Волчья ночь

ГЛАВА 8

Снег хрустел под ногами, дыхание с хрипами вырывалось изо рта и повисало в морозном воздухе белесыми облачками. Эбби было жарко и холодно одновременно. Мороз нещадно щипал за щеки, покусывал шею, руки и босые ноги. Бежать было трудно, каждый шаг по колючему снегу давался с трудом, ступни горели огнем, легкие разрывались на части. Но Эбби не останавливалась. Она спешила. Рвалась вперед изо всех своих сил. Ее подгонял страх. Животный ужас, который завладел всем ее существом.

А еще хриплое дыхание позади и тяжелая поступь чужих шагов. Они приближались. Тот, кто догонял ее, был уже совсем близко. Горячее дыхание обжигало обнаженную кожу. Еще совсем немного, еще чуть-чуть и неведомый противник схватит ее.

Нужно спешить. Собраться с силами. Убежать.

Она рванулась из последних сил. Босые ноги поскользнулись на снежном насте, и Эбби полетела вперед. Упала на четвереньки, лишь в последний момент успев выставить вперед руки. Ладони обожгло от соприкосновения со снежным покровом, колени пронзила острая боль и Эбби не сдержалась, всхлипнула. Сил на то чтобы подняться и продолжить бег уже не осталось. А хриплое тяжелое дыхание преследователя слышалось все ближе и ближе.

Молодая женщина закусила губу и зажмурилась на мгновение. Она с трудом сдерживалась, чтобы не свернуться калачиком и не заскулить от безысходности. Но в последний миг все же смогла взять себя в руки. Нет, она не будет плакать и скулить, как какая-то безродная девка. Она — Эбигэйл Барроу. Ее учили встречать любые сложности с высоко поднятой головой, лицом к лицу.

Но как же страшно.

Как невыносимо заставить себя обернуться, чтобы посмотреть в глаза своему преследователю.

Эбби вздохнула еще раз, крепче сжала зубы, морщась от солоноватого привкуса крови во рту — она прокусила губу и даже не заметила этого, не почувствовала боли — и обернулась.

Отчаянный крик сорвался с ее губ…

Эбби резко дернулась и открыла глаза. Села на постели, тяжело дыша и судорожно прижимая к себе одеяло.

— Фух, — выдохнула молодая женщина, оглядываясь по сторонам. Собственная спальня казалась нереальной. Но это все же была ее спальня. — Это был просто сон. Кошмар. Какое счастье.

Эбби еще раз глубоко вздохнула и откинулась обратно на подушки. Прикрыла глаза, пытаясь усмирить бешено колотящееся сердце и справиться с дыханием. Потерла ладонями лицо, отгоняя наваждение и липкое марево кошмарного сновидения. Питер спокойно почивал рядом, его ни в коей мере не потревожили резкие движения супруги.

— Отвратительный сон, — прошептала Эбби, пытаясь улечься таким образом, чтобы снова уснуть. Не получалось. Одеяло казалось просто невозможно тяжелым, подушка — твердокаменной, простыня из тончайшего шелка — невыносимо горячей и шершавой, грубой настолько, что малейшее ее прикосновение причиняло нестерпимую боль и дискомфорт.

Эбби перевернулась на другой бок. Закрыла глаза с твердым намерением снова уснуть, но и в таком положении ей было неуютно. Да и страх, пережитый во время сновидения, не желал отпускать.

Молодая женщина перевернулась на спину, натянула одеяло почти до самого подбородка и поморщилась.

— А все господин Ларентейн виноват, — буркнула тихонько, закусывая губу. И тут же всхлипнула беззвучно — губа отозвалась болью, видимо во время сна она и в самом деле прокусила ее. — Мерзость какая, — тихонько выругалась и перевернулась на бок, старательно пытаясь избавиться от неприятных и тревожных мыслей.

Но они не желали покидать прелестную головку миссис Барроу.

Местный судья, господин Ларентейн, после знакомства и причитающихся по этикету комплиментов, отдал распоряжение, чтобы до дома Эбби помимо ее слуг сопровождали еще и несколько его лакеев. Тогда она удивилась подобной опеке.

— Но зачем? — воскликнула, изумленно разглядывая высокого довольно привлекательного мужчину. — Наш дом находится не так уж далеко и… право слово, что может случиться со мной по дороге?

— Ах, моя дорогая миссис Барроу, — удрученно вздохнул судья, — поверьте, так будет лучше всего. Да и мое сердце будет спокойно за вас.

— Но что может со мной случиться? В Барглине? — Эбби решительно не понимала, чем была вызвана подобная предусмотрительность со стороны совершенно незнакомого мужчины, не связанного с ней никаким родством или же дружескими отношениями. Мистера Ларентайна Эбби видела сегодня в первый раз.

— Ах, я отвечаю за вас перед вашим супругом, — всплеснул руками господин судья, в очередной раз, уклоняясь от ответа. — Мы познакомились с мистером Питером вчера и сегодня продолжили наше знакомство. Что я скажу ему, если с вами что-либо произойдет? Право слово, миссис Барроу, не упрямьтесь.

— Но все же… — Эбби вздохнула и уже была почти готова сдаться. В конце концов, сопровождение — это не такое уж и странное дело, но упрямство, коим наделила ее природа, не желало отступать, и она настояла. Мистер Ларентайн сдался.

— Только умоляю вас, моя дорогая, то, что я сейчас поведаю вам — это информация не для разглашения. Не тайна, конечно же, но все же, будет намного спокойнее, если удастся обойтись без паники среди населения. Да еще и в преддверии сезона снегопадов.

— Вы меня пугаете, мистер Ларентайн, — Эбби и в самом деле почувствовала, как ледяная рука страха прикоснулась к сердцу. — Что произошло?

— В городе случились нападения волков. Уже двое несчастных расстались с жизнью. Конечно, они не являлись благонадежными гражданами и находились в момент нападения на окраине, в кварталах, где и днем-то небезопасно, но… — судья развел руками. — Поэтому, я смею надеяться, что вы, миссис Барроу не будете вести себя опрометчиво.

— Волки? — Эбби едва воздухом не поперхнулась. — Вы… вы серьезно? Но… это же… это как-то… странно. Волки в черте города? Я могла бы поверить, что нечто подобное произошло за пределами поселения, в лесу или на пустынной дороге, но… В городе?

— Да-да, моя дорогая миссис Барроу, — в очередной раз вздохнул судья Ларентайн, — именно так. И в этом нет ничего удивительного. Здесь… глухие места. История Барглина знает случаи, когда стаи волков нападали на город, и… кровь лилась рекой. Увы, это не совсем сказки. Поэтому я очень прошу вас не покидать дом без надлежащей охраны. Да и вообще стараться как можно меньше выходить за порог в темное время суток. Предупредите всех домашних и будьте осторожны.

Тогда Эбби не до конца поверила в то, что все это правда. Нет, она и мысли не допускала, что такой серьезный господин, как судья Барглина, может ее разыгрывать, но решила, что его опека и опасения несколько… чрезмерны и надуманы. А вечером, когда они с Питером ужинали, супруг выразил то же желание, что и господин судья:

— Эбби, — Питер отложил салфетку и внимательно посмотрел на супругу с другого конца стола, — пообещай мне, что не будешь покидать дом без надлежащей охраны. И не будешь выходить никуда после захода солнца.

— Питер… — молодая женщина сразу растерялась, не зная как реагировать на эту просьбу, а затем вспомнила разговор с судьей и согласно кивнула.

— Конечно, дорогой, я сделаю все, как ты захочешь. Судья Ларентайн уже рассказал мне о том, что в Барглине двоих человек задрали волки, но, честно признаться, я не до конца поверила в то, что это возможно. Все-таки… это же город и… ну, как-то странно все.

— Увы, — Питер тоже не был рад такому положению вещей, — но все это правда. Я лично присутствовал в кабинете градоправителя, когда ему сообщили о том, что нашли в сугробе тело несчастного, пострадавшего от нападения зверей. Так что да, Эбби, все это правда. В Барглине действительно орудуют дикие звери, по крайней мере, так считают.

— Но Питер! — вот теперь молодая женщина испугалась по-настоящему. — Это же… это так ужасно! Волки? В черте города? Такое даже в голове не укладывается. Как все это возможно?

— Барглин — дикое место, — невесело усмехнулся Питер, — самая настоящая глушь, так что возможно все. Но, тебе вовсе нечего так беспокоиться, Эбби, — Питер встал из-за стола и приблизился к супруге, обнял ее за плечи и запечатлел успокаивающий поцелуй на виске. — В наш дом никто не проберется, тем более, какие-то неразумные звери. Только соблюдай осторожность, когда будешь гулять по городу и наносить визиты, не задерживайся в гостях допоздна, а если же так получится, то не отправляйся в путь без надлежащей охраны. И все будет замечательно. А я в свою очередь найму еще людей для охраны.

И Эбби поверила супругу. Успокоилась, расслабилась. Вечер прошел просто замечательно. Питер в кои-то веки не засиживался за работой допоздна, и она провели вместе несколько весьма приятных часов, а затем поднялись в спальню…

Правда, судя по всему, Эбби все же не смогла избавиться от иррационального страха перед дикими зверями.

— Отсюда и кошмарный сон, — вздохнула молодая женщина и отбросила одеяло, которое стало уж совсем невыносимо тяжелым.

Нежная кожа Эбби горела огнем, и малейшее прикосновение отзывалось болью и дрожью во всем теле. Сердце стало биться все чаще и чаще, кровь быстрее побежала по венам, а дыхание сбилось. И Эбби точно знала, что это вовсе не от страха.

— Начинается, — простонала молодая женщина, через голову сдергивая с себя тонкую ночную рубашку и отбрасывая ее в сторону.

Она выгнулась дугой на постели, застонала протяжно. Пальцы ее скользнули по телу, слегка царапнули ноготками кожу в ложбинке между грудями, принялись медленно спускаться к плоскому животу. Эбби чувствовала, что еще немного, и она сгорит, вспыхнет точно спичка и сразу же рассыплется пеплом. И есть только один способ, чтобы потушить этот пожар в крови. Единственный способ.

— Питер!

Питер проснулся, резко сел на постели и уставился на супругу. Он уже сталкивался с подобным. Знал, чем чревато такое состояние Эбби. И, что греха таить, был осведомлен о том единственном способе, которым можно погасить яростно разгорающееся пламя.

Эбби не могла больше ждать. Она сама потянулась к мужу, обвила тонкими руками его за шею, приникла к губам. Мужчина не стал ждать. Опрокинул ее на спину, накрыл своим телом. Его руки скользили по нежной коже, вырисовывая на ней невидимые узоры, губы не отставали, лаская.

Эбби стонала. Она выгибалась дугой, прижималась к сильному телу мужа, терлась об него, точно кошка. Поторапливала.

— Сейчас! О, Питер, сейчас! Я больше не могу…

Короткий вскрик сорвался с ее губ. Голова мотнулась, откидываясь назад. В этот момент тучи, что закрывали небо, слегка разошлись, являя рваную неровную половинку луны. Тусклый свет проник между неплотно задернутыми занавесками, осветил бледное лицо Эбби, с заострившимися чертами. Молодая женщина застонала и распахнула глаза. В призрачном лунном сиянии всегда светлые, прозрачные, точно родниковая вода, глаза ее полыхнули янтарем.