Волки скалятся в тенях

15 глава. Орел стервятнику наставник?

Алису с Джонатаном все же не решились оставить без варенья, и на десерт они обнаружили возле себя пиалы с клубничной сластью. С Вильцгеймом они условились оставить сделку в тайне, поэтому отужинать явились в перчатках. Надевать подобное украшение лишь на одну руку явилось бы главным ключом к разгадке того, что творилось между ними. Так что ладони Алисы были облачены в бежевые, немного отдающие персиковой нежностью, перчатки, а Джонатан, как всегда, предпочел черное. Конечно же, королева настоятельно попросила их оголить руки, следуя законам этикета, но король тактично указал супруге, чтобы она не лезла не в свое дело. Джонатан оправдался, что в замке сегодня весьма прохладно, а Алиса с ним еще не до конца оправились.

Джонатан. Алиса провела кончиком языка по небу, припоминая то, как он нахально касался ее, и то, как она была вовсе не против, когда он навис над ней. Поведение Алисы было верхом легкомыслия, а лучше сказать — апогеем безумия. Вильцгейм заточил Алису в клетку, самостоятельно выковав прутья из злата для нее. Алиса же, в свою очередь, притворно нахохлившись, уселась на жердочку, чтобы все ей любовались.

«— Идиотка» — поругала сама себя Алиса в то время, как Джонатан учтиво наливал чай в ее чашку с голубыми розами, цветущими неживой красотой на фарфоре. Его длинные пальцы придерживали маленький чайничек такого же дизайна, что и чашки. Только недавно он пробегался ими по ее щекам. В горле у Алисы пересохло от того, каким жаром ее обдавали мысли, к которым она волей- неволей возвращалась.

В целом, своеобразная пирушка своей сухостью и тишиной напоминала пустыню. Воздух между всеми словно напитался горячностью раскаленного песка и пылью. Алиса могла себе позволить потонуть в греховных фантазиях, которые должна была гнать от себя подальше. Ключевое слово — «должна была». Но Алиса всегда любила нарушать запреты.

Молчание и дальше покрывало все пространство льдом, что уже — не растопить, не расколоть, однако…

Себастьян опоздал на ужин и явился лишь к его окончанию, разбив звенящую тишину между нами:

— Алиса-Алиса, — цокнул принц, завалившись на стул прямо напротив Алисы. — Не каждая бы девица бросила юношу с диадемой на челе в своих покоях. Но ты сбежала от меня по всем сказочным канонам, — он указал на нее десертной ложкой. — Как видишь, по тем же канонам я тебя вновь отыскал.

Алиса не знала, о чем можно было говорить с королевской семьей. Она ничего не ведала в политике, практически не знала историю, так что была пустышкой по сравнению с венценосной дочерью. И сегодня на ужине присутствовала та самая надоедливая принцесса. Она — как выяснилось ее звали Агата — никак не могла упустить момент для того, чтобы побыть рядом с Вильцгеймом, подышать с ним одним воздухом.

Появление Себастьяна успокоило душу Алисы, что металась из одного угла в другой.

— В тех сказках, что знавала я, — улыбка легко коснулась крылом ее уст. — Девица брала в руки меч и юноша должен был сразить ее, дабы она стала его.

— Постойте… — Агата отложила столовые приборы. Она притворялась, что разрезала вишневый пирог с сахарной пудрой на верхушке. То был второй раз, когда Алисе свезло восседать с ней за одним столом, и Алиса успела отметить, что она практически не ела. Судя по всему, берегла фигуру. — Ты ночевал в ее покоях?

Алиса с принцем нагло проигнорировали ее, что она надулась, как шарик.

— Авалг и Йанзиклф, — Себастьян подмигнул Алисе, отсалютовав бокалом. Чай, видимо, был не по его части. — Любимая история. Думаю, после тренировки мы ее перечитаем.

— Тренировки? — Одновременно удивились Джонатан и королева.

Алиса с Себастьяном в ответ синхронно пожали плечами, но участь говорить выпала все же ему:

— Ах, матушка, — парень театрально ахнул, словно вся эта беседа представлялась ему очередным спектаклем кочующего театра. Интересно, каким он был настоящим? Кто прятался за маской бахвальства и извечной бравады? — Наша Прародительница и Разрушительница миров согласилась изучать свою силу с Джонатаном, но взамен я буду оттачивать ее навыки боевых искусств.

Джонатан рядом с Алисой напрягся, стиснув ложечку между пальцев. Алиса макнула печенюшку в варенье и отправила в рот, чуть ли не промычав от того, как это было вкусно. Восхитительно! Было бы таковым, если бы не угрюмый Вильцгейм под боком.

— Я любительница сделок, если ты еще не понял, — прошептала Алиса себе под нос, уверенная в том, что он услышит. Джонатан всегда слышал.

— То есть ты согласилась, милая? — Ласково обратился к Алисе Колв. Он так и не притронулся к еде, и до Алисы запоздало дошло почему: король в тревожном молчании ожидал ее ответа, вердикта, что решит судьбу его государства.

Неопределенность Алисы стрелой прошила его сердце, связывая с Прародительницей и Разрушительницей миров. Одно ее слово — и он погиб.

— Ага, — Алиса сглотнула сладкую слюну, и промочила горло терпким чаем. Заварка оказалась слишком крепкой, что Алиса поморщилась. — Я посвящу сколько угодно времени, чтобы обуздать всю ту мощь, которая, по вашему скромному мнению, кроется во мне. Только скажите мне, как вы намереваетесь это сделать? Я же не выйду одна против армии кхинов.

— Джонатан нам предложил один план, но такие вещи не обсуждаются за столом, — уклончиво ответил Алисе правитель. Значит, подобные разговоры не предназначались для ушей королевы и ее дочери.

— Да, думаю, нам стоит пройти в кабинет для военных переговоров, — Себастьян осушил бокал до дна и со звоном опустил его на поверхность стола. — С помощью карты мы сможем наглядно продемонстрировать нашу задумку.

— Алиса, ты точно готова? — Заботливо поинтересовался Джонатан, что Алиса почти поверила в его искренность. Ей хотелось верить. — Ты только сегодня смогла подняться с постели, и потратила гораздо больше сил, чем предполагалось, — его умело скрытый намек на сделку скользнул между ними, и Алиса накрыла его ладонь своей, как тогда в его покоях, когда они разрезали собственную плоть, дабы сделка обернулась нерушимым условием их жизней.

Все видели, что сегодня между ними произошло нечто важное, однако никто не докопается до истины, которая впилась в Алису и Джонатана терновыми путами. Возможно, голову Агаты и посетили мыслишки о более низменных вещах, как недавно и саму Алису, но причастность к чему-то скрытому от чужих взоров… будоражила.

— Если кому-то из нас и нужен отдых, то точно не мне, — Алиса отодвинула ребром ладони десертную тарелку, показывая всем, что уже наелась и готова к обсуждению своей роковой роли в приближающейся войне, пока ее желудок полон и она способна воспринимать информацию адекватно.

— Спасибо за такой сытный ужин, — вежливо соврал Себастьян, поднимаясь со стула. Он, как и сестра, не съел и крошки.

— Так нечестно! — Взвизгнула Агата, стукнув кулачком по столу. — Кхины надвигаются войной на земли нашей страны. Я тоже переживаю за Бьюттерирайт и хочу помочь. Так почему меня, законную принцессу, не посвящают в детали судьбоносного для нашего государства плана?! А бродяжку, вышедшую из благоухающих трупным ядом трущоб, уже тащат в кабинет военных переговоров?

Слова принцессы отвесили Алисе хлесткую пощечину, каждая буква пулей входила в податливое тело. Не было никаких сомнений — теперь Алиса точно загорелась быстро догорающей спичкой. Стыд приковал ее к месту, инеем покрыв кожу под одеждами. Агата была права. С ее пухлых губ лился правдивый, искрящейся горной чистотой ручей истины, и, черт возьми, от этого становилось лишь тяжелее. От горечи защипало ноздри. Стало еще невыносимее от того, что эта сцена разворачивалась прям перед Джонатаном.

Алиса ни в чем не была ей соперницей. Тонкие запястья Агаты сверкали драгоценными камнями, а лебединая шея выглядывала из-под плена опалового ожерелья. Молочные плечи нежились под полупрозрачным шелком. Агата — олицетворение ласки и ангельского света. Ее жеманность и мелодичный смех обещали мужчинам райское наслаждение.

Однако до чистоты Мэди ей было далеко. А Алисе никогда не достать до них обеих. Алиса хотела ей что-нибудь возразить, но обида душила, накинув на нее петлю висельника.

— Хорошо, сестрица, — оскалился Себастьян, погладив ее по уложенным кудряшкам. Желваки кронпринца двигались в такт его раздражению. Казалось, если бы Агата не была связана с ним кровными узами, и вовсе не была бы девушкой, то он бы схватил ее за гриву и ударил об стол. Бывшая беззаботность не спешила к нему возвращаться. — Завтра на рассвете ты явишься в сад. Мы будем с тобой отрабатывать колющие удары, а также я научу тебя пользоваться щитом. Только зайди к оружейнику за деревянным инвентарем.

— Исчезни, — Агата помотала головой, чтобы он убрал свою, как она прорычала, лапу с нее. — Эти занятия не предназначены для девушек.

— Ага, — бесцветно брат согласился с сестрой, а Джонатан переместил свою руку на спинку стула Алисы. Его присутствие дарило чувство защищенности почти такое же, как когда-то Друг. — Милая сестра, ответь мне на один вопрос: если же ты сон и аппетит потеряла, потонув в переживаниях о судьбе нашей отчизны, то от чего же ты не готова взяться за меч ради Бьюттерирайта? С какой стати мы должны посвящать тебя во все детали? И с каких пор ты ставишь себя выше нашего народа? — Он наклонился к ней, облокотившись предплечьем об стол. — Как ты там выразилась? Бродяжка, да? Только эта бродяжка, — Себастьян указал подбородком на Алису. — Выйдет на передовую. Она будет в первых рядах перед лицом нашего врага. Первое, что кхины увидят, выйдя на наши земли, будет Алиса. Алиса, будучи даже не из побочной ветки нашего семейства, готова голову положить ради спасения тех людей, которых мы обязаны защищать. Само наше рождение — клятва народу Бьюттерирайта, залог их безопасности: никто их не тронет.

«— Лжец, — подумалось Алисе. — Умелый лгунишка. Я заключила с ними договор, — убеждала она себя. — А Бьюттерирайт может гореть синим пламенем. Я потеряла здесь все. Эта страна отняла у меня саму себя».

Хотя стоило Алисе припомнить Викторию, Мэди, Мию, даже Лайлу… сердце сжималось в сомнениях. Ей не хотелось, чтобы с ними что-нибудь случилось. Если Себастьян и был прав, то Алиса не признала бы это вслух.

— Довольно, — уставшим голосом Колв прервал перепалку своих детишек, вставая с насиженного места. — Малец, зажги свечи в военном кабинете. Не стоит тратить электричество, — приказал он хилому мальчонке, и слуга помчался выполнять указ короля. — А ты, Агата, не забывай с кем разговариваешь. Перед тобой Прародительница и Разрушительница миров, и после того, как она поможет нам победить в войне на стадии зародыша, ее суть не изменится, — закончив, король махнул мозолистой ладонью и двери из столовой приоткрыли двое юношей, что до этого стояли возле них. — Люди будут почитать ее больше тебя. Не только потому, что она родилась такой, какой ее задумали боги. А потому, что пусть она и прикрывается выдуманным тщеславием и малодушием, но раз за разом она проявляет больше милосердия, чем ты за всю свою жизнь, Агата. Я слышал, что сиротка теперь под твоей опекой, Алиса.

Алиса с Джонатаном все еще находились на своих местах, наблюдая за семейной ссорой. Алиса мотнула головой в сторону Вильцгейма, метнув в него испепеляющий взгляд. Король в тот вечер покинул интернат, и, навряд ли, связывался после этого с воспитательницами. Алиса бы высказала Джонатану за его длинный язык, но решила оставить данный разговор на потом.

— Заканчивайте ужин без нас. Время поджимает, — король не говорил со своей женой, а снова приказывал. Приказывал всем. Джонатан поднялся первый, когда Колв уже направился в тот кабинет, внесший раздор. Вильцгейм подставил Алисе руку, чтобы она оперлась на него, но Алиса встала с другой стороны и прошмыгнула мимо него. Конечно, ее женская натура вопила о том, чтобы ринуться в объятья Джонатана на глазах Агаты. Однако Алиса не собиралась доказывать, что он принадлежит ей.

Алисе было достаточно сделки на крови.

Когда Алиса, Джонатан и Себастьян покидали столовую, до ее ушей донесся полу-визг, полушепот королевы:

— Замолчи! Замолчи! Ты так ничего и не поняла, Агата!

— Прости ее, — примирительно сказал Себастьян, пристыженный больше сестрицы. — Она двойняшка Александра. Оба чертовски невыносимы.

— Двойняшки? — Переспросила Алиса, отметив про себя, что Александр и Агата действительно имели внешние сходства, но еще больше их объединял скверный характер.

— Ты совсем не следила за новостями о королевской семье?

Алиса понимала, что в Себастьяне говорит не гордыня, и он не выпячивает свой статус, словно это единственное, что делает его особенным. И все же… почему все они думают, что мир крутится вокруг короны?

— Там, откуда я родом, обсуждают не то, кто родился у венценосной четы. Мы деремся за заказы.

— Я думал, что Агата должна была уже выйти замуж, — влез в разговор Джонатан, ибо принц поник после слов Алисы.

— За сына кхинского императора, да. Теперь об этом можно позабыть, — Себастьян вел их дальше по коридору, в котором царил полумрак. За высокими окнами завывал ветер, что аж стекла дрожали. — Даже нужно, я бы сказал.

— Этот союз мог спасти нас заранее, — размышления Вильцгейма плыли вперед, отражаясь от увешанных портретами стен. — Что пошло не так?

— Агата строптива и своенравна, — начал Себастьян. — В отличие от Александра она еще более несносна. Никогда не пожертвует ничем ради других. Два года назад сын императора, Ноэ, прибыл к нам с приветственным визитом. Мы оставили Ноэ и Агату прогуливаться в саду. Точнее так поступили наши родители. Я же в тот момент находился в Мекролве. Они избрали тогда нового правителя и мне нужно было убедиться в том, что новоиспеченный король настроен положительно к нашей стране. Агата объявила, что никогда не станет супругой такого слюнтяя, а в сердце ее проросла смолянистая роза. С лепестков ее капал черный нектар. Ноэ тогда было пятнадцать, сейчас — семнадцать.

— Глупый выбор, я ей говорил, — презрительно фыркнул Джонатан. — Она могла бы стать императрицей.

— Тем хуже для кхинов, — не сдержавшись, хмыкнула Алиса. Как можно быть такой идиоткой и отказаться ради Вильцгейма от подобного подарка судьбы?! Алиса не нуждалась в большем количестве намеков. Агата влюбилась в Джонатана так, как падают в море, как врываются в волны и иступлено обнимают пену, что клубится у побережья. Она надеялась, что он утолит ее жажду, но он ее утопит, а солью выжжет всю нежность. Как она могла отринуть вернейший способ, чтобы расширить власть собственного семейства?

— Возможно, если бы она вышла за него замуж, то события бы приняли еще более худший оборот для нас. — Размышлял Себастьян. Украдкой Алиса заметила, как принц насупился, подперев подбородок пальцем. — Агата просто поверила в романы о великой любви, которая способна снять с нас все обязательства и утащить в небесные дали. Однако романы созданы не для нас, верно? — Его голос нервно дрогнул, словно он сам таил в своем сердце кого-то. Себастьян не имел права выбора: ему укажут на ком жениться — и он это исполнит. На какое-то мгновенье Алисе стало его по-человечески жаль. Она бы обняла его, если бы не Джонатан рядом. Почему-то Алисе казалось, что присутствие Вильцгейма накладывает на нее определенные запреты. Возможно, так теперь работала их кровная связь.

— Не для нас, — вторил принцу Джонатан, когда первый уже шаркнул в кабинет военных переговоров.

Колв, сложив руки за спиной, внимательно разглядывал вырезанную в овальном столе карту в ожидании. Алиса выглянула из-за плеча Себастьяна, находясь между ним и Джонатаном. Кабинет был скудно обставлен, похоже, с той целью, чтобы здесь вместилось побольше людей. Вопреки тому, что здесь должен был присутствовать военный генерал, его здесь не было. Хотя, наверное, это не так важно, ибо эта должность теперь перейдет к Вильцгейму.

— Мой брат вернется в конце сезона листопадов вместе с Александром, — словно прочитав мысли Алисы, объявил король. — А дальше ты, Джонатан, возьмешься за управление армией. Будешь наставником при Алисе.

— Да, как мы и договаривались, — кивнул Джонатан, и Себастьян отошел к книжным стеллажам, что были расставлены по периметру комнаты. Принц провел двумя пальцами по свободному пространству на полке и сдул пыль. Судя по всему, кабинетом давно не пользовались. И подобная возможность явно не предполагалась.

— Постойте-ка, — Алиса вышла вперед, подозрительно прищурившись. — Как связаны «управление армией» и «наставник»? — Страшные догадки заскрежетали кошками внутри, но верить Алиса им никак не хотела.

— Я думаю, ты правильно поняла, Алиса, — король положил ладонь на шершавую карту. — Ты будешь официальным генералом, но тебе придется во всем слушать Джонатана. Он обладает более глубинными познаниями в стратегии.

— Себастьян! — Возмущенно воскликнула Алиса. — Ты говорил мне совершенно иные вещи.

— Ну… тогда бы ты испугалась, — принц сконфузился и пожал плечами. — Да и планы наши менялись ежесекундно.

— Мы можем одержать победу не столько многочисленной армией, сколь вдохновленной горсткой людей, — заговорил Джонатан, приняв на себя разъяснение этой части. — Алиса, ты идеальный символ, образ. Ты та путеводная звезда, за которой последует народ. Нам нужен не тот генерал, что будет держать солдат в ежовых рукавицах и извечном страхе, как я. Они нуждаются в человеке, который поднялся с таких же низов, что и они, и смог встать на защиту всех тех ценностей, которыми они дорожили с самого детства. Ты — Муза, и они будут слагать о тебе баллады.

— Не нужны мне эти баллады, — отмахнулась Алиса, все еще разъяренная и непонимающая ничего. — Я не гожусь в генералы.

— Я бы очень хотел, чтобы при моем правлении эту должность занимала именно ты, — крохи уверенности Себастьяна разбились об скалы недовольного взгляда Алисы. «Не забывай о моем главном условии. Я исчезну после победы», — не открывая рта, говорила она Себастьяну. Принц весь сжался, устремив свои мысли и взгляд в другое русло.

— И как тогда мы объясним это людям? Солдатам? Что ты наше сверхоружие? Прародительница и Разрушительница миров, о которой гудит весь Бьюттерирайт, ничто иное, как пешка в нашей партии? Нет, Алиса, ты — ферзь. И будешь делать такие же смелые шаги, — король осадил Алису, и она в то же мгновенье возжелала присесть, а не переминаться перед правителем с ноги на ногу.

— Я всегда буду рядом, и окажу тебе поддержку, — снова пообещал Джонатан Алисе. Его добродетельный жест не сглаживал углы, как он, видимо, надеялся.

— Выбора у меня нет? Все кивнули на ее вопрос.

— Допустим, — выдохнула Алиса и приблизилась к столу, завороженная тем, насколько карта была детализировано исполнена. Алисе показалось, что она отчетливо слышит журчанье рек. Ей почудилось, как ласково трава своим шелком щекочет ее оголенные ступни, а северный ветер подхватывал растрепавшиеся волосы. Алисе не улыбнулась удача побывать и в половине всех тех мест, что она могла сейчас лицезреть, как на ладони, но она все чувствовала отчетливо ярко и чисто, как хрустальная капель по сезону возрождения. — Как вы… мы намереваемся провернуть все это шоу?

Джонатан подошел к Алисе со спины и взял указку со стола. Ее ручка была украшена витиеватыми позолоченными узорами. Он довольно резко указал самым кончиком на Границу.

— Мы перейдем к Границе. Кхины должны причалить у берегов деревни Желтокрестья, — вкрадчиво объяснил Джонатан, пока по спине Алисы пробегались мурашки от такой близости.

— Мы их встретим не на самой Границе? — Уточнила Алиса, ибо их планы с Вильцгеймом заключались в другом. Они вели двойную игру, и Алиса должна об этом помнить, вбить себе в голову, выкинув оттуда всякий девчачий хлам. Стать той, кем была раньше.

— Граница — условное название. То, что люди подразумевают под этим наименованием, находится недалеко от Желтокрестья, — прояснил ситуацию король. Похоже, Джонатан выверил не все так хорошо в плане по освобождению кланов. — Мы их встретим около Границы, не позволив им зайти на саму ее территорию.

Очень близко, значит.

— А там, — Себастьян перехватил у Вильцгейма указку и провел ей между Желтокрестьем и Границей. — Как нам сказал Джонатан, ты сможешь мечом разрубить несколько нитей мироздания и запечатать тот берег навсегда. Там будет властвовать пустота и ничто иное. А как повелось, через пустоту хода нет. Если они, конечно, не согласятся отступить с миром.

— Что-что, простите? — Алиса потерла указательными пальцами виски, зажмурившись. — Как я могу сделать то, чего не знаю? Прорубить нити чего?..

— Разрубить нити мироздания, — спокойно повторил Себастьян.

— Вы сами-то в это верите?! — Алиса ткнула в ложбинку между деревней и местом, откуда она намеревалась с Джонатаном освободить несчастные души. — Я не смогу провернуть ничего подобного. Это бред!

— Для этого у тебя есть достаточно времени, чтобы позаниматься с Джонатаном, — таким же спокойным тоном произнес Колв. Яблоко от яблони, как говорится.

— Тогда скажи-ка мне, умник, откуда ты обладаешь такими знаниями, чтобы меня обучить? — Алиса повернулась к Вильцгейму, застав своим упреком его врасплох. — Вы мне говорили, кажется, что Прародительница и Разрушительница миров рождается крайне редко.

— Я много читал, — оправдался Джонатан. — И уже однажды обуздал одну силу. Еще более упрямую, чем твоя. Та, что человеку не принадлежала.

Алиса закусила нижнюю губу. Его аргумент оказался таким, что смог ее заткнуть, и Алиса, пристыженная, вернулась к карте.

— А как же вы собираетесь вести торговлю, если закроете центр торговли Бьюттерирайта? — Предприняла Алиса детскую попытку перевести тему, сменить курс разговора с севера на юг. Ей было невыносимо стыдно перед Джонатаном за то, что она коснулась столь щепетильной темы, не подумав о его чувствах. — Если не ошибаюсь, все торговцы проходят через деревню Желтокрестье.

— Она еще говорит, что не интересовалась историей нашего государства, — Себастьян перевел кончик указки на остров недалеко от их континента. — Здесь. Сделаем из острова с курганом Бьюттера I торговый городок. Куда более презентабельно и масштабнее деревушки. Королевскую резиденцию превратим в здание совета торговцев. Мы будем контролировать всю сеть. Да, мы объявим эту землю нейтральной. Но там находится курган нашего первого правителя и поэтому мы сможем так или иначе засылать туда побольше наших людей. Так мы сможем полностью восстановить казну после Сухой Войны и, возможно, отказаться от свечей навсегда.

— Нейтральной? — Осторожно поинтересовалась Алиса.

— Твои догадки верны, — Джонатан прочистил горло. — Это значит, что даже пираты смогут ступать на ту землю, дабы уладить свои торговые раздоры.

— А торговым судьей станет мой брат, — добавил король. — Он отправится на достойную пенсию после генеральской должности.

— Вы шутите?! — Алиса нервно хохотнула. — Вы отдаете священные для нашего народа земли.

— И дарим этому же народу новую хранительницу, — Колв все же не удержался и присел на стул около стола.

— Не несите чушь, ваше… — Алиса замялась, но вдруг осознание обрушилось на нее снежным комом. — Вы уже начали распространять слухи?

— От нас потребовалось не так много усилий. На балу присутствовало достаточно людей, — извиняющимся тоном произнес Себастьян. Пусть и не надеется на прощение Алисы.

Она хлопнула себя по лбу.

— Вот почему Виктория молилась мне!

— Привыкай. Теперь люди будут возносить тебе молитвы, — для короля возможно то и было обыденностью, но для Алисы — нет.

— Теперь посмотри сюда, Алиса. Времени у нас осталось не так много, а путь предстоит неблизкий, — Алиса послушалась, хоть у нее было и многое, что сказать. Себастьян повел указку дальше и остановился около бугорков, что даже на карте отбрасывали устрашающие тени. Холмы…

— Глазастые Холмы?! Вы решили окончательно довести меня?

— Нет, — принц покачал головой, словно Алиса была несмышленым дитем и этот путь был единственно очевидным. — Главное дойти до пещеры кочевников и укрыться на ночь, пока песочные бури не похоронили нас под своим пыльным настилом.

— Но армия не поместится в пещере. Солдаты могут умереть, — теперь Алиса разъясняла им простые вещи, о которых они, похоже, позабыли, витая в мыслях о великом.

— Теперь ты рассуждаешь, как хороший генерал, — похвалил ее Колв. Алиса закатила глаза.

— Никакой армии, — объявил, в свою очередь, Джонатан. — Лишь небольшой отряд доверенных лиц, которые точно смогут обеспечить нам безопасный путь.

— Тогда… как мы выйдем против армии кхинов?

— У нас есть ты, — парировал Себастьян.

— А если ничего не выйдет? Если я пустышка? — Алиса знала, что ее попытка не увенчается успехом. Она уже и сама не верила в то, что была пуста и не могла ничем помочь. Произошедшее на балу сезона листопадов — прямое тому доказательство.

— Или победить, — мрачно произнес король. — Или умереть. Третьего не дано, Алиса. Если у тебя ничего не выйдет, то мы падем прямо там, между Границей и Желтокрестьем. Лучше нам погибнуть у торговых берегов, чем с позором ожидать, когда возьмут столицу. Та многочисленная часть армии, которую мы не возьмем с собой, в таком случае поможет переплыть хотя бы половине людей на остров с курганом Бьюттера Сияющего. Они смогут защитить народ от кхинских сабель. А дальше, да будут боги милостивы, новый правитель Мекролва возьмет их под свое крыло.

— То есть мы жертвуем собой, чтобы хоть кто-то смог выжить, — отрешенно заключила Алиса, наблюдая, как догорает толстая свеча на краю стола. Так и их дни пребывания в этом мире бесповоротно таяли. — Себастьян, в тот день, когда ты посещал северные земли, с новоиспеченным правителем была заключена сделка на такой случай, да?

— Верно, — подтвердил ее слова принц. — Он примет столько людей, сколько сможет, и закроет ворота для других беженцев. Такова цена.

— Я понимаю… — начал Джонатан.

— Нет, перестань, — оборвала его Алиса, и закинула голову к потолку, смаргивая усталость. Говорил же ей Дру… Блэкроу, чтобы она не брала слишком многое на себя — сломается. Но большая ноша закаляет сталь. И плакать Алисе хотелось вовсе не потому, что она боялась умереть. Нет, она страшилась не костлявой, ибо там за калиткой вечного, на туманной границе между явью и сном, там, где мертвецы стенали и ликовали, Алису ждал он. Ее верный друг восседал на ладье, что унесет их по костяной реке, сквозь смертельный морок и освободит ее из древней тюрьмы, что они называли жизнью.

Слезы щипали уголки глаз Алисы, потому что впервые за все свое существование она смогла сделать нечто важное, спасти кого-то, внести свое лепту и оставить неизгладимый отпечаток на мраморной с прожилками злата истории Бьюттерирайта.

Оказалось, что есть мысли поприятнее мести.

— Друзья мои, возможно, мы умрем, так ничего не изменив, но раз я теперь якобы хранительница и генерал армии, то могу для себя кое-что потребовать, — слова Алисы были не к месту, но ей так хотелось разбавить эту обреченность, что повисла гирей на их шеях. — Хочу, чтобы рыжеволосая девчонка по имени Виктория стала моей служанкой. Я ей обещала, что избавлю ее от скверной компании вашего сына Александра, ваше величество.

— Твою мать! — Крякнула Алиса, когда теневой волк Джонатана сбил ее с ног и ткнулся мокрым носом в оголенный бок в том месте, где рубашка треснула при падении. Вильцгейм разбудил Алису ни свет, ни заря, пока туман все еще клубился кисельными озерцами над Бьюттерирайтом. Он не дал ей времени даже на то, чтобы умыться и привести себя в порядок, буквально вытащив в некогда ухоженный сад — ныне олицетворение умиранья изумрудного сезона. Все клумбы завяли, цветы пригнулись засохшими стеблями к земле, а зеленая трава пожухла. Теперь сапоги Алисы, которые предназначались не для подобных тренировок, а для верховой езды, мешали грязь.

Борьба Алисы со зверями Джонатана превратила небольшую полянку в сплошное месиво. Если здесь и был когда-то приятный глазу газон, то в следующем году, вряд ли, он будет устилать этот участок ровным ковром.

— Алиса, сосредоточься! — Джонатан обошел ее, разочарованно качнув головой. — Хватит ластиться с ним, как со щенком. Я тебе не игрушку вызвал, а соперника.

— Я вовсе… — И тут Алиса обнаружила, что, сама того не ведая, чесала за ушком монстра.

— Это все из-за нашей сделки, — Вильцгейм присел перед Алисой на корточки. — Ты не боишься, а, соответственно, тебе не от чего защищаться.

— Натрави на меня каких-нибудь бандитов. Пусть поймают меня в темном переулке. Может, сработает. — Волк отпрянул от Алисы, когда она перестала его начесывать, и растворился угольной дымкой. — Ах, да, — вздохнула Алиса, поднимаясь с земли и отряхиваясь от крупных кусков грязи, что налипли на обтягивающие брюки. — Больше нет Притона Гончих, в который бы ты мог обратиться за подобной услугой.

— Я бы обезглавил их быстрее, чем они зашли в переулок за тобой, — Джонатан тоже встал и убрал засохшую травинку из волос Алисы. Он сжал ее в кулаке и убрал в карман. Порой Алиса совершенно не понимала мотивов его действий. Но в этот раз предпочла не задавать лишних вопросов, осознавая, что это было сказано только потому, что Алиса была единственной надеждой Бьюттерирайта против кхинов. Хотя одну вещь все же оказалось сложно удержать за зубами, пока единственным свидетелем их разговора был туман:

— Что за дрянь ты принял в тот вечер, когда я явилась к тебе по просьбе Себастьяна?

— За любую силу предназначена своя плата, — Вильцгейм поковырял носком лакированного ботинка землю. До Алисы сразу и не дошло, что ей удалось выбить из-под его ног почву лишь своим интересом. — Мне же выставили слишком высокий счет. Но и мой отец ставил перед собой амбициозные цели. Ты слышала легенды о волчьем клане?

— Урывками, — нахмурилась Алиса, и они направились к мраморной террасе дворца.

— Значит, ты должна знать, что происходило при превращении людей в волков. Они теряли человеческое обличье, и для того, чтобы обрести звериную мощь они каждый раз приносили в жертву себя самих: все их кости ломались, внутреннее строение менялось. И если потомственные волки выдерживали подобные пытки, то те, кому не повезло появиться на свет в ночь царствования Проклятой Луны, зачастую умирали, не выдерживая таких кардинальных изменений во всем организме.

— Ты хочешь сказать, что тоже можешь превращаться в?..

— Нет, тогда бы я точно был всесилен. — Джонатан коротко хохотнул, а ветер растрепал его и без того взъерошенные волосы. — Я клоню к тому, что чувствую в себе подобные изменения ежесекундно. А я не был рожден для такой мощи, Алиса. Пусть то, что в меня вложил отец, исказилось со временем, но эти адские муки остались навсегда. Я пошел в медицину не просто по семейным стопам. Я хотел избавиться от раскаленного свинца в костях. И я преуспел: теперь я могу заглушать агонию на время.

— Когда-нибудь эта боль уничтожит тебя, Джонатан. Нужно что-нибудь делать с этим, — отрывисто выдавила из себя Алиса. Как же она хотела в тот момент найти способ, чтобы помочь Вильцгейму избавиться от тех страданий, которыми его наградил родной человек. Отец Джонатана представлялся Алисе безумным доктором. И у нее не получалось спокойно думать о содеянном над ребенком.

— Тьма уже стала моей сутью, Алиса, и я ни за что от нее не откажусь. Я готов платить за нее, — они поднялись по ступенькам под стеклянный навес. — Хочешь узнать, что произошло в тот день, когда я якобы убил супругу и племянницу Дмитрия?

«— Конечно, хочу, — визжала про себя Алиса. — Ты еще спрашиваешь?» Однако вместо этого сказала:

— И я могу тебе верить?

— Заметь, мои звери ни разу не ранили тебя. А Дмитрий подстрелил.

— Справедливо, — отметила Алиса, и они присели на плетенные стулья, от которых пахло мокрой древесиной.

— Скажу сразу, — Джонатан уместил локти на подлокотниках и вытянулся в сидении, глубоко вдыхая рассветный воздух, видимо, в попытке собраться с мыслями. — Я убил в своей жизни только одного человека.

— Кого?

— Свою мать, — сказал — как отрезал. Он констатировал это, как сухой факт, словно убийство своего родителя было обыденной вещью. Ну, подумаешь убил собственную матушку. Почему? Она готовила невкусные оладушки на завтрак. — Не смотри на меня так, Алиса. Ты думаешь, что я этого желал? Ближе матери у меня никого не было. Она стояла крепостью между мной и отцом.

— Обычно родители не умирают от наших рук случайно. — Хотя откуда Алисе-то знать? Своих ведь она даже и не помнила. В ее памяти не осталось ни дарящих покой материнский колыбельных, ни строгих наставлений отца.

— Я тебе уже говорил, что в жизни мне удалось обуздать одну силу, — Джонатан достал травинку из кармана и принялся перекатывать ее на ладони. — Будучи ребенком я не мог ее контролировать. Тени сгущались вокруг меня, змеи заползали в детскую, не позволяя никому приблизиться ко мне. Сила считала не меня своим хозяином, а намеревалась подавить меня и посадить на поводок. Однажды я настолько переполнился тьмой, что она вырвалась из меня фонтаном всевозможных существ.

— И она была рядом? — Тихо отозвалась Алиса, стоило Вильцгейму на мгновенье замолчать.

— Да, к сожалению, она оказалась в опасной близости от меня, — Джонатан сглотнул, повернув голову в сторону, так что Алиса не могла поймать его взгляд и уловить детскую горечь, вину, лежащую вовсе не на его плечах.

— Ты не виноват. Ты слишком доверял своему отцу, — выпалила Алиса, подавшись вперед. Пытаться переубедить его — бесполезная затея. Однако попробовать стоило. Он не должен корить себя за то, что не мог предотвратить.

— Виноват, — не отступая, настаивал он на своем. К ним подлетел ворон и присел возле его ног, беспокойно размахивая крыльями. Алиса сразу поняла, что тот прибыл из теней, подвластных Вильцгейму. — Я мог бы научиться обращаться с теневым миром раньше. От моей матери и живого места не осталось. Вся детская в миг украсилась кусками единственного человека, кого я безвозмездно любил. И то была первая плата, что я преподнес тьме за те способности, которыми она меня одарила.

Алиса не нашлась, что ответить, проглотив типичные слова утешения.

— Я до сих пор вспоминаю, как ее пальцы легко скакали по клавишам фортепиано, как дрозд с ветки на ветку, — печальная улыбка Джонатана еще больше омрачила это проклятое утро. — Она была сладкоголосой птичкой, что погибла от рук сына в попытке спасти его от самого себя. Я признался тебе в преступлении, знание о котором мой отец унес с собой в могилу. И если бы я убил Вивиан и малютку Лили, то сам бы прострелил свою пустую голову. Алиса, я любил их нежно и дорожил ими. Они были моей семьей, что мне удалось обрести спустя долгие годы склизкого одиночества.

— Тогда что именно произошло? — Что-то внутри Алисы надломилось и лед поплыл в разные стороны. Алиса подошла к его искусно сплетенному стулу и взяла холодные руки Джонатана в свои, чтобы оказать хоть какую-нибудь поддержку, чтобы он ощутил, что больше не одинок.

Ворон в последний раз каркнул и исчез.

— Вивиан убила себя и Лили, — эти страшные слова лязгнули между ними ударами двух клинков. — Она всегда была меланхоличной натурой и романтизировала совместный уход из жизни. Дмитрий влюбился в ее слабость и беззащитность. Однако своей влюбленностью вынес приговор нежному котенку, которому и шести лет не исполнилось. Вивиан нужна была помощь специалиста. Любовь не лечит, убеждал я его. Разве ж такой упрямец послушает кого-нибудь?

— Но Дмитрий сказал, что они были разорваны на части…

— Это был второй раз, когда я потерял над собой контроль. Я не выдержал, увидев, их повешенными на кухне. Тени взорвались тысячью осколков, направив всю мощь на два покачивающихся трупа. Следы их пребывания в этом мире стерлись, но их образы занозой застряли во мне. Дмитрия не отправили на Границу только потому, что я попросил. Я свидетельствовал против него, чтобы защитить. Если бы его не посадили, то он бы убил сначала меня, не поверив в безумие возлюбленной, а потом себя. Желание отомстить все еще поддерживает в нем жизнь. Пусть он лучше живет в ненависти, чем наложит на себя руки, — Джонатан чуть притянул Алису к себе, что она едва устояла на ногах, не свалившись на него. Вся эта история казалась Алисе невообразимо безумной, а самое паршивое, что Вильцгейм никак не мог доказать правду своему старому товарищу.

Товарищу, которого Алиса убьет.

«— Никакой жизни в ненависти, — повторяла Алиса про себя. — Лишь могильная землица ждет Дмитрия».

— Если бы я только знала, Джонатан. Я бы никогда не помогла Дмитрию пробраться в твой особняк… — он все так же держал Алису. Между ними осталось всего несколько миллиметров, что тянулись километрами. В близи его лицо излучало боль, таящуюся под сердцем. Глаза Вильцгейма поражали глубиной, как колодец — на поверхности небольшая конструкция, но кинь в него монетку и плеска воды еще долго не услышишь. Алиса поборола в себе желание, чтобы не прикоснуться и не накрыть его красный от холода нос и согреть.

— На балу сезона листопадов ты тоже заплатила великую цену, Алиса. Не думай, что я не заметил, — пар вился от его дыхания. — Закрой глаза.

Алиса вопросительно выгнула бровь, но спорить не стала и прикрыла глаза. Когда он находился так близко, Алиса просто не могла противостоять ему. Дело было вовсе не в сделке, на которую она спихивала свою бурную реакцию на него. Всему виной его откровение и столь наивное доверие. Он бы сунул Алисе в руку нож и повернулся спиной, уверенный в том, что тот не войдет в его плоть.

Больше у Алисы не было сомнений. Она находилась на правильной стороне. О расплате она подумает потом.

А его поцелуй вырыл защитный ров вокруг ее уверенности.

Он накрыл губы Алисы своими, не решаясь углубить поцелуй. Его уста были шершавыми, от них веяло прохладой стали. Джонатан мазнул своими губами по губам Алисы, словно впервые целовал девушку, поэтому она взяла инициативу в свои руки, раздвинув его уста языком.

Его поцелуй ощущался смертельным грехом на ее устах, отдаваясь гречишным медом и терпким вином. Джонатан поднялся, не отрываясь от Алисы, и обвил тонкую талию руками, уложив широкую ладонь ей на спину.

Джонатан заклинал, проклинал Алису своими ласками на пустынной террасе. Весь мир отошел на второй план. Не было никакой войны, вся месть утекла алыми реками сквозь пальцы. Остались только Джонатан и Алиса. Первый больше не был пленником тьмы, а у второй стерся Притон Гончих из памяти.

Алиса и Джонатан превратились в два чистых холста и они могли наполнить свои жизни теми красками, которыми только пожелали.

Однако Джонатан первый отпрянул, и Алису словно окунули в прорубь с головой. Сложилось всепроникающее чувство неполноценности: от нее оторвали нечто важное.

— Не открывай глаза, — попросил он вновь. — Потянись к мечу, заточенному в камне, что уже покрыл древний мох.

Щеки, губы, да все тело, черт возьми, горело! Алиса могла думать только о его руках, теплом дыхании и томном шепоте, а какие-то мечи и камни даже и не думали залетать в ее воображение.

— Не дуйся, Алиса, — выдохнул Вильцгейм. — Освободи свою силу.

И ничего у Алисы не вышло. Первая тренировка с треском провалилась.

Занятия с Джонатаном уже продолжались неделю. Каждое утро было одно и то же: промозглость сада, его ворчливые упреки, воображаемые камень с мечом и никаких поцелуев. О последнем Алиса все чаще и чаще думала, хоть и должна была посвятить все свои мысли тому, как «договориться» с непокорной силой.

Алиса чувствовала, как во время тренировок она зудела у нее под кожей, но все же покоряться она не торопилась. Сила была столь же строптива, как и сама Алиса, ускакивая от нее дикой лошадью в невспаханные поля ржи, что румянились под закатными лучами.

Себастьян больше не появлялся у спальни Алисы, видимо, позабыв об их договоренности. Кто бы знал, как Алиса восхваляла его забывчивость. Так что их клуб «бои без правил» был отложен, как Алиса надеялась, на неопределенный срок. Алиса и без его тумаков возвращалась в постель выжатая, как лимон.

С утра Алиса проводила четыре часа с Вильцгеймом в саду, где он гонял ее, словно школьницу. Затем Алису заставляли мило улыбаться приезжим аристократам из северной столицы. Делегация прибыла по прямому приказу их сурового правителя, чтобы они подтвердили слухи о Прародительнице и Разрушительнице миров, возрожденной из пепла. «— Так они и сказали» — заливисто хохотала Алиса в тот вечер с Викторией.

— Они потребовали доказательств, — Алиса набрала полный рот яблочного сока с мякотью. — Король сказал, что я не циркачка, чтобы показывать им немыслимые фокусы.

— И он прав! — Раздраженно надулась Виктория. От ее вида у Алисы чуть сок носом не пошел. Ей Алиса не решилась тогда сказать, что безнадежна и тренировки с Джонатаном проходят зря.

А еще Вильцгейм принялся обучать Алису верховой езде в сумерках. Тут-то ее новый костюмчик для скачек и пригодился. Однако оазис ее радости быстро развеяло песком пустынь, ибо Агата, как оказалось, обожала коней, и сидела в седле лучше Алисы.

— Такое умиротворение, — нежно вздохнула принцесса, поравнявшись с Джонатаном в то время, как Алиса отстала от них, потому что ее конь в яблоках снова начал вредничать и петлять из стороны в сторону. — Даже не верится, что на нас движутся вражеские солдаты. Интересно, какие там настроения в народе?

Агата украдкой глянула на Алису через плечо, прищурив кошачий глаз. Поводья впились в кожу перчаток Алисы, когда она натянула их, чтобы приструнить жеребца.

— Если революционеры не раскидали свои листовки, то не думаю, что люди сильно паникуют, — задумчиво пробормотала Алиса, наблюдая, как листья опадают на узкую дорожку. Лучи заходящего солнца просвечивали их насквозь.

— Если король объявил, что война начнется и закончится лишь у Границы, то, скорее всего, столица точно спокойна.

— Еще не объявил, — блеснула своей осведомленностью Агата, а Алиса в ответ показала в спину ей язык. — Завтра по всем станциям будет транслироваться обращение отца к народу.

— Но радио есть не у всех. Как же узнают все остальные? — Алиса чуть натянула поводья, и конь сбавил ход. Пришлось смолчать, что в Притоне Гончих было шипящее радио, из которого такие, как Алиса, могли узнать о происходящем в стране. Но как же быть с другими? — Выступить на площади — идеальный вариант.

— Не будь такой простушкой, Алиса, — Агата ударила шпорами, и жеребец сошел с натоптанной дороги, приминая пожухлую траву. Теперь Алисе удалось поравняться с Джонатаном и Агатой, которая достала веер и скромно прикрылась. Кому вообще понадобится веер в такую холодную погоду? — Отца на сцене точно закидают гнилыми помидорами.

— Лучше быть закиданным помидорами, чем трусливо прятаться, — высказал свои соображения Вильцгейм. Алиса почти одновременно с ним произнесла:

— Помидоры не успевают сгнивать, принцесса. Нас с детства учат: «Не успел съесть овощи вовремя? Готовь соленья».

— Идете против короны, Джонатан? — Агата отмахнулась от Алисы веером, и Алиса предпочла вновь отстать от них, углубившись в собственные мысли.

— Нет, просто философствую, Агата, — ее имя он произносил совершенно иначе, нежели имя Алисы: сухо, резко, не растягивая. Пышное платье принцессы свисало, прикрывая бока рыженькой лошадки. Оказаться сейчас на ее месте — верх мечтаний. Хотя она, наверное, каждое утро вздыхала, что не может проводить в саду часы, пронизанные рассветом, подле Джонатана.

— Постой, — приказал Вильцгейм коню, и тот сбавил ход, чтобы Джонатан оказался рядом с Алисой. Алиса неоднозначно повела плечами, намекая, что не обидится, если он продолжит болтать с Агатой. Конечно, не обиделась бы. Была бы чертовски зла. Алисе показалось, что слабый ветер донес до ее ушей хмыканье принцессы. — Ты сегодня подозрительно молчалива. Язык за завтраком, небось, прикусила?

— Не забывай, что ты лишил меня завтрака, — выразила Алиса притворное недовольство. Аппетит в последнее время сбежал от нее. А, возможно, Алиса наелась тех блюд, которые не могла себе позволить, когда работала в Притоне Гончих, и теперь Алису тошнит от одного вида еды.

— Разве такая потеря не должна была заточить твой язычок на новые дерзости? — Джонатан со смешком усмехнулся, потерев одной рукой замерзший нос. Каким же человечным он показался Алисе в тот момент.

— Кое-что не дает мне покоя, — отрешенно сказала Алиса, не стесняясь Агаты впереди. — Желтокрестье, — «страдающие на Границе» — продолжала она про себя. Вторых они еще успеют спасти… — Но кхины не оставят от деревни и мокрого места.

— Война предполагает жертвы. Как же ты еще не поняла, Прародительница и Разрушительница миров? — Высказала Агата так, словно она была военным генералом и разбиралась в искусстве битвы лучше прочих. Вулкан внутри Алисы извергся жгучим гневом.

— Я знаю, что подразумевает под собой война. А еще я знаю, какие жертвы таятся в тени балов и пиров аристократии. И знаешь, что я еще знаю? Для того, чтобы на шее принцессы перламутром переливались жемчуга, на его добычах погибают люди и морские обитатели.

Посреди внутреннего двора замка находился невообразимых размеров фонтан. Он напоминал кристально чистое озеро, если не считать того, что из-под глади воды вырывались искусственные гейзеры, о которых Алисе поведал Джонатан в конюшне, пока они экипировали коней. Точнее Джонатан учил Алису, как нужно собирать коня в поход. Они кружили вокруг воды уже час, и под вечер сумерки румянили пожелтевшие и красноватые листья, что неизбежно опадали, уносясь по воде в вальс. Агата похлопала лошадь по массивной шее и направила свою спутницу к кромке фонтана, где животное с жадностью лакало живительную влагу.

Алиса с Джонатаном, переглянувшись, последовали за ней.

— Я все больше удивляюсь тому, в насколько разных мирах мы живем. Мы говорим о совершенно разных вещах: жемчуга и война не могут быть уравнены.

— И покуда ты заботишься о драгоценностях, то не видать тебе победы над врагами, — конь Вильцгейма нетерпеливо фыркнул, ибо его наездник не позволил тому приблизиться к воде.

— Скорее! Во дворец! — Из кустов выскочил мальчишка, что недавно только готовил для комнату для переговоров. Он еле стоял на ногах, а грудь тяжело вздымалась. Похоже, он так торопился, что даже позабыл о пальто.

— Как ты можешь так обращаться ко мне?! — Бросила Агата, так и не повернувшись к слуге. — И ты еще надеешься остаться в услужении у моей семьи?

— Но… — Икнул мальчик, покраснев еще сильнее. — Меня послал…

— Подождет.

— Но генерал и принц Александр не намерены ждать. Они совсем недавно пересекли главные ворота. Король требует Прародительницу и Разрушительницу Миров вместе с вами, — мальчишка кивнул Вильцгейму. — А принц Александр отказывается сдвинуться с места, покуда не увидит вас, принцесса.

— Негодник! Почему сразу не сказал? — Агата, не дождавшись ответа, вперед нас умчалась в сторону дворца.

— Во что облачен генерал? — Поинтересовался Джонатан.

— На генерале военный мундир.

Алиса провела ладонью по гриве, сопоставляя паззл из недосказанных слов в голове. При любом раскладе выпадала скверная карта.

— Иди сюда, — Джонатан протянул слуге руку и тот без какого-либо страха ухватился за нее. Вильцгейм потянул мальчишку на себя и усадил в седло перед собой. — В следующий раз не забудь пальто.

— А у тебя есть сердце, — изумленно выдала Алиса, не веря собственным глазам. Было сложно представить, что такой жесткий человек способен на заботу о людях, которые были ниже его по статусу.

— Да, и большая его часть принадлежит нашему народу. А самая не искорёженная — тебе.