Возвращение на Большой Каретный

«ЗА ТЕХ, КТО В МУРе, НИКТО НЕ ПЬЁТ…»

К работникам уголовного розыска у Высоцкого была особая симпатия. Он был убежден, что в этой службе — только отчаянные, бесстрашные, смелые люди, настоящие профессионалы. И я могу совершенно официально, на правах друга, заявить, что Володя до конца своей жизни пронес любовь именно к оперативной работе. Неудивительно, поскольку Володя дружил с моими и Лёвы Кочаряна товарищами, работавшими на Петровке, 38 — Аркадием Вайнером, Борисом Скориным, Юрием Гладковым.

Высоцкий увлекался детективами — как книжными, так и живыми. Он был без ума от моих рассказов о легендарных сыскарях угрозыска. Особенно он любил слушать истории о моём друге, талантливом сыщике, работавшем в то время в МУРе — Викторе Тихоненко. Это один из самых знаменитых сыщиков в стране, он раскрыл целый ряд сложнейших, запутанных и замаскированных преступлений. О нём даже было написано несколько художественных книг. В прессе его называли не иначе, как «Мегрэ с Петровки, 38». Когда Володя встречался у меня с Виктором, он буквально «пытал» его, «вытаскивая» из него подробности раскрытых им дел. Устоять перед Володей было невозможно, будь ты хоть трижды хмур и неразговорчив (как Виктор Тихоненко)!..

Помнится, Володя говорил: «Ну почему о знаменитом МУРе никто не пишет стихи?» Я ответил, это не то учреждение, чтобы прославлять его поэтической строкой. МУР — дело ответственное, рискованное, тут не до сентиментальности. И Володя потом коснулся этой темы в одной из своих песен:

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЛЕЙТЕНАНТА МИЛИЦИИ В РЕСТОРАНЕ «БЕРЛИН»

Побудьте день вы в милицейской шкуре —

Вам жизнь покажется наоборот.

Давайте выпьем за тех, кто в МУРе! —

За тех, кто в МУРе, никто не пьёт.

А за соседним столом — компания,

А за соседним столом — веселие.

А она на меня — ноль внимания:

Ей сосед её шпарит Есенина.

Побудьте день вы в милицейской шкуре —

Вам жизнь покажется наоборот.

Давайте выпьем за тех, кто в МУРе! —

За тех, кто в МУРе, никто не пьёт.

Понимаю я, что в Тамаре — ум,

Что у ей — диплом и стремления…

И я вылил водку в аквариум:

Пейте, рыбы, за мой день рождения!

Побудьте день вы в милицейской шкуре —

Вам жизнь покажется наоборот.

Давайте ж выпьем за тех, кто в МУРе! —

За тех, кто в МУРе, никто не пьёт…

Возможно, всё это не имеет значения для псевдобиографов и «интерпретаторов» тех или иных фактов из жизни Высоцкого. Так, например, была создана нелепая легенда о том, что МВД занималось преследованием поэта. Многочисленные публикации о В. Высоцком свидетельствуют о якобы предвзятом отношении к Володе со стороны милиции. Милиция, мол, стремилась любым путем посадить его за так называемые «левые» концерты. Одна из газеток поместила на первую полосу претендующую на сенсацию статью «МВД против Высоцкого». В ней с наивной убеждённостью утверждалось, что один из оперативных работников БХСС г. Москвы буквально спас поэта от ареста, который якобы ему грозил. В действительности дело обстояло следующим образом.

По словам генерала Илларионова, в аппараты БХСС Москвы и ряда областей страны поступила информация о том, что среди организаторов концертов популярнейших исполнителей, собиравших многочисленные аудитории, оказались нечистые на руку люди. Они наживали огромные (по тем временам) деньги за счёт присвоенных средств, полученных от выступлений звёзд эстрады. Привлечённые к уголовной ответственности, жулики стали дружно утверждать, что себе ничего не брали, а передавали всё артистам (в действительности последним доставались крохи).

Эти дела были изучены в Главном следственном управлении МВД СССР, поскольку имели значительный общественный резонанс. Выяснилось, что оснований для привлечения к ответственности деятелей искусства (среди которых был и Высоцкий) не было, хотя эти дела, конечно, доставили им немало неприятных часов. Но говорить о «преследовании» артистов со стороны МВД — значит искажать действительность. Никаких «заказных» дел против В. Высоцкого не было, никто не собирался брать его под стражу. Таким образом, в «подвиге» оперативника БХСС он не нуждался. Полностью разделяю это мнение, так как несколько лет я сам проработал на Петровке, 38 в УБХСС.

Да, действительно, во времена советской власти некоторыми сотрудниками милиции предпринимались отвратительные попытки «поймать» Володю на таких выступлениях. Что в свою очередь сильно действовало на Володину психику. Он сам говорил мне об этом, да и я тоже многое видел. И мне хочется развеять миф о том, что Володю преследовала вся милиция.

Во главе Министерства внутренних дел стояли высокообразованные люди (многие из них были кандидатами юридических наук). Их отличали высокая профессиональность, внутренняя культура и удивительная человечность. Когда к ним в редких случаях обращался Володя, они, не нарушая закона, быстро, чётко и профессионально разбирались с попытками причинить Володе зло.

Володя платил сотрудникам милиции той же монетой, он чтил тяжёлый труд милиционера («Побудьте день вы в милицейской шкуре…»), верил в справедливость. С некоторыми представителями высшего руководящего состава МВД, знавшими Володю и помогавшими ему, я дружу до сих пор.

В продолжение темы «Высоцкий и милиция» — рассказ человека блистательного ума и высокой культуры, знатока своего дела, Владимира Францевича Статкуса, которого я знаю почти полвека. В. Ф. Статкус, генерал-майор милиции, кандидат юридических наук, занимал ряд руководящих должностей в МВД СССР и опубликовал много интересных научных статей и учебных пособий по проблемам юриспруденции. Теперь можно сказать, что опубликованы и «воспоминания» о его встрече с Владимиром Высоцким. Вот они.

«Я тогда был начальником научно-исследовательского центра по проблемам управления органами внутренних дел. В те годы в МВД было создано подразделение наподобие пресс-центра, в котором работал Геннадий Попов. Он мне однажды позвонил и попросил принять Володю Высоцкого и помочь ему выпутаться из неприятной истории, в которую он попал. Я дал согласие. Высоцкий приехал ко мне и рассказал следующее. Он выступал со своими концертами в одной из украинских областей. Уезжая из Москвы, забыл какую-то бумагу (не то от Министерства культуры, не то от Госконцерта), в которой было сказано, что Высоцкому присваивается звание платного артиста высшей категории, и оговаривалась его концертная ставка. Когда гастроли уже заканчивались, кто-то (видимо, из «доброжелателей») сообщил «куда следует», что Высоцкий получает деньги, не имея на то права. И Володю неоднократно вызывали в милицию и допрашивали. Больше всего Высоцкого удручало, что всё это случилось накануне его поездки за границу. Он говорит мне: «Если в газете об этом напишут фельетон, то — всё: мне «перекроют кислород» и не выпустят за границу…» Я позвонил начальнику следственного отдела этой области, а он говорит: «Вы знаете, Владимир Францевич, у нас в следственном отделе этого дела нет. Видимо, эти материалы находятся в ОБХСС, и я вам и Высоцкому могу только посочувствовать. Понимаю, что дело это пустяковое, но помочь, к сожалению, ничем не смогу».

Я всегда с большим уважением относился к его творчеству, которое как-то «шевелило» души людей, и потому был решительно настроен довести это дело до конца. Звоню Сергею Михайловичу Крылову (я был тогда его заместителем) — начальнику Академии МВД СССР, который прежде работал начальником Штаба МВД СССР по Украине. В общих чертах описываю ситуацию и прошу помочь. Крылов тут же звонит одному из руководителей МВД Украины: «Ребята, у вас совесть есть? Чего вы там вытворяете?!» Ему отвечают: «Сергей Михайлович, мы разберёмся, вы не волнуйтесь». Высоцкий передал в ту филармонию, где он выступал, копию документа о том, что он имеет право на получение этой высокой ставки. Вскоре Сергею Михайловичу доложили, что прекращают производство всех материалов на Высоцкого. Оказалось, что и уголовного дела против него не возбуждали, а шла лишь проверка.

Надо отметить, что С.М. Крылов очень любил контактировать, общаться и дружить с наиболее яркими представителями театра и кино: композиторами, артистами, режиссёрами. Он часто приглашал их выступать в Академии МВД СССР перед слушателями. Естественно, пригласил и Высоцкого. В тот день, улучив момент, когда Высоцкий был в его кабинете, он пригласил с кафедры криминалистики фотографа, который и запечатлел Высоцкого, Крылова и меня. Эти фотографии я бережно храню до сих пор (одну из них позднее вывесили в музее Академии МВД). Когда эта история закончилась, Высоцкий позвонил мне и поблагодарил. Я же попросил позвонить Крылову и сказать спасибо и ему. Больше мы, к сожалению, не встречались».

Вот так проблема была решена, и Высоцкий в тот раз смог оказаться за границей.

По свидетельствам очевидцев, Высоцкий пользовался большой популярностью среди сотрудников органов внутренних дел той поры, от руководителей министерства до рядовых. Это было связано не только с «милицейской» темой, занимавшей значительное место в его творчестве. Сказывалось неподдельное стремление поэта лучше узнать людей этой профессии. К тому же деятельный, нетерпеливый его характер, одновременно доверчивый и опрометчивый, часто в силу житейской необходимости приводил Высоцкого в кабинеты следователей и оперативных работников, на посты ГАИ, в дежурные части, помещения транспортной милиции, паспортно-визовой и других служб. Его завораживающая манера общения с людьми тотчас вербовала там добрых знакомых и приятелей, снисходительных, готовых прийти на помощь, оказать поддержку. «Весь в делах и друзьях», поэт то ходатайствовал за кого-то попавшего в беду, то сам объяснялся по поводу происшествий на дорогах, которых у него было несчётное количество.

А в последние три года жизни, по словам Марины Влади, на Высоцкого было заведено три дела. «Был момент, когда Высоцкого хотели просто задержать! Фоторобот одного преступника (была изнасилована девочка) дал сходство с Володей… и ему пытались «пришить» это дело… Он был в шоке, он думал — всё! Его спас друг (Ю.Гладков) — сам человек из органов… Он сказал: «Володя, не ходи на очную ставку, потому что дети могут легко ошибиться…» Потом это дело разъяснилось… Всё это происходило в Таллинне»[17]