Волчья ночь

ГЛАВА 15

Эбби все еще стояла у окна в кабинете супруга, когда дверь отворилась.

— Миссис Барроу, вы здесь? — мисс Эрдлинг вошла в помещение, окидывая его проницательным взглядом. — Вот вы где? — воскликнула она, заметив хозяйку.

— Что-то случилось, мисс Эрдлинг? — вздохнула Эбби, оборачиваясь ко входу.

— И да и нет, миссис Барроу, — экономка вошла в кабинет, притворила за собой дверь и приблизилась к застывшей подле стола госпоже. — Ричард появлялся…

Эбби поморщилась, при упоминании имени своего охранника или… охотника? Видеть Спайка ей не хотелось совершенно.

— Он просил прощения, но… непредвиденные обстоятельства вынуждают его отказаться от службы в вашем доме.

— Что? — Эбби на миг показалось, что она ослышалась.

— Ричард не сможет и дальше сопровождать вас, миссис Барроу, — с легкой улыбкой на тонких губах произнесла мисс Эрдлинг.

— О! — Эбби едва в пляс не пустилась, услышав новость. Но вот сдержать довольную улыбку все же не вышло, как и скрыть нотки сарказма в голосе: — Как жаль.

Мисс Эрдлинг только понимающе улыбнулась.

— Вы сегодня…

— Наверное, все же останусь дома, — тут же поспешила ответить Эбби. — Я не принимала приглашений и никого не ожидаю к чаю, а выходить на прогулку не хочется.

— Ну что же, в таком случае, я прикажу готовить обед, как обычно, — отрекомендовалась мисс Эрдлинг и покинула кабинет, оставив Эбигэйл в одиночестве.

Молодая женщина покружилась немного по ковру, раскинув руки в стороны и счастливо улыбаясь. Неужели? Неужели, сами боги благоволят ей и ее надсмотрщик сам решил оставить свою жертву в покое? Это ли не счастье?

— Но… — молодая женщина замерла вдруг напротив камина. Счастливая улыбка испарилась, гладкий лоб прорезали морщинки, — но что если это уловка с его стороны? Что если этот отвратительный человек на самом деле решил проучить меня? — эти мысли тревожили и отравляли душу сомнениями. — Что я буду делать, если Спайк решит действовать. К тому же, теперь, когда он уже не связан обязательствами и не находится на службе у Питера, у него развязаны руки.

Новые страхи завладели молодой женщиной. Счастье, еще недавно, окрылявшее и дарившее хорошее настроение, испарилось. Эбби бродила по дому, как волчица в клетке, вздрагивая от каждого резкого звука, и не в силах обрести, наконец, душевный покой.

— Отвратительно! — тряхнула головой молодая женщина. — Этак я и вовсе сойду с ума. Глупость какая, страдать из-за неизведанного.

— Миссис Барроу! — Анника появилась в коридоре неслышно, приблизилась к хозяйке и даже сподобилась на кривоватый книксен. — Сегодня такая замечательная погода. Не желаете ли прогуляться? На улице дышится просто превосходно, а мороз не так уж и силен. У нас так всегда в преддверие сезона снегопадов. Сначала несколько дней небо просто умопомрачительно ясное, а потом… когда начинаются метели, даже забываешь, какое оно может быть.

Эбигэйл слушала горничную и улыбалась. Девушка была так восторженна, в таких красках расписывала великолепие зимнего дня, а еще от нее так вкусно пахло морозом, что Эбби вдруг тоже захотелось наружу. Пройтись по скрипучему под ногами снегу, вдохнуть свежесть зимнего ясного дня, может быть, незаметно для окружающих зачерпнуть горсть пушистого снега и попробовать его на вкус.

В детстве Эбби частенько позволяла себя подобное, правда, матушка ругалась нещадно да наказывала дочь нерадивую за такое вот поведение. Но Эбби и по сей день помнит вкус того снега.

— Ох, госпожа! — всплеснула руками Анника. — Я вас совсем заболтала. Простите уж, у меня всегда так. Язык, что то помело, как начну, так и не остановиться уже.

— Ничего страшного, — улыбнулась Эбби. — Помоги вот лучше мне одеться. И, правда, погода замечательная, нужно ловить момент, пока еще метели не закружили да не заперли нас всех по домам.

Анника споро помогла своей хозяйке переодеться в выходное платье, набросить на плечи шубку и закутаться в теплую пушистую шаль.

— Передай мисс Эрдлинг, что я пройдусь по скверу, подышу воздухом, но к обеду вернусь. Пусть подают в положенное время.

За домом Барроу располагался небольшой парк. Совсем крошечный, пройти его из одного конца в другой можно было всего за четверть часа, но, как это ни странно, Эбби еще здесь не бывала. Зато теперь медленно брела по расчищенным дорожкам, вдыхала полной грудью морозный воздух и жмурилась, что так кошка, поглядывая на ясное синее небо над головой. Анника не слукавила — погода и впрямь была замечательной, и думать о плохом или грустном в такой чудесный денек не хотелось совершенно, но мысли… над ними человек не властен. Вот и Эбби, побродив по аллеям, попробовав, предварительно удостоверившись, что ее никто не видит, пушистого снега, вновь вернулась мыслями к своей задумке.

Питер отказался учить ее стрелять. Даже пистолеты ей трогать запретил. А так хотелось. Еще ночью, когда эта мысль окончательно сформировалась в нее в голове, Эбби казалось, что эта мысль — самая верная. Если она сможет научиться стрелять из пистолета, то тогда никакой Спайк ей будет не страшен. Но с приходом рассвета ее такая правильная теория просто распалась в пух и прах.

Эбби вздохнула и остановилась аккурат под раскидистыми ветвями рябины. Сморщенные красные ягодки, сверху прикрытые пушистыми белыми шапками снега, крупными свисали крупными гроздьями. Осторожно, чтобы не нарушить картины, Эбби протянула руку и прикоснулась кончиками пальцев к ближайшей грозди.

Красное и белое.

Как красиво. Точно крупные капли крови на снегу.

— Миссис Барроу? — она не слышала приближающихся шагов, и вопрос застал ее врасплох. Эбби вздрогнула и случайно задела пальцами ветку. Снежная шапка тут же осыпалась, увлекая за собой и несколько особенно крупных ягод. — Неожиданная встреча.

— Каждая наша встреча неожиданна, — Эбби обернулась и даже попыталась выдавить из себя улыбку, глядя на подошедшего мужчину. — Доброго дня вам, лорд Роуг.

— Простите мою оплошность, — лорд отвесил церемонный поклон и даже приложился губами к ручке — то есть просто поцеловал воздух над перчаткой. — Я не ожидал встретить здесь кого-нибудь в это время, вот и растерялся. Доброго дня.

Эбби кивнула все еще улыбаясь и разглядывая соседа. Он не изменился ни капли с момента последней их встречи и она это понимала. Темное меховое пальто, слегка растрепанные светлые волосы. Сейчас, присмотревшись к его шевелюре, Эбби вдруг заметила, что они седые. Немыслимо! Лорд Роуг так рано поседел. Что это? Наследственность или же в жизни его случались события, которые оставили такой вот след во внешности?

— Как вы здесь оказались? — поинтересовался Александр, предлагая ей руку. — Да еще и в одиночестве?

— Погода сегодня замечательная, — небрежно ответила Эбби, принимая его руку. — Вот мне и захотелось немного подышать свежим воздухом. Дома… скучно сидеть в четырех стенах.

— А ваш… телохранитель, — Александр прищурившись посмотрел на молодую женщину. — Что-то я не наблюдаю его поблизости.

— Ах, у мистера Спайка что-то произошло, — Эбби очень хотела, чтобы голос ее прозвучал печально, но у нее не получилось скрыть радостные нотки. Ну да ладно, — и он оставил службу.

— Ваш супруг заботлив, — лорд Роуг продолжал вести светскую беседу, медленно продвигаясь вперед по дорожке. И Эбби ничего не оставалось, как следовать за ним. — Не многие мужья позволят себе нанять охранника для супруги.

Молодая женщина нахмурилась после этой фразы. И вот вроде бы все ничего, но почему ей показалось, будто бы за ничего не значащими словами скрывается ирония? Да как смеет этот… дворянин так отзываться о Питере и ее, Эбби, жизни? Кто он такой?

Вспышку сдержать удалось, а вот сарказм в голосе — увы, просочился.

— Питер очень меня любит. Как и я его, — произнесла она, глядя в сторону. — И он не желает, чтобы со мной что-либо произошло. Увы, как мне говорили, Барглин, несмотря на его внешнюю забитость и заброшенность, место далеко не безопасное. Особенно для молодых женщин, — последнюю фразу она выделила голосом специально.

— Донесли уже? — по лицу лорда ничего нельзя было прочитать, но то как блеснули на солнце его слова, подсказало Эбби, что стрела попала в цель. Александр Роуг понял, что она имела в виду и… как-то он отреагирует на напоминание о кончине собственной супруги.

— Простите, — Эбби опустила голову, пытаясь спрятать горящие от стыда щеки. Что это на нее нашло, в самом деле? Она никогда не была жестокой и не испытывала удовольствия от того, чтобы сделать кому-то больно. Вот и сейчас, сразу вспылила, высказала то, что при другом раскладе никогда бы не озвучила вслух. — Я не хотела…

— Хотели, — хмыкнул Роуг. — Хотели и сказали.

— Простите, — снова извинилась Эбби.

— Это прошлое, — он говорил медленно и очень тихо. — И оно прошло. Не забыто, но уже ощущения померкли уже достаточно для того, чтобы… — мужчина замолчал, и какое-то время они шли в полнейшей тишине. Слышно было только, как скрипит снег под ногами. — А Ричард Спайк все ж таки не та компания, которая необходима молодой женщине.

— Он… неприятный, — Эбби даже поежилась.

— Вот как? — Роуг резко остановился и обернулся, чтобы смотреть ей в лицо. Глаза его при этом странно блеснули. И Эбби даже показалось на мгновение, что в глубине зрачков зарождаются странные оранжевые всполохи. — Вы действительно считаете так?

— Д-да… — она попыталась вырвать свою руку, но ее ожидаемо никто не собирался отпускать.

— Интересно… — Роуг продолжал вглядываться в лицо Эбби, удерживал ее ладошку в своей руке. А глаза… нет, теперь Эбби точно не мерещилось. Они стали яркими, янтарными… нечеловеческими.

— Ч-что в-вы делаете? — Эбби попыталась вырваться, но Роуг лишь только поморщился и схватил ее уже двумя руками, сжал локти, не давая возможности шевельнуться. Смотрел ей в глаза, не мигая. Заколдовывая ее своим взглядом, лишая воли, опутывая невидимыми, но оттого не менее прочными путами, которые не разорвать было, как бы ты ни старалась.

А его глаза… они больше не напоминали серое зимнее небо, теперь они горели, точно два куска янтаря. Затягивали, заколдовывали, лишали воли.

— Я был уверен, что ширани удалось зацепить вас, — пробормотал лорд нечто совсем уж непонятное. Эбби вздрогнула, но вырываться уже не спешила. Она не могла отвести взгляда от его колдовских глаз. — Да и луна входит в силу. Осталось так мало, совсем ничего… И все же кровь не водица, вы не смогли бы сопротивляться ходящему во снах.

— Что вы… о чем вы… — она все же пыталась. Не вырваться, нет, на это ее сил не хватало, но отвернуться или взгляд отвести. Не вышло.

— Кровь должна была уже проявить себя, — тем временем Роуг точно и не слышал ее. Он говорил сам с собой. И слова его, вроде все понятные, но смысла в себе не несущие никакого, заставляли Эбби дрожать от страха.

А еще глаза, что манили ее и заставляли забыть обо всем. Забыть, кто она и кто он, забыть о Барглине и этом заснеженном парке, о рябине, что стала свидетелем сего странного действа.

Эбби и не поняла, в какой момент все вокруг исчезло, точно и не было этого никогда: ни парка, ни рябины этой с яркими гроздьями поздних ягод. Исчезли все звуки, коими был наполнен этот зимний день, перестал существовать Барглин, и дом, в котором ее ждали к обеду. Не было ничего. Только пустота. Яркая, янтарная пустота, в которую ее затягивало с неумолимой силой.

Ноги ослабели и Эбби стала падать. И падение это было бесконечно…

Сердце стучало громко и размеренно, и стук этот отдавался во всем теле. И раздражал нещадно, хоть Эбби и пыталась отрешиться от него, не замечать. Не выходило. Она попыталась открыть глаза, но ресницы точно склеились, а веки… Эбби даже на мгновение испугалась того, что они срослись, и теперь она ослепла навсегда.

Рывком подняла руки и принялась ощупывать собственное лицо. На ощупь ничего изменилось, все было так, как ему и положено. И ресницы и веки, и лицо ее… она чувствовала на щеках прикосновение собственных пальцев, но вот глаза открыть не могла.

А сердце заходилось в бешеном ритме.

И вернулся страх. Тот самый. Детский. От которого когда-то не было спасения. Тот страх, что заставлял ее, маленькую, вскакивать на своей кровати каждую ночь и заходиться в диком визге, пугая воплями своими всех домашних.

Тот самый, что загонял ее под одеяло и не позволял выбраться оттуда до тех пор, пока кто-нибудь из взрослых не придет в спальню и не принесет с собой свечу, разгоняя ночной мрак.

Но и тогда они не исчезали. Прятались во тьме, что клубилась по углам ее детской. А в ней, в этой непроглядной тьме таилось нечто страшное и злое. Оно сидело там, прижавшись к полу, распластавшись по стенам, и следило за Эбби своими маленькими, наполненными злобой глазками.

И Эбби кричала до тех пор, пока не зажигали дюжину свечей, которые разгоняли это темное нечто, заставляли его отступить, но не уйти. Оно никогда не уходило насовсем. Всегда следило за ней, выжидало удобного момента, наблюдало сотнями маленьких горящих ярким пламенем, глаз.

Матушка всегда ругалась, когда Эбби вскакивала посреди ночи с криками и будила всех домашних. Пыталась увещевать, заставить даже, но не преуспела. И тогда папенька распорядился каждую ночь оставлять подле кровати зажженный ночник. И самолично проверял, чтобы масла в нем было достаточно на всю ночь. Это был их особенный ритуал. А с рассветом страхи уходили, и темное страшное нечто растворялось в солнечном свете, чтобы снова возникнуть в ее спальне уже на следующую ночь. Но с ночником было спокойней. Тусклый свет отгонял зло, заставлял его следить за Эбби из углов, не позволял приближаться.

Страх этот, непонятный, непонятый, неизвестно откуда взявшийся, прошел только тогда, когда в жизни Эбби появился Питер. Рядом с ним все страхи растворялись в небытие. Им не было место подле такого приземленного и рационального человека, коим являлся супруг Эбби. Питер одним своим присутствием разгонял всех монстров, что с самого детства наблюдали за Эбигэйл. Они истончались рядом с ним и, наконец, совсем исчезли. Ну, то есть, Эбби так думала до сего момента.

А теперь они вернулись. Страхи. И монстры, что притаились в темноте. Они стали больше и злее. И уже позволяли себе не только наблюдать, но осмелели настолько, что приблизились…

Эбби чувствовала, как они касаются ее щеки своими мохнатыми лапками, лижут ее щеки и лоб шершавыми горячими языками, точно бы пробуют на вкус или примеряются с какой стороны лучше урвать кусочек…

Сердце стучало от страха, дыхание прерывистыми хрипами вырывалось из груди, спина покрылась липким холодным потом. Эбби понимала, что надо что-то делать, как-то разогнать их, спастись… сбежать, быть может.

Она вдохнула, глубоко и задержала воздух в груди, точно бы пыталась прыгнуть в воду. А затем резко распахнула глаза…