Водный Феникс. Книга четвертая

Глава 21

— Оль, ну какого черта?! Я же ясно сказал — поддержи ты этого ублюдка, неужели это так сложно? Даже Максим откликнулся на просьбу и солгал для нас, хотя такое поведение явно не в его стиле. Для этого я сохранил тебе жизнь? Чтобы ты теперь сама вешала на себя мишень?

— Нет, но…

Девушка вся осунулась под моим напором. Кажется, еще немного, и вообще до слез ее доведу… Хорош, ничего не скажешь. Но ведь я не просто так ворчал, а очень за нее переживал и, в первую очередь, хотел оградить от опасностей. Вот только она мне эту задачу отнюдь не упрощала…

Когда Олю вызвали рассказать ее версию событий, она сначала замялась, а затем стала свидетельствовать все же против своего отца. Сказала, что Диего на него не нападал, и Теон сам упал. А перед этим еще и оскорблял за столом Огневу и Киселеву…

Это была очевидная точка в разбирательстве, все показания свидетелей сошлись, и снятие обвинений с Диего уже, по сути, было решенным вопросом. Вот только на Теона было страшно смотреть… Ему сегодня здорово досталось, а дети разочаровали его настолько, насколько это вообще было возможно.

Не дожидаясь решения чиновников, Теон покинул зал, в ярости разбив об пол свой стул в щепки и пообещав, что мы все еще пожалеем о своей клевете. Однако хоть и обращался он ко всем, но его пылающий яростью взгляд так и впивался в Олю…

— Что «но»? Только не говори мне, что ты вдруг забыла, о чем я просил! А если ты загорелась в открытую противостоять отцу, то это тоже нужно делать с умом!

— Я не забыла! Ты не понимаешь, просто…

— Что не понимаю? Так объясни же мне, ну давай, — я скрестил руки и уселся на стул рядом с кроватью девушки.

Сейчас мы были вдвоем в ее больничной палате, но на разговор у нас времени не оставалось совсем немного, а разобраться мне очень бы хотелось. Самому было тошно от того, как я себя веду, но ничего не мог поделать. Сам себя накрутил уже, завелся весь…

— Прости, пожалуйста… Я не хотела тебя разочаровывать и подводить. И очень ценю тот шанс, что ты мне дал. Я была не права и признаю это…

— Не начинай… Я сам знаю, что веду себя сейчас как последний засранец, а ты и так напугана. Просто переживаю за твою безопасность вот и ворчу, а этот риск сегодняшний кажется мне совершенно лишним. Потому и хочу узнать причину, только и всего.

Я взял Олю за руку, чувствуя, что нам обоим становится легче. Раздраженность отступала, и теперь мне хотелось лишь позаботиться о девушке и успокоить ее, а не ворчать и стыдить за то, что уже не изменишь.

Оля явно была сильно расстроена, но после моих слов вдруг изменилась в лице. Для нее очень много значил тот факт, что между нами все оставалось по-прежнему, даже если со стороны и кажется, будто мы ссоримся.

— Я правда не собиралась противостоять отцу. До последнего момента хотела сделать все так, как ты мне говорил. Но, знаешь, потом я увидела то, что заставило меня передумать… И смотрела не на отца и не на чиновников. Все ведь в зале прекрасно понимали, что я, скорее всего, скажу, верно? Вот только когда я посмотрела на ребят, то увидела совершенно другое!

Оля сделала небольшую паузу, будто ожидая от меня какой-то реакции, или что я начну снова ворчать и ругаться, однако я больше не собирался ее перебивать.

— Понимаешь, они надеялись на меня! Не верили до конца, но все равно надеялись. И Ваня, и Максим, а Соня… Она ведь дважды заходила меня проведать, и она же вступилась за меня на боевой магии. Как я могла ее подвести? Их всех? И, можешь считать меня сумасшедшей, но мне показалось, что даже Аня надеялась, что я все же поступлю правильно! И я настолько не хотела вновь увидеть в их глазах разочарование во мне, что даже страх перед отцом отступил! Но в итоге я подвела тебя… Прости меня, этого больше не повторится!

— Эй, все хорошо… Ты не подводила меня — это называется «думать своей головой». И это хорошо, этим ты мне и нравишься. Я не хочу, чтобы ты была какой-то послушной безмозглой куклой без собственного мнения. Если ситуация вдруг изменилась, а ты приняла решение отойти от первоначального плана… Что ж, это твой выбор. И я его уважаю и вполне могу понять. Мне определенно не стоило срываться на тебе, даже не узнав причин. Так что и ты меня прости.

Оля почувствовала облегчение, что наконец все рассказала и повинилась, но моей реакции все равно удивилась.

— Ты самый необычный человек во всей Альтарии, Симон! Если бы я сама тебя не знала, то решила бы, что ты вообще не из этого мира — слишком отличаешься, слишком хорош!

— Выдумаешь тоже! А теперь давай-ка собирайся, мы и так многовато времени потратили на разговоры. Сейчас испытаешь на себе любимой особый экспресс до подземелья! Только чур не визжать! Пойдем к окну…

На этот раз Оля беспрекословно подчинилась, не задавая лишних вопросов. Я подготовил заклинание «Водной пушки», которое доставит ее прямиком в озеро, где подключится Вол-Дир, который обеспечит ей возможность дышать и доставит ее в уже привычную девушке комнату в подземелье. Нам оставалось только попрощаться.

— Знаешь, за последние несколько недель я переосмыслила всю свою жизнь. Поняла, насколько много на мне было невидимых цепей, что сковывали меня по рукам и ногам, а некоторые висят до сих пор, но я стараюсь избавиться и от них. И рано или поздно у меня это обязательно получится! Я стала лучше понимать, что такое настоящая свобода. И что мнение отдельных людей о тебе может быть куда важнее мнений сотен других.

Что-то мне подсказывало, что я тоже вхожу в категорию «избранных», а вот большинство студентов академии попадают в категорию «плевать на них с высокой колокольни».

— И я предельно ясно поняла одну вещь, очередное подтверждение которой получила только что, пока мы разговаривали… Могу поделиться этой тайной с тобой, если пообещаешь, что не станешь ее никак комментировать… — Оля вдруг настолько искренне и широко улыбнулась, что я тут же почувствовал себя неожиданно счастливым.

— Обещаю, буду молчать пока не запульну тобой в озеро! Хе-хе!

— Хорошо!

Девушка сделала ко мне шажок, оказавшись совсем близко.

— Я люблю тебя…

Ее шепот, немного смущенная улыбка и уверенно смотрящие прямо на меня сапфировые глаза… В этот момент я знал наверняка — я не забуду их никогда!

Насладившись долгим и чувственным поцелуем, я, как и обещал, молча активировал заклинание. Девушка почти сразу же заглушила ладошками свой непроизвольный вскрик от резкого рывка, после чего пролетела по широкой дуге по вечернему небу в сторону озера, с которого раздался далекий всплеск…

А ее место в больничной палате займу я сам. Было у меня подозрение, что к ней могут наведаться незванные гости… И очень скоро я убедился, что эти подозрения не были беспочвенными.

Я не мог сдержать счастливую улыбку до ушей, пока валялся на кровати в темной палате после Олиного признания. И ведь мы вроде бы спорили, я на нее наезжал, а она… Впрочем, наверное это и послужило спусковым крючком: критикой и обидными словами девушку совсем не удивишь, а вот тем, что при этом ты все равно о ней заботишься, видимо, получилось…

Но, черт возьми, как же приятно!

И она так улыбалась мне… Я хотел бы иметь такую картину. Наверное, это самое красивое и приятное, что я видел за последние годы. Но лучше видеть эту улыбку, глядя на саму Олю… Вот только что бы я ей сказал, если б она захотела получить ответ?

Слишком много я натворил, и еще больше мне предстоит, учитывая мою ситуацию с телом, войну и то, что противостояние с имперцами уже стало для меня делом личным…

Думаю, мне повезло, что Оля сама попросила меня не отвечать. Либо она и так прекрасно осознает мое положение, либо просто боится услышать отказ… Но сейчас нам очень хорошо вместе. Лучше, чем просто хорошо. Вот только не уверен, что это сможет продолжаться и дальше. Достоин ли я вообще быть с ней рядом, после того, что я сделал? Может, будет лучше просто дать ей свободу? Избавить от отца, а затем и от себя тоже…

На этих мыслях мое веселое настроение заметно пошло на убыль. А затем я еще и вспомнил о том, как же погано окончилось сегодняшнее слушание…

Диего! Я даже толком не успел порадоваться тому, что он четко выполнил мои указания, как он тут же все испортил стократно!

Этот олух, едва стало понятно, что он будет освобожден от обвинений, так тут же посоветовал и так разъяренному Теону почаще оглядываться и спать с открытыми глазами… Разумеется, чтобы случайно не упасть вновь со стула, или, допустим, кровати…

Чертов идиот! Хоть для него особых проблем после этих слов и не возникло, поскольку Теон просто ушел, но зато они появились у меня! Я и так за сегодня израсходовал огромное количество сил, а пропустил через себя и того больше, из-за чего до самого отъезда теперь буду ощущать все прелести «отходняка», так еще и времени на то, чтобы разобраться с Теоном у меня почти не осталось! Сегодня, наверное, последний удачный шанс, а я мало того, что уже совсем не в форме, так теперь еще и любое поползновение в сторону Громова тут же запишут на счет Диего с его идиотскими угрозами…

В итоге единственным, что мне оставалось делать в такой ситуации, так это убедиться в безопасности Оли, для чего я и отправил ее в подземелье. И ведь не зря…

Прошло не больше получаса, когда в дверь вдруг постучали, что было даже несколько неожиданно для того, кого я ждал. Но затем мужчина разом ее отворил и вошел в палату.

Я был готов дать отпор настолько, насколько смогу. И словами, и делом. В крайнем случае, в теле клона мне не страшно и проиграть, главное постараться при этом успеть хорошенько навредить и противнику…

Вот только сражаться мне было не с кем. В палату вошел Степан Викторович Хвостов.

Непринужденные вопросы и незатейливые темы для разговора быстро подтвердили мои догадку: не я один подумал о том, что Оля сегодня в опасности.

И хотя у меня совершенно не было сейчас сил и желания беседовать с преподавателем, при этом старательно притворяясь достаточно правдоподобной Олей, ведь Хвостов весьма наблюдателен и умен, но я все же был благодарен ему. Он решил не оставаться в стороне, несмотря на то, что Теон явно не тот человек, с кем хочется лишний раз поссориться.

А через некоторое время подошел еще и Гранин, по первым же словам которого стало ясно, что его сюда позвал Степан Викторович. И правильно сделал. Если собираешься спорить с Громовым, то будет намного лучше, если за твоим плечом будет маячить Непобедимый дуэлянт.

Наш разговор ни о чем быстро начал утомлять, но преподаватели усиленно делали вид, что все отлично, и продолжали мне что-нибудь рассказывать. Чтобы совсем не заскучать, я попросил рассказать Гранина о его лучших и самых запоминающихся дуэлях, и вот эти истории слушал уже с удовольствием!

Но по большому счету мы все просто ждали. Очевидно, Хвостов озаботился и тем, чтобы ему сразу сообщили, когда Теон Громов покинет академию. Но пока что этого еще не произошло.

Я уже пробовал вежливо попрощаться с преподавателями, но безуспешно. И намеки на то, что мне пора отдыхать и я засыпаю тоже не помогли. Хвостов был тверд в своем решении: я видел по его лицу, что если потребуется, то он и до утра тут просидит. И уважал его за это. Поэтому больше и не рыпался. Вот только силы у меня действительно были на пределе.

Мне даже пришлось притвориться, что все же задремал, чтобы вернуться к Ане и успокоить ее, взволнованную моим долгим отсутствием. Заодно и хоть немножко отдохнуть. Этот день ни я, ни мой магический источник забудем не скоро…

А ведь ночью еще и с Аттиканой, черт бы ее побрал, нужно будет разобраться! Вот обязательно, если что и может случиться, то происходит все и разом!

Спустя полчаса, что провел в теле Ани, я вернулся в клона Оли в больничной палате. И очень вовремя!

Теон все же пришел. И, само собой, заходил он без всякого стука… Бесшумно, но стремительно он ворвался в палату уже замахиваясь рукой, чтобы тут же сковать льдом «проблемную и никчемную» дочь. Но вдруг наткнулся на двух преподавателей у ее кровати… Сюрпри-и-из!

— Что вы забыли в палате моей дочери в столь поздний час?

Аристократ тут же начал с наездов — впрочем, типичный Теон.

— О, Господин Громов! Я думал, вы уже покинули академию… А мы с Ольгой обсуждаем ее учебу, и как нам минимизировать риски возникновения новых неприятных… эмм, инцидентов, — Хвостов указал на множество бинтов на моем теле.

— Возможно, вам просто стоит начать лучше выполнять свою работу! Оставьте нас наедине, я хочу поговорить с дочерью!

Я не боялся Теона. И вообще я же был в теле клона… И все равно, я еще лучше понял Олю. Одно дело, когда ты только слышишь о плохом, либо видишь со стороны, и совсем другое, когда испытываешь на себе.

Неосознанно частичка меня до боли захотела, чтобы преподаватели никуда не уходили, не важно под каким предлогом, но лишь бы не оставляли нас с Теоном одних. Головой я понимал, что мне ничего серьезного не угрожает, и Теона я лично сегодня неплохо запугал, но прямо сейчас, в Олиной «шкуре», мне было не по себе…

И каково же было самой девушке, когда в подобных ситуациях совершенно некому было ей помочь? А если кто и был, то он под ее умоляющим взглядом просто уходил прочь, подальше от Теона, оставляя Олю на расправу отцу-садисту… Просто жуть. Даже думать об этом не хочу, и сделаю все, чтобы больше она подобного не испытала никогда!

— Прошу прощения, но мы еще не закончили обсуждение. А это крайне важный вопрос, и его необходимо прояснить поскорее: до того, как Ольга вернется на занятия завтра утром.

Хвостов смело выступил против Теона, и я вновь испытал благодарность. И то, что он позвал еще и Гранина не делало его трусом — наоборот, я искренне уважаю храбрецов умных, ведь по глупости творить «подвиги» может каждый, вот только не всегда они хорошо заканчиваются…

— Ваши обсуждения могут и подождать. Мне нужно поговорить с ней до моего отъезда, и я это сделаю! Оставьте нас!

Теон давил, и по-хорошему с ним явно не получится договориться. Да и как преподавателям вообще официально отказаться оставлять отца с его же дочерью?

Хвостов немного растерялся под таким напором. Но тут к нему на выручку пришел Гранин.

— Ректор лично попросил нас проследить за безопасностью юной госпожи Громовой. Поэтому я не собираюсь покидать палату до самого утра. Если хотите ей что-то сказать, то придется сделать это при мне. И не бойтесь, я не из тех, кто будет распускать слухи.

Серьезное заявление, и притом явно придуманное на ходу. Но Гранин вполне мог себе позволить подобное: когда ты сильнее всех вокруг, это дает определенные привилегии. И сейчас он четко обозначил, что никуда не уйдет.

Теон для приличия еще повозмущался, но изменить ничего не мог. Последний его козырь тоже оказался бит:

— В таком случае, мне, пожалуй, стоит забрать документы дочери и ее саму из академии! Раз вы говорите, что ей тут опасно настолько, что даже поговорить с ней спокойно не могу, но при этом вы не способны защитить ее от травм!

Гранин и глазом не моргнул, а Хвостов замечательно парировал:

— В таком случае вам стоит подать официальное прошение ректору в рабочие часы. Но если вы всерьез рассматриваете столь радикальные меры, то я бы рекомендовал направить свое внимание в первую очередь на Григория… Как вы успели заметить, Симон на него здорово разозлился, а в случае чего мы, к сожалению, не сможем его сдержать даже при всем желании. Думаю, ректор одобрит решение покинуть академию для вашего сына, несмотря на то, что он выпускник…

Да уж, доучиться парню осталось всего ничего, а вот объяснить общественности почему он не смог закончить самую престижную магическую академию на континенте при всех связях и возможностях отца будет сложновато. А еще это упоминание меня в качестве болезненного воспоминания для Теона и даже некоторой угрозы… Приятно!

— Так и сделаю! — по Теону было видно, что его окончательно все задолбало. Он уже даже не в ярости был, а просто раздражен и подавлен. «Худший день» — так и читалось на его лице. Так и не сказав мне (Оле) ни единого слова, он развернулся и пошел к выходу из палаты. Но у самой двери остановился, чтобы добавить напоследок: — А на ваши места я настоятельно порекомендую квалифицированную замену! Даже не рассчитывайте, что задержитесь тут надолго!

Фирменный хлопок дверью, а затем тишина.

До этого момента мне даже нравилась роль безмолвного зрителя. Нет, я бы с удовольствием и сам пообщался с Теоном лично, но в текущей ситуации наиболее правдоподобным для девушки, которой я прикидывался, было сидеть и молчать в тряпочку… Однако под конец Теон опять сделал эту дурацкую вещь, которая меня в нем злит сильнее всего: по моей вине он снова вредит другим людям, зла которым я совершенно не желаю!

Аня, ее мама, Катя, Оля, Диего, Хвостов уже дважды, а теперь еще и Гранин… Скольких еще я подставлю, пока нарываюсь на Теона, прикрываясь чужими спинами?

Слишком уверенно прозвучала его угроза в сторону преподавателей. Значит, у него определенно есть возможность устроить им проблемы. А что если и правда добьется увольнения? Гранин и Хвостов одни из лучших учителей для молодых магов, не только в академии Баева, но и вообще среди всех, кого я встречал.

Теперь еще и об этом буду переживать и винить себя.

А хуже всего было то, что я не позволял себе обмануться: могло бы показаться, что Теон проигрывает в каждом нашем противостоянии, однако это совсем не так. Раз за разом он приходит на чужую территорию, где у него в разы меньше власти, скорее почти нет, по сравнению с тем, на что он способен за пределами академии, и каждый раз все равно умудряется доставлять огромную кучу неприятностей…

А если удается его осадить и даже унизить — все это остается в стенах академии. Пресса глушится на корню, слухи студентов остаются просто слухами… Кроме собственных нервов этот ядовитый змей практически ничего не теряет! И это бесило меня до ужаса. Совершенно не получалось насладиться победой над ним из-за постоянного ожидания новой подлости.

Но сегодня мы сделали все, чтобы теперь и Теон ощутил горечь поражения. Вкусил его сполна, а заодно сосредоточил все свое внимание на мне, а не на других, ни в чем не повинных людях. Так мне хотя бы будет спокойнее…

Теон покинул академию уже за полночь, а чуть погодя и преподаватели оставили меня в покое. Оставалось всего три дня до поездки семикурсников на Центральный континент. И эти дни пролетели в одно мгновение, которое я потратил на подготовку и завершение по максимуму своих последних дел в академии, не обращая внимания на сильную слабость.

Как бы то ни было, но я не жалел о времени, проведенном среди студентов, ставших в итоге мне друзьями. Жалел я лишь о том, что не смог быть со своей гильдией, Мастером и Мирой тогда, когда был нужен им больше всего. И о том, что оставляю у себя за спиной крайне опасного врага, на которого у меня, к сожалению, уже не осталось ни сил, ни времени.

Однако я пообещал себе, что вернув тело, обязательно еще увижусь с Теоном… А сейчас важнее всего сосредоточиться на поездке. Я возвращаюсь домой!