Возвращение Колдуна

Глава 7.2

***

– Вот он!

– Ведите его к столбу.

– Проклятый! Ты жизней наших захотел?

– Вяжите его! Крепче!

То одно, то второе, выкрикивали люди. Все, даже дети сменили свои голоса на неузнаваемые злобные рыки, их рты брюзжали слюной, толпа завелась. Толпа имеет по истине огромную силу, лишая всех, даже самых умных и сдержанных людей, мыслить. Она заражала всех, настроение её словно снежный ком разрасталось, заставляя свирепеть даже праведников. Топливо, которое питало это толпу, называлось – страх. Все, без исключения, боялись великого колдуна, и пытались спрятаться за маской гнева.

Последние годы, Александр, сильнейший из учеников Ливадия, практиковал страшную магию, за что и был отстранён, главой, из своего круга. Он мнил себя великим лекарем, питался спасать людей обречённых, и нужно признаться у него это получалось. Он продлевал жизнь всем без исключения, даже тем чьи мышцы успели задеревенеть. Спасённые ним люди радовали своих близких, и как не обрадоваться если ты вновь можешь взглянуть в родные глаза, которые более никогда не надеялся увидеть. Да, Александра считали спасителем, ему кланялись при встрече, его превозносили, сравнивая его силу и добродетель с великой Василиной, что несомненно льстило магу. Но вскоре случилось страшное, те из спасённых, кто пытался покинуть деревню, вернее уйти достаточно далеко от неё, теряли разум. Они набрасывались на людей, будь то хоть незнакомец хоть самый родной человек. Потерявшие рассудок не имели сожаления и убивая грызли тела загубленных ими. Поднялся шум, всенародная любовь к Александру сменилась ненавистью и люди отправились к магу. Александр не верил в происходящее, но, когда жители взялись за вилы, он ушёл. Да, просто ушёл, неспешно, без боязни и волнений. Заставив люд застыть на месте лишь лёгким движением рук, взяв всё необходимое, колдун покинул деревню. Когда он ушёл, все спасённые им спятили. Это была страшная ночь.

Он скрылся где-то в горах между Холодной горой и Бурым Утёсом, люди знали где его логово, но стали страшиться этих мест. Два года о нём не было слышно, люди понемногу стали забывать о нём и об ужасе тех событий, пока не вернулись пропавшие. В течении этих двух лет, в окрестностях периодически пропадали люди. Купцы, охотники, дровосеки… И вот, все они вернулись в свои селения, неся лишь смерть на своих плечах. В отличии от Михаила, эти мертвецы не боялись солнца, но и тяга к жизни, способность выживать у них была меньше. Когда все они были преданы земле, ученики Ливадия отправились к колдуну. Битва была не долгой, старый маг не поспел вовремя, и так он потерял свой круг, так Ливадий остался один. Он сумел победить ослабленного Александра, и привёз его в деревню, на суд людской.

И вот теперь, Александра вели по улице, матеря и проклиная его и всех его родственников, предков и потомков. Он шёл уверенным шагом, его каменное лицо, покрытое ранами, не скрывало злобу, он всё так же тяжело дышал, до сих пор ему не удавалось вымолвить хоть слово. Ливадий крепко сковал его, всё тело болело, несомненно какие-то кости у него были сломлены, но он не показывал этого. Он не давал этой своре палачей насладиться, почувствовать манящий вкус победы и власти, власти над чужой жизнью. Александр знал, что учитель одумается, он должен дать ему высказаться, и главным для него было найти нужные слова, чтобы объяснить, что всё это случайность, что он не хотел этого.

– На костёр его!!! – заорала женщина и голос её налил глаза Александра яростью. Он вспомнил как она, приволокла к нему своего пятилетнего сына, остывшего и посиневшего, отравленного собственной матерью супом, грибы для которого она собрала, возвращаясь от старого мельника, после доброй попойки и блуда.

Колдун смотрел на лица собравшихся, многие из них приходили к нему в слезах умоляя о помощи, он окинул толпу взором, от чего многие попятились назад, и ненависть вскипела в нём. Они были противны ему, мелочные, лукавые, корыстные люди. Нет, они не люди, твари, скот сбившийся в стадо, но пастух… Ливадий не таков. Он человек. Он поймёт.

– Мы потеряли много достойных людей, – зазвучал дрожащий голос Ливадия и он, держа факел в руке, вышел вперёд, пока Александра крепко привязывали к столбу. – вы спросите за что он их убил. Я вам не отвечу. Я не знаю. Знаю лишь одно, я тоже повинен в этих смертях…

Он запнулся и взял короткую паузу, собраться с мыслями. Димитрий, подошёл совсем близко, он был рад этой заминке так как она дала ему возможность записать не только слова мага, он успел описать его эмоции, боль которая терзала старика с факелом. Взглотнув, Ливадий продолжил:

– Я не смог уберечь их! Не смог спасти. Но больше этого не повториться. Простите меня… – перейдя на шёпот договорил он и бросил факел под выложенные брёвна.

– Да!!! – заревела толпа и из неё вылетели ещё несколько факелов.

Александр задрожал, он глядел на учителя умоляя небо что бы тот повернулся, чтобы только их взгляды пересеклись, сейчас он повернётся и остановит это безумие. Тем временем солома вспыхнула и зажгла хворост в течении нескольких секунд, а через пол минуты начали разгораться толстые брёвна. Александр взывал к Ливадию, старик остановился, слегка повернул голову, подарив надежду, но резко отвернувшись, направился прочь. Его магические клещи ослабли и Александр наполнил лёгкие дымным воздухом. Он не мог поверить, что всё это реально, он был уверен, что… Но он ошибся.

Пламя облизывало ноги обречённого на смерть человека, и он закричал:

– Я вернусь! Ты слышишь, Ливадий?! Я вернусь!!! – крик его заставил задрожать стёкла в рамах и заткнуться кровожадную толпу. Взгляд его резко упал на Димитрия, тот стоял совсем рядом и словно безумный водил пером по бумаге, описывая происходящее. Писарь поднял глаза, ощутив взгляд колдуна и по спине его побежал холодный пот.

Издали, не замеченная толпой, за происходящим наблюдала Смерть, разыгравшийся ветер не смел притрагиваться к её волосам, вместо этого он унёс в сторону слезу, упавшую с её ресниц.

В этот момент, в библиотеке судеб, сжавшись, на полу рыдала Хранительница, она чувствовала нестерпимую скорбь и слёзы ручьями лились из её глаз. Она всхлипывала, пытаясь вдохнуть, но слёзы не давали ей сделать этого. Вдруг она резко взглянула в сторону, свиток медленно слетал к центру комнаты, приближаясь к огню, и она закричала:

– Нет, нет, нет, нет, нет!!!!

Вскочив на ноги Хранительница бросилась к костру. Она перепрыгнула через каменную преграду оказавшись по пояс в воде, свиток уже лег на камни, бумага начала темнеть. Медлить было нельзя, она сунула руку в огонь, схватила свиток и опустила его в воду. Свиток растворился мгновенно, Хранительница вышла из воды, платье её парило, он спрыгнула на пол и тут же рухнула на землю от боли. Кожа слезла с её ног оставшись на холодном камне, руки начали покрываться волдырями и она закричала. Превозмогая боль, подняв голову, её глазам открылась страшная картина, пальцы на ногах обуглились до костей, страшный смрад горящей плоти вызвал рвотные позывы, снежное платье пропитывалось соком, выделявшимся из её тела и вспыхнуло. Огонь поглотил её, добрался до роскошных чёрных волос, спалив их и заставив синий цветок упасть на пол. Она пыталась плакать, но опухшее покрасневшее лицо не позволяло ей сделать это. Перевернувшись хранительница, вернее то что от неё осталось, пыталась ползти. Она пошевелила рукой и кости заскрежетали по гладко отполированным камням.

Александр, привязанный к столбу, более не ощущал боли, пламя всё так же пожирало его, но ему было всё равно.

– Я буду жить вечно!!! – заорал он. – А ты, – обратил он вновь свой взор на Димитрия. – будешь писать обо мне! И будешь служить мне! Вечно! Вечно!!! Ха-ха-ха-ха-ха!!!!

Раскат смеха наложил молчание на всю округу, умолкло всё, даже комары перестали дзыжчать. Пламя вспыхнуло и подняло в воздух гору пепла, не оставив ничего более от колдуна. В полнейшей, гробовой тишине, с ужасом прозвучал голос Смерти:

– Что ты наделала, сестра… – и голос её, впервые в жизни, дрожал.

***

Лошадь испуганно заржала, услышав звуки, издаваемые каким-то лесным обитателем. Димитрий дёрнулся, пробуждаясь от сна, он облизал пересохшие губы и глотнул остатки загустевшей слюны. Его лицо было помятым, словно с похмелья, морщины на лице излучали усталость, а в глазах читалась печаль и гнев. На кого был направлен этот гнев не знал никто, право это не удивительно. Многие годы он не общался с, немногими, родственниками что у него были. В новой жизни, став учеником Александра, он более не мог никому довериться, даже учителю. Несомненно, Дария могла бы стать для него близким другом, но его желания отдалили её от него, обрекая Ворона на одиночество. Он взял рукопись и сунув её под плащ, открыл дверь повозки и, выпрыгнув, обратился птицей.

Луна своим бледным светом поливала верхушки деревьев, пытаясь пробиться к земле, освещая дорогу ворону. Лес сменился полями, поля лугами, хранившими очертания давно заболотившегося озера. Неподалёку от того места, где когда-то был водоём, в зарослях осоки и рогоза, затерялись руины старой мельницы. Она была разрушена до половины, но мощная дверь всё так же исправно несла службу. Ворон принял человеческий облик и мягко ступил на землю. Отворив дверь, маг зашёл внутрь. У двери, на полке стоял подсвечник с небольшой свечой и человек, осветив тёмную, захламлённую комнату, шагнул вперёд. Находившиеся слева каменные ступени повели его в низ, спустившись в подвал, пройдя узким коридором, он упёрся в небольшую дверь, оббитую калёным железом. Вместо замочной скважины, на уровне пояса, была впадина, Ворон вставил в неё перстень, голову дракона, и повернул кисть. Раздался треск, то-ли внутри стены то-ли двери, и от лёгкого толчка преграда отступила. Какой ни будь человек, не чистый на руку, узнав об этом месте, несомненно, захотел бы взломать эту дверь в поисках сокровищ, но увы, находка бы его сильно разочаровала. В этой комнате не было ничего, ни утвари, ни светильников, ничего. Абсолютно пустая комната, голые стены и куча рукописей в центре на полу. Сколько было их здесь сказать было трудно, но одно можно было утверждать точно, сегодня их стало на одну больше.

***

– Здесь уже совсем рядом, – успокаивающим голосом говорила Мария, обращаясь скорее к себе самой, а не к Михе или Ренестону. Она уже двое суток не спала, душевные терзания забрали намного больше сил чем путешествие, и она валилась с ног.

– Маш, ты как? – спросил Михаил, успев позабыть что значит усталость.

– Всё хорошо, не волнуйся. – она шла чуть впереди, вновь нахлынувшие воспоминания окончательно разбили её, и она просто пыталась скрыть свои слёзы.

– Миш, – обратился бородач к спутнику шёпотом. – не стоит, я пытался поговорить, она пока не готова.

– Я понял. – ответил тот.

Через пол часа путники наконец вышли к дому старого мага. Они сразу направились к подвалу Павла, где и увидели хозяина, мирно спавшего у входа на мешках с соломой. Если Хома и хотел их дождаться, то у него явно это не получилось.

– Я пойду на копне улягусь, – сказал Рене и, подойдя к девушке, шепнул ей на ухо. – кричи если что. Сон у меня чуткий.

– Спасибо. – тихо ответила она и спустившись, направилась к узкой лавке.

Михаил закурил трубку вглядываясь в небо, рассматривая звёзды, которые стали ярче после того как скрылась луна. Он опустил глаза на пустившего слюну Павла, который и не думал просыпаться и вошёл в погреб.

– Может воды? – спросил он у Маши.

Девушка не ответила, как только она легла на лавку, её разум погрузился в сон. Миша подошёл к тому месту где совсем недавно был прикован цепями и, усевшись на пол, сделал ещё одну затяжку. Его удивило что здесь было сухо, растаявший лёд должен был оставить лужу, но её не было. У него было странное ощущение что он что-то забыл, что всё как-то скомкано. Он помнил дорогу к каменному полю, точно помнил обратный путь, но там… Что происходило там? Он пробыл там целый день, а казалось всего несколько минут. Да это можно было списать на то что он теперь многое воспринимает иначе, или что Хранительница могла поиграть со временем, и всё же мысль о том, что он что-то упускает не покидала его голову. Закрыв глаза, парень пытался вспомнить всё, каждое слово, каждую мелочь, жест и каждый её вдох. Он всё глубже уходил в воспоминания, то и дело вдыхая горько-сладкий дым. В его голове появился странный шум, он не придавал ему значения пока тот не превратился в боль. По началу ему удавалось игнорировать её, когда же боль достигла такой величины, что Михе показалось словно ему в голову, вбивают гвозди, он отключился. Последнее о чём он подумал это цветок, каким цветом был цветок в её волосах?

***

Рассвет только подкрадывался к Бурому Утёсу, обозначив своё приближение светящимся горизонтом. Петухи горланили во всё горло оповещая о новом дне, защитник крепости шёл по городу, проклиная этих птиц.

– Как же мало времени, как мало. – произнёс он себе под нос тревожным, тихим голосом.

Это был Александр, по детству друг короля Алексия, и именно ему правитель поручил защищать крепость. Он побывал в казарме, пообщавшись там с командирами, навестил кузницу, им стоило хорошенько потрудиться, заточить мечи и топоры и изготовить не одну тысячу стрел и, ещё хотя бы сотню копий. Думая об этом он вновь повторил:

– Как же мало времени. Ничего, успеем.

Теперь он направлялся к старому, небольшому амбару, где хранилось небольшое количество неприкасаемого зерна, про запас, так сказать на чёрный день. Этот амбар хорошо охранялся, и не из-за того, что кто-то мог посягнуть на мешки со злаками, нет. Всё дело в маленькой дверце, за колонной в углу. Вела она в узкие проходы, по которым можно было выбраться из города во время осады. Это была навязчивая идея у прадеда Алексия, короля прозванного терпеливым. Он привёл в порядок и изготовил карты всех пещер Радана, и приказал изготовить подобные ходы в Буром Утёсе. Только в отличии от города солнца, где пещеры и проходы имели природное происхождение, здесь, большинство ходов – творение рук человеческих. Всего из этих тоннелей было четыре выхода. Один южнее города, недалеко от дороги, ведущей к Холодной горе. Второй – в амбаре. Третий – в оружейной замка. Четвёртый, он же последний, вёл к, природой, созданному балкону, куску плиты, торчащему из скалы. Плита эта была большой, шагов пятнадцать в ширину, и в трое больше в длину. В мирное время, старый король любил сидеть там за столом, попивая вино, наблюдая за жизнью города. Именно по его приказу там и был сделан деревянный настил, так как от влаги плита становилась скользкой словно лёд. Во времена воин и осад, это был отличный стрелецкий пост, лучники, находясь на этой высоте контролировали большой участок города, и Александр помнил об этом. Он быстрым шагом миновал базар, погружённый в тяжёлые думы, он не обратил внимания на нескольких людей, раскладывающих свой товар на столах, и не поздоровался с ними.

Одной из этих людей была Яниса. Симпатичная молодая девушка, торгующая всевозможным тряпьём и сукном. Яркое жёлтое платье хорошо сидело на её фигуре, обнажая плечи и длинные ноги. Тёмные каштановые волосы извиваясь падали вниз, скрывая увесистые серебряные серьги.

– Доброе утро красавица. – услышала она и её зелёные глаза увидели лет сорока мужчину, остановившегося у её стола.

– Доброе. – ответила она и залилась в широкой улыбке.

Мужчина тот обладал странной внешностью, в ней не было ничего что можно было запомнить, не длинные волосы, то-ли русые, то-ли рыжие, маленькие глаза серые, но тёмные, и абсолютно обычные черты лица. В одежде он был опрятен и от него приятно пахло каким-то маслом.

– Рубаха совсем износилась, хочу новую справить, говорят у тебя лучшая материя. Не обманули ли меня?

– Можешь не сомневаться, только я её ещё не вынесла, придётся немножко подождать.

– Как жаль, как жаль. Увы ждать я не могу, дел по горло. Нужно спешить, я поэтому и пришёл так рано.

– Мне тоже жаль, – ответила она и переложила с тележки на стол последний моток толстого серого сукна. – разве что пройдёшь со мной, здесь совсем рядом, за углом мой дом, там и отмерим.

– Да, да! – воскликнул он. – Это чудесно, чудесно. Только очень быстро.

Девушка взялась за тележку, но незнакомец жестом предложил свою помощь, и она не стала перечить. Дом её и вправду был совсем рядом, две небольшие комнаты с отдельным входом, в большом каменном здании. Они вошли внутрь, у входа стоял длинный стол, на котором лежали множество мотков разной ткани. Белая тонкая материя лежала у стены, Яниса, наклонившись, потянулась за ней и платье её предательски оголила ноги явно больше дозволенного.

– Чудесно… – прошептал покупатель и положил ладонь на затылок девушке которая никак не отреагировала на этот жест. – У меня есть маленькая просьба к тебе, сущая мелочь как мне кажется.

– Какая? – девушка подтянула нужный рулон к краю стола и крутнулась в руке незнакомца повернувшись к нему лицом, теперь он мог видеть её довольную улыбку. Улыбку победительницы, улыбку человека, который чувствует власть над другими.

– Произнеси для меня одно слово.

– Какое?

– Даниил.

Это имя тут же стёрло улыбку с её лица, и она хотела убрать руку.

– Говори! – крикнул он, заставив её дёрнуться.

– Даниил. – подчинилась она и пальцы его сжали шею, перекрыв ей воздух.

Она брыкалась, пыталась ударить его или исцарапать, но он проворно прижал её молодое, такое манящее тело к себе и потёрся лицом о её щеку. Он, не ослабляя хватку, понюхал её волосы и очень нежно поцеловал в лоб. Яниса хотела кричать, но не могла. Ни кричать, ни говорить, ни дышать. Несомненно, имя того молодого, убитого любовью парня, стало последним что она произнесла в своей жизни. Убийца наслаждался её дрожащим телом и прекрасно зелёными, стекленеющими глазами.

***

Андрей, со злобой, вступал в бой с воинами, сменявшими друг друга. Наставник, наблюдал за ним, он улыбался, сегодня его ученик был хорош. Он был удивлён, что его ученик так быстро смог освоить некоторые приёмы. Андрей бил сильно, точности не хватало, однако радовало то, что соперники так же не могли нанести прицельный удар.

Под повязкой, у ученика, ныла воспалённая рука, прорванная, этой ночью, зубами хищника. Это беспокоило его, однако больше интересовала парня Дария, и он ждал встречи с ней. Боковым зрением он увидел её, он шла по балкону и вот сейчас должна была свернуть и по ступеням спуститься сюда, к этой импровизированной арене, где с него выжимают десять потов. Но девушка прошла мимо, прошла мимо даже не бросив взгляд в его сторону. Взбешённый этим он отпрыгнул в сторону, и опустив меч крикнул:

– Воды!

В этот же момент он получил удар плоскостью меча по голове. Сознание помутилось, последнее что он запомнил – чёрный ворон, пролетевший над ними и слова воина:

– На поле боя тебе воды не подадут.

Ворон пролетев над городом, сделав круг, влетел в окно, сквозь которое он попал в тронный зал. Александр восседал на троне, художник возился с красками. Димитрий ступил на каменный пол, нагнав ужаса на молодого творца, который от испуга перевернул баночку с красной краской на пол.

– Извините… – чуть слышно произнёс художник, растерянно глядя на пятно на полу.

На него никто не обратил внимание, Ворон подошёл к правителю и приклонил голову.

– Ты вернулся, – произнёс Александр не шевелясь. – это хорошо. Каков результат? Они приняли подарок.

– Да.

– Что насчёт Бурого Утёса?

– Они отправятся на штурм, я более чем уверен.

– Ливадий? Или Алексий?

– Никаких известий. Никто не знает где они. Я могу отправиться немедля, разыскать их.

– Нет! – дёрнулся колдун. – Не стоит. Скоро они должны дать о себе знать, сдержанность не самая их любимая черта. Отдохни пока. Я умею ждать.