Весна, которой нам не хватит

Глава 3. Неожиданные открытия

Я разгребала пыльные папки из директорского архива КИЛ и заодно – отсылала всевозможных страждущих директорского внимания на все пять сторон света, ибо директриса изволила отбыть в неизвестном направлении уже два часа как, оставив меня за главную. Время неуклонно приближалась к ужину, а папки с различными документами не желали заканчиваться, хотя мне были выданы только документы за чёрный год бессекретарья, предшествующий нашему поступлению. При этом за какие три года они загадочным образом успели перепутаться, покрыться пылью, слипнуться, а местами даже намокнуть. Моей задачей было систематизировать их по месяцам и темам, отделяя невесть как попавшие туда документы из других годов, и я проклинала ужасающий почерк некоторых студенток, благодаря которому порой трудно было понять, просили ли они быть отчисленными или, наоборот, зачисленными в Колледж. Всё-таки Аннет достойна зависти и восхищения: я-то не смогла увернуться от этой обузы. А ведь могла бы сейчас...

Что бы я могла? Изучать каталог напольных свадебных ваз? Март перевалил за середину, мама и матушка Гийом становились всё более одержимыми грядущим великим событием, в эти выходные, например, намечался объединённый семейный совет во Флоттервиле, из-за которого мне придётся пропустить один учебный день. «Какие пустяки!» - написала мама, но она не знала, что по понедельникам у нас лайгон, всего две недели как неожиданно ставший если не самым моим любимым предметом, то, определённо, самым важным. Армаля последние дни я почти не видела, мы вообще – мелькнула неожиданная и не самая приятная мысль – стали гораздо реже видеться после помолвки. Интересно, мучают ли его чем-нибудь таким, например, фасонами свадебного галстука или вышивкой по краю торчащего из нагрудного кармана платка, или это исключительно печальный женский удел и не более того?

Так. Отдельная стопка заявлений о зачислении на первый и второй курсы, самая пухлая, как же – почти сто шестьдесят заявлений! Отдельная, не менее пухлая – об утверждении тем выпускных научных работ, а ещё о получении на руки диплома... Изредка попадались и нетипичные варианты. Имелась пара заявлений о просьбе отчислить досрочно в связи с "семейными обстоятельствами", надо полагать, некоторые не самые благородные мальи не дотерпели до свадьбы, несколько подробных протоколов драк изысканных леди с недопустимым внеаудиторным применение дара, целых три – о принудительном отчислении в связи с недопустимым поведением, прогулами и низкой успеваемостью... Я старалась не вчитываться, не представлять себе чужие судьбы, иначе не осилила бы и одну-единственную папочку, а их тут было не меньше двух десятков.

Очередной обнаруженный десяток пожелтевших листов-"дезертиров" был из аж тысяча четыреста восемьдесят второго года. Вот это да! Я стала аккуратно разделять склеившиеся листы, пахнущие пылью и неожиданно хвоей. Впрочем, надо отметить, что почерк студенток тридцатитрёхлетней давности был гораздо лучше почерка моих современниц. Интересно, с чем это связано? И связано ли? Реджесу лет сорок, но почерк у него ужасный, тогда как у Эймери... Старательно отгоняя от себя мысли об Эймери, я принялась бережно раскладывать доисторические письмена – заявление с просьбой о досрочной сдаче экзаменов, заявление об академическом отпуске, а вот это – о посещении закрытой секции библиотеки...

Я замерла. Вчиталась в ровные, словно по линейке выписанные буквы. Сухая официальная просьба от некой малье Сиры Лардос разрешить выдачу книги "Дефекты дара" Р. Карэйна. И две подписи: директрисы, не малье Лестор, конечно, а её далёкой предшественницы, и нашей леди Фрагис – её-то закорючки я ни с чем не спутаю. Впрочем, возможно, данная книга не имеет никакого отношения к скверным дарам. Мало ли что тут имелось в виду... В сущности, я знаю ещё так мало!

Я постояла пару минут, прожигая глазами ни в чём не повинный лист – пока мне действительно не показалось, что уголок начал дымиться. Схватила с директорского стола чернильницу из бронзы и зелёного мрамора – в её донышке было небольшое углубление-тайничок, куда малье Лестор обычно клала ключ от примыкающей к директорскому кабинету кладовой, выполняющей функцию склада-архива. Стальная космея, а если она меня застукает?

Ну, застукает и застукает. Похлопаю глазами, сделаю лицо дурочки – когда-то Аннет заставляла меня его отрабатывать, уверяя, что каждая уважающая себя малье должна уметь в нужный момент вовремя притвориться дурой. Скажу, что услышала какой-то подозрительный шум или унюхала дым из замочной скважины, может быть, даже заплачу…

К счастью, в былые годы порядок в документах имел место быть непогрешимый, во всяком случае, я довольно быстро отыскала нужный мне год. Сама не зная, что ищу, стала торопливо пролистывать стопки документов, и примерно через полчаса удача мне улыбнулась. Кривенько так, одним уголком губ, но всё же: тема выпускной работы малье Лардос звучала как "Проблема интеграции дефектного дара в мир".

…Ну и что дальше?

Здесь – только заявления. Очень сомневаюсь, что директриса даст мне допуск к тексту этой работы, хотя, спрашивается, зачем писать дипломное сочинение, если потом никто не сможет его прочитать? Но наша малье Сандрин явно являлась идейной сторонницей сенатора Крайтона и его политики, а тема моей работы ничего общего с "дефектным даром" не имела. Стальная космея, зачем я...

Взгляд сам собой зацепился за строчки под лаконичным названием: научная наставница: м-е Д. Ставриль. Научный консультант: м-к Л. Сиора.

Сиора?! Лаурис Сиора?

А почему бы и нет. Даже Эймери говорил мне о научных изысканиях мужа моей соседки по Флоттервилю, имеющих отношение к скверноодарённым, благодаря одному из которых он получил дополнительные двенадцать лет жизни, но...

В основном кабинете хлопнула дверь, и я торопливо запихнула документы и папки на место. Выглянула из хранилища, старательно делая то-самое-лицо-дурочки. Как оказалось – зря.

В дверном проёме стояла вовсе не директриса, чьё появление сейчас было бы не уместнее раннего возвращения мужа к неверной жене, а моя боевая соседка Леа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вот только лицо у неё было непривычно отчаянное и – я не поверила бы, если бы сама не увидела – заплаканное.

***

- А, это ты, - вместо приветствия сказала Леа и отвернулась, намереваясь выйти, но я подскочила и схватила её за рукав. Руки у меня были грязные, пыльные, и на светло-коричневой рубашке соседки могли остаться следы, но плачущая Леа была настолько из ряда вон выходящим событием, что я не удержалась.

- Что случилось?

- Ничего.

Леа дёрнулась, но рвать рубашку всё-таки не стала.

- Ты к директрисе?

- Нет, помыться хотела.

Я поморгала, но потом поняла, что Леа по своему обыкновению ехидничает.

- Директрисы нет.

- Сама уже вижу. Зайду в другой раз.

- Что случилось? Может, я смогу помочь?

Леа посмотрела на меня не без сарказма, почти как прежняя Леа.

- Ты? Ну, может быть. Помнишь, когда твоя сучья благородная подружка натравила на Делайн тех мудаков, у них был какой-то артефакт для стирания памяти.

- Помню.

- Ты можешь такой достать? Ну, или сделать.

Я поперхнулась.

- А тебе зачем? Чью память ты хочешь стереть? Пользоваться такими нельзя

- Не бойся, никакого криминала. Свою стереть хочу.

- Личное использование подобных штук незаконно. К тому же у них весьма мелкомасштабная зона охвата: забудешь только последние часа два максимум.

- А, жаль. Тогда и ты ничем не поможешь.

Я посмотрела ей вслед и вдруг поняла, что чудовищно устала за сегодняшний день. Сказать по правде, я бы тоже не отказалась от подобного артефакта. Стёрла бы воспоминания об Эймери и скверных дарах и жила бы просто и счастливо. Как Мардж, как Беренис... Впрочем, еще пару минут назад я была уверена, что и у Леа всё просто прекрасно, ан нет. Может быть, каждый из нас скрывает в глубине своей души какие-то маленькие ранки, сожаления и печали, просто не демонстрирует их всем подряд.

***

После ужина в комнату я не пошла. Погуляла по саду, точнее – пометалась, не зная, как успокоиться и не думать о том, о чём думать было бессмысленно. Деревья стояли ещё совсем голые, но это была не осенние обнажённые и сморщенные тела старух, ожидающих погребения, нет – это была нагота влюблённых невест. Разозлившись на неуместно лирические сравнения, подошла к ограде рядом с купальней и вспомнила, как Армаль увидел меня тут в одном нижнем белье и подарил лилии. Закусила губу.

- Что, планируешь побег на мужскую половину? - я обернулась и увидела всё ту же Леа. Следов слёз на её лице на этот раз не было, зато воинственности как всегда было через край.

- Планирую, - честно сказала я.

- Завидую, - неожиданно произнесла моя непредсказуемая соседка.

- Чему?!

- Ну... всей вот этой романтике. Он тебе признания в кафе, предложение руки и сердца, ты к нему в сумерках через ограду... Тоже так хочу.

- Зачем ты сегодня приходила к директрисе?

- О, небесный крот! - Леа закатила глаза. – Ну ты и зануда. Отчислиться хотела.

- Зачем?!

- Не хочу об этом. Ты возникла на моём пути, как доброе знамение, и я уже передумала. Довольна? Давай я тебя подтолкну, что ли. С твоими-то успехами по скульптуре тела по заборам лазать...

- Подтолкни, - решительно сказала я. - Нет, правда, что произошло?

- Воистину, женскому любопытству нет предела. Скажем, так – неразделённое чувство. Устраивает?

- К кому? - тупо спросила я. На отвергнутую влюблённую Леа походила примерно так же, как вдова Сиора на столичную путану. К тому же я ни разу не видела её с кем-то из мальчишек. Впрочем, не сказать, чтобы приглядывалась.

- А вот это точно не твоё дело.

- Он женат? – на благородных джентльменах свет клином не сошёлся.

- Нет. Но это ничего не меняет.

- Раз не женат, то надежда есть.

- Увы, Хортенс, жаль разочаровать такую святую наивность, но в обычной жизни всё не так-то просто.

"Они все влюблены", - вспомнились мне слова Ноэль. Странно, что Леа бродит в одиночестве в таком вот состоянии. Впрочем, Ноэль не лучшая советчица в таких делах.

- Хватит пустой болтовни. Вперёд, малышка Хортенс. Пусть хоть у тебя всё сложится. У меня, похоже, перспектив нет, но за тебя я буду держать скрещённые пальцы... - она переплела ладони, я разулась и оттолкнулась вверх, больно вдавилась животом в край ограды и подтянулась на редком частоколе металлических соцветий, идущих по верху каменной ограды, проклиная свои слабые руки.

- На вид ты гораздо легче, - прохрипела Леа снизу, а я фыркнула. И спрыгнула вниз. Через пару мгновений Леа перекинула мне туфлю, попав аккурат в макушку. Я помянула Стальную космею и огляделась. На территории КБД я оказалась в первый раз.

Помнится, девчонки рассказывали, что расположение зданий на территории Колледжа Благородных Джентльменов зеркально отражает корпуса территории леди. Жилые здания, купальня, сад, больше напоминавший лесопарк: всюду ели и сосны, фигурные туи в форме эллипсов и пирамид. Считалось, что запах хвойных деревьев придаёт сильной половине человечества мужества. Не знаю, как насчёт силы, но дышалось здесь реально хорошо, а кроме того, вечная зелень бодрила и радовала глаз, даже сейчас, когда уже почти стемнело.

...не знаю, на что я рассчитывала. Найти Армаля? В такое время мой дражайший жених уже наверняка дисциплинированно находился в своей комнате, занятый куда более важными делами, чем успокоение взбаламученной невесты. Возможно, составляет план достижения экономической стабильной Айваны или, на худой конец, композиции свадебных букетов... И как я буду отсюда выбираться без его помощи? А если меня заметят и с позором отправят обратно?

"Да ладно! - сказал какой-то беспечный внутренний голосок. - Ну, поругают для порядка, но не отчислят же за три месяца до выпуска. Просто благородная Хортенс Флорис пришла с визитом к своему не менее благородному жениху, все поймут и простят".

- Да мне бы самой понять, - пробормотала я вслух.

Из-за тёмной зелени многочисленных хвойных деревьев казалось, будто здесь время бежит вперёд. Будто уже наступило лето. Я вздрогнула. С некоторых пор я перестала любить лето. Мне нужен Армаль, он очень мне нужен прямо сейчас! Пусть он заставит меня забыть о приближающемся июне, хотя бы на один вечер, хотя бы на один час! Наверное, я должна всё ему рассказать. Если мы собираемся прожить всю жизнь вместе, надо начинать доверять друг другу, делиться самым главным, разве не так? Как мне хотелось выговориться, может быть, услышать, что я ни в чём не виновата, что всё в моей жизни происходит правильно, и у меня не было другого выбора тогда, в домике у Лурдовского ущелья...

- ЭЙ, привет! - я резко обернулась, борясь желанием спешно взобраться на одну из елей. За мной стоял Сайтон, тот самый крайне терпимо настроенный к скверноодарённым юноша, ярый поклонник сенатора Трошича, надо полагать. Немного полноватый, светловолосый, с голубыми глазами чуть навыкате, сейчас он смотрел на меня так, словно я зашла не просто не территорию КБД, а сразу в мужскую купальню, чего уж там. То есть с несколько удивлённой благосклонностью. - Ты откуда здесь взялась?

- М-м-м... - конечно, Сайтон не станет меня выдавать, но и общаться с ним не хотелось. Инстинктивно я понизила голос. - Ищу Армаля. Не подскажешь...

- Гийома? - как будто в КБД есть второй Армаль! - Кажется, он пошёл в купальню, хотя... Да, думаю, это был он, - Сайтон вдруг тоже понизил голос и неловко помялся на одном месте. Полумрак не скрывал округлых очертаний его расплывшейся за последний год фигуры. И что он делает на скульптуре тела, хотела бы я знать. - Хортенс, ты такая славная девушка! Зачем тебе этот богатенький хорёк? Он ничуть не лучше своего дяди! Яблоко от яблони!

- А ты считаешь, брак надо заключать по политическим убеждениям? - фыркнула я, раздумывая, с какой стороны обойти навязчивого мальёка: справа или слева.

- Общие взгляды на жизнь – тоже важная часть семьи, между прочим! - Сайтон обиженно нахмурился и надул щёки. - Супругам надо по всем вопросам приходить к консенсусу!

- А почему ты думаешь, что у меня другие убеждения? - вдруг спросила я. Юноша пожал плечами и вытащил заложенные за спину руки, словно он переместился сюда из монархической эпохи, в которой приглашал на танец какую-то несговорчивую малье. В правой руке обнаружился завёрнутый в салфетку уже надкусанный пончик.

- Не знаю, - неопределённо покачал он головой. - Ты кажешься... славной девушкой. Знаешь, - Сайтон вдруг оживился. - А ведь на следующей неделе сенатор Трошич проводит лекционарий в КБД. Приходи. Хотя бы просто послушай, что есть ещё и другая точка зрения, чем у этого твоего Гийома!

- На следующей неделе? - недоверчиво переспросила я. - А почему об этом никто не знает? Во всяком случае, я ничего не слышала…

Сайтон скорчил недовольную физиономию и всё-таки откусил от пончика ещё один кусочек. Прожевал с еле скрываемым блаженством и ответил:

- Потому что никто не хочет свободомыслия в головах подрастающих магов, понимаешь? Формально лекционарий с оппозиционным сенатором прошёл, а то, что на нём окажутся пять человек из трёх с лишним сотен – никого не волнует. Малье так вообще считают не сведущими и не заинтересованными, так что если в КБД ещё слухи просачиваются, то в КИЛ – нет. Вам же положено думать только о платьях и вазах! Так считает сенатор Крайтон. Ты в курсе, что пару лет назад он выдвигал закон о том, чтобы рабочая деятельность женщин была ограничена текстилем, цветами, благотворительностью и образованием? Тогда как Трошич…

- Или это потому, что Лестор его не любит.

- Или поэтому.

- Знаешь, может быть, я и посещу эту лекцию, - неожиданно для себя сказала я. - Где и когда, говоришь, она будет?..

***

Сайтон показал мне вход в купальню, и я – сопровождаемая его неожиданно строгим взглядом, как будто и в самом деле могла заявиться в святая святых – устроилась неподалёку на скамеечке. Горели фонари, да и из окон купальни доносился слабый приглушённый матовым непрозрачным стеклом желтый свет, но всё равно в саду было темно и прохладно. Правда, по-весеннему. Весна – начало жизни.

А для кого-то конец.

- Сайтон! - окликнула я уходящего парня. - А где живут преподаватели?

Он оглянулся и покосился на меня, лица его было почти не видно, но голос звучал недоумённо.

- Какие?

- Колледжа, - глупо ответила я.

- Не знаю. Надо полагать, во Флоттершайне и его окрестностях, чтобы добираться было недалеко.

...ну да, логично. Не в Колледже же им жить!

Я вздохнула и подогнула под себя ноги. Армаль скорее всего уже спит. Наверное, заботится о себе, о своём режиме и здоровье, и никакие тягостные мысли его не угнетают... а если он всё-таки здесь? Я попыталась представить дымящуюся молочно-белую воду и лежащего в ней обнажённого молодого мужчину, который не так давно надел мне на руку помолвочный браслет. Никто же не прочитает мои мысли, отчего бы не дать им воли? К тому же еще какие-то два с лишним месяца – и эти фантазии станут явью. А мы почти что и не целовались по-настоящему – Армаль хотел, чтобы всё было "как полагается", то есть церемонно и благопристойно, и в своё время.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я старательно пыталась вообразить ту самую картинку на грани приличия – но она упорно не желала складываться в голове. А ведь он красивый. Красивый, совершенно идеальный. Высокий и весь какой-то ладный, складный, а вовсе даже и не тощий. Какой удовольствие трогать покрытые кожей кости?! И нос у него не острый, а ровный, просто эталон, а не нос. И губы пухлые, а не тонкие, с пухлогубым юношей наверняка целоваться приятнее. И волосы короткие, это гораздо более мужественно, чем длинные, гораздо. Правда, их не пропустишь между пальцев, но ведь это такие мелочи.

А вот глаза серые.

Воображение издевалось надо мной, не было с ним никакого сладу. Вместо одного раз разом подбрасывало мне более чем реалистичную картинку другого мужчины. Тёмные ресницы подрагивают на бледных щеках. Вода доходит почти до обнажённых плеч. Я захожу и сажусь на краешек бассейна, так, что вода нещадно мочит подол платья и обнажённые ступни до середины голени. Мужчина не открывает глаз, но он уже почувствовал моё присутствие, и узкие губы изгибаются в улыбке. Тёмные намокшие пряди волос касаются кромки воды.

Я выругалась себе под нос и встала. Наверное, Аннет права: общение с простаками слишком дурно на меня влияет.

Свет в окнах купальник вдруг погас, дверь хлопнула, и в тёмном проёме возникла фигура. Остановилась. Темнота не позволяла разглядеть детали

Я подскочила со своей скамейки и позвала:

- Армаль! Армаль, это я!

Фигура замешкалась, так что я уже решила, что обозналась. Или всё-таки нет?..

- Армаль? - вопросительно повторила я, и вдруг мне стало необоснованно, необъяснимо страшно.