Возвращение Колдуна

Глава 10.2

***

Лодка достаточно быстро и без помех покрыла нужное путникам расстояние, единственное что беспокоило Павла, то, что они потеряли время на броде. Как часто бывает, от летней жары речка измельчала, и чтобы перебраться через брод Мише пришлось вылезть из лодки и буквально толкать её вперёд. Теперь они были вынуждены остановится в руинах, очертания которых должны были вот-вот появиться на правом берегу.

Мария, съехав на дно лодки, мирно дремала, Рене рулил судёнышком, Пашка и Миха были погружены в свои мысли. Маг надеялся, что некромант жив, теперь он был вынужден посетить его обитель и он сгорал от нетерпения. Миха всматривался вдаль, ему были знакомы очертания округи, он был здесь, был не один десяток раз. Когда они плыли в паре метров от берега, Рене закашлял и кашлем своим испугал какую-то птицу, которая громко захлопав крыльями, вырвалась из куста и удалилась в темноту. Миша даже не повёл глазом, он знал, что птица должна появиться именно в эту минуту. Блуждая в дебрях своей памяти, мертвец не заметил, как они причалили, вышли на берег, недалеко от возвышавшегося, мрачного, строения. Они вошли без стука. Тяжёлая дверь из кованного железа распахнулась, и металлический засов упал, зазвенев на каменном полу. Всё происходило быстро, и Миша не принимал в этом никакого участия, ни словом, ни поступками. Когда он пришёл в себя, все они стояли в небольшой комнате, заваленной книгами. В камине потрескивал огонь, а в кресле, грея ноги от очага, сидел усохший старец, напоминающий скелет обтянутый тонкой, синюшной кожей. Глаза его впали, редкие, седые волосы на голове не скрывали уже видневшийся череп. Рубаха его, когда-то розового цвета, была настолько засаленной что казалось он работает где-то в шахте. Увидев в своей комнате гостей, старик потянул к ним руку, которая тряслась настолько сильно что казалось сейчас отвалиться.

– Вы… – шёпотом выдавил хозяин. – Вы настоящие?

– Да. – не зная, что сказать ответила Маша.

– Как давно… Как давно я не видел лиц, кроме своего проклятого отражения. Вы пришли убить меня? Какое горе я принёс вашей семье? Хотя… Это было так давно.

– Нам не нужна твоя жизнь, – подошёл Павел и присел у кресла. – мы всего лишь хотим задневать у тебя. Солнце догнало нас.

– Я не вижу среди вас ни слуг, ни упырей, – поднял хозяин глаза, разглядеть их цвет не позволяли два больших бельма. – зачем тогда прятаться. Старик взял Пашку за руку и чуть заметно улыбнулся.

– Миша, – кивнул Пашка. – он поднятый.

– Чушь, он живее всех живых. Подойди.

– Может ещё на колено стать? – спросил Миха недовольно.

– Как интересно… Ты я смотрю взволнован, и многое хочешь узнать. Ты почти опоздал. Не долго мне осталось. Хотя… Сколько это недолго? День, месяц, годы. Вы даже не представляете, как я ненавижу время, время, отведённое мне.

Сознание Миши вновь помутилось, они расположились в соседней комнате и перекусив Рене, и Машка легли спать. Павел ещё долго общался с стариком и за ними можно было наблюдать сквозь большую щель меж досками закрытой двери. Через несколько часов беседы послышался голос некроманта:

– Я устал… Понимаешь? Я надеюсь я ответил на твои вопросы, и помог тебе, помоги и ты мне.

– Как я могу тебе помочь?

– Разреши мне умереть. Я хочу в последний раз пройтись босым по зелёной траве, окунуть руки в холодный ручей и придать своё тело земле. Да… – задумчиво говорил узник башни. – Меня заперли здесь. Эти стены были зачарованы, чтобы сдерживать меня. Но и теперь, когда меня покинул мой демон, я не могу покинуть эти проклятые руины.

– Но как я могу помочь тебе? – спросил Павел соболезнуя.

– Ты? Да ты. Твоя сила огромна. Ты можешь снять чары, и даровать мне покой. Кхе, кхе-кхе. – закашлял он тяжело и сплюнул прямо в камин.

– Я не знаю, смогу ли…

– Сможешь. Ты призвал того… Нет. Ты вернул не только плоть, ты смог вернуть душу почившего. Я не видел никого сильнее тебя. Прошу, отпусти меня.

– Я бы с радостью, но…

– Тогда убей меня. Нет, ты не сможешь. Но твои друзья, воин и оживший, любой из них лишит меня жизни, не обратив на это даже внимания. Попроси их.

– Почему ты сам не сделаешь этого?

– Я не могу! Кхе! Кхе! Мои судьи, они прокляли меня, лишь я подумаю воткнуть нож себе в грудь, как немота овладевает мной, я не могу. Понимаешь? Не могу. Я пытался.

Пашка смотрел на старика, по бледному лицу которого стекала одна единственная слеза, и ему было жаль его. Немного подумав, он поднялся, подошёл к стене и положил на неё ладонь. Закрыв глаза, он стал поворачивать голову то в одну, то в другую сторону, словно осматриваясь. Стены задрожали, с потолка посыпалась пыль и Пашка, словно от удара молнией, отлетел в сторону.

– Жаль, – опустил голову старик. – ты просто ещё не готов для такого.

Молодой чародей вскочил на ноги, и с злобным видом положил ладони на стену. Всё повторилось, и дрожание, и пыль. Раздался треск, но чародей на этот раз остался на месте. Рене и Машка бросились к выходу, но дверь не открывалась.

– Жаль, ты мог стать великим волшебником.

– Почему мог? – улыбнувшись спросил гость. – У меня получилось.

– Я знаю, – произнёс старик, вставая с кресла. – мне жаль, ты сильный.

Павел обернулся к хозяину и увидел глаза старика, горящие красным пламенем. Плечи его расправились и теперь он не выглядел таким немощным как раньше.

– Ты обманул меня…

– Это было не сложно, как можно обладать такой силой, и быть таким дурачком.

Костлявые пальцы некроманта зашевелились и Пашка завис в воздухе, Рене рубил дверь, Мария пыталась применить свои чары, а Мишка, мирно сидевший у стены знал, всё кончено. Для них эта история закончилась. Павел пытался сопротивляться, но как только хозяин почувствовал это, сразу же швырнул парня в сторону, произнеся что-то на непонятном языке. Гость перелетел через комнату, спина его встретилась с каменным подоконником и Мария завопила, услышав хруст позвоночника.

– Ты знаешь, – потянулся некромант, расправив руки. – меня называли демоном, за то, что я творил при свете луны. Но я не хотел случайных смертей, я ведь проклял земли вокруг своей обители, я хотел, чтобы они ушли. Но что говорить, я со счёту сбился, столько лет прошло… Все мои тюремщики обратились в прах, меня тоже черви съели бы, если б не моя природа. Я ведь и не жив и не мёртв. Так кто я?

Пашка неподвижно лежал на полу, его парализованное тело не подчинялось его приказам, последним приказам, отправляемым воспалённым агонией мозгом. Последнее что он смог сделать, это распахнуть дверь и попытаться сбить с ног неприятеля, он надеялся, что его товарищи успеют выскочить, убежать, спастись. Некромант слегка пошатнулся от невидимого толчка, но остался на ногах. Рене словно зверь бросился на старика, пытаясь разрубить его дряхлое тело, но Пашка этого не видел, глаза его застыли. Меч воина достиг цели, но ударился о невидимый барьер.

– А ведь он хотел, чтоб вы убежали. – повернулся некромант к воину без устали наносившему удары. Остановись!

Рене замер, боль сковала его грудь, он ощутил, как остановилось его сердце и сел на колени. Бородач жадно хватал воздух ртом, сталь вывалилась из рук, последнее что он произнёс:

– Маша, беги!..

Но Машка и не думала о бегстве, она смотрела на происходящее страшным отрешённым взглядом, волосы её, как всегда в такие моменты, заплелись сами собой.

– К стене. – тихо произнесла она, и старик прилип спиной к ближайшей стенке.

– Какая потеря, какая потеря! Кхе-кхе. Два таких сильных чародея, мы могли бы создать мир, о котором вы и не мечтали. Жаль вы не одобрили бы никогда.

– Заткнись. – произнесла девушка, шагнув вперёд.

– Ты не удержишь меня, – улыбнулся хозяин. – на всех, сил не хватит. Встаньте!

Мария подошла к нему и приблизилась лицом к лицу на расстояние пары сантиметров и проговорила:

– Ты умрёшь.

– Нет. – ответил он. – Теперь нет.

Холодная сталь вонзилась ей в спину выйдя через грудь. Она обернулась, сзади стоял Павел с леденящим душу взглядом. Его безжизненное лицо изменилось до неузнаваемости. С такими же изменениями, с пола подымался Ренестон и только Миша, выглядевший как обычно, стоял в дверном проёме и спокойно курил. Ведьма толкнула Павла, вытащила сталь со своего тела, от боли заскрипев при этом зубами так, что несколько из них сломались. Кровь лилась из её ран, ей оставалось не долго, но много времени ей и не требовалось. Взявшись за рукоять обеими руками, она направила острие в грудь некроманту и навалилась всем весом. Острие уперлось в невидимую преграду, и старик скомандовал:

– Убейте её.

Пашка с Рене бросились к девушке, в это момент послышался голос Миши:

– Нет, стойте.

И мертвецы остановились словно статуи.

– Хм… А этого я не помню. – проговорил парень.

– Что? – нервно задёргался некромант. – Да кто ты такой?!

– Я не знаю… Держите его.

Ожившие тут же схватили старика за руки и навалились на них.

– Отступись, – проговорила Мария, всё сильнее налегая на клинок. – ты слаб. Слышишь, ты слаб.

Сталь прорвала тело, и упёрлась в камень с обратной стороны. Хозяин башни смиренно посмотрел на красивое лицо своего палача и опустил голову. Машка упала на колени и задрожала.

– Прости. Наверное, это нужно сказать. – вымолвил Миша, глядя на холодеющую спутницу и подойдя к окну, толкнул его. Створки распахнулись, и ударив о каменную стену зазвенели стёклами. Этот звук спугнул сидящих где-то рядом голубей, и они, хлопая крыльями, взмыли в небо. Солнце лишь слегка опалило его руку, и он закрыл глаза, слушая звук крыльев, он не понимал, что произошло, нет он знал почему он не вмешался раньше, он попросту не мог их спасти, по крайней мере Рене и Павла. Но Машку… И главное, почему ему всё равно, почему никаких эмоций?

– Чертовы птицы. – проговорил он в слух. – Я их где-то уже слышал.

– Там всего одна. – прозвучал голос Ренестона.

– Проклятые птицы. – повторил Миша.

– Чего ты на них так взъелся? – спросил Пашка совсем без интереса. Так как спрашивают – когда не хотят показаться невежливыми.

Миша открыл глаза, хлопавшая крыльями птица скрылась в темноте, Машка мирно дремала, а Рене рулил лодкой. Миха огляделся по сторонам и не выдавая волнения обратился к Пашке:

– Долго нам ещё?

– Нет, должно быть совсем рядом. – ответил тот, но Миша его не слушал, так-как и сам знал ответ.

Сойдя на берег, Рене хотел привязать лодку к растущему на берегу дереву, но Миха остановил его словами:

– Я думаю нам нужно разделиться. Что за деревня, о которой вы говорили?

– Разделиться? – переспросил Пашка глядя на посветлевший горизонт. – Это ещё зачем?

– Рене должен призвать воинов. Тебе же, – смотрел Миша тяжёлым взглядом на мага. – Просто нельзя заходить в эти руины.

– Это ещё почему? – не соглашаясь прищурил он глаза.

– Просто нельзя.

– Миша, если ты что-то знаешь, то не трать время. Его очень мало.

– Так мне было сказано. Даже если я расскажу в чём дело, даже если ты поклянёшься слушаться. Ты умрёшь. Возможно не только ты.

– Было сказано? – заинтересовалась Мария. – А кем? Если не тайна.

– Хранительница… – тихо ответил Павел. – Она говорила с тобой обо мне?

– Она дала мне возможность – это увидеть. Каждый раз, когда ты переступаешь порог башни, кто-то из нас умирает.

– Почему ты сразу не сказал?! – вскипел Пашка недоумевая. – Если она упомянула меня, я хочу знать. Знать всё. Каждое её слово.

– Все вопросы потом. – оборвал мага бородач. – Солнце скоро взойдёт. На закате мы вернёмся за тобой. Не задерживайся, нам много нужно пройти этой ночью.

– Я не задержусь.

– А обо мне она ничего не говорила? – спросила Машка зевая.

– Ничего такого.

– Вот и здорово. Я пойду с тобой. Я очень устала.

– Маш, ты уверена? – спросил Пашка всем своим видом показывая, что это глупая идея.

– Всё будет хорошо. Не переживай. Пойдём Миш. Время.

– Не опаздывайте. – повторил Ренестон и похлопал Миху по плечу.

Мертвец и чародейка, скорым шагом, двинулись сквозь рощу. Не взирая на отсутствие какой-либо тропы, шли они уверенно и совсем скоро оказались у каменного строения. Войдя в здание, Миша указал девушке на дверь в комнату где она могла поспать, сам же подошёл к старику, тянущему к нему руку.

– Вы… – протянул некромант.

– Ну здравствуй дед. Тяжко небось одному?

– Кто вы?

– Не обращай внимания, мы путники, которым понадобился кров. Вечером мы покинем тебя, не переживай.

– Я не переживаю. По крайней мере за себя. Мне жаль эту бедную девочку, которую ты привёл на бойню.

Старик заулыбался и показал жёлтые стершиеся от времени зубы. Взгляд его был уверенным и довольным, а рука поймала ладонь гостя.

– Ты… Ты чувствуешь? Чувствуешь голод? Да. Он подчиняет тебя.

– Заткнись дед. Ты не сможешь этого сделать.

– Ты упёртый. Это пройдёт. Сейчас ты можешь держать себя в руках, но ответь на вопрос: будешь ли ты также сдержан через неделю, или завтра, или может через час? Ты такой же как все. Не перечь своей природе.

– Жаль тебя разочаровывать. Но я должен признать одну вещь. Я должен поблагодарить тебя. – Миша наклонился к самому уху хозяина и перешёл на шёпот. – Ты открыл мне одну способность, о которой я не догадывался. Я могу приказывать мертвецам. Не взирая, кто их хозяин, слушают они всё равно, меня.

– Я ничего тебе…

– Тссс. Помниться мне, ты прожил эти века благодаря одной особенности, благодаря тому, что ты на половину жив, на половину мёртв. Так вот я приказываю твоей второй половине: Сожри себя! Начни с ног. Ты услышал меня? Жри себя, тварь.

– Что за бред ты несёшь.

– Тихо, тихо. Ты пока не понимаешь этого, но ты очень вкусный, особенно пальцы. Ты поймёшь это, не сразу. Может через час, через неделю, а может и через месяц. А теперь веди себя тихо, Маше нужно отдохнуть.

***

Рене с Павлом вошли в деревню, где, не смотря на раннее утро, уже суетилась толпа народу. Одни бежали со столами и стульями, другие с посудой, третьи с цветами. Тут же с телег скатывали бочки, от костров слышался запах жаренного мяса и все жильцы, занимавшиеся трудами, были улыбчивы, бодры и довольны.

– Рене! – прозвучал мужской голос. – Рене! Ренестон!

Путники остановились, и к ним подбежал высокий кудрявый мужик с широченными плечами.

– Ренестон, как же рад я тебя видеть. Это такое счастье.

– Ты… Анисим… – неуверенно протянул воин.

– Да. Да! Анисим. – широкоплечий расплылся в улыбке и схватив бородача за руку затряс ею.

– Дочь замуж выдаю, какое счастье что судьба привела тебя именно сегодня.

– Боюсь привело меня лихо. – строго ответил Рене и взглянул на Павла.

– Ах… Да. – стёр улыбку с лица Анисим. – Мы слышали об этом горе. Страшное время. Ты прости нас, мы не пришли на помощь. Когда узнали было слишком поздно.

– Я вас не виню. Вы поступили правильно, незачем было умирать зазря. Но теперь я вынужден требовать.

– О. Я понимаю. – растерянно забегал глазами мужик. – когда нужно выступать?

– Я пришлю голубя, вы должны быть готовы в любую минуту.

– То есть не сегодня? – вновь расплылся в улыбке Анисим. – Это же чудесно! Вот свадьбу справим, а там и умереть не жалко. Я ж дочь за муж отдаю! Или я говорил уже. Будете дорогими гостями, будут все, всё село соберётся, без исключения. Я дам тебе слово, обратишься к нашим, я думаю трусов не найдётся, все пойдут.

– Спасибо.

– Нам бы кров. – обозвался Пашка.

– Да. – согласился Рене. – Мы с дороги, и на закате опять в путь, выспаться не помешало бы.

– Это всегда можно. Пойдёмте, как раз с невестой познакомлю.

***

Дверь скрипнула, и Кузьма вышел из погреба на улицу. Солнце опалило его роговицы и он, щуря глаза, сжимал руками голову, которая гудела с перепоя. Свежий воздух немного облегчил его бытие, но недостаточно.

– Жрать охота. – проговорил он себе под нос сглатывая слюну. – Где этот свин? Уехал что ли?

Кузьму посещали мысли всякого рода и ему было тяжко от этого. Он понимал, что ещё пару часов назад его должны были выпороть. Зацепить верёвкой за ноги и лошадью выволочь на улицу. Но этого не произошло, и это означало только одно – праздник. Значит этот боров уехал, такое случалось крайне редко, раз в полгода примерно и слуга пытался на полную использовать такие случаи. Вот и теперь он предвкушал несколько часов в огромной деревянной ванной с горячей водой, пахнущей липой. Что валяясь в хозяйской купели он опустошит пару тройку бутылок хорошего вина, которое запрятано в дубовом сундуке с огромным замком. Ключ всегда на шее у Толия но в задней стенке сундука давно выпадает одна доска и Кузьма аккуратно пользовался этим. После ванны, слуга планировал съесть чего ни будь вкусного, впрочем, вкусным для него было всё кроме постной пшеничной каши, которой его кормили на завтрак, на обед, и ужин, многие, последние годы. А потом, хорошо пообедав, он выпьет ещё пару бутылок и завалится спать, на чистую постель. Он знал, что закончиться это всё поркой, он будет пьян и как всегда не услышит возвращения Толия, и тот выплеснет на слугу весь свой гнев. Но это будет потом, а сейчас у него впереди хороший, приятный день.

Он вошёл в дверь, она была отворена, это было везением, так как раньше ему приходилось залазить через окно.

– Барин. – на всякий случай вымолвил он. – Барин!

На его зов никто не откликнулся, и он заорал:

– Уехал! Ха-ха-ха!!! Уехал!

Он радовался словно ребёнок, похмелье исчезло словно и не было, и Кузьма первым делом пошёл к сундуку. Он даже не пошёл, он побежал. Он открывал двери и пританцовывал, напевая какую-то песенку, но радость его испарилась в одно мгновенье. Как только он попал в комнату хозяина его вновь замутило. Толий сидел на кресле, широко открыв рот, измазанный потемневшей кровью. Стеклянные глаза смотрели прямо на Кузьму, в груди и животе хозяина слуга увидел несколько ран. Это были колотые раны, но оставлены они были не ножом. Большие, круглые, рваные дыры.

– Кто ж тебя так? Кормилец… Кто ж тебя так. – опускаясь на колени повторял Кузьма.

В глазах его потемнело и содержимое желудка вылетело к босым ногам покойника.

– Кто ж тебя так? Кормилец… – вновь повторил он и заплакал.