Возвращение на Большой Каретный

МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ

В 1976 году вышел роман братьев Вайнеров «Эра милосердия». По давней традиции авторы преподнесли экземпляры книги друзьям. Получил подарок и Володя Высоцкий. Несколько позже он мне позвонил:

— Слушай, Толян, ты читал роман Вайнеров?

— Какой?

— «Эра милосердия».

— Ещё не успел. А что?

— Там для меня есть роль — Жеглов.

— Прекрасно. Позвони Вайнерам и предложи им сделать сценарий.

— Уже. Не только звонил, но и побывал. В общем, Жеглова мы «застолбили». Теперь дело за малым: написать заявку, выбрать студию… А роман ты прочти, надо поговорить. Пока.

Роман я прочёл, побывал у Вайнеров, поздравил с хорошей книгой. Но о том, что Высоцкий мечтает о Жеглове, умолчал. И Вайнеры ничего не сказали. Ну, думаю, ладно, не хотите говорить, не надо. Володя стал работать над ролью, примерять на себя Жеглова. И почти каждый вечер звонил, задавал вопросы… Я радовался его интересу и помогал, чем мог.

Как-то встретил Аркадия Вайнера. Разговорились. Он сказал, что пробивает сценарий на Центральном телевидении. Есть и режиссёр. На роль Жеглова авторы предложили Володю, но, как всегда, с ним трудности, начальство уперлось. А Жеглов будто специально написан для Высоцкого, лучшего актёра не найти. Ходим, уговариваем, надеемся на помощь будущих консультантов фильма — генералов Никитина и Самохвалова (первый был тогда заместителем министра, второй — начальником Штаба МВД СССР).

Володя в те дни не звонил. Уже потом он рассказал, какие усилия потребовались для утверждения его на роль Жеглова и как он рад. «Мы победили, и я зовусь Володя-прохонже». Это он так себя шутливо называл, вспоминая давние годы, когда выпускником пробовался в разных театрах — в зависимости от ситуации, называл себя «Володя-непрохонже» или «Володя-прохонже».

Шли съёмки, параллельно — работа в театре, концерты. Он не мог подвести ни коллектив, ни людей, которым когда-то пообещал выступить. О том, как шла работа, я знал лишь по редким телефонным звонкам. Володя говорил телеграфным стилем: «Жив, здоров. Бегу, потом позвоню». Случайно встретив одного из братьев Вайнеров (не помню, кого именно), поинтересовался, как дела с картиной. И получил в ответ восхитительную, необыкновенно лестную характеристику Володе: и умница, и талантище, и прекрасный партнер, и душа коллектива… И если бы не Высоцкий, картина была бы совсем другая, и Жеглов был бы совсем другой. Высоцкий точно выдержал всю линию героя, сделав, по сути, именно его главным. Рядом с Жегловым остальные действующие лица уходили как бы на задний план, хотя по замыслу такого быть не должно.

Знаменитый теперь киносценарий братьев Вайнеров довольно долго «ходил» по министерским этажам — находились и сторонники, и противники, боявшиеся «очернения советской действительности». Постоянные споры вызывала знаменитая сцена (до сих пор вызывающая различные толкования), когда Жеглов подсовывает карманнику кошелек. Однако в целом преобладали положительные отклики, которые помогли, к счастью, не испортить судьбу замечательного фильма. Полагаю, что сотрудники органов внутренних дел, включённые и не включённые в титры, как консультанты, сумевшие передать создателям фильма своё знание особенностей профессиональной деятельности московской милиции в послевоенные годы, внесли свою лепту в успех фильма «Место встречи изменить нельзя».

Уже после премьеры, на юбилее братьев Вайнеров в Центральном Доме литераторов Высоцкий посвятил им песню. Володя, как всегда, опаздывал, а мы договорились идти вместе. Жду у входа. Наконец подлетает весь «нараспашку», в руках гитара. «Старик, извини, но хотел дописать песню для Вайнеров. По-моему, это здорово — в подарок песня, а?» В зал мы вошли вместе, потом Володю куда-то потащили, стали усаживать за стол, кто-то, оказывается, специально берёг для него место. Я сел сбоку, в руках подарок, цветы… Смотрю, Володя встал, взял гитару и исполнил песню про Вайнеров и для Вайнеров.

ПЕСНЯ О ВАЙНЕРИЗМЕ

Граждане! Ах, сколько ж я не пел! И не от лени:

Некому — жена в Париже, все дружки сидят…

Даже Глеб Жеглов, хоть ботал чуть по новой фене,

Ничего не спел, чудак, пять вечеров подряд!..

Хорошо, что в зале нет «ненаших» всех сортов:

Всех, кто хочет на банкет без всяких паспортов!

Наше телевидение требовало резко:

Выбросить слова «легавый», «мусор», или «мент», —

Поменять на мыло шило, шило — на стамеску,

А ворьё переиначить в «чуждый элемент».

Но сказали брату брат: «Мы усё спасём!

Мы и сквозь редакторат ето пронесём!»

Так, в ответ подельнику, скиданув халатики,

Надевали тельники, а поверх — бушлатики…

Про братьев-разбойников у Шиллера читали,

Про Лаутензаков написал уже Леон,

Про Серапионовых читали Коля с Валей,

А где ж роман про Вайнеров — их два на миллион?

«Проявив усердия, — сказали кореша, —

«Эру милосердия» — можно даже в США!»

С них художник Шкатников написал бы латников,

А мы же в их лице теряем классных медвежатников!

Не сочтите за крик выступление моё,

Не сочтите его и капризом:

Всё, братьями моими содеянноё,

Предлагаю назвать ВАЙНЕРИЗМОМ!

Детектив — жанр особый, требующий не только мастерства, но и определённых знании для создания образов и следователей, и оперативных работников милиции, и персонажей-уголовников. К моменту выхода картины «Место встречи изменить нельзя» уже прошли «Дело пёстрых», «Дело Румянцева», «Дело № 306» и другие. Наработался и определённый стереотип в отношении специалиста УГРО, как говорится, выходящего сухим из воды. И сюжетная канва в них не отличалась изобретательностью. Буквально с первых кадров становилось понятным кто есть кто, а счастливый конец утверждал победу добра над злом. Сценарии таких фильмов штамповались в изобилии, имели кассовый успех, хотя их авторов, мягко скажем, не слишком заботила правдивость сюжета и присутствие логики в поступках персонажей. И вдруг — Жеглов! В исполнении Володи он напомнил мне работников уголовного розыска, которых я знал по работе. Не понаслышке знаю я и мир блатных. Может, ещё и потому из всех киногероев мне ближе всего капитан уголовного розыска Глеб Жеглов.

Высоцкий трактует Жеглова и с долей романтики, и с дерзостью бывалого человека, профессионала своего сыскного дела, и ещё — с той теплотой, что вообще присуща этому актёру. Перед нами — бывший фронтовик, а в ещё более отдаленном времени человек, явно знавшийся со шпаной. Чётко и ярко выраженная драматургическая линия позволила найти правильный тон поведения, разговора, общения.

Уж насколько я знал Высоцкого, видел его в кино, на сцене и всегда узнавал, а тут — искренне поверил в существование Жеглова. Да что — я, если уж в это поверил великий мастер перевоплощения — Евгений Евстигнеев!

…С Женей Евстигнеевым мы дружили со времён «Современника», и тёплые отношения нас связывали до последних дней его жизни. Прекрасный рассказчик, он обладал искромётным юмором и потрясающей мимикой. Последние годы он много работал в театре и кино, и наши встречи были нечасты… Но те редкие моменты, когда мы виделись, запомнились надолго. Так, после выхода фильма «Место встречи изменить нельзя» Женя поделился со мной своими впечатлениями об этой картине и совместной работе с Володей Высоцким. Он знал, что мы дружим, и я, в силу своей профессии, мог как никто другой уловить и понять все тонкости сыгранной им роли напарника мошенницы и воровки. Помню, как Женя говорил мне, как неуютно он себя почувствовал во время сцены допроса его героя: «Ты знаешь, когда Жеглов стал меня допрашивать, я по-настоящему испугался — настолько убедителен был Володя в образе оперативника. На какое-то мгновение я даже забыл, что это игровые сцены картины…» А ещё он говорил мне, что ему очень повезло, что ему дали эту роль в одном фильме с Володей Высоцким. Володя тоже говорил мне с гордостью, что ему посчастливилось сыграть в одном фильме с такими выдающимися актёрами, как Евгений Евстигнеев и Армен Джигарханян.

Его Жеглов не только боролся со злом, но и умел переживать, страдать и сострадать. Работник уголовного розыска, как хороший хирург, должен уметь не только блестяще сделать операцию, но и выходить больного. Он должен пережить его боль, страдания и почувствовать силу, позволяющую встать на ноги, конечно, художественное произведение дает повод для вымысла, фантазии, но в основе-то правда, действительность. Её и увидел Высоцкий.

Наверное, объяснить появление такого героя в галерее образов Владимира Высоцкого может лишь он сам:

«Какова роль жизненного опыта в художественном творчестве? Это только база. Человек должен быть наделен фантазией, чтобы творить. Он, конечно, творец и тогда… когда пишет, основываясь только на фактах. Реализм такого рода был и есть. Но я больше за Свифта, за Булгакова, Гоголя. Жизненный опыт?.. Но какой такой уж гигантский жизненный опыт был у двадцатишестилетнего Лермонтова? Главное — своё видение мира. Другой вопрос, можно ли создать произведение искусства, обладая повышенной чувствительностью и восприимчивостью, но не имея жизненного опыта? Можно. Но лучше его иметь… немножко. Потому что под жизненным опытом, наверное, понимается главным образом то, что била она (т. е. жизнь. — А. У) вас молотком по голове. Но если серьёзно, то искусства настоящего без страдания нет. И человек, который не выстрадал, — не обязательно, чтобы его притесняли или стреляли в него, мучили, забирали в заложники родственников и так далее, — такой человек творить не может. Но если он в душе, даже без внешних воздействий, испытал чувство страдания за людей, за близких, вообще за ситуацию — уже многое значит. Это создает жизненный опыт. А страдать могут даже очень молодые люди. И очень сильно»[16].

Володя в разговорах со мной часто вспоминал имя майора Томина из знаменитого сериала «Следствие ведут знатоки» как что-то нарицательное. Как Мегрэ и Шерлок Холмс. Видимо, образ, который создал мой хороший товарищ, артист Леонид Каневский, у него тоже где-то был запечатлен.

«Свой образ Высоцкий сам раскручивал, даже если и «подглядел» что-то у Томина, — рассказывал мне Леонид Каневский. — Мне было легче, потому что я играл героя моего времени, а Володя играл человека другой, послевоенной эпохи, периода большого разгула преступности. Мы же с ним, практически, однолетки. Хотя и были маленькие, нам было тогда по 8–9 лет, но я помню эти послевоенные годы, помню свою уличную команду. Володя, будучи человеком эмоциональным, буквально впитал то время послевоенное, он видел и хулиганов, и бандитов, и это вошло в его существо. Поэтому ненависть Жеглова к подонкам у него не наиграна. Не зря он говорил: «Это смогу сыграть только я». Кроме того, я считаю, что Володя относился к милиции с большим уважением и взаимопониманием — как к людям, проделывающим такую сложную работу буквально и копейки.

На съемках фильма «Место встречи изменить нельзя», 1978. Фото: Б. Кузьминский

Слева направо: Сергей Крылов, Владимир Статкус, Владимир Высоцкий

Владимир Статкус и Владимир Высоцкий

Аркадий Вайнер и Виктор Тихоненко, 1996

Владимир Илларионов и Виктор Лозбяков, 1999

Владимир Высоцкий в поисках образа капитана Жеглова пробовал разные детали. Так, например, Глеб Жеглов первоначально был с усами. Фотопроба для фильма «Место встречи изменить нельзя». 1978

«Место встречи изменить нельзя».

Кадр из фильма. 1978

Владимир Высоцкий на творческом вечере братьев Вайнеров в ЦДЛ. Второй справа — актер Виктор Павлов, 1980

Аркадий Вайнер и Анатолий Утевский, 1994

А. Арканов и В. Высоцкий на творческом вечере Вайнеров, 1980 «Володя пришёл на вечер Вайнеров позже всех, вид у него был утомлённый. На сцену пошли вместе: сначала я держал в руках стихи Володи, и он их считывал и пел. А потом он держал мой поздравительный текст, и я его зачитывал» (Аркадий Арканов)

Евгений Евстигнеев и Анатолий Утевский, 1992

Владимир Высоцкий и Иван Бортник.

Кадр из фильма «Место встречи изменить нельзя», 1979

Владимир Высоцкий и Иван Бортник.

Фото: В. Плотников

Владимир Высоцкий. Фото из архива Владимира Корецкого

В. Высоцкий в Куйбышеве. Фото: Г. Внуков (стоит в очках). Из архива Вилли Токарева

Слева направо: А. Утевский, В. Высоцкий и М. Влади в Сочи (круиз на теплоходе «Грузия»), 1968

На теплоходе «Грузия» (слева направо) Анатолий Гарагуля, Марина Влади и Владимир Высоцкий

На Малой Грузинской. Справа налево: Владимир Высоцкий и Марина Влади, 1976

Вилли Токарев и Анатолий Утевский, 2003

Владимир Высоцкий в Кёльне у Леонида и Галины Бабушкиных, 1978

Две Галины: Бабушкина и Волчек (слева направо)

В. Высоцкий у Бабушкиных в Кёльне. 1978

У Бориса Шотланда. Кёльн, 1978

В. Высоцкий в гостях у друзей А. Утевского в Торонто (Канада) Ирины и Виктора Бушуевых

Г. Волчек и А. Утевский

Люберецкий ДК, 10 апреля 1978, Фото: Н. Токарев

Слева направо: Владимир Акимов, Анатолий Утевский, Вячеслав Савосин, Михаил Туманишвили. 2001

И своим Жегловым, как я думаю, он хотел ещё и поднять престиж милиции. «Место встречи изменить нельзя», «Следствие ведут знатоки», «Рождённая революцией» — все эти знаменитые, легендарные фильмы «про милицию», снятые на высоком художественном уровне, могли смотреть и взрослые и дети, там присутствовали воспитательные моменты. Сегодня такого кино пока что нет. И ещё. Высоцкий завершил персонаж «сыщик 1940-1960-х годов», и сделал это настолько мощно, что после него была большая пауза в отечественном «милицейском» кино; лишь недавно начались эти «Менты» — чистый жанр, дешёвое подражание Америке, которое невозможно смотреть, тем более — всей семьёй».

После премьеры по телевидению фильма «Место встречи изменить нельзя» я разыскал Володю, поздравил его и спросил: «А где твои песни? Почему Жеглов не поёт? По-моему, это не помешало бы образу…» Володя ответил: «Понимаешь, я тоже так думал. А потом представил себе Жеглова с гитарой… Нет, это был бы уже не Жеглов, а Высоцкий…» Наверное, он прав. Впрочем, в фильме он всё-таки спел — несколько строчек «Лилового негра» Александра Вертинского:

Где вы теперь?

Кто вам целует пальцы?

Куда ушёл ваш китайчонок Ли?

Вы, кажется, потом любили португальца,

А может быть, с малайцем вы ушли…

Последний раз я видел вас так близко.

По темным улицам вас мчал авто…

А может быть, в притонах Сан-Франциско

Лиловый негр вам подавал манто…

К слову, мы с Володей раза два ходили на концерты Александра Вертинского (после его возвращения из эмиграции), в зале Театра Ленинского комсомола. Тонкий, будто ломкий Вертинский восхищал и поражал. Его песни были «оттуда», их называли упадническими, «чуждыми» нашему сознанию, а публика бисировала, требовала повтора, устраивала бурные овации. Так вот, однажды Володя показал импровизацию на темы Вертинского. До сих пор помню грассирующий Володин голос, очень схожий с голосом замечательного певца.

Я где-то прочитал, что Вертинского спеть невозможно. Его песни обладали теми интонациями (музыкальными и разговорно-речевыми), которые нельзя передать нотной записью. Вертинский (как позднее и Высоцкий) использовал не только обыкновенный звуковой ряд. У каждой его песни был образ, создаваемый, к примеру, ещё и двигающимися пальцами самого Вертинского — повторить это нельзя. Как, впрочем, нельзя спеть и Высоцкого, который пел согласные звуки!..

Нет, теоретически спеть-то, конечно, можно и Вертинского, и Высоцкого. Но в лучшем случае — это будет просто подражание, и всё. Редко кому удаётся придать этим песням новое, адекватное звучание. А как он копировал знаменитого Луи Армстронга! Володя садился к роялю, закрывал глаза… и начинал «концерт Армстронга» с удивительно точной нюансировкой, переводами, хрипотой, похохатыванием… Володя пел блюзы, его «р-р-р», труднейшие дифтонги звучали так, будто он всю жизнь говорил только на английском. Он и внешне преображался, появлялись мягкость, пластичность. Впрочем, кажется, я слегка увлёкся…

Пять серий телефильма «Место встречи изменить нельзя» стали событием. В дни показа Москва буквально вымирала — город собирался у телевизоров, свет в окнах не горел. Об этой работе говорили, спорили, но все это касалось «околокиношной» сферы. Зрительские симпатии к Жеглову — это и мешки писем, и бесконечные телефонные звонки. Пресса же была сдержанна — ни похвал, ни ругани. Большая, серьёзная работа не получила достойной оценки. И, конечно, Володя переживал. Он настолько сжился со своим Жегловым, что никак не хотел расставаться с ним. Долго носился с идеей продолжения сериала, уговаривая Вайнеров, пробовал что-то писать. Надо знать Володю — мог душу выложить, доказывая свою правоту. Вайнеры сдались, работа началась. Но Володя ушёл из жизни, а другого Жеглова быть не могло.

Сегодня ходит много слухов и предположений о том, что братья Вайнеры уже написали (или ещё пишут) сценарии продолжения фильма «Место встречи изменить нельзя». На правах старого друга я спросил об этом у Аркадия. Он ответил, что в принципе у них с Георгием Вайнером сценарий нового фильма почти готов. Жеглова будет играть… Владимир Семёнович Высоцкий. Оказывается, осталась плёнка с рабочим материалом и фрагментами, не вошедшими в фильм «Место встречи изменить нельзя». По сюжету, Жеглов погибает на первых минутах будущего фильма (эти кадры можно «собрать» из уцелевших киноматериалов). В основном фильм будет о расследовании Шараповым убийства Жеглова, установлении и разоблачении предателя среди сотрудников МУРа, который и «отдал» Жеглова бандитам.

Что ж, пусть этот фильм получится. Дай Бог!