Волки скалятся в тенях

12 глава. Палач все же ты

— Ты что, ребенка на этот раз украла?! — Выпалила раскрасневшееся после душа Лайла. Ее длинные волосы были убраны под махровым полотенцем, несколько вьющихся влажных прядок торчали из-под него, а щеки были намазаны чем-то белым с кусочками какой-то травы. Хвостатая резво забрала у Алисы Мию, укутанную в детское желтое пальто и шапку с заячьими ушками.

— Нет. Длинная история, — возмутилась Алиса, расстегивая верхние пуговицы своего одеяния. Пальто очень быстро оказалось смятым на табуретке. Алисы не было несколько дней дома, но Лайла уже успела перевернуть всю квартиру, наведя собственные порядки. Алиса привстала на цыпочки, заглядывая в гостиную через плечо бывшей начальницы.

— Ромашки?! — Вспыхнул, как спичка, Друг.

— Лайла, что это еще такое?! — Алиса пихнула Хвостатую в бок и рванула в гостиную. На полу лежал новенький зеленый ковер, усеянный вышитыми ромашками. Он был сшит настолько профессионально, что Алисе даже почудился запах скошенной травы, врывающийся в окна королевского интерната. Аромат детства. Запах горечи, после которого соленные песчинки оседают во рту: плюйся хоть век и не избавишься от этого ощущения. Некогда темно-коричневый диван с прожженными подлокотниками, что Алиса с Другом достали на барахолке, был обтянут красным бархатом. На нем валялись судя по всему недавно купленные подушки с золотисто-серебряной вышивкой лилией — адских цветов — уже на алом бархате. Как она посмела притащить подобное в их дом?! В чужой монастырь она решила прийти со своим уставом.

Алиса с Другом закипали все сильнее, пока не засвистели, как чайник на горящей плите. Стоп…

— Ты еще и чайник купила? Откуда у тебя деньги? — Алиса повернулась на пятках, окинув гостью гневным взглядом.

— Ты думаешь, я бы ушла с пустыми руками из своей башни? — Лайла вздернула в горделивой манере подбородок и распрямила плечи, прижимая молчаливую малышку к пышной груди. — Я жду объяснений, — надавила на нее Лайла, и Алиса потерла виски указательными пальцами.

— Мы тоже, — не уступал ей в споре Друг. Алиса молча кивнула сначала на Мию, а затем на гостиную, намекая, что не станет говорить в присутствии сиротки.

Хотя она больше не была сиротой. Теперь она стала провидицей Алисы, хоть еще не знала в чем заключалось ее предназначение. Однако ярко-зеленая радужка ее маленьких глазок уже начала пугающе бледнеть. Алиса с замиранием сердца проводила взглядом Мию до дивана. Однако девочка тут же с него спрыгнула с восхищенным визгом упав на коленки перед цветочным ковром. У Алисы засосало под ложечкой, ибо эта картина до жути напомнила то, как ребенок стоял на разбитых коленках перед Александром.

Лайла нетерпеливо уперла руки в бока на уровне пояса от халата, и Алиса закатила глаза, обреченно вздохнув. На кухне вовсю закипал чайник. Друг левой рукой выключил газовую конфорку. Постепенно он угомонил свист дикого кабана. Оказалось, что и в этой части квартиры Хвостатая успела оставить свой неизгладимый отпечаток: картины с подсолнухами и полем ржи, новые желтые прихватки, да красные сковородки. На узком столе красовалась скатерть, украшенная вышитыми бисером вишенками, а на куске ткани стояли красные чашки в белую крапинку. Обстановка сложилась милая, но не родная.

— Больше ничего не меняй, — буркнула Алиса, и плюхнувшись на стул. Больше стулья в их с Другом квартирке не были твердыми. Маленькие подушечки смягчали падение.

— Если ты не объяснишься сейчас же, то покрашу стены в твоей берлоге в ядовито розовый, — Лайла хлопнула ладонью по столу, что чашки зазвенели, дрогнув.

— Садистка.

Алиса понадеялась, что ей послышалась нотка восхищения в тоне Друга. Алисе еще не хватало, чтобы Друг с Лайлой работали сообща и наседали ей на мозг вместе.

— Я вляпалась в дерьмо, — честно призналась Алиса, намереваясь далее лгать. Небольшая крупица правды, приправленная вагоном лжи. — Мне пришлось посетить пир венценосной семьи в королевском интернате вместе с Джонатаном. Я была той, на кого он потратил второе приглашение.

— Что? Ты была на встрече с королем, как пара Вильцгейма? И не врезала по королевской морде за наш дом?! — Казалось, Лайла подавилась собственной слюной, обескураженно захлопав ресницами. У Алисы же под ребрами нежданно потеплело от слова «дом». Алиса действительно скучала по бандитской пещере.

— Я почти врезала младшему принцу, — Алиса невинно пожала плечами, как ни в чем не бывало. — Окатила его вином, а после уложила на лопатки.

Друг внутри чуть ли не промурлыкал от таких «светлых» и «радостных» воспоминаний.

— И ты еще не на Границе?! — Лайла уронила локти на обеденный стол, подавшись вперед. Алисе удалось захватить все ее внимание без остатка. — Надо было навалять всему семейству Амелленов!

— Попридержи коней, куколка, — уже мурчал Друг. — Еще наваляем.

— Моя стычка с Александром стала причиной, почему я забрала Мию. Так зовут девочку, — Алиса кивнула в стену, за которой до сих пор пищала малышка. — Она перепачкала вареньем кафтан принца, и он пнул ее, чтобы та от него отлетела. Я не смогла удержаться от того, чтобы поставить несносного мальчишку на место, — один, второй, третий хлопки отразились от стен и до Алисы дошло: Лайла аплодирует ее выходке. А затем Лайла и вовсе присвистнула.

— Уж не думала, что ты можешь удивить, Стервятник. Значит, ты украла ребенка от избиения.

— Ты верно угадала. Воспитательницы, особенно Мария, забили бы Мию розгами. Еще бы и солью вымочили за такое недоразумение масштабов короны. Я их слишком хорошо знаю, — и испробовала подобное на себе.

— Неужели… — Хвостатая ахнула, прикрыв рот ладошкой. — Ты сама воспитывалась в интернате! Как же я не догадалась, что источники мне нагло соврали, сказав, что ты с дальних окраин Бьюттерирайта.

— Они и не соврали, — говорить о прошлом было тяжело. Тяжелее, чем Алисе казалось до этого. Об интернате ей говорилось гораздо легче, нежели о смутных воспоминаниях до него. — Я родилась не в столице. Однако до интерната помню лишь длинную дорогу и вязкую, как кисель, грязь, да ржанье лошадей вперемешку с оглушающим хныканьем других сироток.

— И предсмертные хрипы детей, умирающих от хвори.

У Алисы закрутило живот, а горло стиснуло в рвотном позыве. Таких подробностей ей вспоминать не хотелось вовсе.

— Ты сделала все, чтобы твое прошлое покрылось мхом забытья, — задумчиво произнесла Лайла, и Алиса одарила ее согласным кивком.

— Единственный, кто смог отследить мою прошлую жизни, был Джонатан. Ему одному удалось соединить все паззлы в один простой рисунок и понять, куда идут мои корни. Не знаю, как далеко он зашел, но до детства в интернате докопал.

— Не зря он хирург. Что ты собираешься делать дальше? — Хвостатая с чашкой поднялась со стула и наполнила ее кипяченой водой, от которой еще шел обжигающий пар. Она жестом поднятой чашки предложила чай Алисе тоже, но та отказалась.

— У меня не так много времени. Завтра вечером в особняке Джонатана будет бал сезона листопадов. Я должна там присутствовать, — Алиса виртуозно приступила к наглому вранью, успокоив свою совесть тем, что поделилась истиной о своей жизни. — Я увела Мию из особняка потому, что не уверена, насколько там безопасно будет завтра. К тому же для девчонки может стать большим стрессом очередное столкновение с коронованным семейством. Возле тебя ей безопаснее всего, — Алиса припомнила предостережения Друга и наставления Джонатана, и только после продолжила разглагольствовать. — Береги ее, как зеница око, словно она твое собственное дитя.

— Не подозревала, что в тебе может проснуться материнский инстинкт, — лишь усмешка и ни слова, что Алиса снова, по мнению Хвостатой, составит пару Вильцгейму. Так даже лучше. Однако укоризненный взгляд Алисы смел, как штормовой ветер, усмешку с ее уст. — С ней все будет в порядке. Мы две беглянки, которым нельзя высовываться из конуры.

— И даже за покупками. И да, передай это письмо дочери Мамаши по сети своих доверенных посыльных. Она догадается, кому его нужно отдать. Это единственный раз, когда ты можешь ненадолго выбраться из укрытия.

Алиса взяла с нее обещание и передала наскоро склеенный конверт, а после распрощалась, поспешив вновь оказаться на промозглой улице. Свинцовые тучи замерли на месте, пряча за собой слабое солнце. Чернильные кляксы вот-вот готовы были лопнуть, оросив небесными слезами землю.

— Делаем ставки, умрет ли завтра Джонатан, — пропел Друг, засвистев нестройную мелодию.

В том злосчастном письме Алиса дала четкие указания, где взять одежду служащего. Алиса описала, как ему лучше пройти через черный вход. Она пообещала, что перед финальной частью бала она с Другом приведут хозяина в кабинет в левом крыле.

Однако не упомянула о том, что Дмитрию придется повременить с убийством Джонатана.

Вернулись Алиса с Другом в мрачный особняк, когда стемнело. Алиса тащилась вся промокшая и продрогшая сквозь опустившийся туман на заднем дворе. Идти назад ей почему-то не хотелось весь день. Алиса с Другом предпочли прогуляться по старым и знакомым улочкам, не скрываясь под маской Стервятника. Алиса немного пожалела, что выбросила такой занятный сувенир. Мия бы пищала от радости, как котенок скачущий вокруг шуршащего бантика на веревочке. Днем Алиса с Другом тихой поступью обошли разрушенный Притон Гончих, точнее его руины. Видимо, королевская стража или какие-то вандалы сожгли на потеху публике берлогу дотла, не оставив почти и камня на камне.

Удручающее зрелище, что оставило терпкий привкус золы в горле и подкинуло угольного пепла под веки.

Алиса остановилась посреди двора, окинув беглым взором второй этаж жилища Вильцгейма. Все ее внимание уцепилось коготками за балкон, с которого она некогда подстреленная упала. Оценив высоту и весь ужас падения, Алиса виновато прикусила нижнюю губу.

— Спасибо тебе, — неожиданно расчувствовалась Алиса, словно то был их последний вечер вместе, а у нее в запасе хранилось много недосказанных вещей. — Я бы не выкарабкалась без твоей помощи.

— И не такое переживали, — поскромничал Друг, тихо вымолвив в придачу, что рад стараться. — Вернуть бы те времена, когда мы только согласились на эту чертову авантюру и не залезать на этот балкон. Унестись вихрем куда глаза глядят.

— Это было бы весьма эгоистично, — никакого укора, только констатация факта. На кону стояло благополучие большего количества людей. Жизнь Алисы была песчинкой звездного праха в круговороте общих страстей. На том пиру Алиса узрела то, какой была когда-то в лице Мии: маленькой, запуганной, незначительной. И она почувствовала себя нечто большим, сумев за нее вступиться. Один вечер, один шаг, одно слово — и чья-та жизнь бесповоротно изменилась, сделала крутой поворот. Если последующие смелые шаги смогут спасти кого-то, то Алиса удавится, но попробует что-нибудь изменить.

— Ты так веришь ему. Как бы это не оказалось медвежьим капканом.

— Ты был свидетелем произошедшего вчера, Друг. Мы все время бежали, потому что не были в силах поменять текущее положение. Нас больше занимало то, как бы унести собственную задницу с тонущего корабля. Но ведь бегут только крысы. Если я своей силой способна поменять застарелый ход вещей, то мы обязаны попробовать.

— Ты можешь не просто поменять, — отчеканил Друг. — Ты можешь все разрушить.

— Алиса! — Джонатан распахнул панорамные двери первого этажа. Он голыми ступнями вышел на мраморную кладку террасы, а дыхание паром клубилось у рта. Его расстегнутый черно-золотой халат из натурального шелка, под которым таилась уже знакомая домашняя одежда, развевался на слабом ветру, подлетая теневым плащом за спиной. — Ты чего там застыла? Простудишься ведь. Заходи быстрее в дом — не укушу.

Алиса пару раз шмыгнула и заскочила в дом. Джонатан зашел следом за ней, прикрыв двери. За спиной Алисы он задернул плотные шторы болотного цвета, а после перешел к тому, чтобы стянуть с нее промокшее пальто. Алиса покорно позволила ему это сделать, разрываясь между двумя полюсами: стыдом за то, что свершится завтра, и желанием, чтобы Джонатан поплатился за все содеянное. Но королевский пир с сиротами посеял не одно зерно сомнения, а огромное множество, что теперь сердце Алисы поросло пшеничным полем, чьи колосья перешептывались о том, как неправильно она поступает.

— Зачем ты уничтожил Притон Гончих? — Не вопрос — выстрел из револьвера. Алиса мягкой поступью приблизилась к горящему камину, оперившись локтем об полку с фарфоровыми статуэтками борзых. Языки домашнего пламени по- матерински ласкали ее, согревая, медленно высушивая одежду. Щеки начало покалывать от жара, но это было именно то, о чем Алиса мечтала.

— Иначе бы ты отказалась мне помочь. Я быстро смекнул, что тебя всегда тянуло в преступные канавы. Как и обещал, я с тобой максимально честен, — босые ноги Вильцгейма прошлепали по паркету в ее направлении. Но он, похоже, не решился подойти к Алисе вплотную, разрушить тот барьер, что встал непроходимой стеной между ними.

— Да он чертов маньяк… — Друг сделал неоднозначное движение в сторону кочерги. Алиса не позволила ему схватиться за нее, шикнув.

— Из-за тебя погибло много ребят. Они не вели святой и порядочный образ жизни. Но то был их способ выживания. Получается, что в этом большая часть вины лежит на моих плечах, — поленья задиристо трещали в камине, обращаясь в черные угли, как и все чувства Алисы в тот момент. Империя Лайлы пала только потому, что Джонатан хотел заполучить Алису для исполнения своих планов, выходящих за пределы королевского правосудия.

— Не возлагай на себя терновый венец ответственности за чьи-то смерти. Возложи его на мою голову, — Алиса почувствовала его невесомые прикосновения к талии. — Я приму каждый грех, что сорвется с твоих уст, и постараюсь искупить их на паперти твоего храма.

Из Алисы словно вышибли весь воздух одним точным ударом под дых. Каждое слово Вильцгейма вырывалось горячим дыханием больного при лихорадке и липло к коже Алисы, как пчелы летом к варенью на открытой террасе. Алиса проглотила вязкую слюну, зажмурив глаза.

— Я желал показать тебе наглядно, что происходит и будет происходить, покуда король не прозреет, — хрипло продолжил он. Друг в это время аккуратно взялся за кочергу и опустил ее в пламя, чтобы накалить. — Для начала нужно было прозреть тебе. Если бы Притон Гончих не тронули, то ты бы упорхнула туда при первой же возможности.

Алиса схватилась за кочергу сама, а Друг со всей силы оттолкнул Джонатана. Алиса наставила горячий согнутый конец на Вильцгейма, задыхаясь от напряжения. Алиса буквально собрала себя по кусочкам, дабы отчеканить:

— После того, как мы убедим величество в необходимости перемен, мы с тобой разберемся. Ты ответишь перед нами за то, что сотворил с Притоном Гончих. Не думай, что я забуду обо всем под твоими приторными речами. Ты, может, и возомнил себя заклинателем змей, но я далеко не ящерица, а Стервятник.

— А до того момента направь свой гнев на других, Прародительница и Разрушительница миров. — Он коснулся концом револьвера кочерги и отодвинул от своей шеи. Брови Алисы поползли вверх. Когда он успел его вытащить?! — И относись к оружию бережнее. — Он протянул револьвер рукоятью к Алисе, и Друг протянул левую руку за тем, что теперь принадлежало им. Однако Джонатан ловко перехватил запястье, вызвав изумрудный сноп искр. Алиса опустила взгляд, отметив, что вены на его предплечье вздулись и почернели, словно их заполнила кровавая тьма.

Алиса откинула кочергу в сторону, ибо казалось, что она вся накалилась, обжигая ладонь с внутренней стороны. Знакомая тяжесть заставила пальцы правой руки заныть, а по полу ударом лязгнул меч.

— Разгляди его внимательнее. Завтра он тебе понадобится.

— Алиса, подними меч. Он теперь твое продолжение, — Друг не стал оспаривать Вильцгейма и кричать о том, что Алиса должна пронзить недоумка, как он любил выражаться, точным ударом в грудь. Алиса приложила немалые усилия, дабы поднять меч. Сначала она попыталась вырваться из хватки Джонатана, но он отказался ее отпускать.

— Он великолепен, — на одном выдохе вырвалось у Алисы, когда сталь заблестела в слабом свете приглушенных ламп. На лезвии играли отблески огня из камина, заставляя неизвестные ей руны, оплетенные узорами лиан, играть едва зримым желтоватым светом. Алиса перевела взгляд на чернеющую рукоять. На ней искусно были вырезаны, по ее подсчетам, тринадцать маленьких созвездий. Алиса начала переворачивать меч, когда Джонатан отпустил ее, и оружие вновь распалось в изумрудную пыль искорок, что быстро таяли в воздухе.

— Как такое возможно? — Алиса до сих пор недоуменно глядела на собственную ладонь, замерев в одном положении. Даже пальцы отказывались шевелиться.

— Меч еще не принял тебя, поэтому твоя сила ускользает от тебя. — Джонатан устало завалился в кресло. — На тебе висит замок, и пока ты не взломаешь, я могу лишь воззвать к твоей мощи на непродолжительное время.

— Как у тебя это получается? — Алиса прижала руку к груди, словно ее вот-вот могли отсечь. Вся ее ярость утихла в раз. Прилив злости прошел. Вильцгейм в тот момент уже наливал себе прохладной воды из графина, что до этого стоял на кофейном столике, где помимо графина и двух стаканов были целые горы книг.

— Тебе должна угрожать опасность или кому-то из близких тебе людей, чтобы твоя истинная сущность воспела. Ты слишком долго была в тени, милая. А я — самый опасный зверь в твоем окружении. — Джонатан смочил горло, сделав несколько больших глотков. — И завтра выйдешь на свет. Я прошу лишь об одном: не бойся. Я никому не позволю навредить тебе потому, что наврежу им первый сам.

— А я не позволю ему навредить тебе, когда он уничтожит всех, — мрачно поклялся Алисе Друг тем вечером.

И снова Джонатану удалось заковать Алису в платье, словно в доспехи. Хотя в них Алиса казалась уязвимой настолько, насколько это вообще было возможно. Оно было идеальным, Алиса не узнавала себя в зеркале. Черно-серебряное под стать тому костюму, что он сам собирался надеть. Рукава платья были полупрозрачными, расшитые, как Алисе тогда думалось, полудрагоценными рубинами и изумрудами, повторяя узоры на револьвере, что притаился под пышной юбкой из нескольких слоев. Оружие успокаивающе прижималось к оголенной коже, своей прохладой действуя лучше материнской колыбели.

— Достать из-под такого вороха тряпок револьвер будет проблематично, — скучающе объявил Друг, пока Алиса поправляла шпильки в высокой прическе, что помогла ей сделать главная повариха на кухне Вильцгейма. Утром Алиса металась по всему особняку, не зная, куда себя деть от волнения. Пальцы зудели от желания сорвать все каменья с платья и сбежать. Но повариха строго шикнула на Алису и потащила на террасу, где и помогла навести столь неудобную красоту.

— Камни смотрятся нелепо, — фыркнула Алиса собственному отражению. Действительно драгоценности отяжеляли рукава и из-за этого было крайне неудобно, плечи будто тянуло вниз.

— Они здесь не для того, чтобы добавить платью особой прелести, — кинулся в объяснения Друг, помогая Алисе застегнуть сережку на левом ухе. — Они — намек, лишнее напоминание тебе о вашем будущем. Сегодня ты будешь плясать, гордо нося на себе ваш общий секрет, но никто не догадается о той связи между вами, что выдумал себе Джонатан.

Приглашенный оркестр уже заиграл внизу приветственную музыку для гостей. Весь особняк буквально загудел и завибрировал, стены словно оживились и заходили ходуном. Никогда, наверное, в жилище Джонатана не приходило разом столько людей. За дверью в коридоре послышался торопливый топот прислуги.

Им было приказано подготовить комнаты для тех, кто не захочет покинуть особняк и не проявит желания вернуться ночью домой.

В дверь спальни, что Алисе выделил Вильцгейм, ибо она отказалась занять его комнату, раздался стук.

— Заходи — не укушу, — повторила Алиса вчерашнюю фразу Джонатана, уверенная в том, что именно он к ней пожаловал. И Алиса оказалась права.

— Алиса, ты выглядишь… — Джонатан стоял на пороге, не осмелившись зайти. Его удлиненный пиджак цвета вороньего пера был украшен серебряной вышивкой волков, воющих на Проклятую Луну, что была изображена рубиновыми осколками, а пуговицы в виде полумесяцев блестели роскошнее, чем те, за которыми погналась Мия, разозлив Александра.

— Так, что ты теряешь дар речи? — Алисе не удалось сдержать улыбку во весь рот. Алиса нервно подергала сережку, что застегивала сама без помощи Друга. Украшение было слабо застегнуто, и Алиса с воровской ловкостью исправила это недоразумение.

— Как же гадко. Ты что, флиртуешь с ним?!

«— Вовсе нет, — подумалось Алисе. — Если только чуть-чуть».

— Первый танец, что откроет бал за тобой и принцем Себастьяном. Но мне хотя бы выпала честь сопроводить тебя до бального зала. Если ты позволишь, — он встал на одно колено, опустив голову, и протянул Алисе в приглашающем жесте руку. Да, возможно, Алиса с ним флиртует не чуть-чуть. В тот вечер Алиса могла себе позволить немного кокетства и легкости, которой не испытывала до этого в жизни. Тот вечер Алиса еще долго лелеяла в памяти. Она наконец-то не была пустым местом, жалкой букашкой, что собирала крошки с пола, объедки с чужого стола. Алисе удалось вкусить нектар жизни, а не выживания.

И, конечно же, Алиса вложила свою руку в его, на время позабыв о его прегрешениях.

— Разве я могу отказать? — Алиса специально встала по левую сторону от Джонатана, чтобы Друг не смог в порыве гнева ударить его. Вильцгейм одним прыжком поднялся и учтиво подхватил Алису под локоть. Они пустились вдоль коридора, что опустел по щелчку пальцев, в сторону лестницы. — Кстати, насчет права первого танца. Я в последний раз танцевала вальс в двенадцать лет. И то оттоптала Питу туфли. Поэтому меня не пустили выступать на королевском ужине в интернате.

— Себастьян тоже неважный танцор, — они уже ступили на первые ступени вниз. — Он всегда был больше увлечен стратегией и военным делом. По пляскам у них Александр. Увы, младшенького щенка лишили такой радости, как бал сезона листопадов, из-за тебя.

— Ему бы принцессой родиться. Тогда бы отдали его за какого-нибудь дворянина, чтобы укрепить позиции на троне, — размышлял ехидно Друг, пока они спускались по лестнице в холл, заполненный людьми. — Себастьяну, когда он взойдет на престол, придется дать ему должность генерала армии, как младшему брату. На этой ноте мы проиграем первую войну.

— Может, в качестве генерала он смог бы пустить весь свой гнев в военное дело, только и успела вымолвить Алиса, как они оказались в круговороте гостей. Яркие костюмы смешались в одно сплошное разноцветное пятно. Алиса и Джонатан были черными кляксами на торжестве мира, тучами плывя сквозь золотое разнообразие сезона листопадов. Чужие лица мелькали перед ними, сменяясь одно за другим. Люди кланялись Алисе и Джонатану, приветствовали, улыбались во все зубы. Та часть аристократии, что присутствовала на пиру в королевском интернате, ограничивалась хмурыми кивками и перешептыванием за их спинами.

Одна женщина с невообразимым фиолетово-зеленым макияжем даже приобняла Алису, чуть не вырвав из хватки Джонатана. В своем темно-зеленом платье с открытой спиной она была похожа на тростинку.

— Джонатан, это не бал, а чистейшей воды очарование, — пролепетала она и тут же упорхнула в толпу.

— А дышаться-то как свободно… — вдохнула Алиса полной грудью, когда они вошли в бальный зал, точнее столовую под звуки фанфар и всеобщий гул, да улюлюканье.

— Вырвал вонючие цветочки с корнем?

— Да, — подтвердил Джонатан, словно слышал Друга. — Ты не любишь лилии. Я решил, что лучше бы от них избавиться. Король, вроде, и не заметил пропажи символа его семейства.

— Минуточку внимания! — Громогласно объявил Колв, постучав вилкой по хрустальному бокалу, тем самым не дав Алисе ничего ответить Вильцгейму. Служащие особняка успели накрыть столы у окон различными яствами, чей даже отдаленный запах наполнял рот Алисы слюной. Стульев у столов не было. Этот вечер предназначался для танцев и всеобщего веселья, а не для того, чтобы все набили животы. Только два подобия трона стояли в середине бального зала, дабы люди кружились вокруг королевской четы в танцах.

Оркестр затих по жесту руки Джонатана. Вот, кто был настоящим хозяином бала. Но король, похоже, не обратил на это внимание, или просто вежливо проигнорировал, дабы не портить праздник.

— Я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы сегодня здесь, — правитель привстал с трона. Его корона накренилась слегка вбок, а первые пуговицы камзола были расстегнуты. — Бал сезона листопадов — важное событие для всего Бьюттерирайта.

— Ага, важно-то только для наряженных петухов. Еще один повод напиться и объесться до потери пульса, — едко прокомментировал Друг.

— Уже через месяц мы будем встречать в своих краях хладный сезон. И в этом году он может оказаться гораздо суровее, чем мы ожидали. Поэтому сегодня забудем о повседневных заботах! Давайте плясать до самого восхода солнца!

— Переговоры прошли скверно, — процедил сквозь зубы Джонатан. — Даже обаяние Себастьяна не помогло.

— Что ты имеешь в виду? — Обеспокоенно поинтересовалась Алиса.

— Ты разве не поняла, Алиса? — Пламя свечей в канделябрах вдоль стен словно подернулось тенью на одно короткое мгновенье. — Зимой кхины уже ступят на Границу.

— Где же там наша почетная гостья, а, возможно, и будущая хозяйка этого уютного гнездышка? — Неудачно пошутил король. — Пора открывать бал!

— Танцуй, Алиса. Подари принцу чудесный танец с оттоптанными ногами, ибо затем я тебя украду у него навсегда, — шепнул Алисе Джонатан и подтолкнул вперед. Алиса неуверенно вышла к трону, сложив руки за спиной. От волнения она совсем забыла присесть в реверансе, а просто коротко поклонилась.

Оркестр заиграл с новой силой. Сначала пронзительно запела флейта, а затем к ней присоединились остальные. Старший принц в белоснежно-золотом камзоле нежно взял Алису за руку. Диадема сидела на голове прямо, а карамельные волосы были зачесаны назад. Почему-то перстень на большом пальце он повернул камнем во внутреннюю сторону, из-за чего его грани оцарапывали кожу Алисы.

— Что за странный способ носить кольца? — Нахмурилась Алиса, когда они пустились в медленный пляс. Он вел ее аккуратно, едва касаясь талии. Его плавные движения напоминали волны.

— Мой авторский стиль, — улыбка Себастьяна была настолько очаровательной, что Алисе припомнились слова Джонатана об обаянии принца. Он ведь не ошибался. — А я весьма наслышан о девице, что смогла приструнить моего нерадивого братца, — даже море его голубых глаз игриво смеялось.

— Твоему брату явно не хватает воспитания. Все манеры при рождении достались тебе, да? — Алиса едва поспевала за ним в танце. Себастьян был долговязым, намного выше Алисы. Он уже буквально тащил Алису за собой.

— Расслабься. Позволь мне вести, — принц вскружил Алису и опрокинул на свою руку, опустив практически к полу, а затем вновь поднял. — Что касается Александра… матушка слишком балует его. Даже моей сестре не достается столько материнской ласки, сколько ему. Однако теперь я жалею, что пропустил такое зрелище, Алиса, — ее имя текло жидкой ириской с его уст. Он нарочито произнес его по слогам, что у Алисы подкосились ноги.

— Переговоры не увенчались успехом, верно? — Решила Алиса копнуть глубже, дабы подтвердить догадки Джонатана. Алиса краем глаза глянула в сторону и заметила, что танцам он предпочел угрюмое стояние в сторонке.

— Какой же зануда. Если уж решил устроить бал с чертями, то веселись.

— С каких пор девушек интересуют военные переговоры? — Себастьян расслабленно повел бровью, а Алиса уже успела запыхаться, когда танец принял новый оборот. Музыка зазвучала быстрее, и принц повел ее подальше от тронов, ибо до этого они кружились недалеко от них.

— С таких, как их стране угрожает опасность. Я все еще здесь двумя ногами, а не одной в Мекролве потому, что угроза нависает над Бьюттерирайтом.

— Ты боевая, Алиса, но ничем помочь не сможешь, — Себастьян приподнял Алису над полом и в такт мелодии покружил вокруг себя, а затем опустил. Ее ноги неуклюже заплетались, что Алиса от стыда прикусила щеку изнутри, почувствовав металлический привкус на языке.

— Она может гораздо больше тебя, олух.

— Пока нет, — ответила Алиса обоим. — Но вам не удасться долго скрывать правду от людей.

— А ты столько же любопытна, сколь воинственна, пташка, — его голос точно прорезал вездесущий звук фортепиано в паре со скрипкой и барабанами. — Мой отец уже завуалированно сказал о приближающейся войне.

— А что происходит на Границе? — Слишком открытое наступление заранее было обречено на провал, однако юлить, подыскивать более правильные слова — чересчур утомительные занятие.

— Слишком много вопросов для такого чудесного вечера, Алиса, — оркестр сменил репертуар, ознаменовав этим окончание открытия бала. Себастьян с легкой усмешкой поклонился Алисе и оставил невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони. Его губы оставили обжигающий след нагретого на солнце меда.

— Благодарю тебя за столь чудесный танец.

— Алиса, будь наготове, — Друг явно занервничал, хоть и пытался не выдавать своего беспокойства. — Объявление войны, смутный план Джонатана. Дело попахивает жаренным.

— Револьвер на месте. И пули все при нем.

Себастьян оставил Алису прямо в толпе кружащихся аристократов. Они обтекали ее, как вода камень, пока она не оказалась в объятьях Джонатана.

— Войне быть. Ты прав, — заговорила Алиса, пока Джонатан повел ее вновь ближе к двум тронам. — Однако принц не раскололся по поводу творящегося на Границе.

— Я уж думал, ты наслаждалась обществом Себастьяна, а ты, оказывается, выведывала государственные тайны, — одна рука Алисы находилась на его плече, и она почувствовала, как он весь расслабился, облегченно выдохнув. Скрипичная струна напряжения лопнула.

— Ты переживал, что звонкий смех и забавные истории принца увлекут меня, что я обо всем позабуду? — Хитро прищурилась Алиса, ловя его нервный взгляд. А он все вел ее ближе и ближе к королевской чете, за чьими спинами сейчас стояли принц и принцесса. Джонатан объяснил Алисе днем последовательность танцев, в которых венценосным отпрыскам допускалось принимать участие. За второй порцией плясок им разрешалось только наблюдать.

— Нелегко наблюдать, как Себастьян изо всех сил пытается произвести на тебя впечатление, — почти одними губами произнес Вильцгейм и резко опустился на колени, потянув Алису за собой. Алиса склонила голову следом за ним перед правящим семейством.

— Что он творит?! — Рык Друга пробежался мурашками под кожей. — Нам пора уходить. Алиса, он задумал не то, о чем говорил.

— Джонатан, что стряслось? — Король передал полупустой бокал супруге. — Почему ты прерываешь бал таким низким поклоном?

Все гости прервали танцы, и музыка стихла в миг. Алиса чувствовала на спине недоумевающие взгляды, но никто не решался и слова вымолвить. Даже она сама.

— Я обещал вам обсудить случай Алисы. — Джонатан поднялся, и Алиса последовала его примеру. Скверное предчувствие закралось под ребра, скрутив легкие в болезненном спазме ожидания. — А я свои обещания выполняю.

— Нам обязательно заниматься этим сейчас? — Колв натянул улыбку, однако глаза его нервно бегали из стороны в сторону, озираясь на гостей. Себастьян весь напрягся, положив руку на саблю, а принцесса отступила назад.

— Алиса, не бойся… — Тихо промолвил Джонатан, взяв ее руки в свои. Он нежно огладил большим пальцем место, где некогда оставил поцелуй Себастьян, словно стирал чужой след с бледной кожи. — Доверься мне.

— Я не… — Голос Алисы предательски дрогнул, когда Вильцгейм властно объявил во всеуслышание:

— Ваше Величество, перед вами Прародительница и Разрушительница миров, что может уничтожить государство кхинов одним взмахом меча.

— Невозможно, — прыснул Себастьян. — Это все — детские сказочки про Серен, которую передают из уст в уста паломники возле кургана Серен и Блэкроу.

— Мой сын прав, Джонатан. Мне кажется, у тебя мигрень и тебе стоит отдохнуть. Алиса, сопроводи его, пожалуйста, на террасу подышать свежим воздухом.

Алиса не могла ни шевельнуться, ни вздохнуть. Тело оцепенело, прикованное к одному месту, а в ушах набатом стучало сердце, вот-вот готовое вырваться подбитой птицей из груди. Алисе верилось в происходящее не более, чем в кошмарный сон, что вуалью наваждения преследует человека еще несколько минут после пробуждения. Алиса и Джонатан должны были убедить короля в необходимости перемен, но Алисе казалось, что Джонатан ведет совершенно в иную сторону.

— Прости меня, — шепнул Вильцгейм и выпустил ее руки. Алиса потупилась в сторону, не понимая за, что именно он извиняется, как на нее выскочил темный волк.

— Что происходит?! Кто запустил псину?! — Закричал Себастьян, выхватывая саблю, но двое волков уже окружили принца, не позволив ему и с места двинуться. Алиса попятилась назад от рыка зверя, что наступал на нее медленной поступью хищника. Волк приоткрыл пасть и обнажил ряд черных клыков, с которых капала смоляная слюна.

— Мы не успеем выхватить револьвер, Алиса, — медленно говаривал Друг, а затем вскрикнул. — Беги!

Алиса бросилась наутек, отрезвленная его строгим тоном.

Бежать. Бежать. Бежать.

Знакомая команда, к которой Алисе давно следовало прислушаться. Алиса путалась в чертовых юбках, которые проклинала про себя. Но не успела она добежать до дверей, расталкивая визжащих гостей, что не успели отпрянуть в сторону, как зверь настиг ее, опрокинув на живот.

— На спину. Быстро! — Мгновенно соображал Друг. — Я попытаюсь добраться до револьвера.

Алиса послушалась его и тут же покатилась в сторону, скинув с себя зверюгу. Но стоило ей оказаться на спине, как волк уже придавил ее массивной лапой.

Подушечки его лапы пульсировали на груди Алисы, как второе сердце. Он клацал челюстью в сторону ее лица.

Друг не успеет. Он разорвет их.

Алиса испуганно выставила руки вперед, но правая рука не послушалась, отяжеленная уже знакомой тяжестью. В тот миг, когда Алиса резко подняла меч и вонзила животному в брюхо, она поверила во всех хранительниц. Волк растворился черной дымкой в воздухе.

— Что это за чертовщина сейчас была?..

Алиса оперлась на меч, что не спешил последовать примеру теневого зверя, растаяв прошлогодним снегом, и поднялась. Ее коленки тряслись от страха и адреналина, что будоражил кровь в жилах. Все взоры в зале были направлены на Алису. Себастьян обескураженно выронил саблю, а Колв стоял на ногах у трона, пока слуги обмахивали платками королеву с принцессой, что лежали без сознания.

— Теперь вы мне верите, ваше величество? — Вопрос Джонатана, обращенный не к Алисе, окатил ее сознание ледяной водой. Алиса сделала шаг назад, затем еще, не понимая, почему так тяжело идти. Алиса повернулась, чтобы сбежать, однако ее взгляд уцепился за отражение в огромном зеркале.

Больше на Алисе не было платья под стать цвету Вильцгейма. Все ее тело, кроме головы было заковано в настоящие доспехи, что серебрились в желтоватом свете свечей. Алиса успела в деталях разглядеть только орнамент всех лунных фаз на грудине, ибо доспехи и меч пошли трещинами, из-под которых яркими лучами вырывалось изумрудное свечение, а после они улетели тысячью искр под потолок.

«— К черту» — мысленно бросила Алиса, и побежала из бального зала, освобожденная от тяжести, что камнем тянула вниз утопающего. В холле было пустынно, ибо все собрались в бальном зале. Пелена слез застилала глаза, обжигая солью, что различить очертания вокруг представлялось немыслимой задачей. Алиса взялась обеими руками за перила, зажмурившись, чтобы собрать собственные мысли по кусочкам, а именно выудить одну из того хаоса, что творился в голове: Джонатан изначально хотел использовать Алису, как оружие в войне. Он желал с ее помощью перенести кровопролитие из их земель в чужие.

— Алиса, дыши. Не забывай дышать.

Да-да, Йанзиклф бы их всех побрал. Алиса хватала ртом рванные глотки воздуха, и чуть наклонилась, чтобы достать револьвер из-под платья. Алиса задрала несколько слоев юбок и отцепила кобуру от ремешка на бедре, что успел ей натереть во время танцев. Кнопка на дешевой кобуре щелкнула, и Алиса откинула ее в сторону, стоило заслышать чужие шаги, разносящие эхом по пустому помещению.

«— Нельзя бежать, — успокаивала себя Алиса. — Наверху ждет Дмитрий». Он ждал обещанного возмездия, и теперь, вряд ли, Алиса будет ему противостоять. Алиса со всем отчаянием умирающего жаждала спасти народ родины, однако ни ценой другого государства, ни жизнями других людей.

— Алиса, мне пришлось так поступить, — ласково начал Вильцгейм, хотя теперь мог подавиться своими оправданиями. — Пойдем наверх и обо всем поговорим.

— Чудно, как мы все и хотели. Передай револьвер мне, — Алиса послушала Друга, отдав ему увесистый аргумент, дабы он играл по их правилам. Резко обернувшись к нему, Алиса набрала полную грудь воздуха, а Друг наставил на Джонатана дуло револьвера.

— Да, пойдем в твой кабинет, — Алиса отступила от лестницы, уступая ему дорогу. — Иди первый, — для убедительности Друг оружием указал ему, куда идти. Джонатан поднял руки, показывая, что он полностью безоружен и сдается ей на милость. Но Алиса-то знала: у него припасены фокусы похуже пистолетов и ножей. Кажется, он понял, что ему стоило хранить молчание, и он направился к лестнице, медленно поднимаясь.

— Теперь отвечай на мои вопросы, — Алиса прикладывала титанические усилия, чтобы голос не дрожал, как испуганный заяц перед лисицей. — Ты все это спланировал, да? Ты не хотел переубеждать короля. Ты с самого начала хотел стереть страну кхинов с карты.

— Алиса, я бы никогда ничего не сделал тебе во вред, — его плечи устало поникли. — То была просто эффектная формулировка, что пришлась по душе королю, и попала в намеченную цель.

— Лжец, — молниеносно вынес вердикт Друг. Алиса пока не решалась даже попробовать отделить зерна истины от плевел вранья.

— Допустим, — притворно согласилась Алиса, когда Джонатан уже ступил на второй этаж, и она следом за ним. — Пройдемся дальше по списку. В бальном зале был не зверь. Что это было? — Они свернули за угол в коридор, до кабинета оставалось совсем немного, но Джонатан остановился, чтобы ответить на вопрос.

— Тот зверь был теневым волком, — Джонатан повернулся к Алисе и привалился плечом к стене, словно ему было невыносимо больше стоять на ногах. Дуло последовало за ним. — И он пришел на мой зов. А еще… — Он щелкнул пальцами и мимо Алисы пролетело десяток ворон. Они цеплялись по пути за шпильки в волосах, беспощадно выдирая их, а одна из них додумалась подцепить сережку. От неожиданности Друг чуть не выронил револьвер, но все же смог удержать его, сосредоточенный на безопасности, и Алиса начала отбиваться от наглой птицы.

Вильцгейм припечатал Алису к противоположной стене, крепко стиснув ее запястья, заведя руки над головой, и птицы исчезли, карканьем растворившись в тенях. Он прикрыл глаза, и Алиса отчетливо видела, как глазные яблоки в напряжении двигались под веками. Вены под алебастровой кожей вздулись и почернели, будто тьме сталось тесно в сосуде его тела. А тем временем по лодыжке Алисы поползло что-то склизкое и чешуйчатое.

— Змея… — Друг дернул рукой в попытке вырваться, однако даже их объединенных сил не хватило бы, дабы разорвать цепи его хватки.

— Как у тебя это получается? — У Алисы под ложечкой засосало в предчувствии опасности. — Это что, иллюзии?

— Игра с живой материей, — Джонатан ткнулся носом ей в шею, шумно вдыхая. — Немного нитей мрака, и мне удается воскресить тьму в трех оболочках. Умение, о котором я никогда не просил.

Алисе было сложно думать о чем-то другом, нежели как о его томном голосе и жарком дыхании, что разливалось теплом по телу словно горячий шоколад, выпитый с мороза. Алиса прикусила кончик языка, возвращая себе реальность ощущений. Алиса зацепилась за легкую боль, как за якорь, дабы удержаться и не унестись бурными волнами океана мнимого наслаждения, о котором она явно будет жалеть.

— Ты спрашивала меня, откуда я знаю о творящемся на Границе, Алиса, — он процедил ее имя сквозь зубы, словно ему самому было нестерпимо больно. Змея остановилось, обвив лодыжку Алисы, а после расплескалась прохладой на коже. Больше Алиса не чувствовала, чтобы она обвивала ее — растворилась, как и прочие твари из липкой тени.

— Потому что я сам был там. Я стал самым удачным экспериментом своего отца. Король знает об этом, поэтому не удивился тому волку, который чуть не разорвал тебя.

— Да, ты позволил зверю почти вгрызться мне в глотку, — Алису всю покорежило от услышанного: отец Джонатана, эксперимент. В голове не укладывалось, к чему он ведет… — Стоп, — вдруг Алису осенило без каких-либо подсказок Друга, который, судя по всему, до сих пор ломался над разгадкой головоломки, что они уже давно могли раскусить. Слишком очевидными подсказками разбрасывался сам Вильцгейм. — Кланы Воронов и Волков не канули в лету. Они до сих пор живы, а ты…

— Все детство я провел на больничной койке. Тогда до моего детского сознания не дошло, что за капельницы мне ставили по три раза в день. Отец убеждал меня, что я болен и это поможет мне выздороветь, — Джонатан чуть ослабил хватку, и по запястьям Алисы прошлась дрожь, что передалась от его пальцев. — Человечность и слабость бренного тела смертного — величайшая болезнь, по мнению моего отца. Он пытался вытравить это из меня, как порок, что отравлял меня изнутри. И я верил ему, Алиса. Он накачивал меня волчьей и вороньей кровью, пока в моих жилах не растекся яд чужих жизней, которые я не должен был прожить.

— Твой отец настоящее чудовище, — горячо выпалила Алиса, обескураженная сказанным. — И ты его постоянно защищаешь!

— Да, его казнили, Алиса, потому что он собирался рассказать всем о том, что творится на Границе. Он думал, что люди восстанут против правящей династии, которая скрывала страшные эксперименты от людей. Моя мать умерла по моей вине. Только тогда отец осознал, что натворил. Он был стойко уверен в том, что суматохой восстания и возможной гражданской войной ему удастся спрятать свой одновременно удачный и провальный эксперимент в лице собственного сына, — Джонатан отпустил руки Алисы и отступил, давая ей полную свободу действий. — Особенно от короля. Но мой отец пал обычной пешкой. Я сам пришел с правдой к правителю.

— Зачем ты это сделал? — Миллион вопросов жалили пчелиным жалом кончик языка Алисы.

— Потому что я был напуган, Алиса. Мне было всего восемнадцать лет. Я остался совершенно один.

Алиса хотела спросить у Джонатана многое: о его матери, о произошедшем с отцом, узнать побольше о его детстве. Но Алису словно молнией прошибло, как ее уста заговорили чужим голосом:

— В кабинет, живо, — утробное рычание Друга звучало, как из недр земли. Казалось, Алису вышибли одним ударом из собственного тела, оставив наблюдать на подмостках за протекающей вокруг жизнью. Ледяные оковы сковали ее по рукам и ногам, своим лязгом оглушая, ослепляя морозным сиянием настолько, что она все видела и слышала, как из-под свинцовых вод. Шаг Джонатана звучал гулко, как поступь человека, что вот-вот повесят на площади, чтобы другим было неповадно, в стенах мимолетной темницы, куда откинул Алису Друг.

Он грубо затолкал Вильцгейма в кабинет, ткнувшись в его плечо револьвером. В то время, как Друг запирал дверь, Алиса собрала всю волю в кулак, дабы склеить по кусочкам ключ к контролю. Алиса сосредоточила всю себя на том, чтобы вновь заполнить каждую клеточку тела своим сознанием и энергией. И произошло настоящее чудо: ей удалось почувствовать легкое покалывание в кончиках пальцев, у Алисы получилось самостоятельно пошевелить языком.

Увидеть горизонт ее нервного ликования представлялась невозможной задачей для любого, кто смог бы уловить эту отчаянную борьбу.

Наконец-то правая рука полностью вернулась под контроль, и Алиса поняла это по тому, как быстро она сжала и разжала кулак. Пока Друг снова нагло не вышвырнул Алису назад, она залепила по своей же щеке пощечину. Лицо вспыхнуло, превратившись в один комок жгучей боли. И кристаллическая ясность мира возвратилась к Алисе, как стайка рыб в родную заводь.

— Больше не смей так поступать! — Взорвалась Алиса, вытирая тонким рукавом платья кровь, что струйкой потекла из носа.

— Иначе бы ты поверила его слезливым россказням и простила ему, что он чуть не убил нас. Тебя, Алиса.

Алисе не нужно было иметь семь пядей во лбу для понимания: Друг закипал и еле держался, чтобы ее не ударить.

Алиса слизала с губ солоноватую с металлическим привкусом жидкость, хищно оскалившись, все еще не веря, что ей удалось побороть волю Друга. Револьвер упрямо глядел в спину Джонатана. И Алиса принялась внимательно вслушиваться в разговор старых товарищей, надеясь получить ответы на волнующие вопросы.

— Трусливо загнать меня в ловушку в моем же доме, — Джонатан шевельнул плечами, подняв руки, и Алиса испугалась, что он сейчас вызовет стаю волков, ораву птиц или же пол скроется под склизкими телами мерзких гадюк. Но Вильцгейм неожиданно захлопал. — Умно, Дмитрий. Именно этого я от тебя и ожидал.

Дмитрий молча снял ружье с предохранителя. Беспощадный щелчок заставил Алису похолодеть. Неужели он собрался так просто убить Джонатана? Столько лет ожидания ради одного выстрела?

Спереди и сзади Вильцгейма ждала смерть. Дмитрий прицелился спереди, а Друг сзади. Алиса дернулась, чтобы вырвать оружие у Друга, но вовремя остановилась: одно неверное движение, и он может случайно выстрелить, ибо не ожидал атаки. Алиса не торопилась вмешиваться в разговор мужчин, потому что сама не знала, на чьей стороне находится.

— Трусливо — убить мою возлюбленную и маленького ребенка, а затем повесить вину на меня, — угрюмо передразнил Джонатана Дмитрий.

— Я не… — Вильцгейм терял терпение, и тени сгущались к центру комнаты.

— Джонатан… — успокаивающе прошептала Алиса. Если он вновь призовет тьму, то она не была уверена выживут они или нет. С его стороны послышался глубокий вдох, тени поползли назад на стены, и сердце Алисы облегченно ухнуло вниз: она выиграла еще немного времени.

— Не убивал, — сплюнул бармен. — Миллион раз слышал эти сказочки. Знаешь, мне мало верится в это.

— Твоя жена обезумела, — настаивал на своем Джонатан. Дмитрий затрясся всем телом. Море его боли взбушевалось смертоносным штормом, застарелые шрамы дали о себе знать: он словно переживал ту злополучную ночь вновь. Он в тысячный раз терял любимых людей. Алиса догадалась, что он видел перед собой кухню, стены которой украсили ошметки его семьи.

— Она не была сумасшедшей, — Дмитрий прожигал грудь Вильцгейма ружейным взором. — Это ты, безумец, разорвал их для своего садистского удовлетворения.

— Они уже были мертвы, — холодно констатировал Джонатан. И Алиса поняла, что из него переговорщик вышел никудышный. Настал ее черед выйти на сцену. Но для начала…

— Поклянись, что тебе нужны перемены, а не геноцид кхинов, — Алиса обошла Джонатана, и заняла такую позицию, с которой могла видеть их обоих разом.

Идеальное место для контроля ситуации.

— Если ты поможешь отбросить их от Границы, то никакого геноцида. И приму любое наказание за Притон Гончих, — Вильцгейм не смотрел на Алису. Видимо, не верил, что она выстрелит в него. Его больше интересовало ружье в руках бывшего товарища.

— Алиса, не суй в пасть зверя голову — откусит. Не этому я тебя учил всю жизнь?

— Отдай мне револьвер, — потребовала Алиса. Друг лишь мгновенье поколебался и передал ей оружие.

— Надеюсь, твоя игра стоит свеч, — начал причитать ее извечный спутник. Алиса и сама не верила, что у нее что-то выйдет. Однако Алиса перевела дуло драгоценного револьвера чуть в сторону от головы Джонатана, нацелившись в чучело оленя. Оно ей все равно никогда не нравилось. Шум перестрелки поднимет суматоху внизу, ибо аристократия так и не решилась продолжить пляски под оглушающую музыку. Люди сбегутся сюда, как муравьи на упавшее яблоко с дерева в траву. Свежие сплетни подобны сладкому плоду. Звон монет не был столь привлекателен, как свежие новости ручьем льющиеся с уст первоисточника.

Дмитрий не успеет убить Джонатана. Даже если второй обманывал Алиса, а в этом не было практически никаких сомнений, то он заслуживал Границы, а не смерти.

А еще он был единственным, кто мог поведать Алисе в полной мере о той силе, что зудела под ее кожей. И, когда она превзойдет Джонатана, он падет и грехи будут искуплены.

Раздался выстрел. А затем второй.

Алиса с недоумением глянула на оружие в руке. Она не стреляла второй раз…

— Что?.. — Жар хлестнул в гортань раскаленным свинцом, оставляя на нежно розовых стенках ожоги. И булькающая кровь поднялась, словно из недр вулкана. Алиса икнула, захлебываясь собственной кровью, что потекла из уголка рта.

Рука непроизвольно опустилась к животу, а поднялась полностью багровая.

Последнее, что Алисе удалось увидеть перед тем, как ее взгляд затуманился темно-зеленой пеленой, это дымящиеся ружье в руках Дмитрия. Пол оказался мягким, как плед, связанный матерью для младенца, приглашая погрузиться в сладкий вечный сон. Алиса прижалась щекой к прохладному паркету, молясь, чтобы жар отступил.

— Как же больно, — захныкала Алиса, прижимая ладонь к разгоряченному и влажному животу под платьем. Над Алисой кто-то кричал и спорил, но ей уже было до этого никакого дела. Их пустые разговоры не были способны вытянуть ее из болотной трясины смрада смерти.

— Алиса, не закрывай глаза, — Друг был таким далеким и незначительным в тот момент. Его ждет другая жизнь. — Алиса, умоляю останься со мной. Не бросай меня в непроглядной тьме.

— Я хочу спать, — уже молила Алиса его отстать от нее, оставить в покое. Глаза слипались, рассеивая свечение изумруда. Алиса сжала ткань платья в районе живота, не способная кричать. Как же она устала.

— Прошу, милая, не улетай от меня, — Друг трясся внутри. — Ты — все, что мне нужно в этой жизни.

У Алисы не было сил даже на то, чтобы дать волю слезам. Болезненный спазм скрутил ее органы внутри, что Алису чуть не стошнило. Нет, нет, нет. Алиса никогда не оставила бы Друга. Она не хотела оставаться без него.

Он должен.

Он должен жить.

— Алиса, я помогу тебе, — словно молитву шептал он ослаблено. — Я спасу тебя.

Нет, нет, нет.

«— Я спасу тебя».

«— Твоя очередь жить. Мы столько не успели сделать вместе: построить ферму в Мекролве, о котором мечтали, разбить заржавевшие оковы власти, возродить Притон Гончих».

— Назови мое имя, — захлебывался Друг. — Позови меня по имени, Алиса. Я не хочу умирать безымянным.

«— Имя? Какая странная просьба» — рассеянно думала Алиса, сгребая последние крохи тускнеющего сознания.

— Позволь узнать мне мое имя, — все больше угасал Друг. — Дай мне умереть со знанием, кто я такой.

— Блэкроу, — последнее, что сказала Алиса в тот вечер.

Вечер, когда Друг умер.