Возвращение Колдуна

Глава 6.2

Ливадий, иногда, искоса поглядывал на короля, он не безосновательно считал, что он последняя надежда всех окрестных земель на спасение. Обида теплилась в нём, но сейчас, сейчас он был в центре представления, его скрипка играла соло, и все слушали его. То, что все, даже гордый и упрямый король, признали его важность, тешило его самолюбие. Да, быть может ему уместнее было бы думать о битве с колдуном, о том, что он может противопоставить его мощи, но нет. Он хотел насладиться своей важностью. В добавок ко всему у него не было козырей, поэтому планировать что-либо он считал глупым, полагаясь на судьбу и благосклонность её хранительницы. Он понимал, что если это околобожественное существо ему откажет, то все его дальнейшие старания будут лишь предсмертной агонией, выпотрошенной, но ещё живой, рыбёшки на сковороде.

Ренестон, как всегда серьёзен и внимателен, то и дело бросал свой взор по сторонам, пытаясь высмотреть что-то во мраке ночи. Его рука была наготове, он в любой момент был готов обнажить меч, лишь проскользнёт малейший намёк на опасность. Он не планировал великих тактических ходов, в отличии от двоих предыдущих, и дело не в том, что он не мог, он мог, но ему это было не нужно. Сейчас ему не нужно было принимать решений, быть может в будущем ему придётся это делать, но не сейчас. В данный момент он был готов в бросится на врага, выполнить приказ, и помочь мудрым советом. Он был бесстрашным воином, это понимал каждый, единожды взглянув на бородача. Единственным его страхом, известным лишь ему, было одиночество. Он боялся потерять сою семью, своего вождя, свой смысл.

Голова Маши была заполнена печалью, она пыталась вымолить прощенья у того, кого обрекла на муки. Она взывала к нему, надеясь, что он слышит её мысли, что вот сейчас в её голове прозвучит его голос, который скажет три таких нужных ей слова: «я тебя прощаю». Это всё чего она хотела в этот момент. Она вспомнила тот злосчастный день, когда увидела своего суженного в сарае, верхом на не очень симпатичной, распутной девке, имя которой давно стёрлось в её памяти. Она вспомнила налетевший поток ветра, уложивший её волосы так как ему захотелось. То как она перестала слышать, ветер, пение птиц, слова, которые раскаивающимся голосом пытался донести до неё Степан. Всё это заглушал стук её сердца, сумасшедше колотившегося в груди. Оно словно огромный барабан, луной било ей по ушам. Она вспомнила как горячие слёзы хлынули с её глаз и она, закричав, вонзила свой взгляд в неверного. Да, она хотела бы вернуть этот день что бы всё изменить, но даже сейчас, вспоминая эту картину, её сердце просилось наружу. Поэтому, даже если бы невиданная сила вернула её в прошлое, то исход вряд ли бы изменился.

Михаил замыкал эту пятёрку, он шёл сзади борясь со своим чувством голода. Он был готов сейчас же впиться зубами в короля, или в его верного воина, в надежде оторвать кусок сочного мяса. Чародеи не вызывали у него ни каких эмоций, то что сидело в глубине парня, по каким-то своим причинам, не считало магов съедобными. Машка, ранее рассматривалась ним как изысканное блюдо, но сейчас он не мог даже представить, что причинит ей какой-то вред. Она пробуждала в нём тёплые чувства, и он удивился этому, глядя на неё, ему казалось, что у него ускорялось сердцебиение, но увы, оно молчало. Он сунул руку в карман, пытаясь найти там, заранее приготовленную, самокрутку, но пальцы нащупал тонкую материю, сложенную в несколько раз.

– Флаг. – сказал он так тихо, что слово его осталось незамеченным. Ему вспомнилась сцена, зрители, его друзья и их улыбки. Вспоминая их ему становилось легче и он, закурив, вспомнил последнее выступление, всё до последней мелочи.

За полночь, они добрались до очень странного места. Перед ними расположилась поверхность, ровная как стол. На этой, цельной, каменной равнине не было ничего, ни холмов, ни впадин, никакой растительности, даже мох не нашёл, здесь, себе места. Луна, вынырнув из-за облаков, осветила округу. Путники чувствовали себя неловко, им казалось словно они попали на, огромных размеров, тарелку, и пустота вокруг лишь добавляла мрачных мыслей. Они шли вперёд, позади остался шум ночной природы и даже лай ночных псов не доносился сюда. Воздух стал тяжёлым и вязким, дышать становилось мучительно сложно. Маша попыталась что-то сказать, она открыла рот, пошевелила губами, но все звуки, которые она хотела издать, были поглощены этим воздухом. Девушка повторила попытку, это увидел Ренестон и открыл рот. Его губы зашевелились, но тишина не была нарушена. Он постучал по плечу Алексия после чего, безуспешно, попытался закричать. Ливадий, вырвавшийся вперёд, с тех самых пор как они ступили на каменное поле, повернулся и поднёс палец к губам, давая понять, что не нужно нарушать тишину здешних мест. Он кивнул, указывая на землю, и путники, опустив глаза, не увидели свои тени. Теперь в округе была полнейшая пустота, и лишь эти пятеро нарушали её своим присутствием.

Ливадий, жестами, попросил всех сесть на землю и закрыть глаза. Все следовали его указанию, но только они сомкнули веки, как ощутили на себе всю силу этого, богом забытого, места. Лишь Мария погрузилась во тьму, тут же её лёгкие перестали её слушать, она изо всех сил пыталась набрать в них воздух, но они словно окаменели. Машка открыла глаза и не увидела в округе никого, попыталась закричать, вскочила на ноги и побежала, ступни беззвучно касались камня, страх сжимал ей грудь, но вдруг резкий поток воздуха ударил ей в лицо, и она сделала долгожданный вдох. Алексий с пол минуты не ощущал ничего и даже успел слегка разочароваться. Вдруг ужасная боль сковала его руки. Казалось их выкручивают с помощью огромных тисков, и он тут же открыл глаза. Его конечности повергли в ужас, они уменьшились в несколько раз. Его некогда длинные, музыкальные пальцы, превратились в небольшие толстенькие крючки. Как только боль перекинулась на ноги, короли упал на спину и хаотично гребя конечностями пополз назад. Через несколько минут таких мучений боль утихла, Алексий взглянул на, нормального размера руки, закрыл глаза, пытаясь перевести дух. Ренестон сидел неподвижно, ожидая сам не пойми, чего. Как вдруг услышал, тихий, молящий о помощи, голос. Природа этих видений была не понятна, но было ясно, тот кто их насылает, хорошо знает слабости путников. Машку испугать не составило труда. Что бы подобраться к Алексию, эта сила выбрала то, что не давало покоя королю и вышибало землю у него из-под ног. Испугать же Ренестона оказалось сложнее всего, эта скала бросалась вперёд, не взирая на опасности, поджидающие его. Но цель у этого места была одна, заставить людей повернуть назад, заставить же струсить этого воина, не удалось.

– Рене… – вновь чуть слышно послышался знакомый голос, в котором он сразу признал короля. Воин открыл глаза, рядом сидели только Мишка и Ливадий, повернув голову увидел лежащего, неподвижно, Алексия. Более Ренестон не думал ни секунды, и бросился на помощь своему повелителю.

Перед глазами у Миши проплывали фрагменты из его прошлой жизни, они были исковерканы, в них происходили неприятные, а иногда и ужасные вещи, но он оставался к ним безразличен. Он подумал о том, что увиденное должно вызывать в нём не мало эмоций, но с его душевным спокойствием не происходило ничего. Его голод доставлял ему больше неудобств, чем всё это представление. Пред ним возник образ девушки, которую он знал, раньше, увидев её после разлуки, он начинал волноваться, словно школьник, не смотря на то что они давно были вместе. Вслед за ней появились лица друзей, помогавших ему в творчестве. Ему было приятно смотреть на них и он, даже, улыбнулся. Тени исчезли, сменившись другими, совсем не известными ему. Миха наблюдал за галлюцинациями и не понимал их сумбурности, они сменяли друг друга очень быстро, и если они должны были донести до него некую мысль, то они, по мнению парня, должны были задерживаться подольше. Он даже пытался вдуматься в посыл очередного галлюциноролика, но картинки были засвечены. Яркое тепло пробивалось сквозь его веки. Артист открыл глаза и увидел сплошную тучу над собой, которая быстро двигалась в сторону. По мере её отдаления, к человеку в плаще, приближалась яркая линия, нарисованная палящими солнечными лучами. Несомненно, он должен был спасаться, лететь со скоростью ветра, чтоб оставаться в тени этой огромной тучи. Но он не побежал… Он закинул голову, и подумал о том, кто он есть. Он животное, убийца, хищник. Не по своей воле, ведомый первобытным инстинктом, сейчас, или позже, он причинит кому-то вред. Нужна ли ему такая жизнь, жизнь в страхе, жизнь без сна и покоя. Ответ был очевиден. Нет. Он провёл ладонью по волосам, и замер. Солнечные лучи приблизились и вонзились в бедолагу. Он чувствовал себя чайником, забытым на плите, кипящим внутри, но сохраняющим оболочку. Он тщетно попытался закричать и пламя поглотило его.

Когда боль ушла, артист сидел в той же позе. Огонь полыхал на нём, но теперь не причинял никакого вреда. Он взмахнул рукой и языки пламени слетели на пол. Плывущее по небу облако обнажило луну, и она своим светом прогнала оставшееся пламя, оно сползало по парню и впитывалось в камень оставляя лишь лёгкую, серую дымку. Небесное светило погасло, и наступила темнота. Миша понимал, что всё изменилось, он очутился совершенно в другом месте. Место это было пещерой, тёмной, но тёплой, с приятным знакомым ароматом. Впереди, за поворотом, потрескивало пламя, лёгкими бликами, освещая стены. Михаил поднялся и направился вперёд. С каждым шагом его, стены подымались и, миновав несколько поворотов, он вышел в большой зал, с хаотично расставленными, изогнутыми колонами, уходившими в бесконечную высоту. В центре зала находился круглый каменный постамент, на котором полыхало кострище. Вокруг этого цилиндра находилось каменное кольцо, пространство между ними заполняла кристально чистая вода. В стенах, на сколько хватало взгляда, были вырублены ниши, заполненные миллионами бумажных свитков. Михаил подошёл к центру и окунул несколько пальцев в воду, взглянул на огонь, он был необычным, там не било ни одной тростинки или уголька, просто раскалённые булыжники извергающие языки пламени. Повернувшись на сто восемьдесят, миновав десяток колон, он подошёл к стене. Оглядевшись, парень протянул руку к свитку, одиноко лежащему в пустой нише.

– Не стоит. – прозвучал приятный женский голос.

– Почему? – замерев, спросил Михаил.

– Потому что это судьба какого ни будь крестьянина. – ответил Ливадий, выходя из того же прохода откуда вышел парень.

– Бить может крестьянина, короля, или вовсе чародея. – вновь прозвучал женский голос и гости повернулись на него.

Они оба увидели хозяйку, стоявшую у огня, но каждый видел её по-своему. Маг лицезрел перед собой молодую девушку, с румяной кожей и каштановыми волосами, украшенными неизвестным синим цветком. Одета для него она в чёрное длинное платье с широким, серым поясом. Мишка же видел белое, я бы сказал, снежное платье с бежевым поясом. Вместо девушки он наблюдал зрелую женщину, красивую, статную с одной единственной седой прядью в чёрных волосах, и лишь цветок для парня выглядел также, как и для старика. В руках она держала несколько свитков, которые, наклонившись, положила в костёр.

– Зачем ты?.. – начал парень, но хозяйка тут же ответила.

– Их время подошло. Теперь они в чужой власти.

– Что ж, госпожа, – слегка приклонив голову, говорил маг. – наше время тоже неуклонно. Разреши обратиться к тебе.

– Перед тем как ты продолжишь Ливадий, позволь вам показать.

Хранительница подошла к стене, взяла свиток, и, вернувшись к гостям, развернула его.

– Эта линия принадлежит одному человеку, вы его не знаете, но можете узнать при определённом стечении обстоятельств.

На свитке гости увидели, как сверху, из одной точки, следовала красная линия. По ходу из неё ветвями отходили множество чуть заметных серых линий, одни обрывались, другие извиваясь следовали за красной, также отбрасывая сотни ветвей. Все эти чёрточки сливались в итоге в мелкий сетчатый узор, на котором можно было чётко видеть только красную нить. Хозяйка указала на точку, где линия изменила свой цвет.

– Кто он? – спросил Михаил.

– Это? Это воин, великий воин не опозоривший имя своих предков.

– И зачем ты нам его показываешь?

– Дело в том, что жизнь – это выбор. Одни решения не имеют никакого значения, другие, даже, на первый взгляд, мелочные, являются судьбоносными. Сейчас этот воин в захудалом трактире, несомненно там нет равных ему по силе и мастерству. И именно в этот момент возник спор из-за пролитого эля. И вот он перед выбором, если он извиниться, то будет жить, и его линия двинется дальше и, возможно, пересечётся с вашими. Если же гордость возымеет верх, то линия свернёт туда, где более не будет выбора, он умрёт. Сейчас не только он перед важным выбором, если этот свиток сгорит, то он унесёт с собой в огонь как минимум четыре судьбы.

Хранительница умолкла, гости не отрывали взгляд от желтоватой бумаги, следя за линией, медленно приближающейся к разветвлению. Красная нить достигла точки и, немного задержавшись, двинулась в сторону, туда где её ждал более длинный, ветвистый путь.

– Значит вы встретитесь, – прозвучал голос женщины и девушки. – вы узнаете его по нагрудным доспехам, дерево – герб его рода.

Хозяйка слегка пошевелила пальцами, и бумага свернулась, после чего взлетела в воздух и вернулась в каменную нишу.

– Теперь я вас выслушаю, говорите.

– Госпожа, – заговорил старик, дрожащим, но уверенным, голосом. – Александр, он несёт лихо нашим землям. Я должен остановить его, но…

Старик окинул взглядом стены, но его взор поймала хозяйка.

– Ливадий! – гневно произнесла она. – Не смей думать об этом в моём доме. О… Я понимаю, как велик соблазн, взять его линию и бросить в огонь, но разве вы не делали это? Неужели мало огня в твоей жизни?

– Прости госпожа.

– Простить? Нет! Это, к счастью, не моё ремесло, нет хуже участи чем дарить прощенье. Ты не нравишься мне, старый маг. Но, нужно обладать великой волей что бы пробраться в мои владения, поэтому я помогу тебе. Проси, но впредь будь аккуратен в своих мыслях.

– Я готов ко всему, к любой цене… – опустив глаза, произнёс чародей. – Помоги одолеть его. Он, он зло… И если он вновь губит жизни, то кто виноват в этом? Я его воспитывал, учил… Я любил его в конце концов. И такова его плата? Он губит сотни, а на подходе тысячи.

– Довольно, – раздражённо, проговорила хранительница. – избавь меня от этой чепухи. Твой выбор привёл тебя сюда. Что касается Александра, я, как ты понял, не намерена сжигать ни одну линию, если к этому не привела судьба.

– Но смерть не заберёт его, пока свиток цел! – не выдержав, воскликнул старик.

– Ливадий! – вновь повысила она голос, от чего у мага закружилась голова. – Он обманул смерть, он обманул меня, это его выбор. Пока он владеет такой силой, он бессмертен. Но разве нерушима его сила?

– Разве есть способ лишить мага силы? Это невозможно.

– В твоём мире, да.

– Но…

– Хватит мудрец, ты меня утомляешь, я потратила больше времени чем желала.

Она сжала кулак, а разжав его, в ладони оказался маленький, хрустальный пузырёк с прозрачной жидкостью.

– Маг, воин или простой человек с храбрым сердцем, испивший это снадобье, победив колдуна, не только лишит его сил, но и заберёт их себе. Ты знаешь, что это значит?

– Если я смогу победить его, то демон питающий его силы, перейдёт ко мне, и вдвоём они развеют мою плоть.

– Ты готов к этому?

– Да. – еле слышно, ответил чародей.

– Подумай хорошо, прежде чем выберешь, кому отдать его.

– Спасибо, госпожа.

– А что же мне сделать с тобой? – обратила женщина свой взор на Михаила. Она подошла на расстояние вытянутой руки, и в её глазах парень увидел переплетение тысяч линий, рисующих тот же узор, который он видел на свитке.

– Я смогу стать прежним?

– Прежним? Нет. – смягчила свой тон хозяйка. – Но вдохнуть в тебя жизнь, это возможно. Ирония в том, что один желает забрать время у того, у кого оно бесконечно, ты же хочешь продлить своё, так как оно на исходе.

– Зависит от того, какую цену ты попросишь. – произнёс парень с неким безразличием.

– Цену? Цена жизни – жизнь. Ты получишь свою, но отнимешь другую, это будет самый близкий человек.

– Я не хочу этого.

– Прости, но это не твой выбор, а мой. Что ж, сумеете остановить Александра, я преподнесу тебе этот дар.

– Он согласен. – тут же ответил старик.

– Хорошо, – мягко улыбнулась хозяйка, хлопнув в ладони. – так тому и быть. Ливадий, тебе пора, а Миша будет вынужден ещё немного потерпеть моё общество. Скоро рассвет, вы не поспеете.

– Тогда прощай госпожа. Благодарю тебя покорно.

Ливадий скрылся в тёмной пещере, в этот же момент у женщины в руке появился свиток. Она развернула его, послышался стук пустого флакона, покатившегося по каменному полу, и линия ушла в сторону, где была небольшая ветвь, не имеющая продолжения. Хозяйка сжала губы, и качнув головой, вернула свиток на место.

Очнувшись на каменном поле, Ливадий направился к ожидавшей его троице, мирно спавшей на тёплом камне.

– Алексий, Рене, просыпайтесь. – подойдя к спящим, обратился маг.

– А я и не сплю, – ответил Ренестон.

– Какие новости? – поинтересовался король.

– Хорошие. Нам пора.

– А Миша? – спросила девушка, оглядываясь по сторонам.

– Он присоединиться к нам, ночью.

– Он найдёт дорогу?

– Откуда он взялся, на мою голову. Дитя, останься. Дождись его, он появиться на закате.

– Рене составит тебе компанию. – проговорил Алексий. – Так мне будет спокойнее.

Воин молча кивнул, глядя на повелителя.

– Но как только он вернётся, – взял слово старик. – немедля возвращайтесь. У нас очень мало времени.

Чародей подошёл к Марии и взял её ладонь в руки. Сильно сжав её, он посмотрел девушке в глаза.

– Дитя, прошу, будь осторожна.

– Хорошо, – ответила она, слегка растерянно.

Михаил вглядывался в языки пламени вечного огня, путаясь в мыслях. Сначала он собирался следовать за Ливадием и его друзьями до конца и будь что будет. Через мгновенье он уже был готов броситься к выходу, чтоб солнце завершило его терзания и развеяло пыль по каменному полю.

– Тяжёлые думы? – спросила владычица этой библиотеки судеб и десяток свитков слетев со своих мест, упали в костёр. – Мне знаком этот взгляд.

– Это против правил, мне кажется, но разреши задать вопрос.

– Ну задать вопрос всегда можно, но отвечу ли я, и если да, то понравиться ли тебе ответ?

– Я опасен? Если я пойду с ними, что будет значить для этих людей мой выбор?

– Ты услышал меня. – прозвучал довольный голос хозяйки. – Жаль этого не сделал маг.

– И всё же.

– Всё зависит от тебя. Ты можешь быть их опорой, может даже спасением. А можешь стать самым страшным кошмаром. Тебе решать, всё просто.

– Всё сложно.

– Несомненно! – воскликнула богоподобная. – Нет ничего сложнее жизни, и нет ничего её проще. Почему перенесли ваше выступление, в той, прежней жизни? Потому что хозяин того заведения устроил празднование дня рождения, в зале, на сцене. Прихоть не более. Но будь выступление в запланированный день, то ничего не произошло бы. Вот как не значительные решения меняют судьбы.

– Ты ответила, а я остался без ответа.

– Знаешь, что за эликсир я дала чародею? Надежду. Это была вода, обычная вода.

– Значит ты отправила его на смерть? Зачем?

– Не я, он сам так решил. Ты конечно же хочешь предупредить его. А он тебе поверит?

Хозяйка улыбнулась и с неподдельной добротой поглядела на парня.

– Нет, – ответил Михаил. – он, скорее всего, ополчиться на меня, решит, что я против него.

– Именно, он тебе не поверит, но ты посеешь сомнение в его голове которое может сыграть важную роль в его судьбе. Но не будем об этом.

Она подошла ближе, протянула ладонь вперёд, и ничего не говоря ждала ответа. Парень не думая взял её за руку.

– Я покажу тебе ответы. Будь внимателен.

Хранительница сжала пальцы и опустила их руки в воду. Парень глядел ей в глаза, они казались очень глубокими и красивыми, но тонкие нити окрашивающие её роговицы заблестели и взор её переменился. Она глядела на него словно на жертву, ничтожество, гусеницу, ползущую по тротуару, наступив на которую вы вымазали свой туфель. Пренебрежение и отвращение смешивались с лютой злобой нагоняя ужас и тоску. Вновь, как и на каменном поле, в голове Михи вспыхнули картинки. Они были настолько реальны что казалось, что всё это происходило с ним буквально вчера, он видел начало и точно знал, что произойдет дальше. Вот он стоит на берегу, он знает, что это море, хотя вокруг ночь и видно совсем не далеко, он бросает в него камень, это важно, это обязательно нужно было сделать. Теперь он в лесу, на дороге, они с Машкой ищут деда, его разодрали волки. Павел и Рене около перевёрнутой телеги, рядом за поворотом, но они не услышат. Когда они нашли старика, вернее то что от него осталось, запах мяса затуманил разум, и он достал из кармана флаг, развернул его и через мгновение весёлый Роджер, втиснулся в шею девушки лишив её жизни. Её плоть была настолько сладкой что сравнить блаженство этого пира невозможно ни с чем. Поднявшись он побежит прочь, зная, что через минуту услышит скорбный крик Павла. Вдруг он оказался в пылу битвы, был день, но небо было устелено свинцовыми тучами, так что в некоторые ночи бывало светлее. Он дрался против армий Алексия и Александра, он более не признавал силу ни одной из сторон, у него теперь была своя армия, своя сила. В него летели стрелы, но Мария успевала сотворить над ним щит, защищая своего лидера. Вот он уже лежит на траве, рассматривает звёзды, мечтая о том, как корабли прорежут неизведанную пустоту и унесут людей исследовать новые миры. Картинка меняется, он сидит за столом, напротив богоподобная, они пьют чай, он курит трубку, перед ними развёрнут свиток, его свиток. Красная, извилистая линия рассекает бумагу и возвращается назад, снова и снова. Через миг свиток улетел на пол, вместе чашками, Миша целовал ароматные губы владычицы, сдирая с неё снежное платье и он снова знал, что произойдёт далее. Вот он снова в бою, он и ещё несколько человек пробрались в город, завязался бой, он сошёлся в схватке с человеком явно из того мира, мира, который он называл когда-то своим. Эта встреча вызвала недоумение у обоих парней, но того, второго быстро ранили и унесли, тяжёлая рана, жив ли он остался Миша не знал, он не дожил, никто из тех, кого он знает, не пережили этот день. Миражи развеялись, в голове прояснилось, и, вытащив руки из воды, хозяйка произнесла:

– Умойся, и попей из этого источника. Тебе это поможет. Юный чародей сделал много, но всё же испей.

Миша, не раздумывая, окунул, несколько раз, голову в воду. Потом набрал жидкость в ладони и сделал четыре глотка.

– Это моя жизнь, – не сумев сформулировать мысль проговорил парень. – ты это тоже видела. Почему именно это ты показала, именно эти моменты?

– О чём ты? – тихо спросила хранительница. – Я видела всё, все возможные варианты твоей жизни, сколько видел ты, увы я не знаю.

– Твои волосы, – кивнул гость, смахивая воду с головы. – ещё одна прядь поседела.

– Ах, ты об этом. Через пару сотен лет пройдёт. Ты сумел меня удивить. – незаметно улыбнулась хозяйка, отходя к ближней стене. – Но мне понравилось.

– Мне тоже. – довольно проговорил Миша, провожая её взглядом. – Кажется мне, у тебя очень горячий чай.

– Хах! – довольно воскликнула она, доставая что-то из ниши. – Даже немного жаль, что это уже другая линия. У меня для тебя подарок.

Женщина вернулась, и протянула Михе курительную трубку и небольшой мешочек с табаком.

– Это первый подарок, как я уже сказала, Павел хорошо потрудился над твоим телом, но он не смог окончательно унять твой голод, кури этот табак, он немного поможет тебе. Раз ты этого так желаешь. В кармане ты найдёшь то что принадлежало тебе в твоём мире.

Михаил залез рукой в карман, и под тонким полотном флага нащупал металлическую, бензиновую зажигалку. Он улыбнулся и уже через пол минуты выпустил из лёгких большое облако серого дыма, убрав мешочек во внутренний карман.

– А это тебе пригодиться чуть позже. – хозяйка протянула руку и отдала гостю небольшой, морской камень. – Те, кто имеют силы навестить меня, редко бывают мне приятны. Я рада что сегодня редкий день. Мне было приятно видеться с тобой. Я буду вспоминать наши встречи. А теперь тебе пора, солнце садиться.

– Прости, мне нечем ответить на твою доброту.

– Ты опять за своё, я тебе десятки раз говорила, подарок не приятно дарить, если ты ждёшь за него что-то ещё, кроме благодарности. Ступай. Хотя… Ответь на один вопрос. Как тебе удаётся сдерживаться?

– Я не знаю. Спасибо за всё. – произнёс Миша и скрылся в тёмном тоннеле.

– Скажи, зачем ты подыграла ему? – тут же произнесла женщина развернувшись. – Генрих не должен был уйти так рано.

– Всё законно сестра, – прозвучал голос смерти, появившейся у дальней стены. – это был его выбор.

– Да, но зачем? Ты перепутала много судеб этой игрой. Нам нельзя так поступать, мы не созданы для этого.

– Брось родная, – смерть сняла капюшон, она была очень похожа на хранительницу, лишь серые волосы, родинка над левой губой, и зелёные глаза отличали её. – что ты пережила на этот раз? Посмотри мне в глаза, и скажи, что это была плохая жизнь.

– Я не умею врать тебе. Чаю?

Смерть ухмыльнулась и, подойдя погладила сестру по волосам, она знала, что есть правила которые нельзя нарушать, но сейчас она не желала говорить об этом.