Волки скалятся в тенях

11 глава. Пир на весь мир

Серые воспоминания о детстве в королевском интернате сплетались в несуразное, наспех сшитое одеяло, под которым возможность согреться представляется чем-то недостижимым. Холод. Мрак. Одиночество.

Единственный, помимо Друга, человек, что разбавлял траур пустых часов был Пит. Воспитательницы все время пытались развести прилежного воспитанника и главную оторву заведения по разным углам. Выходило паршиво.

— Твои пальцы, наверное, просто так не проколоть, да? — Алиса закинула парочку грецких орехов в рот и устроилась поудобнее на краю сцены актового зала для выступлений. Сбоку Алиса уже успела порвать юбку, когда перелазила через забор, сбегая со службы из храма. Колготки тоже были в плачевном состоянии, ибо ей пришлось пробираться через терновые кусты, дабы попасть к реке и вдохнуть пропитанную влагой свободу. Алиса свесила ноги со сцены, скинув новые лакированные туфельки, что успели стереть ступни в кровавые мозоли.

Алисе было четырнадцать, а Питу шестнадцать. И зависть оплетала Алису дикими лианами с колючками, ведь совсем скоро паренек будет свободен. В семнадцать лет ты мог выпорхнуть из интерната, шелестя перьями в небесной синеве. Алиса же не смогла вытерпеть и двух полных лет, спалив все мосты дотла.

— К чему такой вопрос? — Пит непонимающе хлопал ресницами, присев на один из стульев для зрителей. Юноша закинул ногу на ногу и начал перебирать струны на скрипке. Алиса непроизвольно скривилась, припомнив, как паренек объяснял, что эти самые струны должны быть сделаны из чистых овечьих кишок для чистого звучания, льющегося из самой души музыкального инструмента.

После того разговора Алиса больше не прикасалась к его белой скрипке.

— Спортивный интерес, — Алиса пожала плечами, продолжая уминать орешки.

— Струны очень жесткие. Ты помнишь, как я рассекла указательный палец. Думала, что шрам останется!

— … такими и голову можно отсечь. — Алиса подавилась орешком от комментария Друга и отложила кулек, скрученный из газеты на ковролин сцены.

— Неужели решила освоить музыкальные азы, Алиса? — Пит хитро прищурился, глянув на Алису исподлобья, словно она была восходящей звездой и готовилась показать опасный трюк на потеху публики или же исполнить душещипательную балладу. — Похвально.

— Иди ты! — Алиса надулась от непонятно откуда взявшегося стыда и кинула кулек в парня. Последние орехи покатились по полу в разные стороны, а газета так и не достигла своей цели. Алиса разочарованно опустила голову, уставившись на ноги, обтянутые черным капроном. Навряд ли ей с Другом удастся сорвать подобный куш в ближайшее время. В этот раз они с большим трудом проскользнули мимо поварихи.

— Тебе бы делом заняться, — от его привычки умничать и вести себя с Алисой по-взрослому в последний год его пребывания в интернате уже начинало тошнить. — На что ты будешь жить, когда за тобой больше не будут бегать воспитательницы и королевское пособие станет тебе недоступно?

— Почему ты позволяешь ему указывать тебе? — Закипал Друг. — Никто не смеет управлять тобой, Алиса. Не его забота, какую жизнь мы… ты будешь проживать.

— Хватит задирать нос, Пит, — хмыкнула Алиса и спрыгнула со сцены. Стертые пятки загорелись, как Алиса пошаркала несколько шагов. — Разберись со своим будущим, а в мои карманы не лезь. Там всегда будут монеты.

— Я уже разобрался, — гордо заявил юноша, поднявшись с кресла. — Буду учителем музыки.

— Учителем? — Прыснула Алиса от смешка. Какая же глупость растрачивать так свой талант. — Ты разве не хочешь стать знаменитым скрипачом и давать концерты? Купаться в лучах славы, крутиться с аристократией и позабыть, что такое «собирать гроши на кусок серого хлеба»?

— Не в славе счастье.

У Алисы аж зубы заскрипели из-за того, что он снова включил зазнайку.

— Я хочу быть полезным этому миру, передавать свои знания из поколения в поколение. Алиса, все, что я хочу, — зажигать огонь вдохновения в сердцах других детей. Пусть они выступают на сцене, а я желаю лишь построить культурное будущее и заложить музыкальное наследие в Бьюттерирайте. А на такое способен только учитель.

— Он старше нас, но такой наивный…

— Может, и наивный, — Алиса и не заметила, что начала говорить вслух. — Но мечта заставляет жить, а не существовать.

— Наконец-то в твоих словах поселилось зерно зрелости, — Пит снисходительно улыбнулся, рассеяв мрак актового зала. — Иди сюда, — он поманил Алису к себе, и она подошла. Пит протянул ей скрипку вместе со смычком. Алиса в недоумении повела бровью.

— Фу, — Алиса легонько толкнула юношу в плечо. — Они же из кишок овечек.

— Алиса! — Пит закатил глаза, но все же смех сдержать не смог. — Попробуй.

— Ты от меня не отлипнешь, да? — Алиса сдалась, взяв инструмент в руки. Он оказался гораздо тяжелее, чем она ожидала, а струны были жестче, чем в прошлый раз. Пит встал за ее спиной и помог взять скрипку в правильном положении. В другой руке он поправил смычок, направив его к струнам.

— Да, на моих пальцах уже такие мозоли, что их просто так не проколоть, — наконец прошептал он Алисе на ухо ответ, и скрипка заскрипела, словно кошка, которой прижали дверью хвост.

— Под этим платьем даже револьвер не спрятать, — пожаловался Друг, как старик сетующий на молодое поколение. — Ножи кое-как влезли.

— Ничего. Я прихватила самые острые, — Алиса прикрыла глаза, пытаясь побороть тошноту. Карета двигалась слишком медленно, подпрыгивая на каждой кочке. А лошадиную вонь никак не могли победить надушенные подушки. В нежном аромате сквозили резкие нотки лилий, и Алисе казалось, что завтрак вот-вот окажется на начищенном до блеска полу кареты.

— С кем ты все время разговариваешь?

Алиса приоткрыла глаза, зыркнув на чересчур любопытного Джонатана, который чуть ли с боем заставил ее утром напялить, по его словам, утонченное платье, а по ее меркам — обычное и неудобное тряпье.

— Иногда полезно посекретничать с умнейший человеком, — сквозь зашторенные окошки пробивался свет уличных фонарей и домов, которые они проезжали. Карету продолжало неистово трясти, так что Другу пришлось левой рукой резко открыть окошко, дабы впустить свежий воздух. Это должно облегчить страдания Алисы, предполагал он.

— И как же тебе несказанно повезло, что этот человек живет в твоей голове, — былые дерзость и бравада возвратились к Другу с новой силой. Их примирение и раскрытие всей правды пошло на пользу. Они стали больше разговаривать, делиться различными предположениями и строить планы на приближающийся бал сезона листопадов. Однако совесть исколола своей иглой все сердце Алисы: она так и не набралась смелости рассказать Другу, что ее намерения по поводу убийства Вильцгейма приняли другой оборот.

— Ты такая милая, когда беседуешь сама с собой, — высказывание Джонатана зажгло щеки и кончики ушей Алисы. Она привалилась к стенке кареты лбом, пряча лицо за распущенные и завитые локоны. Лучше бы он так не поступал, тогда бы ей легче было заманить его в смертельную ловушку. А теперь у Алисы осталось несколько вечеров, дабы сделать так, чтобы и Дмитрий свершил свое возмездие, и Вильцгейм остался жив.

— Ты говорил мне тогда правду? — Робко уточнила Алиса, украдкой глянув на него из-под плена волос.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но теперь я с тобой честен, — карета затормозила, и до Алисы дошло, что у них осталось не так много времени наедине.

— Ты знаешь, как помочь людям Бьюттерирайта? — Заговорщически выпалила Алиса и оперлась локтями о коленки, наклонившись вперед. На его прекрасном с правильными чертами лице плясали тени неведомых зверей. Он был весь открыт перед Алисой, когда она так нагло сократила расстояние между ними.

— Да, — выдохнул он через рот. — И только с тобой я смогу все преодолеть.

— Алиса, это слишком большая партия… — вмешался в разговор Друг, а она могла только открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег. Алисе не верилось, что Джонатан сказал, что без нее ему не справиться. Да, эта игра возможно была Алисе не по плечу, но правильно сыгранная партия и падение таких пешек, как Алиса, приносит намного больше пользы, чем могильная плита, чересчур рано возложенная у головы Вильцгейма.

Прибыли, — кучер постучал по крыше кареты, и Алиса с Джонатаном поторопились наружу. Он помог ей выбраться из нее, иначе бы Алиса запуталась в том длинном и несуразном пальто с белым меховым воротом. Оказалось, что они уже въехали в ворота и до открытых дверей было рукой подать.

Воспитательницы так нагло охлаждали здание интерната ради короля и его немногочисленной свиты. Алиса раздраженно прыснула. Вот из-за подобного «гостеприимства» несколько раз в году они мерзли, постукивая зубами под несколькими одеялами. Сироты ложились к друг другу в кровати по три человека со своими одеялами в отчаянной попытке согреться.

— Ну привет, милая клетка, — сглотнул Друг.

— Ну здравствуй, колыбель адских псов, — вторила Алиса своему товарищу. Одним взглядом королевский интернат было не объять. Он светился как праздничное дерево. Сегодня королю и его аристократии будет позволено заглянуть в каждую каморку, залезть пытливым взором в каждую щелочку. Сегодня большая часть детишек постарше будут притворно улыбаться, кланяться и распевать баллады во славу рода Амелленов. Алиса с Другом их в котле кипящем видали.

— Много тяжелых воспоминаний связано с этим местом? — Джонатан взял Алису под руку, и они зашагали по мокрому крыльцу. И дело было не в дожде.

Воспитанники так усердно натирали его, что поверхность до сих пор не высохла.

— Достаточно, — ответила Алиса. — Но у воспитательниц еще больше нежелательного связанного со мной. Мы подожгли храм, когда сбегали.

— Веселое было времечко. Такого пожарища они еще не видали, — самодовольно произнес Друг, ведь он догадался, где найти горючее и спички.

— Ты серьезно сожгла обитель хранительниц? — Вильцгейм чуть не расхохотался, ведя Алису к дверям. Он не осудил их, а точнее меня. Для него то была не очень удачная подростковая забава, проявление юношеского максимализма в его первозданном виде.

— Я всегда любила шоу, — Алиса успела только невозмутимо пожать плечами, как на входе их перехватили две воспитательницы. Одна из них была юной и миловидной, грозные морщинки еще не успели пролечь в уголках глаз и губ. Ее взор был светел, а под платком притаилась длинная коса, что наверняка подметала полы, когда ей ночью позволялось оголять голову. А вторая…

— Джонатан Вильцгейм, вы бы знали, как отрадно видеть вас вновь, — Мария, старая карга, раболепно склонилась перед ним. У Алисы челюсть чуть ли не на пол упала от такого жеста. Во-первых, она и подумать не могла, что к Джонатану относятся с таким благоговением. Во-вторых, Мария, что била Алису розгами за воровство орехов и ягод с кухни, дрожала перед тем, кто крепко держал ее под руку. Джонатан, в свою очередь, одарил старуху самой обворожительной улыбкой из своего арсенала. Даже Алиса поверила в его простоту и открытость всему миру.

— Мария, — он учтиво кивнул на ее льстивые речи. — Сердце мое воспевает, как я оказываюсь здесь. Увы, ваши старшие, что исполнили великолепный спектакль о завоеваниях Бьюттера Сияющего, уже выпорхнули из орлиного гнездышка, верно?

— Да, — Мария выдавила из себя улыбку, пока новенькая воспитательница помогала Алисе стянуть пальто. — Чудесные были птенчики. Сейчас же настоящие орлы. Но не всем суждено такими стать.

— Спасибо, — Алиса поблагодарила девицу, и она зарделась, повесив верхнюю одежду на крючки. Алиса и не заметила, когда Вильцгейм успел протянуть ей свое черное пальтишко.

— Вот и камень в наш огород.

— Стервятники мне всегда казались более умными созданиями. Не нужно марать когти убийствами, — Алиса миловидно улыбнулась, склонив голову набок. — За тебя все сделают орлы.

— Алиса-Алиса, — Мария покачала головой, обнажая перед Джонатаном свои дурные манеры, ибо держала их на пороге, не приглашая пройти дальше. Что-то внутри Алисы запищало в ликовании. В глазах Вильцгейма, должно быть, Мария теперь выглядела такой, какой была на самом деле. — Не думала, что твои спутанные тропы тебя приведут назад к дому. Храм, к слову, мы уже восстановили, — последнею фразу женщина бросила через плечо. Повернувшись на пятках и гордо задрав подбородок, она зашагала вперед.

— Жуткая женщина, — дернулся Джонатан и его ладонь спустилась вниз. Он перехватил руку Алисы, переплетая их пальцы, и Алиса отметила, что у него они были как минимум в полтора раза длиннее, чем ее. Ладошка Алисы взмокла от волнения из-за встречи с собственным прошлым, однако ей удалось ободряюще улыбнуться.

— Если она так хочет, — Друг, похоже, оставил без внимания, что Алиса сжимала руку Вильцгейма в своей. Удивительный и тем временем настораживающий прогресс. — Мы навестим храм еще раз.

— Она добьется своего, — тихонько пробурчала Алиса под нос, и они с Джонатаном направились в актовый зал. Черный, как беззвездное ночное небо, костюм идеально сидел на нем. Он не сильно обтягивал, но и не висел мешком, повторяя изгибы его рельефного тела. Камзол, расшитый жемчугом и золотыми нитями, повторял созвездия, названные в честь главных божеств, восседающих в пантеоне Истинных Богов.

— Мне казалось, что ты поклоняешься Всевышним, — вслух заметила Алиса, когда они заходили в актовый зал. Вельцгейм повел бровью, прокашлявшись.

— Я никому не поклоняюсь, Алиса, — Джонатан натянул полуулыбку, как ее взгляд наткнулся на тучного короля и его семью. — Но доверяю Истинным Богам свою судьбу.

— Ты уверена? — Обратился к Алисе Друг. — Все еще можем оттолкнуть Вильцгейма и убежать в Мекролв.

— После бала, — едва слышно пообещала Алиса. — После бала все будет кончено.

— Джонатан Вильцгейм! — Радушно вскинул руки далеко не молодой аристократ. Его надушенные и напудренные бакенбарды выглядели нелепо, что Алисе захотелось подарить ему бритву. Видимо, у знати с этим большие проблемы. — Мы уж думали, что ты не придешь. А что это за милая особа так жмется к тебе? — Мужчина с хитрым прищуром оглядел Алису с ног до головы. Его внимание липло, как засахаренный мед к волосам: в жизни не отмоешь и не вычешешь. Алисе захотелось прижаться к Джонатану посильнее, чтобы избежать лишнего внимания, скрыться от изучающих взглядов, но, вместо это, она отпрянула от него. «— Ничего и не жмусь» — Алиса прикусила кончик языка, сдержав эти слова при себе.

— Эту чудесную особу зовут Алиса, а все ваши имена она все равно не запомнит. Доброго вам вечера, господа, — Джонатан потянул Алису за запястье подальше от любопытных аристократов, что сразу защебетали за их спинами, в сторону короля.

Друг хранил молчание, видимо, изучая общую обстановку, которая итак была понятна: сборище сплетников и наряженных индюков. Будь они здесь в костюмах прислуги, то сорвали бы неплохой куш. По привычке Алиса оглядела даму преклонных лет, чей туалет, наверное, оплатил бы Алисе с Другом несколько лет безбедной жизни в Мекролве. Красные рубины, обрамленные по крайней мере тридцатью алмазами. Они сверкали на ее шее так вызывающе, что Алиса едва дернулась в ее сторону.

— Даже не думай, — словно угадав ее намерения, Джонатан притормозил Алису.

— Тебе не хватает моего револьвера?

— Ему бы подошло парочку новых камешков, — Алиса усмехнулась, быстро стушевавшись. Вильцгейм отбил у Алисы все желание обчистить пару простофиль этим заунывным вечером. На балу он, наверное, будет вести себя еще хуже.

— Ваше Величество, — поклонился Джонатан, и Алиса запоздало повторила за ним. Корсет при наклоне сдавил ребра железными тисками. Алисе понадобились недюжинные силы, чтобы сдержать непрошенный жемчуг слез. Больше никаких корсетов в ее жизни.

— Разрезать эту тряпку прямо сейчас? — Бесцветным голосом поинтересовался Друг, а Алиса в ответ безмолвно покачала головой. Она не стала бы выступать на потеху крысам в золоте.

— Сегодня звезды и правда нам благосклонны, — король по-отечески похлопал Джонатана по плечу, позволив себе приобнять Вильцгейма свободной от бокала шампанского рукой. Алиса поразилась тому, насколько правитель был слеп.

Алисе не нужно было ставить все их с Другом накопленные гроши на то, что ни от кого не укрылось выражение лица Джонатана: кривая и болезненная усмешка исказила его рябиновые уста. В тот момент, когда он замер в ступоре, не способный пошевелить даже пальцем, он показался Алисе таким беспомощным, что она решилась пробить все границы приличия, выстроенные манерами благородных девиц. Алиса не была такой и никогда не будет, поэтому она нагло прокашлялась, отвлекая все внимание на себя.

— Неужели ты обзавелся невестой наконец-то? — Пустой взор короля устремился на Алису, а всякая улыбка сползла со сладострастных губ. — Ни одна из моих племянниц, ни моя дочь не смогли пробить твою броню, а тут… — так тихо добавил мужчина, чтобы принцессы не уловили ни единого словца, но не настолько, чтобы услышала Алиса. Ядовитые взгляды девиц жалили похлеще змеиных клыков. В своих мыслях они точно уже ударили Алису лопатой по голове и закопали.

— Не невеста, — отозвалась Алиса с натянутой улыбкой.

— А кто же тогда? — Одна черная с проседью бровь короля вопросительно изогнулась, и он осушил бокал одним махом, даже не поморщившись.

— Та, кто убьет его.

Ни одна, и ни другая. Пока.

— Концерт уже начинается, — Джонатан накрыл оголенное плечо Алисы взмокшей ладонью, поворачивая ее к креслам для зрителей. — Думаю, мы можем обсудить это немного позже. Однако, уверяю вас, Алиса способна поразить не только ваше сердце.

— Сердце? Ты серьезно? — Алиса всплеснула руками, когда они уселись во втором ряду и музыка заиграла с такой силой, что она не слышала не то, что чужих разговоров вокруг, но и собственных мыслей. Оркестр интерната заиграл победоносную песнь и стоило музыке ненадолго прерваться, как к ним повернулся для поклона дирижер.

— Пит…

— Пит, — хором прошептали Алиса с Другом. Джонатан уложил локоть на подлокотник, наклонившись к ней. Его мерное дыхание приятно щекотало кожу. Теплое и равномерное, оно согревало.

— Пит? — Вкрадчиво переспросил он на одном выдохе. — Ты его знаешь?

— Еще как, мистер могильная плита, — прошипел Друг, а Алиса зарделась до самых кончиков ушей. Алиса всегда завидовала возрасту Пита, думая, что он вот-вот покинет королевский интернат и сможет забыть серые стены в черных кляксах, как страшный сон. Оказалось, все с точностью наоборот. Он связал свою жизнь с этой клоакой, а Алиса сидела на месте гостя.

— Знала, — ответила Алиса, шокированная и пораженная его беспечной улыбкой. На его веснушчатых щеках пролегли две симпатичные ямочки, как в детстве. Он торопливо моргнул несколько раз, смаргивая влажные капли с длинных, как крылья бабочек, ресниц. Он был счастлив. По истине счастлив. Здесь в хоть и отреставрированном, но все же убогом, актовом зале. Он обучал сирот и это все, что ему было нужно от жизни. — А теперь, похоже, знаю еще больше, — нижняя губа Алисы дрогнула, и она подалась вперед, улавливая каждое движение Пита и каждое слово благодарности им за то, что пришли. Алиса просидела в столь неудобном положении, казалось, вечность, пока он не исчез со сцены.

— Кажется, он нашел свое место, — размышлял Друг. — Никогда не видел скрипача таким радостным. Он чуть ли не скакал по сцене.

— Он тебе дорог, верно? — Вильцгейм прервал монолог ее товарища. Каким-то чересчур печальным показался Алисе вопрос соседа по ряду.

— Просто думаю, как можно растрачивать так свою жизнь. Навсегда связать свою судьбу с этим паршивым местом, — умело солгала Алиса. Конечно, ее сердце сжималось в сладостной истоме. Алиса скучала по Питу. Она тосковала по его беспечности, стойкой вере в свои мечты, что дарила ему яркие крылья за спиной.

Больше до самого окончания концерта Джонатан не оборонил ни слова. Дети показывали различные сценки: одни из них были веселыми и забавными (пару раз Алиса даже рассмеялась), а другие были такими унылыми и скучными, что она чуть не уснула. Самые младшенькие читали стихи, как это было всегда заведено, и Алиса аплодировала громче всех, оказывая им поддержку, в то время, как аристократия снизошла до ленивых хлопков ладони об ладонь.

— Чертовы ублюдки, — выплюнул оскорбление Друг. — Они убивают в детях всякую надежду. Мы ведь тоже когда-то были такими.

Да, и он был совершенно прав.

— Зачем вы сюда пришли? — Резко бросила Алиса какому-то дипломату слева. Он что-то пробурчал про обязанность и приказ короля. — Так хлопайте так, будто это ваши дети делают немыслимые кульбиты со сцены, или выйдите вон,

Алиса почувствовала одобрительный взгляд Джонатана на спине, и снова плюхнулась в кресло, уже без всякого удовольствия слушая заключительные народные песни. Аплодировала в конце Алиса стоя, как и этот мужчина, покосившись на нее.

— Прости, — робко прикусила Алиса нижнюю губу, когда их торопливо рассадили в столовой после выступлений детей. Воспитательницам пришлось сдвинуть все длинные столы, что имелись у интерната, образовав замкнутый квадрат. Таким образом им удалось усадить всех детей и гостей. Алисе с Джонатаном достались места в левом углу от королевской семьи так, что они могли общаться с ними без всяких проблем. Точнее будет разговаривать Вильцгейм, а Алисе бы по- хорошему прикусить язык. Пита же усадили по правую сторону от короля и его семьи вместе с другими воспитателями и учителями.

— За что? — Джонатан чуть поперхнулся вином, тут же прикрыв салфеткой багровое пятно на белой скатерти, что оставил напиток из его бокала.

— Я не смогла сдержаться, — почти накуксилась Алиса, отхлебнув приличный глоток вина. Напиток приятно полился по стенкам гортани, смягчая прежнюю сухость пустыни. — И нагрубила тому индюку, — Алиса кивнула в сторону седого мужчины, на груди которого было не сосчитать орденов.

— А, Гидеон, — узнал его Вильцгейм. — На старикане лица теперь нет. Это управитель лекарского дела. Его должность хочет передать мне величество.

— Серьезно?! — Алиса чуть не выронила нож, которым уже начала разрезать индейку. Да, Алиса слушала Джонатана внимательно, но ее живот уже требовательно урчал, словно она не ела три века к ряду.

— Можем попрощаться с медициной в Бьюттерирайте… — изобразил неподдельную печаль Друг.

— Да, поэтому он ничего не скажет тебе, — Джонатан взял из ее рук вилку и нож, позабыв о том, что так, вроде как, не поступают в высшем обществе. Он принялся с точностью хирурга разрезать мясо на тонкие полоски. — Он боится сталкиваться со мной лбами, а теперь нервно наблюдает, как я ухаживаю за тобой, — следуя за словами Вильцгейма, Алиса исподлобья окинула взглядом Гидеона. Он и не заметил, что Алиса обратила на него внимание. Мужчина нервно сглотнул, его кадык двинулся вверх и вниз, стоило Джонатану закончить с ее порцией.

— Ты прав… — Алиса приняла вилку, а нож отложила в сторону.

— Однако я пока не стремлюсь к такой должности, — Джонатан спокойно пожал плечами, наполняя вновь свой бокал.

— Ему до нее и не дожить.

— Почему? — Алиса положила в рот кусочек индейки. Мясо буквально таяло во рту. Алиса оторвала кусочек хлеба и макнула его в кисло-сладкий соус, тоже отправляя в рот и все это запивая вином приличной выдержки. — Это ведь идеальная возможность для лучшей жизни. И ты смог бы что-нибудь исправить, чуть ли не прошептала Алиса, хотя король был занят более «важными» делами: хохотал над очередной глупой шуткой.

— Тогда я должен буду поддерживать нынешние устои и закрывать глаза на то, что происходит на Границе, — Джонатан чуть приподнялся, чтобы дотянуться до зеленого яблока, и захрустел рядом. Он вел себя так же бестактно, как и Алиса.

— Поэтому я ненавижу Гидеона. Он позволил узнать моему отцу правду и умереть за это. Теперь мой отец похоронен в общей могиле с виновными и невиновными, а Гидеон распивает крепкие напитки и наслаждается блудливо обществом молодых девиц.

— Сказал бы мне раньше, — Алиса взяла яблоко из его рук и надкусила, чтобы поразить всю королевскую свиту, а после передала ему назад. — Я бы ему и не такое наговорила в лицо. Он бы у меня не просто аплодировал, а сам бы пустился в пляс.

— Запрыгни на стол, Алиса. Задери юбку на голову и спляши народные танцы Бьюттерирайта, — хохотнул Друг, уже не скалясь на Джонатана. — Аристократия такое во век не забудет.

Алиса прыснула со смеху и прикончила порцию индейки с картофельным пюре, под обескураженный взгляд Вильцгейма. Ее щеки обдало жаром, когда он провел кончиком языка по тому месту, где она укусила яблоко, и после уже сам надкусил. Больше Алисе не хватило смелости что-либо сказать. Прислуга забрала ее пустую тарелку и поставила перед Алисой один кусочек яблочного пирога и вишневого. О яблоках Алиса и думать теперь не хотела, да и аппетит пропал сам собой.

Алиса повозила ладонью по краю стола. Красивое убранство шло ни в какое сравнение с разговорами, которые витали вокруг словно надоедливые мухи над покойником. Пару раз Пит кидал беспокойные взгляды в ее сторону. Алиса размышляла над тем, узнал ли он ее, и она нервно улыбнулась ему уголками губ. Пит не соизволил элементарно кивнуть ей. Он в который раз увлекся разговор с кем-то из королевской семьи. Алисе пришлось вытянуть шею, чтобы разглядеть собеседника старого друга…

— Как он может сидеть рядом с ним и так беззаботно улыбаться? — Надменно хмыкнул Друг, пока Пит распинался перед принцем с лисьей усмешкой на устах. Алиса непроизвольно сжала вилку до боли в запястье. Алисе было неведомо, какими приборами стоило есть десерт, поэтому она предпочла знакомую ей с детства вилку.

Это был он.

Тот мальчишка, который сломал когда-то Питу нос во время подобного ужина. Алису словно унесла река детства, кусая морозцем кожу. Когда Алиса была еще маленькой и несмышленой девочкой, а суровая реальность не обточила гнев Друга, как озеро скалу, детей не допускали до ужина с королевской семьей. У воспитательниц поджилки тряслись от одной только мысли о том, что кто-то из воспитанников мог бы испортить встречу года с аристократией. Однако королевские отпрыски играли с сиротками, якобы выказывая благосклонность короны. Принцы и принцессы в своих золотых с синим и белым одеяниях смотрелись нелепо до колик в животе среди таких оборванцев, как сиротки.

Младший принц, которому, хвала всем хранительницам, не суждено даже прикоснуться к престолу, решил показать свое превосходство над чумазым мальчуганом со смычком в исцарапанной ручке и ударил того головой об стол. Никто тогда не поверил, что принц мог совершить подобное. А теперь у Пита нос с горбинкой.

— А где вы с Джонатаном познакомились? — К Алисе обратилась принцесса со снежными кудряшками под тонкой диадемой. Казалось, в ее легкие и воздушные локоны были вплетены платиновые нити, а глаза были подобны двум агатам.

Тонкие ручки были обтянуты кружевными перчатками до локтей, и она копалась вилкой в картофельном пюре так и не притронувшись к еде. Алиса с Джонатаном одновременно повернулись на ее вопрос.

— Такими путями принцессы не знакомятся, — ехидно хохотнул Друг. Да, из его уст мелодией текла истина. Королевские особы не воруют, привлекая этим внимание таких зазнаек, как Вильцгейм.

— Она забралась в мой дом и упала с балкона, а после оказалась на койке в моей больнице, — Джонатан без зазрения совести выдал на одном выдохе сущую правду. Алиса пихнула его локтем в бок, приложив максимальные усилия, что он аж закашлялся. Он опозорил ее! Так открыто заявил, что Алиса — воровка! Что же, значит, и Алисе настала пора резать правду матку.

— Да, а потом он воспользовался моим несчастным положением и поставил меня перед выбором: либо иду с ним на этот скучнейший ужин, либо у него возникнут претензии из-за того, что я посягнула на его собственность, и он вызовет королевскую стражу, — защебетала Алиса, прихлебнув вина для храбрости и промокнув влажные губы белой салфеткой. Алиса бросила тканевую салфетку с кружевами по краям в сторону Вильцгейма, и ему пришлось ее поймать налету.

— Хотя, признаться честно, такие дорогие цацки, что у него имеются, умные люди не хранят на виду.

Зрачки принцессы округлились от ужаса, и она чуть не задохнулась от такой беспардонности и наглости. Леди так не престало себя вести. Алиса бы поставила на то, что в ее окружении точно нет таких подружек.

— На видном месте? — Джонатан почти серьезно возмутился. — Ты разрубила мой стол, чтобы достать эту «цацку», как ты ее назвала. А он, между прочим, стоил целое состояние.

— Ты сам хранил топор в кабинете. Это ведь настоящее приглашение, — Алиса и Джонатан уже позабыли о существовании принцессы, как она напомнила о себе:

— Забавная шутка, — смех ее был подобен колокольчику ветра на забытом крыльце, что в общем запустении пел соловьем. — Не думала, что у вас все так хорошо с юмором, Джонатан, — она приподняла бокал и отсалютовала ему, наклонившись вперед, чтобы Вильцгейм, видимо, смог разглядеть в глубоком декольте расшитом перламутровым жемчугом все ее богатство.

— Да, в последнее время я особенно полюбил шутки.

— Хочешь расскажу шутку? — Алиса резко повернулась к Джонатану. Он неуверенно кивнул на ее вопрос. — Кто-то может расколоть мир на две неравные части, но лучше у него получается дать по ноге шутнику. Кто это, умник?

— Алиса, не надо…

Алиса не дала ему договорить и топнула по его ноге своей. Вильцгейм не вскричал. Он закусил нижнюю губу и просипел. Из разных уголков зала послышался детский смех новой волной, а гости и работники интерната загоготали с большим усилием, словно им показалась забавной ее выходка. Хотя на самом деле никто, кроме Алиса, Друга и Джонатана, а возможно еще принцессы, не заметил ее.

— Да, это самая смешная шутка, что мне приходилось слышать.

— Алиса, да? — Выпитый алкоголь стер всю жесткость с лица короля. Мужчина весь смягчился. Его карамельные глаза глядели прямо в мои из-под опущенных век. Седина удивительно коснулась его ресниц, что обрамляли глаза хвостом павлина. Только в тот миг Алиса заметила, что нижнее веко король подвел сурьмой на манер кхинов. И сказанное Джонатаном ранее о том, что правитель впускает кхинов добровольно и близится война, теперь казалось вполне реальным, а не сказкой для устрашения.

— Да, ваше величество, — пискляво выдавила из себя Алиса, а Друг возмутился такой покорности. Ничего страшного, потерпит.

— Кем были твои родители, милое дитя? А может и есть? Ты мне кого-то напоминаешь… — Беззастенчиво король накренился вперед.

— Прачка, да кочегар, — хохотнул в ладонь тот принц, что когда-то сломал Питу нос. Если Алиса не ошибалась, то его зовут…

— Александр! — Королева шикнула на него, однако презрение к Алисе ей не удалось скрыть. Ужасная актриса.

— Я не знаю своих родителей, — безразлично выдала Алиса, и рука Джонатана опустилась вниз, сжав ее ладонь, напоминая Алисе, что он рядом и поддержит. Алиса отдернула руку.

— Отвратительно… — Будь у Друга собственное лицо, он бы точно закатил глаза, что видно было бы только белки.

— Я все детство провела в королевском интернате, — продолжила Алиса сыпать фактами, которые они все равно выяснят без ее ведома, если уже этого не сделали. — Воспитательницы говорили, что мои родители погибли во время Сухой Войны. Возможно, принц Александр прав: прачка, да кочегар. Но я стойко уверена в том, что не имеет значения, кем являются твои родители. Королевские особы или служащие. Если ты паршив…

— Да, — Джонатан нагло перебил брань Алисы. Видимо, то была месть за оттоптанную ногу! — Наиболее важнее — кого мы из себя сами лепим. Человек — кусок мрамора. Мы сами высвобождаем желаемую фигуру из камня. Все зависит от рук творца, ваше величество Колв.

— Надеюсь, мы еще свидимся с тобой во время бала сезона листопадов, Алиса, — король одарил Алису снисходительной улыбкой, и пажи закрутились, как яркие и глумливые светлячки, вокруг выпившего короля. Время пира венценосной семьи с сиротками подходило к концу. Все уже начали вставать и собираться по домам, а воспитанники — по постелям, как детский плач раздался, словно гром среди ясного неба. Принцесса, которая до этого терзала Алису с Джонатаном расспросами, капризно топнула ногой и прикрикнула на своего брата, что теперь у них будут проблемы.

— Алиса, — насторожился Друг, левой рукой чуть потянувшись в сторону кинжала на левом бедре. — Не думал, что нам придется пустить этим вечером голубую кровь.

— Тихо, — цокнула Алиса, обходя толпу из аристократии и молодых людей и девиц с диадемами. Рубины в каждой из них сверкали багровыми звездами — вестниками Проклятой Луны. Джонатан плелся за ней, и его тень была впереди Алисы, как щит. Казалось, тот, кто ступит за теневые границы, тут же упадет бездыханно. Алиса выглянула из-за спины Гидеона, и перед ней предстала картина, из-за которой она уже возжелала схватиться за нож: маленькая девочка, перепачканная в вишневом варенье, сидела на коленках перед Александром и хныкала. На лощенных и румяных щечках, что обязательно с возрастом утратят свое умилительное воздействие, были запятнаны не только вареньем, но на них виднелся грязный след подошвы.

— Эта замарашка испортила мой кафтан! — Закипал Александр. — Держите своих выродков на привязи.

— Простите, ваше сиятельство, — щебетала Мария, поклонившись. — Это наше упущение. Больше такого не повторится. Сердечно просим вас простить. Девчонка будет наказана.

— Чертова сука, — зубоскалил Друг, а Алиса тем временем оттолкнула Гидеона в сторону и вышла вперед. Джонатан не успел остановить ее, а если бы и успел, то ему бы было хуже. Туфли на высоком каблуке успели Алисе жутко натереть и она, превозмогая боль вперемешку с жжением, встала между бедным ребенком и младшим принцем.

— Ваша семья должна защищать народ Бьюттерирайта, а не заниматься избиением младенцев! — На одном дыхании выпалила Алиса, сдерживаясь, чтобы не врезать Александру по лицу, и мысленно подсчитывая, как быстро ее кинут на Границу за подобную вольность. Оскорбление венценосных особ, наверное, каралось казнью. По крайней мере Алиса сможет проверить эту догадку на собственной шкуре. Алиса еще не слышала, чтобы кто-то решался на подобное. — Как твой отец может носить имя Колва первого своего имени из рода Амелленов, что смог вместе с Хейли Златой в доспехах волчьих и с топором воителей в руках скинуть узурпатора с престола? Тот, что принес настоящий мир в южные земли. Значит, не может? Раз его сын избивает детей, а все смотрят на это, как будто так и надо?!

— Александр, я же тебе говорила! — Навзрыд зарыдала принцесса, что уже достала Алису за тот вечер. Ее крокодильи слезы катились жемчугом драгоценным на плечо королевы, и женщина умоляюще прошептала:

— Милый… — но король остановил ее жестом руки, не прерывая речь Алисы. Александр глупо уставился на Алису, на его устах в то время заиграла пустая и совершенно бездумная усмешка:

— Да ты ведь сдохнешь на…

— На Границе? Чудно, возможно, и мои родители нашли там свой конец, — Алиса повернулась и взяла чей-то недопитый бокал вина. Задумчиво покрутив его в руке, Алиса плеснула содержимое на новенький кафтан принца. Львиная доля напитка попала еще на льняную, белее снега рубаху. Во век не отстирает, но для него это и не проблема. — Теперь достаточно грязный. Ну, чего стоишь? Бей! — С вызовом прикрикнула Алиса, и Александр замахнулся кулаком. Друг среагировал быстрее Алисы, отбив атаку, а она сама подсекла его по ноге. Сын короля в мгновенье ока оказался на полу. На какую-то секунду Алисе показалось, что устрашающая тень поползла от него змеей. Но Алиса быстренько тряхнула головой и повернулась к плачущей девочке, присев перед ней на корточки.

— Никакого тебе бала сезона листопадов, — отчеканил Колв, встав над своим сыном. — Проведешь весь сезон листопадов в тренировочных залах. А тебе, Алиса, — он говорил ей в спину, и Алиса испуганно зажмурилась в ожидании страшного приказа заковать ее. — Будет предоставлено место почетного гостя с королевской стороны. Тебе выпадет честь открыть бал вместе с моим старшим сыном, который, к сожалению, сейчас находится на переговорах с кхинами, и не смог посетить пир. И ты права, — тише добавил он, наклонившись к ее уху.

Алису обдало обжигающий волной перегара, что ее замутило и голова закружилась. — Я не достоин носить имя такого великого человека, пока кто-то из моих отпрысков ведет себя подобным образом.

Алиса смогла вновь обрести дыхание, когда король покинул зал со своей семьей. Остальные гости, что потихоньку расходились, шептались об Алисе, Александре и неудачном выборе Джонатана.

— Я горжусь тобой.

— Я горжусь тобой, — хором сказали Друг и Джонатан.

— Я первый сказал! Пусть не лезет между нами! — Более шутливо закипел Друг, и Алиса одними губами произнесла короткое «спасибо».

— Ты как, зефирка? — Обратилась Алиса к маленькой девочке. Она была настолько крошечной и воздушной, что напоминала настоящий зефир. Мария отошла к другим воспитательницам, обсуждая что-то. Только после ее ухода ребенок решился заговорить:

— Больно, — всхлипнула девочка. — Мне понравились блестящие пуговки на его одежде. Я хотела посмотреть поближе…

— Она очень похожа на тебя, — Джонатан опустился рядом с ними на корточках. — Ради красивой побрякушки вляпалась в большие проблемы.

— Ага, — Алиса ободряюще улыбнулась девочке. Алиса потянулась к девчушке, чтобы поднять на руки и успокоить окончательно, но вдруг ее пальцы прожгло невероятной болью. Уже знакомые изумрудные искры взметнулись в воздух и растаяли под потолком. Алиса испуганно начала озираться по сторонам, чтобы никто не заметил, но никто даже не смотрел в их сторону, словно брезговали из- за их поступка. Точнее поступка Алисы.

— Что это за… — Алиса прикусила язык, чтобы до нежных детских ушей не дошли самые ужасные на свете слова.

— Ты отметила ее, — начал объяснять ей Джонатан, будто несмышленым ребенком здесь была Алиса. — Ты оставила на ней свою метку провидицы. Предыдущая провидица умерла с твоим рождением, а теперь ты вложила столь ценный дар в эту девочку.

— Что это значит? — Алиса нервно сглотнула, не отрывая взгляда от ребенка.

— Теперь она повязана с тобой. Такой дар Прародительница и Разрушительница Миров может подарить лишь раз. Человеку, лишенному всего. Одинокому человеку, которому она сможет заменить семью, а он станет ее советником, предвидя будущее в расплывчатых очертаниях. Теперь она будет тебя направлять по правильному пути.

— … а еще она скоро потеряет зрение. Твоя жизнь станет единственным окном девочки в жизнь. Только через тебя она будет видеть нити судьбы. Она переживет тебя, пока не родится следующая Прародительница и Разрушительница Миров, чтобы найти новую провидицу. А до того момента она будет стараться держать миры в шатком равновесии.

— Нет-нет! — Воскликнула Алиса, подскочив. Она отпрянула от девочки, как от прокаженной, какой сделала ее собственными руками. Это было просто невозможно! Чистой воды бред. Лучше бы Алиса ее не касалась. Лучше бы Алиса не вступилась за нее. Теперь девчонка будет слепа. Алиса не знала, откуда Друг и Джонатан обладали такими познаниями, но она почему-то им поверила с первого раза. — Как это можно исправить? Как можно все обернуть назад?

— Никак.

— Никак.

И снова хором.

«— Ненавижу»

— Почему вы меня не предупредили?! — Алиса чуть ли не за голову схватилась, а у девочки на глазах уже начали проступать новые льдинки слез.

— Я не знал, что ты оставишь на ней метку, сама того не ведая, — попытался оправдаться Джонатан, встав следом за Алисой. Он уже потянулся к девочке, дабы поднять ее, но Алиса шлепнула его по руке.

— Я сама, — Алиса взяла малышку под подмышки и подняла в воздух, а после прижала к себе, погладив по шелковистым и чуть липким от варенья кудряшкам.

— Я не понимаю, что все это значит. Но я вижу две вещи кристаллически прозрачно. Во-первых, ты пойдешь сейчас и объявишь Марии, что мы забираем этого ребенка. Во-вторых, я не поеду в Мекролв. Сегодня мне удалось понять, что ты пытался до меня донести. Пора что-то менять. Если я могу чем-то помочь и та сила, которая привязала ко мне малышку, окажет тебе поддержку… я постараюсь обуздать ее. А теперь иди, — Джонатан не стал возражать, и Алиса обратилась к ребенку в своих объятьях. — Как тебя зовут, прелестная?

— Мия, — зевнула она и прижалась липкой щекой к плечу Алисы.

— Красивое имя… — шепнула Алиса ей на ушко и погладила по дрожащей спине.

— Алиса, как ты собираешься выполнить клятву, что дала Дмитрию?

— Найду другой способ. Сейчас на кону вещи важнее мести бармена.

В тот вечер Алиса не явилась на порог Дмитрия, чтобы изложить ему детали их плана, как и обещала. Через несколько дней был бал сезона листопадов, а Алиса всю ночь провела у постели Мии. Без всякого плана и надежд выпутаться.