Весна, которой нам не хватит

Глава 2. Факультатив по главтону

Несмотря на несомненный интерес студенческой части КИЛ к новому преподавателю, «мужественному и в то же время утончённому» (скрип моих зубов, должно быть, слышали даже в КБД), записываться на факультатив по главтону желающих не нашлось. Во-первых, до конца учёбы оставалось два с половиной месяца, и их нужно было посвятить подготовке к экзаменам, во-вторых, нам вполне хватало «скульптуры тела» и танцев. В-третьих, прогрессивность Айваны всё-таки не распространялась ещё так далеко, чтобы юные малье и мальи жаждали обучаться боевому искусству с какой-то кротовой палкой, простите, шестом. Но в любом случае я не смела и рассчитывать на то, что ранним воскресным утром окажусь в спортивном зале, тёмном и прохладном, в полном одиночестве. Правда, у меня были мягкие и тёплые спортивные брюки и приличествующая случаю свободная туника до колен, но всё же я чувствовала совершенно зимнюю ещё зябкость.

Впрочем, виновато в том было волнение. В этот момент я даже пожалела, что со мной нет Делайн. Подруга идти на факультатив категорически отказалась, хотя со спортом дружила гораздо крепче меня, и я не знала, что и думать. Её первоначальный интерес к Эймери после их первого индивидуального разговора сменился тщательно маскируемым смятением. Как будто он проявил ответный интерес, к которому Делайн совсем не была готова.

Как бы оно ни было на самом деле, я не хотела осуждать Эймери.

Что бы делала я, если бы мне оставалось жить три месяца? Металась бы в ужасе, тратя драгоценные минуты на боль и отчаяние, или попыталась бы взять от жизни всё, что успею? Съездить в Бранницу к морю, встретить рассвет на берегу Лурдовского ущелья, напиться так, чтобы на ногах не стоять.... Я вспоминала, как мы целовались с Эймери в его домике, и закусывала губу так, чтобы боль отрезвила. А если он сказал правду, и дело было вовсе не в том, что я была ему нужна, если он просто хотел любую доступную женщину, просто потому, что был уже взрослым, потому, что время уходило, и можно было наплевать на рамки приличий?

Ему было девятнадцать тогда, а сейчас двадцать, и жизнь уходила всё быстрее и быстрее. Я-то ему не нужна, но ведь есть и другие, такие, как Делайн. Её трудно назвать красавицей, но она милая и энергичная, в ней столько жизни, что на месте Эймери я выбрала бы именно такую девушку. Он может очаровывать, если захочет, кому, как не мне это знать. И...

- Свадьбу назначим на второе июня, - безапелляционно сказал намедни Армаль, и я вдруг представила, что у него есть большая тетрадка с датами, куда он старательно вписывает все свои амбициозные планы: экзамены, походы к куаферу для бритья и стрижки, визиты к бабушкам и тётушкам и где-то между этим всем – свадьбу со мной.

- А почему не на первое? - эхом отозвалась я.

- Первого день рождения у дяди Корба. Не будем валить всё в кучу.

У меня голова шла кругом, но это было какое-то странное головокружение, и как назло, Делайн была плохой слушательницей именно в эти дни, когда она была так мне нужна. Если бы помолвка с Армалем была бы только нашим с ним личным делом, всё было бы не так уж и страшно и я успела бы осознать происходящее, но увы.

К сожалению, практически в тот же самый день мои родители обо всем узнали, и начался форменный ад. Все эти две недели, которые прошли со дня помолвки, я ежедневно получала письма от обеих матерей сразу, непрерывно чего-то от меня требующих. Создать и утвердить списки гостей, меню, место свадьбы, цвета и цветы, форму ваз, прохладительные напитки для сада, количество свадебных птиц, начинку для торта, музыку, даже ароматы! По выходным я должна была куда-то ездить, что-то примерять, смотреть, выбирать, планировать, и это было ужасно. Хлопотно, сложно, нудно и так дорого, что можно было бы запросто на год осчастливить какой-нибудь сиротский приют. Но ни моя мама, ни мать Армаля, потребовавшая называть себя "матушкой", ничего не желали слушать.

«Во всяком случае, мама теперь не скучает, - с тоской думала я. – Видится через день с матушкой Армаля и планируют с ней нашу будущую жизнь, имена и количество внуков и правнуков, цвет нашего постельного белья и сервизов и всё такое прочее. А папа и отец Армаля встречаются за бренди и сигарами в каких-нибудь мужских барах, лучших в Айване, с матёрыми вышибалами на входе и видом на звёздое небо».

- Все эти дорогостоящие свадьбы нужны только для одного, - хмыкнула скептически настроенная ко всему Леа, - чтобы ни жених, ни невеста не сорвались с крючка в последний момент. Сорвёшься тут, когда столько вложено!

- Тобой говорит зависть, - Делайн стряхнула прядь волос со лба. - Вряд ли нам светит нечто в таком роде. Радуйся, что удастся побывать хотя бы в качестве гостьи, если, конечно, Хортенс нас позовёт.

- Разумеется, позову, - рассеянно отозвалась я, бездумно вглядываясь в учебник по лайгону. Всё, что угодно, только не каталог свадебных платьев, не слишком-то отличающийся от каталога свадебных тортов: если не слишком присматриваться, можно и перепутать, и там, и там – нечто объёмное, пышное, сливочно-кремовое. Наконец, я бросила тонкую, блестящую и гладкую брошюрку Мардж.

- Может, вы сами что-нибудь выберете?

- Нельзя быть такой равнодушной, Хорти! - Мардж с вожделением уставилась на глянцевые страницы. – Ох, красота какая! И вот это… и это тоже…

... Стоя в одиночестве посреди огромного спортивного зала утром в воскресенье, в восемь утра, если быть точной, я осознала, что больше сумасшедших поклонниц главтона не нашлось. Обхватила себя ладонями и заставила вспыхнуть огонёк между сомкнутых ладоней, но теплее парадоксальным образом не стало. Мысли, сумбурные и спонтанные, метались в голове. Можно было бы раздвинуть занавески и впустить в зал хмурый утренний свет, но я стояла на месте и вела обратный отсчёт от ста до одного. Досчитаю – и уйду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Не спится, малье Флорис? – холодный, как и окружающий воздух, голос Эймери раздался сзади на числе "двенадцать", и я обернулась.

- Странно слышать это от человека, который не поленился самолично приклеить объявление о первом занятии именно в это время и в этот день. Кто мешал вам сделать занятие позже?

- Зачем вы пришли?

- Заниматься.

- Не говорите глупости. Возвращайтесь к себе и спите.

- На «вы» называть меня не обязательно, - сказала я, чувствуя, как нелепая горечь скапливается в уголках глаз.

- Зачем? – повторил Эймери, и я вздёрнула подбородок – пришлось, чтобы глупые слёзы не вытекали.

- Ты просил меня об услуге. Я тоже… тоже хочу попросить тебя об услуге. Ответной.

- Вот как? – теперь в его голосе зазвучало презрение. – За бесплатно мы, значит, ничего не делаем? Так вот, дорогая Хортенс, на тот случай, если ты решишь, что можно что-то потребовать на основании нашего давнего знакомства: дирекция в курсе. Скорее тебя отправят в небольшой академический отпуск, чем уволят меня.

- Остановись! - выкрикнула я, а пламя вспыхнуло ярче и злее. - Я ничего не собиралась требовать, я просто хотела поговорить...

Ну почему с ним всегда всё становится таким сложным?

- Эймери...

- А вы не подумали, малье Флорис, что сюда в любой момент может кто-нибудь зайти?

- Так закрой дверь, - невольно я тоже начала злиться.

- А слухи вас не пугают? Репутация? Вы юная студентка, я преподаватель.

- Я пришла заниматься, мальёк преподаватель, никак не могу взять в толк, о чём вы. Только болтаете и отлыниваете от своих профессиональных обязанностей. А ведь я сегодня единственная ученица, надо полагать. Даже ваша любимица Делайн не пришла.

- Любимица? - он приподнял брови. - Никак не могу взять в толк, о чём вы... Что ж, давайте заниматься. Освоим базовое положение тела. Ноги чуть шире, чем у вас сейчас, ноги слегка согните в коленях, руки в локтях и буквально на десять градусов наклоните корпус вперёд... Ах, да, вы, наверное, не знакомы с градусной мерой исчисления углов. Это обычная ситуация для платных студентов.

- Издеваешься? - зашипела я на него, чувствуя, что у меня всё тело задеревенело от его близости, хотя, казалось бы, что такого - упрись ногами в пол и руки согни. Сама же напросилась - вот только всё как всегда идёт не по плану и вместо доверительной беседы выходит не пойми что.

- Да нет, констатирую факт. Десять градусов – это не прямой угол, малье Флорис, - он подошёл ко мне со спины и притянул за плечи к себе. Лопатками я почти уткнулась в его грудь.

- Не смей! - я попыталась вырваться, но замерла, когда его дыхание согрело щёку, а волосы защекотали ухо. - Не смей меня читать, я не хочу, ты не имеешь права!

- И не собирался, - он понизил голос. – Не кричи. За эти два года я не терял времени даром. Теперь я могу закрываться от голосов вещей. Совершенно не желаю знать, кто ещё тебя тискал по подворотням.

- Отпусти! - скорее это прозвучало жалко, нежели грозно.

- Итак, базовая поза, - продолжил он ровно, но рук не убирал. - Вы слишком напряжены, малье Флорис, расслабьте мышцы. Вы тратите слишком много энерг... - Эймери ойкнул и отступил, а я резко развернулась, гася стихийно вспыхнувшее пламя.

- Патлы твои длинные спалю до макушки, ещё раз попробуешь сказать мне какую-нибудь гадость. На себя бы посмотрел. Какое право ты имел тащить меня к себе тогда посреди ночи? Мне было всего семнадцать лет! Хотел всю жизнь мне испортить?

- Дурочка, - хмыкнул он. - Была и есть. Попрощаться я хотел, только и всего. Тебе напомнить, кто первый с поцелуями полез?

- Скажешь, у тебя не было никаких мыслей?

- Не скажу. Обвиняй меня и дальше в чём хочешь, тебе так проще, а мне уже без разницы.

Моя злость схлынула, и я вдруг вспомнила, что целители не лечат скверноодарённых. Схватила Эймери за руку, чтобы посмотреть. Кожа слегка покраснела, но ожога не было.

Эймери руку не вырывал, и я выдохнула. Рука у него была красивая, "музыкальная", как верно заметили наблюдательные студентки. Длинные сильные пальцы, чуть выступающие струны вен на коже – странно было думать о том, что там течёт какая-то иная особенная кровь, несущая в себе скверный дар, сломавший всю его жизнь. Я провела пальцами от кончиков коротко стриженых ногтей выше, к запястью, сравнивая цвет кожи, его и моей. Его казалась чуточку темнее, несмотря на бледность, и едва заметные волоски чуть выше запястья щекотали подушечки моих пальцев. Какой-то новый белёсый шрам у локтя – раньше его не было. И ещё...

- Хортенс.

Я вздрогнула, окутавший меня морок растаял, а сердце колотилось так, будто я бежала, а не стояла на одном месте минут пятнадцать или все двадцать, не меньше.

- Что?

- Занятие окончено. И, пожалуйста...

- Что?

Я как будто вынырнула из глубокого сна и плохо понимала смысл его слов.

- Не приходи сюда больше. Всего два с половиной месяца потерпеть осталось. Сделай это для меня.

Два с половиной месяца, да. До моей свадьбы.

До его смерти.