Водный Феникс. Книга четвертая

Глава 4

Студенты послушно исполняли мою команду, соревнуясь друг с другом в скорости и выносливости на дистанции вокруг всего озера. И чем дольше длился этот забег, тем больше он выстраивал участников по их росту.

Да, разная физическая подготовка и направленность стихий давали о себе знать, однако и разница между курсами тоже: три, пять, даже семь лет тренировок у некоторых ребят, против года, а то и вообще всего пары месяцев у малышни…

Так что, когда большинство преодолело середину дистанции, примерно шестая часть всех студентов безнадежно отстала. И все они выглядели не старше третьего курса… Кроме одного.

Максим Баев возвышался над малышней как настоящий титан. Он весь путь держался рядом с отстающими и подбадривал их не только своим видом, поскольку на него очень многие равнялись, но и выкрикивая какие-то ритмичные команды. Я не мог разобрать с большого расстояния, что именно выкрикивал парень, но это в любом случае было крайне непривычно, если учесть, насколько он обычно бывал молчалив. Кажется, ему проведение некоторых занятий в клубе тоже идет на пользу…

Однако я понимал, почему именно он затесался вдруг среди отстающих. Максим не просто казался — он был сильнейшим. А сильнейшим ничего и никому уже не нужно доказывать. Они даже мыслят немного по-другому.

Сейчас каждый думает как бы обогнать побольше одноклубников, а некоторые даже специально мешают другим (благо таких случаев я заметил совсем немного, а то совсем разочаровался бы в своих подопечных). И только Максим смог сохранить невозмутимость и хоть немного задуматься.

Наверняка и другие ребята, особенно «старшие» девушки, которые уже привыкли заботиться об остальных, когда проводят тренировки, тоже начали подозревать неладное. Но слишком поздно. Все побежали, и они тоже старались не отставать. Многие сейчас уже завершали забег…

Максиму же было все равно на победу или поражение. Он знал на что способен и, не отвлекаясь на общую суету, смог понять, что соревнования абсолютно несправедливые. Более того, некоторые ребята вполне могут вообще не добежать до конца. Поэтому парень постарался собрать отстающих и подбадривать их, задавая темп, с которым каждый доберется до финиша.

Хотя, если честно, я ожидал, что на месте Баева будет Ванька: очень уж у него характер необычный. Ему не требовалось быть особо рассудительным или сильнейшим чтобы понять, если вокруг творится что-то неправильное. Но в этот раз блондина можно было понять: наконец ему больше не нужно больше скрывать свою способность к полному воздушному покрову, а тут я еще так удачно предложил провести соревнование на скорость…

Ванька финишировал самым первым, выжав себя до последней капли, и теперь валялся на земле, откашливаясь, но при этом умудрялся довольно лыбиться. Я, конечно, был не в лучшем настроении, но мельком тоже улыбнулся, глядя на этого балбеса.

Лишь на финише к ребятам постарше стало приходить понимание ситуации, когда они посмотрели на малышей, с трудом преодолевающих еще только середину дистанции. И ведь все их старания ведут к тому, что они станут в итоге проигравшими да еще получат за это наказание, которое даже вряд ли смогут выполнить…

Мимолетная радость от завершения забега сменялась виной на лицах старшекурсников. Раздались первые роптания самых совестливых.

— Они же младше? Так нечестно! Нужно было разбить нас на группы по курсам или уменьшить дистанцию для тех, кто младше!

Часть ребят отдыхали, восстанавливая дыхание после забега, а другие открыто возмущались, ощущая себя не в своей тарелке. Лишь некоторые выбежали малышне навстречу, чтобы хоть как-то помочь им закончить дистанцию. В основном это были все знакомые мне лица: Ванька, Соня, Таня, Вика, Игорь, Лера, Женя… Большинство я знал по именам. Хорошие ребята.

Почти десять минут мы ждали у финиша толпу запыхавшейся и раскрасневшейся малышни, подбадриваемую Аниными друзьями и знакомыми. Я пока никак не комментировал нарастающее возмущение со стороны старшекурсников. Как только младшие наконец завершили забег, я приказал им всем выстроиться передо мной в один ряд и приступать к выполнению наказания.

Три сотни отжиманий каждому… А ведь эти дети с трудом вообще закончили забег и теперь лежали на траве, с жадно глотая воздух.

Да уж, наверное, мне повезло, что преподаватели в основном появляются только на вечерних тренировках. Сомневаюсь, что тренировка могла бы пройти в том же виде, если бы на ней присутствовала Наталья Николаевна. Но раз уж ее нет…

— Чего разлеглись? Ну-ка поднялись с земли и приняли упор лежа! Выполнять наказание! Счет ведите вслух!

А затем я наконец ответил студентам, которые продолжали возмущаться несправедливостью соревнования.

— А что вы ожидали? Вам интересно было узнать что-то про войну? Так вот — на ней все в тысячу раз хуже! Думаете враг будет думать о том, что честно, а что нет? Отстанете — умрете! Проиграете в бою — умрете! А если не умрете сразу, то сможете увидеть как ваших товарищей или семью насилуют, пытают и убивают! Любая война несет в себе лишь горе, ненависть и страх. И подвиги ради славы совершают только конченные идиоты! Большинство тех, о подвигах кого вы слышали и так восторгаетесь — просто оказывались приперты к стенке. Если они не рискнули бы своей жизнью, если не справились бы с наступающим врагом, то и их, и всех их близких ждала бы страшная участь. Вот и все!

Студенты разом затихли, пораженные моей небольшой, но эмоциональной речью. К тому же они не привыкли видеть меня таким раздраженным. Но куда больше меня сейчас злил один конкретный студент…

Уже у самого финиша Максим пропустил малышню вперед себя, активно их подбадривая. Он убедился наверняка, что окажется самым последним во всем забеге. И, казалось бы, сделал очень красивый и благородный жест… Вот только я этого не оценил.

— Баев. Сказано было бежать во всю силу. Считаешь себя лучше других? Что ж, получай что хотел — сделаешь тысячу отжиманий. Сам, — затем я обратился уже по всем. — Остальным можете помочь, разделив между собой необходимое количество упражнений, если так хотите восстановить справедливость. И на отдых времени нет — у меня для вас есть еще второе задание, так что выполняйте в темпе!

Младшие с огромным трудом делали свои штрафные упражнения, но постепенно все больше ребят подходили к ним, быстро увеличивая количество выполненных отжиманий. Все же я не собирался только лишь пугать студентов и портить всем настроение — пусть немного укрепят командный дух, раз уж пошла такая пляска. Хотя меня самого они все же разозлили. Я сам не понимал, почему реагирую так сильно. Особенно на Баева…

Максим безропотно принял упор лежа и принялся в хорошем темпе, словно машина, выполнять упражнение. Но через пару минут наблюдений я не выдержал.

— Ты ведь тут самый сильный? Наверное, слишком легкое для тебя наказание, да? Давай его немного усложним…

Я просто подошел сбоку и сел на спину Баева, отчего он почти лег на грудь, удерживаясь в считанных сантиметрах от земли. С большим трудом и, явно направляя в мышцы ману, он смог продолжить отжиматься, правда теперь уже гораздо медленнее.

Сейчас я не думал о том, что унижаю его перед другими ребятами. Или о том, что мне подобное поведение совсем несвойственно. Мысли были совсем о другом. Я наконец понял, почему он меня так разозлил!

Весь такой честный и благородный… Детишкам вон помог, молодец какой, и в дуэлях себя показывает прямо рыцарем эдаким: лежачих не бьет, позволяет противнику напасть первым и вообще весь осторожен, чтобы никого сильно не покалечить. Но что с Олей? Он ее единственный друг, якобы будущий муж и… что он сделал за все эти годы, чтобы ее защитить? А ведь мог! Но ничерта не сделал! Да еще и нос ворочает, типа не нужна ему такая невеста навязанная. Уж я теперь устрою, что он ее точно не получит! Да он ее и не заслуживает!

Кажется, я ревновал… Но плевать. Я ведь прав! А он просто наблюдал за страданиями своей невесты.

Мелькнула предательская мысль, что я тоже не слишком-то старался разрешить свои сомнения по поводу бедственного положения Оли, будучи неуверенным какая же она на самом деле… Но я быстро отмел такую глупость. Это совсем другое! А Максим просто двуличный трусливый засранец!

— Перестань, Симон! Хватит! Слезь с него!

Соня пыталась до меня достучаться, но я полностью ушел в свои мысли, даже не обращая внимания, как тяжело задышал Максим, и что на каждое выполнение упражнения у него уходит все больше времени. Он упорно молчал, но руки парня дрожали, а лицо раскраснелось от натуги.

Но я думал только о его безучастности к судьбе Оли, не слушая и не замечая, что творится вокруг. Может, именно из-за него она и оказалась в таком безвыходном положении? И вдруг я почувствовал удар в грудь, от которого завалился спиной вперед со своего неудобного «сидения» так, что мои ноги нелепо взметнулись вверх. Среди студентов раздался смех…

Мне не сразу удалось сообразить, что вообще произошло: настолько я этого не ожидал. Затем мелькнула мысль, что аватар Баева только что нажил себе опасного врага, проявив себя в очень неудачный момент… И только после этого я увидел, что Соня стоит на ногах с вытянутой в мою сторону рукой и самым решительным выражением лица.

Вот же сука! Позорит меня при моих же учениках. И это за все, что я для нее сделал? Эту самую стихию, что использовала против меня, я же и помог тебе освоить, дура неблагодарная! Ну все…

Я резко вскочил и ринулся к Соне. Похоже, на моем лице достаточно ясно было написано негодование, поскольку девушка заметно струхнула и принялась пятиться, попутно стараясь как-то оправдаться.

Не прощу. При всех поставлю на колени и заставлю извиняться. Дрянь! Никто не смеет так со мной обращаться, да еще и прилюдно!

Кто знает, чем бы это могло закончиться. Ярость меня ослепила. Студенты отскакивали с моего пути. Запыхавшийся Баев преследовал следовал по пятам: он не хотел, чтобы Соня из-за него попала в неприятности, но и он не смог бы меня сейчас остановить. И тут на моем пути возникла неожиданная преграда. Маленькая, но по ощущениям такая родная, с каштановыми волосами и невероятно пронзительными глазами, способными замечать гораздо больше, чем видят все остальные…

Кате удалось остановить меня одним лишь своим видом. Вот только она тоже была напугана. И именно от этого осознания мне стало стыдно. Она испугалась меня! А меньше всего я хотел расстраивать свою любимую ученицу.

— Прости. Голова никак не проходит. Я сегодня сам не свой… — я негромко попытался оправдаться, сам прекрасно понимая, как это жалко звучит.

Но хотя бы мне удалось взять свои эмоции под контроль. Уже гораздо громче я обратился ко всем остальным:

— Так, чего замерли? Посмеялись и хватит, пора заканчивать упражнение. Поднажмите! Толпой любое дело идет легче! Так что выручайте младших!

Не прошло и десяти минут, как ребята уже закончили. Баеву я сказал прерваться со своим наказанием и продолжить его после второго небольшого испытания для всех.

Я загнал студентов на полосу препятствий средней сложности. Изначально хотел заставить уже прошедших терпеть какую-то неудобную позу вроде «планки», пока они ждут всех остальных, но в итоге просто объявил, что время между самым быстрым и медленным не должно отличаться больше, чем на минуту. Таню как самую ответственную поставил засекать время.

Задание было достаточно простым — упор опять на малышню, которые вдобавок очень устали после бега и отжиманий. Но студенты быстро нашли выход: проходили полосу препятствий парами, где старшекурсники во всем помогали младшим. Некоторые даже тупо несли их на руках.

В общем, утренняя тренировка получилась эдаким незапланированным тимбилдингом. Правда, было бы куда лучше, если бы я при этом не сорвался… И что на меня нашло?

Однако именно после срыва и моих попыток найти себе оправдания я задумался: «А что с моей головой?» Даже если я переборщил вчера с клонами, на утро должно было уже все пройти. Легче, конечно, немного стало, но в течение дня боль становится сильнее. И главное — я ведь уже возвращался сознанием к Ане! А моя боль никуда не ушла! При этом подруга ни на что не жаловалась. Чертовски странно…

Но это было не единственным, о чем я вспомнил за время тренировки. За всеми моими претензиями к Баеву насчет Громовой, я осознал, что и сам оставил ее далеко не в лучшем положении. Без еды, воды, одежды и туалета. А прошли уже целые сутки…

Так что едва тренировка окончилась, как я поспешил в подземелье, чтобы проведать наконец свою пленницу.