Волки скалятся в тенях

1 глава. Деньги пахнут

— Мы пойдем в храм и точка, — промолвила беззаботно Алиса, вылив остатки травяного отвара в медную раковину. Свежий мятный запах немного обжег ноздри, из-за чего отражение в зеркале с отколотым краем поморщилось. Однако довольная усмешка отразилась на девичьих устах — ей нравилось делать все наперекор ему. Недовольное фырканье, распространяющееся вибрацией по всему телу, непроизвольно разводило победоносный костер где-то под сердцем. Алиса горделиво выпрямила спину, расправив плечи, и свысока взглянула на собственное отражение, словно могла разглядеть в замызганной стекляшке его черты лица. Из-за этого он вскипал еще сильнее.

— Нет, — голос Друга в голове отразился эхом, словно от стен пещеры. Алиса в ответ лишь закатила глаза и приподняла руки, намереваясь упрямо сложить их на груди, но левая рука, как она и ожидала, отказалась подчиниться. Значит, Друг решил хоть немного выйти на физический уровень в их глупом споре, в котором Алиса не собиралась сдаваться. У нее было преимущество. Все-таки возможности Друга были весьма ограничены — голос в голове, да левая рука, что всегда била четко в цель.

— Мне плевать, чего ты там хочешь, а чего нет. Сегодня будет праздник у приверженцев Истинных Богов, — она подняла правую руку над собой, разглядывая вереницу шрамов на бледной коже. Знаки, что, по мнению воспитательниц, должны напоминать Алисе, насколько она ничтожна и несносна. На деле же тонкие полоски шептали ей о том, насколько невозможно жить по придуманным другими людьми законам. Она вальяжно опустила руку и схватила с плетенной корзины двусторонний плащ. — Мне хочется посмотреть.

Под ребрами у нее не теплилась вера в эфемерных богов и их хранительниц, и будучи ребенком, на службах зачастую она сладко спала, прикрывшись папкой с нотами. Ни тогда, ни сейчас Алиса не понимала ни одного религиозного фанатика, населявших их забытый хранительницами город. Они лбы разбивали у входа в храмы, воспевали их деяния, но почему-то в Бьюттерирайте солнце светило все меньше и меньше.

— Ты специально доводишь меня?

Приятная нега после чужого зевка распространилась по телу, когда Алиса покидала ванную комнату, что она даже сама зевнула. Алиса тряхнула головой, дабы сбросить остатки сна, и вывернула плащ на бордовую сторону — любимый цвет Лайлы. Левой рукой Друг помог ей накинуть плащ на плечи.

— Нет, — всего несколько простых манипуляций пальцами и ей удалось завязать тугой хвост. — Там действительно будет на что посмотреть. Давно не видела Лайлу в платочке, да золотистом сарафанчике.

Алиса перечисляла причины, почему именно сегодня им так необходимо оказаться в храме, попутно переворачивая подушки в поисках маски. Как же нелепо, что она была способна украсть абсолютно любую вещь, но постоянно что-то теряла! Сухая Война с северянами закончилась пять лет назад, а электричество — недавнее изобретение — подали вновь только в заведения и дома, чьи хозяева могли себе это позволить. Из-за этого Алисе пришлось возиться по квартире, спотыкаясь и путаясь во всяком хламе, пока не наступила на черный мешочек с излюбленной маской.

— И не обчищала карманы тупоголовых зевак. — Запоздало откликнулся Друг.

— Нам ведь было очень весело тогда, — хмыкнула Алиса, засовывая мешочек за пазуху. Забавно было только сначала, когда Друг и Алиса открыли для себя преступный мир и поняли, что они виртуозно умеют отнимать чужое. Сейчас же остался лишь хладнокровный азарт в венах.

— Тогда мы не были теми, кто мы сейчас.

— Стервятник звучит глупо, но не так пафосно, как ястреб.

— Есть в этом какая-та власть, — молвил Друг под режущие звоном разбитого стекла песнопения прихожан. Он частенько ехидно подмечал, что ему каждый раз словно пережеванные осколки в уши запихивали.

Алиса согласно кивнула, стоя в храме, окутанная странным дурманом свечей, да каких-то благовоний. От всех этих примочек для обрядов только сильнее разболелась голова, что и без того жужжала потревоженным ульем из-за духоты в обители хранительниц. Если бы не Лайла, то Алиса на радость Друга дальше обходила это место стороной. Им повезло, что они опоздали на церемонию, и пришли как раз в тот момент, когда прихожане заканчивали воспевать деяния хранительницы Хейли, а помощники проповедника раздавали белые лилии.

Алиса тоже приняла ненавистный цветок, чтобы не выделяться из толпы, но не стала прислоняться к лепесткам, на которых еще блестели капельки освященной на мощах Серен воды, лбом и перечислять шепотом самые страшные прегрешения за прошедший год. Грешков у них с Другом накопилось три вагона и маленькая тележка, — и это только за последнюю неделю. Когда помощники отошли подальше, Алиса, презрительно фыркнув, смяла бутон и кинула на пол.

Женщина рядом тихо промолвила, что чересчур разгневалась на мужа за интрижку с молоденькой девушкой. Однако она простила его, не очернила свое сердце и помыслы черной яростью. Каждый раз подобные действа вызывали у Алисы внутренний приступ истерического смеха. Ей слабо верилось, что люди, населявшие их страну больше полувека назад, возносили кого-то до сана хранительницы, дабы потом носиться, как идиоты с вонючими палочками, цветочками да корешками, умоляя богов и их хранительниц обратить на них свой взор. Нет, они действовали.

«— А ведь даже посмеяться нельзя. Сразу статью впаяют» — Алиса не сразу поняла, кому именно принадлежала эта мимолетная мысль: ей или же ее вечному спутнику.

— И здравствуй, Граница, — кислый голос Друга развеял все сомнения.

— Не делай так больше, — Алиса, едва размыкая губы, пригрозила ему. Порой он не оставлял ей абсолютно никакого личного пространства. На него бы самого повесить статью за нарушение частных границ и хоть немного отдохнуть. Но, увы, они неразрывно связаны. Отправится на Границу он — отправится и она.

В детстве такое вмешательство казалось порой забавным. В основном же постоянное присутствие Друга дарило чувство защищенности и спокойствия, будто у нее был сильный брат-близнец, готовый подставить свое плечо, дать ценный совет в трудную минуту. Тогда они с Другом были совсем несмышлеными. Не было никаких «Я» и «МОЕ». Были только «МЫ» и «ДРУГОЙ ЗЛОЙ МИР». Конечно, с тех времен много песчинок просочилось сквозь пальцы. Алисе все чаще стало казаться, что Друг от взаимовыгодного сотрудничества практически каждый раз переходил к перетягиванию одеяла на свою сторону, указывая на свое превосходство.

Алиса поправила помятую шифоновую юбку, которую ей пришлось напялить, дабы ее пустили на церемонию. Под ней на Алисе сидели удобные обтягивающие брюки, что не мешались под ногами в отличие от всяких платьев.

И тут один из сарафанов блеснул иным золотым цветом. Ох, Лайла любила выделяться. Ее две увесистые косы были убраны под серебряный платок. Алиса иногда размышляла о том, почему босс украсила платок обычными стразами, а не алмазами. Ведь она так любила роскошную жизнь. Но ответ приходил на ум один и тот же: уж слишком королева преступных трущоб, у Алисы не повернулся бы язык назвать это миром, была практичной во всех отношениях.

Как ни посмотри, она не похожа на прихожанку, на чью-нибудь жену, домохозяйку. Пышные формы Лайлы обтягивал золотой сарафан. Золото — дань самой почитаемой из хранительниц, Хейли. Насчет ее фамилии историки до сих пор вели споры, слишком уж биография воительницы, революционерки оказалась запутанной. Алису же не волновали подобные вопросы. Знание о том, какую же фамилию носила мертвая, никак не относящая к ней и Другу, девушка, не принесет им реальной и осязаемой пользы. На знание не купишь чего-нибудь на ужин, а звенящие монеты — другое дело. Когда у человека есть золото в кармане, перед ним нет никаких преград — истина, которую привила Алисе жизнь в нижней части города.

Пристальный взор Алисы вновь вернулся к боссу. Было в Лайле что-то, чего хотелось бы, возможно, и ей. Однако она до сих пор ломала голову над этой головоломкой — над самой собой. Самый сложный паззл, что хранительницы подкидывают на пути людей.

— И откройте свои сердца, испейте из чаши лунного света, устремите все свои чистые помыслы… — Слова проповедника зажгли в глазах Лайлы страстный огонек. Хотелось бы и ей во что-нибудь верить так яро. Например, в себя.

— Серен Великодушная, правительница Мекролвских земель, избавительница от вороньего ига обязательно услышит вас. И тьма отступит. — И тут до Алисы дошло, что Лайла, похоже, ощутила тяжелый взгляд своей подопечной, кем она ее считала, и резко обернулась. Да, Алисе определенно понравилось непонимание в очах начальницы.

— Она даже не понимает, в какой опасности находится сейчас.

Алиса прикусила кончик языка до привычного металлического привкуса. Ей ни за что не хотелось убивать Лайлу, что бы между ними не происходило. Уж точно не тогда, когда разноцветный свет, благодаря витражу на куполе, падал на ее смуглое личико. Каждая ее черта сверкала неподдельной искренностью и открытостью. Безусловно, они с Другом могли оборвать все нити жестокого и изощренного кукловода. Но какова цена отнятой жизни?

Алиса подняла взгляд на стеклянный купол. Искусные мастера превратили обычное стекло в произведение искусства где-то в семнадцатом веке нового летоисчисления. Пять сильнейших женщин эпох Сражений и Завоеваний нашли свое место здесь, буквально в небе.

Все они были в доспехах, кроме третьей. Серен была облачена в какой-то моряцкий костюм. Алиса никогда не разбиралась в морских, особенно в пиратских делах. А что уж говорить об их нарядах… Она лишь знала, что Серен удалось собрать великий флот и выдвинуться против Блэкроу. Ее воины были плохи на суше, но на воде им не было равных. Хотя сама гордая повелительница морей нашла свой конец на земле.

Никому из этих девушек не удалось дождаться, когда корона опуститься на голову. Все погибли во время сражений, а потом кто-нибудь занимал их место на троне. Слишком злая и несправедливая шутка затейливой судьбы, но в мире сложно отыскать справедливость в чистом виде.

Девушки вытаскивали Бьюттерирайт на своих плечах из всех бед, а почему-то правили только мужчины. Хотя бунтовщиков и воинов среди них было тоже не мало. Тот же Бьюттер Первый появился в этих землях и смог организовать людей, сформировать гвардии и навести порядок в диких местах.

— Много людей умерло под колесницей его правосудия.

Алиса промолчала. С чего он решил, что ей понадобились уроки истории? Ее интересовало только то, как же им с Другом выбраться из гниющего Бьюттерирайта. От короля, который продавал страну по кусочкам. От приближенных к нему людей, которые не гнушаются воровством из гробниц великих людей, отстроивших их страну. Им нужно сбежать из этой клоаки, а их карманы должны волочиться по дорожке за ними.

Когда проповедь была закончена, Алиса поторопилась уйти. Она знала, что Лайла попытается найти ее и расспросить, что такая мелюзга пялилась на нее все время. А голос мог выдать их с Другом. Голос — единственное, что они не могли спрятать.

— Заглянем в Притон Гончих? — Друг уже знал ответ. Им нужны деньги, и они брали новый заказ каждый раз, как только разделывались с предыдущим.

— Я думала, ты устал после вчерашнего.

— Я скорее устал от того тучного проповедника, нежели от вчерашней погони.

Алисе не удалось сдержать резкой ухмылки. Новая игра началась.

Притон Гончих притаился в самом злачном закоулке Бьюттерирайта, а точнее его присутствие нагоняло мрак и заставляло людей обходить эту улочку стороной.

Алиса предусмотрительно надела маску с клювом стервятника и накинула плащ черной стороной на плечи, затолкав юбку за пазуху. За ними могли устроить слежку при приближении к берлоге отпетых бандитов. Они с Другом не были последними дураками и понимали, что за раскрытие личности мелкого, но ловкого бандита определенные люди отвалили бы приличный мешочек денег. По крайней мере, ее в этом яро убеждал Друг, но ей не особо верилось в подобную чепуху. Если какие-то толстосумы и захотели бы видеть Стервятника на блюдечке с серебряной каймой — им бы уже давно не сносить головы. К тому же немногие, по ее подозрениям, понимали, что Стервятник был девушкой. Природа не одарила Алису шикарной женственной фигурой. Она больше походила на мальчишку. Грудь особо не выделялась, но на всякий случай она все равно пользовалась утяжкой, чтобы поддерживать миф о мальчонке из детского дома, который зарабатывает тем, что отбирает самые смачные заказы у более закаленных коллег по ремеслу (если мордобой и воровство можно назвать таковым).

Влажная галька неприятно липла к подошве начищенных длинных сапог. Алиса стиснула зубы, представляя, как будет снова выковыривать камешки из зазубрин на подошве.

— Перстень, — напомнил Друг. — Или мальчишка лишился особого расположения Лайлы?

— Завались, — она натянула перстень поверх кожаной перчатки. Кольцо с черным камнем, который рассекала кривая серая линия — из-за чего он немного походил на кошачий глаз — туго шло. Но она не собиралась снимать перчатки — хоть какую-то преграду между Алисой и Другом и этими троглодитами из шайки Лайлы. Когда-то они позволили ей жить, и теперь женщина — их должница до гроба.

Обветшалые двери распахнулись с невиданной силой, Друг всегда бил четко. Дверца ударилась об кирпичную стену так сильно, что чуть не слетела с петель.

— Стервятник, тебя скоро заставят сменить все двери, — Мэди, приятная блондинка за стойкой на входе, сложила руки с аккуратными ноготками в замок и облокотилась об свой столик, в попытке хоть немного приблизиться к знаменитому Стервятнику.

Алиса молча наклонила голову, уставившись пустыми и темными глазницами на девушку.

— Все молчишь, — разочарованно вздохнула Мэди. — Иди, тебя нет смысла записывать. Бери лучшее, — блондинка кивнула в сторону доски, усеянной множеством бумажек, некоторые из которых были измяты или же вообще пожелтели от старости. Алиса поклонилась так благородно, как только могла. Полы ее с виду шелковистого плаща взметнулись, и Мэди проводила ее удаляющийся силуэт завороженным взглядом. Она всегда так делала. Алисе об этом поведал старый бармен.

— Не своди девочку с ума, — пропел Друг. — Девичьи сердца так хрупки.

Алиса сжала кулаки до боли в пальце, который был закован в стальную тюрьму перстня. Иногда выходки «соседа» по разуму выводили ее из себя, но она привыкла отпускать подобные ситуации. Нужно было лишь глубоко вдохнуть и досчитать до трех, пяти или десяти… успокоение в конце концов приходило.

Их жадный взгляд заметался по доске с заказами, пропуская те, что уже висели здесь полгода, а то и год. Никому не хотелось устраивать слежку за женой какого-то фермера за копейки, или ловить молоденького мужа обеспеченной старушки на измене. Копаться в чужом грязном белье (особенно нижнем) — унизительное занятие. Никто даже за большие деньги не возьмется за подобное. Уж точно не Стервятник.

— Это нам подходит, — объявил Друг. — Не знаю кого этот чудила собрался обокрасть, но работенка явно того стоит.

Алиса и сама уже несколько минут пялилась на один очень краткий, но заманчивый заказ. Заказчик был немногословен: выкрасть папку документов из частного дома, а сумма будет равна той, которую запросит исполнитель сея действа. Всем бы обладать такой ясностью ума и пониманием, чего тебе на самом деле нужно. Они с Другом не выдерживали долгих и пламенных речей.

Зачем говорить десять слов, если все можно описать в двух? Одна из причин, по которой они не любили проповеди в храмах.

Если этот человек не оборванец, решившейся поиграть с большими дядями, то они с Другом могут сорвать большой куш. И никого не нужно было убивать — просто сказка.

Не успели они сорвать бумажку, как их накрыла огромная тень. Алиса сразу же догадалась, кто это.

— Горошек, — высказал Друг ее догадку. Да, Горошек был единственный, кто до сих пор их задирал в Притоне Гончих. Была ли то зависть положению Стервятника? Или его тупоумие? Алиса считала, что и то, и то. Однако, однажды этот паренек выполнил один из тяжелейших заказов — сорвал поставку зеленого горошка из восточных земель, помог мекролвскому дельцу занять эту нишу — чем и заслужил свое забавное прозвище.

— Стервятник, ты не торопись, — громила перекрыл им путь для отхода, заслонив проход к выходу своим тучным телом, из-за которого обеспокоенно выглядывала Мэди. — Ты уже всех изрядно достал. Забираешь самые жирные куски, а ребяткам оставляешь одни крохи, — казалось, что никто не брал этот заказ, ожидая, когда именно Стервятник за него возьмется и Горошек сможет снова устроить с ними перепалку!

— Чего, язык проглотил? — Лысая макушка сверкнула на свету, когда мужчина наклонился к ним. От него разило перегаром, из чего Алисе удалось сделать вывод, что завалить здоровяка будет проще простого.

— Или хахаль твоей мамашки отрезал тебе его, перед тем как отослать в дом сироток? — Друг ударил первый левой рукой. Удар был точен. У него получилось за один раз сломать нос-картошкой и оставить глубокую царапину перстнем.

Друг никому не позволял оскорблять их.

Горошек со стоном схватился за нос, еле устояв на ногах. Кровь стекала по ладоням и предплечьям. Алиса потрясла ушибленной рукой, стряхивая алые капли. Пусть у Друга и был контроль над этой частью тела, но боль чувствовала именно Алиса.

— Позволь мне быть ведущим сегодня. — Алиса смекнула, что Друг вовсе не просит. И решила уступить ему сегодня без лишних пререканий. На драку с утра она не рассчитывала.

Горошек с нечеловеческим ревом вновь понесся на них. От тяжелого кулака громилы Алисе удалось увернуться, после чего она ловко запрыгнула на стол, скинув плащ. Друг похвалил ее осторожность, не хватало еще запутаться в куске ткани и упасть в ноги Горошка. Такого унижения образ Стервятника не пережил бы.

Глаза мужчины сверкали, как две чеканные монеты, на окровавленном поросячьем лице. Он смотрел на них снизу-вверх, пока они возвышалась на круглом деревянном столе. Алиса, не растерявшись, нарушила свое обещание и пнула Горошка по лицу, пройдя грязной подошвой по небритой щеке. Но громила не упал, и схватил Алису за вторую ногу, сбросив на пол, который напоминал одну сплошную грязную лужу.

— Сосунок, — Горошек ненавистно сплюнул кровь возле головы. — Вертлявый, собака, но уж больно хиленький. И за что Лайла так полюбила тебя? Синдром неудавшейся мамочки? — Мужчина пнул Алису в живот, когда она предприняла попытку подняться на ноги. А затем еще раз. Еще. И еще.

Алиса задрожала от злости и беспомощности. Нужно было позволить Другу взять ситуацию полностью в свои руки.

— Черт бы его побрал, — выругался Друг. — Только попробуй пискнуть и выдать нас.

Алиса заскрежетала зубами, сдерживая стон после нового удара. Ей казалось, что внутри живота что-то лопнуло, и она отчаянно поползла в сторону, спиной вперед, пока не уперлась ей в стул. Алиса поднялась так быстро, как только могла, вцепившись в треклятый стул — единственную опору. А затем, когда Горошек подошел к ним угрожающе близко, обрушила его бандиту на голову из всех оставшихся сил. В этот раз громила пошатнулся и не смог удержаться на ногах, упав спиной в грязь.

Друг взял левой рукой стакан с каким-то дешевым пойлом с соседнего стола, а Алиса повела их к Горошку и села тому на грудь.

— Сначала обеззаразим, — заурчал Друг, и вылил алкоголь на лицо мужчины, а затем замахнулся, чтобы разбить стакан тому об голову.

— Угомонись, — мужской голос остановил его. — Я записал заказ на твой счет.

— Повезло, — Друг выпустил стакан из рук и тот разбился возле уха Горошка. — В следующий раз бармен не заступится за него.

Алиса кивнула. Бармен был хранителем Притона Гончих, и его слово было решающим в любом конфликте. Только новенького бармена Алиса видела впервые, когда на негнущихся ногах подошла к барной стойке.

Налить чего-нибудь? — голос мужчины был сиплым, прокуренным. Короткие волосы были настолько бесцветными, что казалось он был вовсе лысым, а глаза напоминали два острых кинжала. — Если что, я Дмитрий, — он протянул Алисе салфетку, видимо, для того, чтобы стереть кровь с перчаток. Но она лишь прыснула от такого благородства и направилась к выходу, где забрала плащ у заплаканной Мэди.