Вот в чем фокус

ДУМАЙ, СЫНОК, ДУМАЙ

«Здравствуй, дорогой сынок, хомо сапиенс мой не­наглядный!

С горячим приветом к тебе твоя мать-природа. Дав­но хочу потолковать с тобой по душам — не выходит. Пробовала разговаривать, когда ты работаешь. Трактор твой рычит, экскаватор твой фырчит, ты меня не слы­шишь. А когда ты отдыхаешь, ты песни поешь — луч­ше бы я тебя не слышала.

Потому и решила написать.

Обижаюсь я на тебя, сынок. Никогда-то не погово­ришь с матерью, подарка не подаришь, а ведь мне много не надо. Где раскопал — закопай, где накоптил — про­ветри, где в ручейке машинку свою вымыл — не делай этого больше, мерзавец.

Но не столько обижаюсь, сколько душой за тебя скорблю.

Не бережешь ты, сынок, свое здоровье. Много ды­мишь. И пьешь много. И нет чтоб хрустальную воду ледников моих — так ты гадость хлебаешь. Сточные воды. Каково материнскому сердцу видеть, как ты пьешь? А как ты питаешься? Ты же ешь в три раза больше, чем тебе надо. А ведь я тебе разум дала великий, а не желудок. Великий желудок я коровам дала. Так уж не путай, сынок, кто ты у меня. Вспомни, как сам про себя некогда сказал: «Мыслящий тростник». Думай же почаще, тростник ты мой, камыш ты мой, бамбук ты мой, палка ты моя лыжная!

Вспомни: мыслители всегда в глуши уединялись. А за­чем? Затем, чтобы со мной с глазу на глаз посовето­ваться. Вот и ты, если что задумал, но сомневаешься, посоветуйся с матерью, она тебе всегда правду скажет.

Ты приди, скажи: «Мама, чего я решил: если кто тебя обидит, так непременно штрафовать, даже если на­чальник окажется. И непременно из его кармана!» И ятебе сразу отвечу: «Давно пора».

Приди, скажи: «Мать! Пустяк, а проблема: чего мне с футболистами делать? Никак в ворота не попадут. А начни ругать, говорят: «Мы любители». И я тебе сразу отвечу: «Ежели они любители, перестань им день­ги платить. Пускай бесплатно не попадают».

Приди, скажи: «Мама, меня чего спрашивают? Ка­мушки драгоценные по такой цене выставляют, что их на законные деньги только трижды лауреатам покупать. А за ними очереди стоят. Чего мне об этом думать?» И я тебе сразу отвечу: «Думай, сынок, думай».

Как ты сам некогда сказал: «Твори, выдумывай, пробуй!» Всё пробуй, особенно — что сам натворил. Только чего нет — того не выдумывай. И все будет хо­рошо. Ведь сколь могуч, сколь многообразен ты в луч­ших моих образцах, сынок, он же доченька моя!

До чего же ты велик был, когда в виде Пушкина сочинял; до чего отважен, когда в виде Гагарина взмет­нулся!

А когда ты в виде Третьяка под шайбами стоял, как я за тебя переживала.

А когда ты в виде Нестеренко поешь, в виде Мак­симовой танцуешь — какая отрада для материнской души.

А когда ты в виде рабочего Сергея Петровича Никанорова на работу идешь, вовремя, трезвый и в чис­той рубашке,— как я тобой горжусь!

Много детей у меня, сынок, но ты — самый-самый.

Любуюсь на тебя глазами озер моих, целую тебя ветрами моими.

Береги себя, сынок, и меня береги.

Пиши, не забывай.

Жду ответа, как петух рассвета.

Твоя природа-мать».