Волки скалятся в тенях

7 глава. Погром

Глаза горели морской влагой, словно Алиса окунулась в темные пучины с головой, не моргая. Тонкий луч света несмело пробивался через щелочку между двумя плотными бордовыми занавесками, которые чаще можно встретить в театре, но никак ни в чьем-то доме. Луч разрезал потолочную фреску пополам, разделяя двух возлюбленных: мужчину на полпути к превращению в чудовищного волка и прекрасную лесную нимфу. Раскрасневшееся девица, чей взгляд перламутровыми слезами блестел во мраке, а на сладострастных искусанных устах виднелись капельки утренней росы, тянула к кавалеру своей души две белоснежные лилии. Художник умело изобразил блики волшебного света вокруг цветков, которые Алиса с Другом уже давно окрестили сорняками, не иначе.

— Как сентиментально, — сонно хмыкнул Друг, но Алиса не нашлась с ответом. Тяжелую голову, казалось, припечатало к мягким подушкам. Однако щеку неприятно саднило от вышивки золотистыми нитками. Алиса осторожно притронулась указательным пальцем к щеке, и тут же его отдернула, прошипев, припухлые царапины загорелись в ответ на прикосновения.

Алисе не сразу удалось понять, где именно она находилась. Прошедший вечер урывками всплывал бледной дымкой. Лишь жар и страх загнанного зверя четко засели в кривых осколках ее памяти.

— Черт, — сокрушенно прошептала Алиса, осознав, что, похоже, они с Другом не покинули злосчастный особняк Вильцгейма. При воспоминании о нем дрожь пробежала по телу, а те места, где он ее касался мертвенно похолодели. Под ложечкой засосало от того факта, что она оказалась настолько бессильной, что не смогла дать ему отпор.

— Все в порядке, — отозвался Друг на размышления Алисы, которые, как она до этого надеялась, он не слышал. Однажды он сказал ей, что иногда до него доносятся некие отзвуки ее мыслительной работы, а все остальное походило на странный шум. Потом Друг, конечно же, отшутился, что, видимо, Алиса так тупа, что даже думает редко. — Я старался держаться наплаву все это время. В этот раз я якорем зацепился за эти мерзкие лилии и мое презрение к Джонатану. Я бы не позволил ему сделать что-то непростительное с тобой.

Другу удалось немного успокоить Алису, но в ее грудной клетке ярость дала новый росток. Алиса ненавидела все, что связано с Бьюттерирайтом. В своей жизни они с Другом ни разу не встречали человека, кто так же сильно пылал гневом при одном упоминании родных земель. Жизнь в одном из сильнейших государств душила хуже, чем петля неосторожно накинутая на шею. Даже солнце здесь светило неправильно.

Запах лилий — самого узнаваемого символа королевской семьи и всей страны — въелся в каждый сантиметр комнаты: шторы, ковер, постельное белье. Эта вонь нагоняла еще больший дурман, чем те кошмары о прошлом, что терзали Алису с того момента, как веки ее сомкнулись. Сон редко помогал ей отдохнуть. Либо гнетущая тьма клыками впивалась в податливую плоть, либо к ней являлись люди минувших дней. Все это лишь изматывало. Вопрос о том, разделяет ли Друг со ней сновидения начал крутиться на языке, как дверь в спальню распахнулась, и Алиса проглотила несказанное, не решившись заговорить.

— Пора бы выбросить эти цветы, — как ни в чем не бывало выдал Джонатан, со звоном поставив поднос на прикроватную тумбу, а затем бледные пальцы сжали вазу и подняли ее в воздух. — Я старался особо не заходить, чтобы не тревожить твой, надеюсь, крепкий сон, — вкрадчиво продолжал он, придерживая в локтевом изгибе вазу с увядшими лилиями, а свободной рукой приподнял штору и нырнул под нее. Алиса расслышала, как щелкнул затвор на окнах. После чего он вновь быстро появился, но уже с пустой вазой, и поторопился объявить:

— И окна не решался открывать. Воздух сезона листопадов холодноват в этом году. Боялся, что ты простудишься, — в подтверждении его слов легкий ветерок по-хозяйски ворвался в мрачную и богато обставленную комнату. Здесь, как и в кабинете Вильцгейма, преобладало красное дерево, завезенное кхинами.

Темные стены давили, делая пространство меньше, чем оно на самом деле было. Их с Другом спальня со стенами в желтых пятнах в обветшалом доме не шла ни в какое сравнение с убранством этой комнаты.

— Теперь я свободна? — Непрошенный вопрос сам слетел с потрескавшихся губ Алисы. Наверняка она выглядела жалко, но повторения той пытки ей больше не хотелось. Словом, пусть найдет себе другую подопытную игрушку, а Алисе хватило вчерашнего дня.

— Я никогда не заберу твою свободу, — Джонатан присел к Алисе поближе, снимая серебряную крышку с подноса. Алиса приподнялась на локтях, но отодвинуться не решилась. Сладкий аромат сочных вишневых булочек и чая с черной смородиной не позволил ей этого сделать.

— Ты угрожал мне королевской стражей, — упрямо продолжила упираться Алиса, хотя ей так хотелось накинуться на те яства, что преподнес Вильцгейм. Желудок предательски заурчал, и Алиса слегка стукнула кулаком по животу, чтобы он заткнулся. Казалось, она не ела уже трое суток.

— Поешь без лишней болтовни. — Алису удивило, как гордость Друга и его гнев уступили, отошли в тень ради нее. — Тебе слишком тяжело.

— Это были вынужденные меры. Не хотел, чтобы ты попала под горячую руку, — вздохнул Джонатан, помешивая в кружке чай. Алиса было дело хотела уточнить у него, что же он имел в виду, но тепленькая кружка в ладонях полностью завладела ее вниманием. Долгожданный жар растекался по венам, и Алиса совсем разомлела, что позабыла о еде, его липком взгляде и вчерашних ужасах. — Ты проспала два дня.

— Что?! — Чай чуть не вылился из кружки, когда Алиса дернулась, недоуменно уставившись на Джонатана, словно тот был диковинным экспонатом. Это должно быть его ехидные шутки, которые были совсем несмешными, даже если он сам так считал.

— Ты совсем ничего не помнишь? — Поинтересовался Вильцгейм, пока Алиса принимала из его рук сочную булочку. Она была мягкой и от нее пахло свежим хлебом. Слюна непроизвольно заполнила рот, и Алиса немедля откусила от нее большой кусок.

— Было больно, — простодушно выдала она, не успев прожевать булку и запить ее чаем. Он оказался таким горячим, что нижнюю губу обожгло словно жидкой лавой. В чайнике кипятил, значит. Алиса еще раз откусила булочку и расстроилась, когда поняла, что внутри было мало вишни. — Мог бы и побольше начинки положить.

— Ты думаешь, я сам готовил? — Изумился Джонатан и щеки Алисы вновь заалели. Конечно же, он не готовил. С такими деньгами ты навряд ли знаешь, как выглядит кухня, ибо доходишь только до столовой.

— Алиса… — Разочарованно простонал Друг. «— Что ж, — решила она. — Отступать поздно. Буду стоять на своем до посинения».

— Не видела снующих слуг по твоему дому, — пожала Алиса плечами, доедая всухомятку выпечку. К такому горячему чаю не было желания больше притрагиваться.

— Если бы я был поваром, то резал бы колбасу с хлебом, а не людей, — почти ощетинился Джонатан. Этот странный и неожиданный оскал окунул Алису в вязкое болото действительности: она — идиотка, которая заключила две сделки, наивно полагая, что сможет обвести вокруг пальца чертового Джонатана Вильцгейма.

— Пора уходить, — полу приказной тон Друга вывел Алису из ступора. Она по инерции начала стягивать с себя одеяло, хотя тело оставалось ватным и плохо слушалось. Два дня в постели не прошли даром. Ее конечности привыкли к постоянному движению. — Перед Притоном Гончих надо будет размяться, — подкинул извечный товарищ разумную идею, которую Алиса намеревалась исполнить.

— Стой. Тебе нужно отдохнуть еще немного. Прости за такую неудачную шутку. — Джонатан потянулся к ней, чтобы остановить, но она ударила его по кисти. Больше никаких прикосновений.

— Мне нужно идти. У меня есть дела, — бесцветно парировала Алиса, вперив в Вильцгейма такой взгляд, что он точно должен был сквозь землю провалиться. Однако он выстоял.

— У Стервятника, ты хотела сказать? — После этой фразы Друг внутри взвыл. Ни одного слова Алиса не смогла разобрать, поэтому молча поднялась. Джонатана не касались ее дела, ему точно не следовало совать нос в жизнь Стервятника.

— Если ты знаешь истинное лицо Стервятника, то это не делает доверительным лицом. Ты больше ничего не знаешь, — все тело ныло, а плечо болело так, словно в нее выстрелили не несколько дней назад, а только что. Алисе пришлось сделать пару неуклюжих шагов, чтобы ноги вспомнили о своих главных функциях. — Я не могу больше разлеживаться в постели, как принцесса.

— Хотя и достойна этого, — то с какой обыденностью было сказано это простое предложение выбило весь воздух из ее легких. Алиса уже не слушала ворчание Друга, а на негнущихся ногах повернулась к собеседнику.

— Что ты сказал? — Алиса бы солгала, если сказала, что ей не хотелось, чтобы Джонатан сказал это снова. Достойна… Алиса покатала простое словечко кончиком языка по небу. Обычно она слышала, что достойна смерти или прозябания на Границе, а не мягкой королевских размеров постели и сна, сколько ее душеньке угодно.

— Сказал, — Джонатан поднялся вслед за Алисой и сделал шаг вперед, оказавшись почти вплотную к ней. Вильцгейм ловко перехватил тонкое запястье, когда она подняла руку, дабы его оттолкнуть, и сжал свои ледяные пальцы на нем, будто намеревался оставить синяки на бледной коже. — Ты достойна того, он наклонился к Алисе, не выпуская запястья из хватки. — Чего не достойна даже королева. — Горячо прошептал он, едва касаясь губами ее ушной раковины. Алисе казалось, что она покраснела с ног до головы, стоило ей выдавить из себя:

— Я думала, что ты никогда так не отзовешься о королевской семье, — голос ее дрогнул, как порванная на скрипке струна. — Видно же, что фанатик Бьюттерирайта.

Вильцгейм вовремя отступил, когда Друг в немом гневе замахнулся левой рукой. Кулак не по ее воле прошелся в миллиметре от мужской скулы. Джонатана, похоже, этот выпад со стороны Алисы ни капельки не удивил. Зрачки Джонатана не расширились: глаза его оставались спокойным морем, как затишье перед бурей.

— Где твоя одежда? — Рявкнул Друг. — Нам нужно увидеться с Дмитрием.

— Значит, таким ты меня видишь? — Джонатан наклонил голову чуть в бок, более не шевелясь.

— Тебя все видят таким, — Алисе больше нечего было сказать. Джонатан был одним из самых приближенных к королю. Даже загадочная смерть собственного отца не отвратила его от знати. Но не Алисе было об этом рассуждать. Своих родителей она не помнила, и не знала, что должен чувствовать ребенок к отцу или матери.

— Но ты не все, — Вильцгейм устало покосился на кресло. Алисе показалось, что он только и желал, что упасть в него, дабы погрузиться в царство грез. — Мы не родные стране родной, — скривился Джонатан, а Алиса набрала полную грудь воздуха, чтобы возразить. Ребра отдались болезненным стоном на ее потуги. — Не отнекивайся. Я узнаю этот затравленный взгляд. Тяжелый. Грозный. Но чересчур одинокий. Я очень хорошо его знаю, ибо вижу в зеркале каждый день, такое откровение било наотмашь, что, казалось, даже Другу нечего съязвить. Очередной болевой спазм схватил плечо Алисы, и она поспешила убраться из комнаты. Убежать из этого дома.

Но мысли о том, что ей все равно придется вернуться в лапы Джонатана, преследовали Алису до самого Притона Гончих.

После того, как Джонатан видел Алису без маски, было странно вновь скрывать лицо. Впервые в жизни Алисе стало горько от каждодневной вынужденной лжи, которая змеями заползла под кожу, заменяя вены. Но тем не менее она вынырнула из темного переулка, проскользнула мимо башни Лисы, как бандиты прозвали место, где обычно сидела Лайла, и постучала небольшими каблучками в направлении Притона Гончих.

— Какого…

Воздух вышибло из груди одним точным ударом железного кулака. Алису почти откинуло назад. Она отступила, когда ее взгляд зацепился за разбитые тонированные окна. Теперь все внутреннее помещение открылось для зевак вокруг. Только сейчас Алиса заметила толпу людей, а общая какофония звуков навалилась оглушительной волной.

— Бандюганы и под самым нашим носом, — донесся до ее ушей возмущенный шепот.

— Проваливаем, — бесцветный голос Друга вскипятил кровь Алисы хуже пламени под походным чайником. Впервые в своей жизни она презрительно фыркнула в сторону Друга:

— Трус, — сделала шаг вперед, но тут же застыла на месте, словно дерево, пустившее корни глубоко через каменную кладку дороги. Уже знакомое дуло револьвера уперлось в ребра под плащом. Сердце Алисы погрузилось в покойную тишину.

— Я не позволю тебе рисковать своей жизнью, — безразлично шептал Друг, будто его мог кто-то услышать кроме Алисы. — Ради кучки отбросов. Я расколол звезду, чтобы защитить тебя.

— Брехня, — отмахнулась она от него. — Кончай пороть философскую чушь про звезды. Ты не выстрелишь, — надежда предательски резанула острым клинком ее связки, ибо голос неуверенно дрогнул. Он не причинит ей вреда. Друг может плеваться ядовитыми угрозами, но он сожжет левой рукой весь Бьюттерирайт, чем позволит хоть одной царапине появиться на теле Алисы.

— Стой на месте, — револьвер сильнее надавил на кожу, вот-вот войдет в разгоряченную плоть. Но Алису не трясет. Все ее конечности налились свинцом уверенности. — Зайдешь за угол, и мы выкинем этот маскарадный костюм. На нас вся пялятся. Оглянись, — ни один мускул не дрогнул на лице Алисы. Она смотрела только на разбитые окна, где ее товарищи пытались отбить Притон Гончих у королевской стражи. — Все увидели нашу маску. Мы должны избавиться от Стервятника навсегда.

— Ты опоздал, — холодно обрубила Алиса все попытки Друга что-либо ей доказать. — Все мое тело в шрамах. Свою миссию по защите ты провалил, — Алиса сделала твердый шаг вперед, а левая рука надавила револьвером в бок. — И ты забыл, милый Друг, Стервятник — это я.

Шаг. Еще шаг.

Сердце медленно вторило каждому шагу.

И Алиса перешла на бег, а сердце бешено колотилось в такт, когда она уже миновала скользкое от дождя крыльцо.

До боли в костях хотелось скинуть с себя маску, которая, казалось, уже приросла и стала продолжением ее самой, ибо стекла запотели, и Алиса едва могла что- либо видеть. Однако даже через мутные стеклышки было понятно, что стража намеревалась и камешка не оставить от Притона Гончих. Места, где такие, как Алиса и Друг, могли найти свое предназначение. Место, где такие, как Алиса и Друг, могли выжить, когда король и его приближенные махнули на отбросов рукой.

Все липкие от выпивки столы были разрублены, доска с объявлениями горела и языки пламени уже лизали стену, половина бутылок за пустой стойкой бармена были разбиты.

Бармена не было на месте…

В общем безумном танце гончих и стражи Алисе не удалось отыскать его белесую голову и ледяной хищный взгляд. Бандиты с остервенением диких зверей отбивались от людей короля. И на одно мгновенье все в Алисе воспело от гордости за этих отщепенцев. Притон Гончих кормил их далеко не крошками, которые им с барского плеча кидали аристократы. Они защищали свою крепость. Все, кроме одного.

— Бармен не смеет покидать тонущий корабль…

— Подсадной утенок?

— Хуже, — оскалилась Алиса под маской, выудив клинок из ножен. — Падаль. Он должен быть здесь! — Чуть ли не воскликнула она, когда Друг выстрелил из револьвера в колено стражника, побежавшего на них с длинным топором с золотым орнаментом над головой. Лихо, смело, глупо. Бородатый мужчина упал на колени и только сейчас Алиса заметила, что мундир его был красен не только потому что таким был задуман. Одеяния потемнели из-за крови.

Алиса пнула его в плечо и он опрокинулся на спину. Она поставила ногу ему на грудь и надавила со всей силы, наклоняясь к нему. Алисе с Другом было хорошо известно, как нагнать ужас на людей. Медленный наклон головы вбок, дабы темные стеклышки на маски хищно мелькнули. Вкрадчивый, сладкий голос:

— Я рада, что мои братья истерзали тебя, — чуть ли не пропела Алиса, а Друг направил на стражника револьвер. — Боишься? — Притворно удивилась Алиса. — О чем вы думали, когда заявились сюда?!

— Не боюсь, — его попытка приподняться на локтях провалилась. Алиса ударила его пяткой в грудь, а потом придавила носком и чуть-чуть покрутила, словно вкручивала болт. На его устах отвратительно пузырилась кровь со слюнями, а из носа вылетел протяжный свист. — Гори в пламени, отродье, — стражник хватал воздухом ртом, как рыба, выброшенная на берег.

— С радостью, — удар каблучком в висок вырубил стражника.

— Ты действительно собралась биться за притон?

Алиса не ответила, продолжая оценивать общее положение дел со стороны входа. На нее никто особо не обращал внимания, ибо Алиса заявилась в самый разгар драки. Звук битой посуды больше не смущал, а чужие крики и стоны не выбивали из колеи.

— Я уже начала эту битву, когда мы сохранили Лайле жизнь.

«— Хватит бегства» — твердо решила Алиса. Она с Другом всегда выбирали бегство, трусливо поджимая хвосты. Но именно сейчас все внутри Алисы пенилось от злости и усталости. Лучше она умрет, пытаясь сделать что-то не только для себя и Друга. Ее нутро вопило из-за желания помочь гончим, с которыми они никогда не были в близких отношениях.

— Держи револьвер крепче, — бросила Алиса, сжимая в руке клинок, и без колебаний вышла из коридорчика со стойкой Мэди. «— Хоть бы она была в порядке» — мельком пронеслось в голове Алисы. Мэди была совсем беспомощной против жестокости и топоров королевского правосудия. Однако не успела Алиса переступить высокий порог, как наткнулась на очень знакомый труп.

— Горошек… — Подтвердил ее догадки Друг. Алиса тыкнула Горошка носком ботинка, глотая горький ком, который на какое-то мгновенье схватил спазмом ее гортань. Алиса опустилась на одно колено прямо в лужу крови перед бандитом. Вся правая сторона его лица была обожжена. Он лежал прямо перед горящей стеной с объявлениями, но умер он явно не от этого. Щека все еще кровоточила и уже опухла, покрылась влагой и бугорками.

— Мы так и не успели взять реванш, — только недавно в порыве детского гнева Алиса с Другом чуть не убили Горошка. Он избил ее, пинал с первородной жестокостью. Но они работали под одним нелегальным знаменем. Горошек был упертым болваном, хоть не видящим дальше своего носа и пуза. — Пусть Истинные Боги наполнят твой кубок самым сладким медом в своих чертогах.

Алиса легонько стукнула его в грудь, отдавая последнюю честь. Она не верила ни в Истинных Богов, ни во Всевышних. Ни те, ни другие не уберегли Горошка.

— Мы не успеем его похоронить, ты же понимаешь?

Алиса только кивнула в ответ, стиснув зубы, чтобы не расплакаться. Слезы кусали уголки глаз, а несколько капель скатились, обжигая искусанные губы. Любой член банды, даже такой, как Горошек, был достоин погребения со всеми почестями. И она мысленно пообещала всем, что сегодня они отобьют Притон Гончих.

Но не успела Алиса подняться с колена, как чьи-то дрожащие пальцы сдавили ее плечо. Алиса перехватила чужое запястье, заламывая руку, и поднялась, повернувшись к нападавшему.

— Мэди! — Грубо обратилась Алиса к Мэди, разжав пальцы. Заплаканная Мэди села перед Алисой. Ладонями девчушка спрятала лицо, грязное от туши и сажи, через щель меж пальцев голубым глаза следя за каждым движением Алисы.

Расширенный зрачок бегал из стороны в сторону, когда Алиса склонилась к ней, чтобы ощупать беловолосую голову. Перчатка моментально стала липкой от крови.

— Ее сильно приложили. Она не соображает, что происходит, — отчеканил Друг, хоть Алиса и сама поняла такие очевидные вещи. — Выбирай, Алиса: они или она. Мы ничем не сможем помочь бандитам. Умрем или попадем на Границу.

Горечь того дня еще долго будет оседать пеплом в легких Алисы, заставляя задыхаться. Алиса прекрасно осознавала это, пока тащила Мэди за шкирку через весь бар к черному выходу. На них никто почти не отвлекался, а те стражники, что пытались загородить ей путь, падали под пулями Друга. Об череп билась только одна единственная мысль: вытащить Мэди из самого пекла. Мэди не должна попасть на Границу из-за того, что попыталась протянуть спасительную ветку отцу, тонувшему в долговом болоте. Каждый шаг лизал нутро Алисы беспощадным огнем. Она предала все свои принципы, все законы, которые поклялась Лайле соблюдать, когда выкинула Мэди в проулок между башней и баром.

Блондинка ударилась спиной об склизкую, местами зеленую от растительности кирпичную стену, и сползла по ней.

— Окна башни целы, — заметил Друг. — Она не решится сбежать. Ждет, как настоящая королева королевского правосудия.

— Лайла должна нам, — фыркнула Алиса, пытаясь унять дрожь. — И она не сбежит от долга.

— Они убьют тебя, — всхлипнула Мэди, нежданно прерывая их диалог, хотя, скорее, для нее монолог. — Не возвращайся назад.

— Эй, — Алиса упала перед ней на колени и потрясла ее за плечи. — Не думай обо мне, не переживай. А лучше забудь, как доплывешь до Мекролва. Мэди, Йанзиклф тебя побери, посмотри мне в глаза! — Снова потрясла ее и припечатала к стене. Пальцами сжала девичий подбородок, заставляя вскинуть голову.

— Я останусь здесь. В Бьюттерирайте, — запищала она, но не предприняла попыток освободиться из капкана пальцев. Тяжелый вздох вымел весь тот смрад, что скопился у Алисы в легких. Алиса уже совсем успела позабыть о том, как Мэди, словно заботливая мать, наблюдала за всеми передвижениями Стервятника. Мэди было необходимо о ком-то заботиться, кого-то спасать, пока отца не было рядом, и выбор пал на сироту, слухи о котором до нее быстро дошли.

— Нет, — Алиса сокрушенно покачала головой и стянула птичью маску, чтобы она взглянула ужасу в глаза. Мэди затаила дыхание, изучая черты лица Алисы. — Ты отправишься в Мекролв, а я через какое время за тобой.

— Правда? Ты обещаешь новую встречу? — По-детски вопросила, а Алисе становилось тошно от самой себя. Она не должна пользоваться ее добротой, не должна давать обещания, что не сможет сдержать. Блеск надежды в ее глазах сломал нечто важное под ребрами.

— Это ради ее безопасности, — словно заслышав мысли Алисы, успокоил ее Друг.

— Твоя честность сломает ей жизнь.

«— Как же, — усмехнулась Алиса уголками губ. — Моя честность убьет ее, а вранье — сломает». Но пусть так. Пусть она будет изломанной куклой, однако живой.

— Да, — беззастенчиво солгала Алиса, снимая перстень с красным изумрудом. Перстень способный открыть все дороги в преступном мире. Перстень, за который Алиса с Другом готовы были биться. Перстень, который полуживая Лайла вложила Алисе с Другом в ладонь. А теперь она без сожалений передала его другому человеку.

— Что это за чувство? — Глумливо задал вопрос Друг. — Неужели мы совершаем добродетельный поступок?

Будь он не фантомным голосом в ее голове, а стоял рядом, то Алиса бы стукнула его, да посильнее. И все же отрицать это тепло в сердце она просто не могла.

Они сделали хоть что-то, не исходя из своего эгоизма и стремления прожить побольше.

— Даже если сегодня Лайла падет, — Алиса вложила перстень в ее ладошку, и мягко приподняла ее аккуратные пальцы, чтобы она сжала этот дар в кулаке. — В Мекролве тебе помогут. Отыщи Отца и покажи ему это, — она указала на сжатый кулачек. — Но ни в коем случае не отдавай. Это твой билет в безопасную жизнь, понимаешь?

— Понимаю, — на автомате ответила она, и Алиса прикусила язык.

— Ты же знаешь историю про ее батюшку.

— Не говори то, что я хочу услышать, Мэди. И не думай о своем отце. Я говорю про другого человека.

— Да, я знаю, — выдохнула она. — Но зачем ему помогать мне? Я — никто. А слава о нем бежит далеко за пределами его государства.

— Нет, Мэди, — Алиса встала и протянула ей руку. — Теперь ты доверенное лицо хвостатой Лайлы, хитрой лисы крупного бандитского синдиката. Ты убивала ради нее, воровала, срывала крупные куши. Уяснила?

— Обязательно убивала? — Закусила нижнюю губу Мэди, принимая помощь Алисы. Она отряхнула уже серую, а не белую, юбчонку от пыли. Хотя теперь ее место на помойке.

— Иначе тебя не будут уважать. Держись поближе к Отцу, и тогда я смогу тебя отыскать. А теперь ответь мне на два вопроса.

— Каких? — Алису обрадовало то, что теперь Мэди звучала более уверенно.

— Она доберется до северных земель, — уверил ее Друг, и Алиса не подвергла сомнению сказанное.

— Во-первых, где бармен?

Дмитрия сегодня не было. Мне пришлось открывать Притон Гончих, а потом напали цепные псы короля, — презрительно цокнула девушка. Кажется, она тоже начала понимать, что к чему.

— Хорошо. Лайла у себя?

— Должно быть, ожидает стражу.

— Теперь беги. Никаких сборов. Сразу на любой корабль. Нет разницы: торговый, пассажирский или тот, что перевозит древесину. Пункт назначения один, — бросила Алиса через плечо, подходя к двери в башню. — Мекролв. Мэди послушно прижала кулак с зажатым перстнем к груди и убежала.

— Мы вытащим Лайлу, чтобы она отплатила долг, — спокойно произнес Друг.

— Да, — снова солгала Алиса. Потому что, по правде сказать, Алиса вовсе не хотела, чтобы Лайла умерла. И долг здесь бы ни при чем.

Они миновали лестницу быстрее обычного, ибо опасность того, что стражники вот-вот закончат с разгромом бара и нагрянут сюда, лизала пятки. Алиса не открыла двери в коридор, а резко пнула, не думая, откуда в ней проснулось столько сил после нескольких дней в постели.

— Хорошая разминка, да? — Хохотнул Друг, пока Алиса плечом толкала двустворчатые двери из красного дерева. Лайла закрылась изнутри на один замок, дабы немного осложнить путь стражникам, но не так сильно, чтобы все выглядело так словно она испугалась. На какое-то мгновенье Алиса восхитилась то, с каким достоинством эта женщина прожигала жизнь.

— И не скажешь, что она самая прилежная прихожанка храма Хейли, — язвительно комментировал Друг, а Алиса чувствовала, как силы постепенно покидают ее мышцы. Ноги стали совсем ватными и коленки задрожали, будто ее пнули по ним. Алиса ухватилась за длинную вертикальную ручку и дернула ее, прорычав:

— Не будь идиоткой! Открой дверь!

Не прошло и секунды, как изнутри щелкнул замок, и Алиса ввалилась в ее кабинет, чуть ли не расстелившись на полу. Вот бы был позор! Спасительница, а сама на ногах стоять не может. Через маску, что она вновь накинула по пути, проник удушающий сигаретный дым, из-за которого Алиса зашлась лающим кашлем. Какую по счету сигарету уже курила Лайла, Алиса не взялась бы предположить. Явно не первую, и не вторую.

— Чего ты творишь? — Алиса скинула маску Стервятника на пол. Она с мягким стуком приземлилась на бордовый ковер, чтобы навсегда остаться в башне Лисы.

— И пал Стервятник под извечным правосудием, — процитировал одну из запрещенных пьес Друг. Лишь однажды они побывали на представлении кочующего театра, что представлял пьесу о стервятнике, павлине и лисе. Как иронично, губы Алисы изогнулись в усмешке, ведь стервятник натравил лису на павлина, чтобы тому было чем полакомиться.

— Я думала, ты уже на пути в Мекролв, — выпустила клубок серого дыма Лайла, и он растворился незамысловатыми силуэтами. — А я жду повестку на Границу.

— Она не сдалась, — заключил Друг. И Алиса согласилась с его догадкой по тому, как аккуратные женские брови сведены к переносице, как стиснута ее челюсть с зажатой меж зубов сигаретой. Несколько стражников точно испустят свой последний вдох, когда ворвутся в ее не такой уж большой кабинет. Взгляд Алисы лениво пробежался по стеллажам в попытке воскресить в память, за которым из них и есть тот счастливый билет на свободу.

— Глупо, — наконец ответила Алиса Лайле, но она будто не слушала, продолжая говорить о своем:

— Башня была отстроена при правлении Колва Единственного. Одна из двух, что смогли сохраниться, устоять против всех революций и катаклизмов. Стервятник, ты знаешь, зачем они были построены? — Ее шоколадные глаза исследовали Алису, и она хитро наклонила голову в бок. Нижняя губа Лисы слегка подрагивала, выдавая внутреннее волнение. Ей не по душе такое скорбное ожидание.

— Да, — промычала Алиса, плечом ткнувшись в один из стеллажей. Она усилием воли подавила зевок, хотя веки ее предательски тяжелели. Лечь прямо здесь и проснуться на Границе казалось не самой худшей идеей. — Колв хотел просматривать всю столицу, потому что боялся бунтов после свержения Энтони Узурпатора.

— Справедливый был король, не так ли? — Лайла грациозно стряхнула пепел с сигареты в пепельницу. Как всегда, изысканная, аккуратная. Казалось, она уверена, что вновь вернется сюда управлять любимой бандой. Босс затушила сигарету и достала маленькое бронзовое зеркальце с красной помадой. С величайшей невозмутимостью она обновила цвет на губах, а после уставилась на Алису в ожидании ответа.

— Долго будем играть в кошки-мышки? — Терял терпение Друг.

— Не знаю, — отмахнулась Алиса. — По мне так все короли тупоголовые толстосумы. Я сюда не за лекциями по истории пришла, — оттолкнулась от стеллажа с книгами и роскошными статуэтками Истинных Богов с драгоценными блистательными камешками вместо очей. Одним взмахом руки Алиса скинула все бумаги со стола и ловко запрыгнула на него. Одеревенелое тело плохо слушалось, но ей удался этот привычный трюк, и Алиса села по-турецки перед ней. Все тонкие черты Лайлы обладали особым магнетизмом. Перед ней каждый чувствует себя, как мышь, загнанная в угол с мышеловкой без особого выбора.

Алиса воскресила в памяти ее окровавленный образ в ее ногах и это скверное чувство рассеялось по щелчку пальцев.

— Зачем тогда? — Лайла сглотнула, вцепившись пальцами в стол.

— За долгом, — и тут она уронила локти на стол перед Алисой, зыркнув на дверь за еей спиной.

— Ах да, — вздохнула она и потянулась к выдвижному ящику. — Ты за своими грошами. Я заплачу вперед, ибо уже не имеет значения обведешь ты Джонатана вокруг пальца или нет. Все кончено.

— О нет, — оскалилась Алиса, и Друг одобрительно фыркнул. — Для Джонатана у меня отдельная сделка. А для тебя настало время выплатить долг жизни, Лай- ла, — по слогам растянула ее имя, катая его на кончике языка, словно сладкий леденец. Алиса нависла над ней и прошептала на самое ухо. — Ты расплатишься со мной тем, что не сдашься, босс. Выживешь. Вернешься и возродишь Притон Гончих из пепла, как некогда Хейли Златая вернула к жизни клан Воронов, — Алиса не верила в эту чушь про легендарные кланы, но Лайла верила отчаянно, всем сердцем. Она управляла самым крупным бандитским синдикатом на юге, но каждое второе воскресенье возносила молитвы святым в храме.

— Умница, — мурчал похвалу Друг, когда рассерженная Лайла вскочила и схватила Алису за воротник шелковой черной рубахи. Ее ноздри гневно раздувались, а Алисе в нос ударил сладкий аромат ирисок с терпкими лилиями. До тошноты приторный, что у Алисы защемило под ложечкой. Похоже, все в этой чертовой стране провоняло этими якобы красивыми сорняками. Алиса билась об заклад, что не затуши она сигарету, то тут же бы прижгла ее Алисе об щеку за такую наглость.

— Ты не смеешь, Стервятник! — Рыкнула она, и все намеки на усмешку стерлись с ее уст. — Не такую цену я предполагала, когда ты оставила меня в живых. Я не буду ее платить. Все равно сегодня-завтра издохну на Границе.

— Тебя до нее даже не довезут, — Алиса воспользовалась моментом, когда Лайла ослабила свою хватку, и юркнула под ее рукой к книжным стеллажам за ее рабочим местом. — Ты кое-что забыла, Хвостатая. Это не просто клятва на крови или на имени, — Алиса слегка постучала по низу шкафа, и он со скрипом отворился, открывая проход в подземелья, построенные еще при Колве Единственном. Алисе хорошо были известны хитросплетения всех клятв. Одну из таких она по глупости заключила с Дмитрием, однако после погрома в Притоне Гончих, она решила ни о чем не жалеть, а отплачивать долги. — Ты взяла свою жизнь взаймы у нас, — не солгала на этот раз, ибо Друг был тем, кто занес над ней тот злосчастный кинжал. — Она тебе больше не принадлежит. И мы хотим, чтобы ты восстановила наш дом.

— И все равно лгунья, — без всякого осуждения прошипел Друг.

— Знаю, — почти беззвучно прошептала Алиса, а после продолжила громче, сложив руки на груди. — Я буду биться за твою жизнь, когда нагрянут стражники. И ты знаешь, что Истинные Боги не пустят тебя в свои чертоги, пока ты не выплатишь долг. Однако, как ты это собираешься сделать, если будешь призраком скитаться по злачным переулкам Бьюттерирайта? — Невинно вопросила Алиса, чем нанесла удар ниже пояса. Вся слежка за Лайлой не прошла зря.

— Я помню тебя, — она сделала пару шагов, оказываясь у входа в подземелья. — Я недооценила тебя. Каждый раз в храме была ты. Наблюдательная птаха, — цокнула лисица. — Не знаю, что ты имела в виду говоря «мы» и «наша». Мне плевать на это. Однако своего ты умеешь добиваться. Ответь только на один вопрос: на кой черт тебе сдался Притон Гончих? — Лайла ухватилась за полусгнившие перилла, а Алиса ее мягко толкнула вперед.

— Шевелись. Хватит чесать языком.

Алиса с большим усилием задвинула стеллаж за их спинами, и они погрузились в полумрак, ибо Лайла уже зажгла факел.

— Что за игру ты затеяла, Алиса? — Впервые удивился действиям Алисы Друг, а внутри у нее все пело от маленькой победы, пока они пробирались сквозь промозглые подземелья.

Добрались они до их квартиры, когда уже стемнело. Всем троим пришлось поблуждать какое-то время по подземным ходам, прежде чем они отыскали нужную ветку и необходимый люк в соседнем квартале. Лайла вылезла на освещенную газовыми фонарями улицу вся бледная, мокрая и держала в одной руке лакированные красные туфли на каблуке. Поднимаясь по лестнице, она оставляла окровавленные следы, ибо стопы ее совсем стерлись.

— До нее только начало доходить, — Друг левой рукой открыл дверь в прихожую соединенной с кухней. Серые стены с осыпающейся известкой, похоже, только усилили уныние Лайлы. Она сокрушенно простонала и завалилась на диван в гостиной, зарывшись лицом в ладони. Свет зажженной свечи одиноко падал на одну ее сторону из прихожей, а другая была в тени. У этой лисы были две стороны медали: светлая, которая тянулась к тем богам, в которых она уверовала с пеленок, и стремилась помогать таким отбросам, как Алиса и Друг, найти свое место, а другая была той, что готова идти по головам к своей цели. И Алисе оставалось надеяться, что вторая сторона победит.

— Отсидишься здесь, — неуверенно промямлила Алиса, осознавая, что втянула себя в самый эпицентр событий. Она взяла на себя больше, чем сама Лайла.

Лайла уже смиренно склонила голову и прильнула любовно к плахе, что вот-вот и отсекла бы ее взбалмошную голову.

— Чай? — Предложила Алиса, и Лайла чуть заметно вздрогнула. Алисе хватило двух шагов, чтобы оказаться на кухне, и шикнуть самое изящное ругательство, которое Алиса только знала. У них не было чайника, чтобы заварить чай по- человечески. Такие вещи находились только у людей, которые были нужны кому- то, а Алиса с Другом были ненужными, поэтому в их квартире не было таких элементарных вещей. Они привыкли завтракать и обедать в баре, а до ужина, как правило, дело не доходило. Однако сейчас живот предательски заурчал, как голодный котенок, просящий молоко у матери. Сегодня им удалось съесть только несколько булочек, да выпить чашку чая. Ладно, вздохнула Алиса и налила в две пиалы горячую воду из-под крана, а затем бросила в них по горсточке чайных трав. Дотерпят до утра. И Лайла тоже.

— Ты не вскипятила воду? — Повела бровью лисица, отодвигая предложенную пиалу на кофейном столике, а Алиса, в свою очередь, запрыгнула на подоконник. Лайла не повернулась к ней, еще больше ссутулившись. Плечи ее поникли, а длинные распущенные волосы совсем растрепались и скрывали выражение ее лица от их цепкого взгляда.

— У нас нет чайника, — простодушно выдала Алиса, прикусив язык. В стенах этой квартиры она привыкла к отсутствию лжи. Для нее это был храм истины, где они могли быть с Другом самими собой, единым целым. Здесь необработанный мрамор покрывался трещинами и из-под появлялась фигура со всеми мелкими деталями: их настоящая личность.

— Ты с кем-то живешь? — Поинтересовалась Лайла, держа чайный пакетик за хвостик и мешая им воду.

— Ага, в голове, — хмыкнул устало Друг.

— Проехали, — Алиса спрыгнула с подоконника и упала в ободранное кресло перед ней, закинув ногу на ногу. Все мышцы ныли, а Алиса сама медленно, но верно погружалась в вязкую, как кисель, дрему. — Теперь говори мне, где живет бармен. Ты должна знать.

— Он не подсадной утенок, — качнула головой Лайла. Так называли тех, кого королевская стража внедряла в нужные для них компании и организации, а они потом докладывали, куда и зачем направляется нужная группа людей. Их услугами пользовались редко в южных земля в последнее время, потому что Лайла подмяла под себя всю преступную сеть Бьюттерирайта, а король предпочитал с ней не связываться. Падалью же были те, кто втирался в доверие настолько, что занимал важные посты в преступных бандах. Мог в некоторых случаях сместить босса, а после сдавал все пароли и явки. — И не падаль, — вторила мыслям Алисы лисица.

— Адрес, — все же настаивала Алиса. — У меня есть с ним нерешенные дела.

— Он залег на дно у Мамаши. Я сама его выгнала, когда нагрянула стража. Если он попадется во второй раз, то его точно кинут на Границу, — объяснилась она и кончики ушей Алисы загорелись. Это же…

— Его посадили за убийство супруги и племянницы, — отчеканил Друг. Алиса подскочила от его слов. Как она могла заключить сделку с таким ублюдком?!

— Можешь занять нашу спальню, — бросила Алиса, торопливо покидая гостиную, и ушла на кухню, где нараспашку открыла окно. Сегодня она уже точно не уснет. Ночной воздух отрезвлял и изгонял лишние мысли из головы. Алиса вдохнула его полной грудью, чувствуя подобие облегчения, когда узнала новую информацию. Как вода точит древние скалы внизу, так и ее представление о сложившейся ситуации становилось совершеннее.

— Теперь мы знаем, что Дмитрий никак не мог связаться со стражей. Они бы нашли другую падаль для такой работенки, — Друг первый нарушил панихиду тишины. — Он будет бежать от них, как от огня.

— Да, — до Алисы донеслось пару глухих всхлипов из гостиной. Но она не осуждала Лайлу за такую слабость. Сегодня ее империю сожгли дотла, а она осталась с горсткой пепла в ладонях, да жизнью, которая ей больше не принадлежала. — Не хотел, чтобы ты попала под горячую руку… — Неожиданно Алисе вспомнилось урывками сказанное Джонатаном. И она начала прокручивать каждую фразу, брошенную ей этим утром.

— Ты тоже поняла? — Обратился к Алисе Друг. Осознание накрыло ее обжигающей лавиной.

— Он уничтожил наш дом, — вырвалось у Алисы в пустоту.

— А мы уничтожим…

— Его.

«— Да, — решила Алиса. — К концу бала сезона листопадов Джонатан Вильцгейм умрет».