Воин Огненной лилии (Эри-IV)

Глава двадцать вторая – Настоящий

– Я не хочу тебя убивать, – громко произнес Арго, развязывая мешок на поясе.

Рикки достал ледяной лук и потянулся к колчану.

– Давай поговорим, – предложил Арго, доставая светящуюся сферу.

Горностай вложил стрелу и, натянув тетиву, выстрелил. Коснувшись невидимого барьера, ледяной наконечник оплавился, а за ним растаяла и вся стрела.

– Я понимаю тебя, – проговорил Арго с как будто неподдельным сожалением. – Но такова судьба Эриал. Само её рождение было частью чужого плана. Что бы она ни делала, ее жизнь должна была закончиться именно так.

Рикки снова зарядил лук и выстрелил. На земле образовалась лужица воды. Арго медленно шагал навстречу, держа перед собой сферу.

– Эриал никогда не ответила бы на твои чувства, – говорил он. – Она приняла бы, что ты даешь, но не смогла бы полюбить сама. И ты это знаешь.

Горностай вытащил еще одну стрелу.

– Её жертва открыла путь тысячам людей и эльфов, орков и полукровок. Теперь у всех появился шанс на новую жизнь. И ты возвращайся. Тебе ведь есть, куда вернуться?

Арго посмотрел на него внимательнее, чем прежде. Затем остановился и, приподняв сферу, стал что-то разглядывать внутри. Рикки воспользовался заминкой и отбросив лук, обнажил меч. Ботинки зачавкали в грязи, когда он ринулся к убийце Эри.

– Никто тебя не ждет, – заключил Арго, отрывая взгляд от сферы. – Ты никому не нужен, поэтому и цепляешься за то, чего уже нет.

Он вытянул руку, и на Рикки обрушился холодный ветер такой силы, что он едва мог двигаться дальше. Согнутой рукой парень защищал глаза.

– Эриал Найт уже давно не наивная девочка из Шадер, – продолжал Арго. – У неё были другие мужчины, ты ведь знаешь об этом? Старше, достойнее и не такие трусливые. Поэтому она и отвергла тебя.

Ветер норовил сбить его с ног, и ботинки проскальзывали в грязи. Напрягшись, как только мог, Рикки замахнулся мечом и рубанул впереди себя. На секунду стало легче дышать. Он замахнулся еще раз. Лезвие словно разрубало потоки невидимой магии.

Арго на мгновение замешкался, но снова использовал сферу. Из грязи полезли зеленые стебли. Змеями они опутали ботинки и поползли выше, обвиваясь вокруг ног. Горностай срезал их мечом один за другим, но стебли продолжали расти.

– Ты мог бы найти своих настоящих родителей, – говорил Арго. – Мог бы перевести их на сторону живых и начать заново.

Рикки сжал от злости зубы. Как бы он хотел, чтобы этот мерзкий маг замолчал. Но отвлекаться было некогда. Зеленые стебли становились толще, и приходилось орудовать лезвием быстрее.

– Ты знаешь, что Хартон на самом деле был твоим отцом, – продолжал разглагольствовать убийца Эри. – Он изменял жене, а когда твоя мать залихорадила, забрал ребенка к себе.

На этих словах Горностай отвлекся и с недоверием посмотрел на Арго. Стебли опутали его по пояс.

– Да, – закивал мужчина, – ты терпеть его не мог, а он тебя любил. Потому и муштровал, чтобы вырастить мужчину.

Рикки дотронулся до медальона, который когда-то носил Джон Хартон. Он знал, что тот был влюблен в его мать, но что он на самом деле…

Эта заминка обошлась дорого. Из земли под его правой рукой поднялось еще несколько стеблей и, добравшись до запястья, стали сжимать его. Горностай попытался выдернуть руку, но не смог. Тем временем грязь из-под ног начала подниматься и покрывать зеленые ростки, мгновенное затвердевая.

– Даю тебе последний шанс, – объявил начавший терять терпение Арго. – Уходи. Разыщи родителей, отправляйся в мир живых, делай, что хочешь. Но если еще раз приблизишься ко мне, больше уже ты никуда никогда не вернешься.

Стебли поднялись выше и сдавили ему грудь. Рикки брыкался, но было слишком поздно. Окаменевшая грязь полностью обездвижила его ноги. Пальцы, сжимавшие рукоятку меча, посинели. Он едва чувствовал их, но продолжал упрямиться.

– На том свете или на этом, – произнес он пересохшими губами, – но я найду тебя. Ты ответишь за гибель Эри.

Арго покачал головой.

– Жаль, – сказал он и поднял сферу выше.

Земля вокруг Рикки стала уходить вниз, утягивая его за собой. Ладонь, сжимавшая меч, безвольно обмякла. Лезвие упало в грязь. В синих глазах появилась беспомощность загнанного зверя. Вот затвердевающая жижа достигла его груди, а затем и основания шеи.

Горностай силился дышать.

– Я тоже когда-то был влюблен, – проговорил Арго, провожая его сочувствующий взглядом. – А она предпочла другого. Но жизнь только кажется несправедливой. На самом деле миром правит выбор, и каждый получает сообразно собственным решениям.

Под землю ушли его шея и подбородок.

– Прощай, Хартон.

***

В Роване снова шел снег, укрывая белым одеялом черепичные крыши, некогда цветущие аллеи и мраморные статуи. Фонтан перед школой магии замерз, и с ладоней Рована свисали толстенные сосульки.

Отрий поправил ошейник из миобия, натиравший кожу. Он не позволял ему колдовать, но маг догадывался, что делать его таким узким было вовсе необязательно. Постучав кончиками сапог друг о друга, он отряхнул снег и вошёл сквозь боковую дверь на первый этаж школы магии. Миновав несколько коридоров, он вошёл в столовую, где бывшие ученики Кирилла были представлены к кухне. Молодые ребята и девушки занимались созданием еды. На них не было ошейников, только кандалы на ногах. За ними наблюдали несколько аргонских заклинателей.

– Ты опоздал, – проворчал один из них, заметив Отрия.

– Прошу прощения, – тот привычно склонил голову и, подошел к столу, где лежало несколько серебряных подносов с готовым ужином.

Один из адептов указал Отрию нужный, и тот подхватил его так привычно, словно жизнь провел не в школе магии, а вытирая столы в каком-нибудь трактире. Покинув столовую, колдун вышел в коридор и направился к лестнице наверх. Под ногами захрустел песок.

«Здесь давно не убирались», – отметил Отрий. И вряд ли от недостатка рабов. Аргонцам просто не было дела до Рованы и её великолепных сооружений. Их интересовали лишь знания магов, библиотека и бесплатные руки. Впрочем, не все из их новых хозяев были аргонцами.

Забравшись на четвертый этаж, Отрий миновал широкую галерею и остановился перед дубовой дверью, за которой некогда был его кабинет. Постучав, он услышал хриплое «Заходи» и потянул за кольцо.

Внутри все осталось почти так, как и раньше. Широкий стол напротив окна, с левой стороны небольшой камин, два высоких кресла и столик. Справа полка с книгами и фарфоровый вазон, цветы в котором давно засохли.

– Завтрак, – сообщил Отрий, ставя поднос на столик.

Стирх, некогда его ученик, а позже заместитель, вздернул подбородок.

– Завтрак, господин, – поправил он.

Аргонский маг, сидевший в кресле напротив, глянул на него с насмешкой. Видно было, что Стирх не привык иметь рабов и наслаждался этим уж слишком открыто.

Отрий молча отступил к полке с книгами.

– Что-то еще? – спросил он.

– Здесь душно, – ответил чернокнижник. – Открой окно.

Отрий послушно обогнул стол и остановился у подоконника. Снег всё шел и шел, и с высоты их бедная страна казалось белой, как простыня. Или чистый лист.

О судьбе Оракула не было слышно уже несколько месяцев. Он знал, что владыку держат где-то в подвалах, но жив ли он, заботятся ли о нём – спросить было не у кого. Оправившись от раны, Кирилл примкнул к сопротивлению. Несколько недель назад в Роване поднялся бунт, но большую часть непокорных магов перебили, включая и волшебника. И это был еще самый лучший исход. Тех, кому повезло меньше, в основном молодых адептов, отправили в лабораториумы на опыты алхимикам. Варг рассорился с Эндимионой и, как и Стирх, примкнул к их новым хозяевам. Его Отрий теперь видел только издалека, но не терял надежды, что старый друг лишь претворялся своим среди аргонцев и сам вынашивал какой-нибудь план.

Отодвинув деревянную щеколду, колдун распахнул окно. В лицо ударил холодный ветер. Отрий отступил и, развернувшись, посмотрел на хозяев.

– Чего стоишь? – прикрикнул Стирх. – Иди на кухню, займись делом!

Колдун чуть склонил голову и направился к двери. За спиной послышался свист, приоткрытая створка закачалась. Когда Отрий обернулся, то увидел несколько белых вихрей, ворвавшихся в комнату.

Аргонский маг вскочил на ноги первым. За ним последовал Стирх, но не успел сделать и шага, как один из вихрей вонзился ему в спину. Молодой колдун затрясся, как от лихорадки, и упал на пол. Аргонец вскинул руки и прочитал заклинание на магический барьер. На какое-то время это, похоже, помогло. Вихри метнулись к Отрию, закружили над головой, как стервятники над добычей, но атаковать по какой-то причине не решались.

Тем временем аргонский маг, держа руки перед собой, перешагнул через трясущееся тело Стирха.

– Открой дверь, – скомандовал он.

Опасливо глянув на кружащие по комнате вихри, Отрий исполнил приказ. Но не успел аргонец добраться до выхода, как Стирх схватил его за лодыжку. Маг попытался отбиться другой ногой, не теряя концентрации, но даже несколько ударов в голову не остановили рованца. Стирх приподнялся и прыгнул на него, как хищная кошка. Отрий вовремя опомнился и, не дожидаясь, чем закончится их схватка, выскочил в коридор.

В школе магии стало непривычно шумно, раздавались крики, треск от разбитой посуды и мебели. Сбежав по ближайшей лестнице вниз, колдун вышел на улицу. Теперь он был со стороны аллеи героев. Над головами мраморных статуй кружили уже знакомые белые вихри. В сером зимнем небе мелькали тонкие молнии, словно царапины на глади пространства. Через них в Ровану и просачивались неизвестные сущности.

Отрий снова коснулся своего ошейника. Его не тронули, вероятно, потому что помешал миобий. Но если это чья-то магия, кто мог бы быть настолько силен?

Колдун побежал к домику Эндимионы и Варга. Он надеялся, что их не успели застать врасплох.

***

Утратив интерес к блестящему камню, Эндарио принялся канючить, тянул маму за рукава платья и волосы.

– Ваше Величество, – обратилась Антис и слегка сконфуженно продолжила: – Если позволите, я его покормлю.

Король не сразу понял, что она имеет в виду. И только когда она обнажила грудь, всё еще стыдливо прикрывая краем переноски, почувствовал себя странно.

– Могла бы не спрашивать, – пробормотал он и отвёл взгляд.

Только сейчас Хинт осознал, прочувствовал то, что понимал разумом, но до этого момента отказывался принимать. Антис не будет принадлежать ему больше никогда. Но и Рыцарю не будет. И пройдет еще немало лет, прежде чем Эндарио вырастет и оторвется, как лист от породившего его дерева.

За оконцем как будто стало тише, и вихрей не было видно. Хинт приподнялся и, отворив дверцу кареты, осторожно выглянул наружу.

– Ваше Величество! – к нему подбежал один из пажей и, запыхавшись, остановился.

Король огляделся. Вокруг повозок и кибиток лежали тела стражников. Лошади без седоков паслись тут же неподалеку. Навскидку, около половины его охраны исчезла. Видимо, дезертировала.

Вдалеке виднелись крыши какой-то деревеньки. Танцующие струйки серого дыма уходили в небо.

– Передай всем, кто уцелел, приказ следовать за нами. Остановимся на ночлег вон там, – он показал на ближайшее к ним строение.

Паж поклонился и побежал к кибитке, где прятались поседевшие от ужаса служанки Антис.

***

Рикки почувствовал неожиданное облегчение. В словах мага была правда. Ему некуда было возвращаться. В Шадер все думали, что это Эри чужая. Но на самом деле чужим был он. Не принимал Хартона, как отца, хотя тот заботился о нём и пытался вырастить не просто мужчину, но лидера для остальных.

Хартон говорил, что жизнь человека – это как каменная кладка, где каждый поступок ложится на предыдущий. И если кривой камень в основании, весь дом рано или поздно рухнет. Это сейчас Рикки понимал, что нельзя стать лидером, не защитив то, что тебе дорого. Как другие могли доверять ему, если видели, как он предал и бросил Эри, а не отстаивал право иметь иное мнение. Диана была сильнее, потому что была последовательна. И родись она мужчиной, стала бы настоящей главой деревни. Возможно, она пыталась доказать отцу именно это, – что она достойнее, чем он.

Если бы всё можно было вернуть, он сказал бы Хартону, как признателен за всё, и что тот должен больше уделять внимание дочери, а сам бы ушёл с Эри. И ведь не то чтобы он ничего не делал и лишь плыл по течению. Нет, отчаянно барахтался, хватаясь то за одно, то за другое, но никак не находил опоры.

Пока не оказался здесь. Пусть Рикки мало понимал, что происходит, но впервые ощущал себя на месте. Даже меч с золотой лилией лежал в ладони будто сделанный специально под него, как бы говоря – ты там, где должен быть.

Грязь коснулась его губ, словно сама смерть дарила прощальный поцелуй. Горностай перестал сопротивляться и закрыл глаза. Возможно, теперь он будет с ней.

«Здесь ничего не существует, – зазвучал голос Эри у него в голове. – Нет ничего настоящего. Кроме тебя».

Не понимая, что это значит, Рикки распахнул глаза. Фигура Арго, окруженная светом от сферы, теперь казалась из другого мира. Словно он спал, и всё это ему снилось.

«Настоящий здесь только ты», – говорила Эри.

«Может, и в самом деле, это сон», – подумалось Рикки. Его ранили тогда в Аргоне, и всё привиделось в бреду. В этом было больше смысла, чем в драконах и злом волшебнике.

По земле прошла дрожь, и он ощутил, что его больше ничего не держит.

«Нет никакого болота», – сказал он сам себе, и тут же почувствовал, как ноги во что-то уперлись. Толкнувшись, он развёл руки в стороны и вынырнул, словно до сих пор находился в воде.

Свет от сферы потух, Арго вскинул её вверх, но ничего не произошло. Посмотрев с недоумением на магический артефакт, он перевёл взгляд на Рикки.

– Как тебе это удалось? – спросил мужчина, глядя, как тот выбирается на берег.

Горностай поднял меч и, развернувшись к Арго, вытянул вперед раскрытую ладонь. Сфера вспыхнула, на мгновение ослепив хаарца, и метнулась к нему. Вблизи шар не был белым, как казалось сначала. Внутри переливались и танцевали цветные струи. Красота была почти завораживающей.

Взгляд Арго изменился. Казалось, он только сейчас увидел, кто перед ним.

– Будь неладно это пророчество, – пробормотал он себе под нос, подумав о Шанргэле с его самонадеянностью. Не теряя времени, он развернулся и торопливо устремился к порталу, в котором до того исчезли Шон и его матушка. Болото зачавкало под сапогами.

Потребовалось усилие, чтобы оторвать взгляд от волшебной сферы. Горностай огляделся, словно всё видел впервые. Молнии разрезали серое небо, желтые поля и зелено-коричневые болота. В разрывах исчезали не только люди, но и целые дома. Уже не было видно части хижины и сухой рощи, мимо которой он только что шёл. Казалось, сама ткань мироздания вот-вот превратится в лохмотья.

«Так не должно быть», – подумал он.

Кровь внутри кипела, и хотелось броситься за Арго, почти достигшего одного из разломов, но он поборол искушение. Положив сферу на землю, Горностай поднял меч и резко опустился на одно колено. Лезвие вонзилось в центр шара. Вырвавшись, цветные вихри закружили вокруг него. Ладони начало жечь, но он не выпускал золотой рукоятки.

Поднялся ветер, вырывая с корнем желтую траву и комья грязи, сметая дома и деревья. Краем глаза он заметил, как Арго подбросило вверх и накрыло потоком. Вскоре уже ничего не было видно, кроме островка в центре смерча, где стоял он на одном колене.

Лезвие дрожало, и золотая лилия норовила выскользнуть из мокрых ладоней. Крупные капли пота катились вниз по позвоночнику и проступили на лбу. Хотелось наклониться и вытереть лицо о рукав, но он боялся потерять концентрацию.

На глазах проступили слезы, и эфес превратился в расплывчато золотое пятно. Рикки казалось, что вот-вот потеряет сознание, и ветру останется лишь унести его безвольное тело. Он осторожно передвинул левую руку и схватился за лезвие. Кровь засочилась между пальцами, но боль помогла очнуться.

Впереди, через завесу из слез и пота он увидел зеленое пятно. Оно прошло сквозь ураган и опустилось напротив него. Продрогшую ладонь накрыло теплом, лезвие перестало дрожать, и Горностаю стало заметно легче. Не выпуская золотой эфес, он вытер лицо о рукав и увидел то, что ему так часто снилось.

Лицо Эри.

Она стояла на коленях и держала меч вместе с ним. От её кожи исходило зеленовато свечение, и сама она казалась легкой, почти полупрозрачной, словно действительно из сна. Не дожидаясь, пока драгоценное видение исчезнет, Рикки подался вперед и поцеловал её.