Возвращение на Большой Каретный

НЕПЕЧАТНЫЕ СЛОВА

Высоцкий переживал, когда запрещались его выступления, не разрешали сниматься в кино, не печатали стихи… Несмотря на все трудности, Володя был уверен, что когда-нибудь его поймут и оценят по достоинству. Нина Максимовна Высоцкая рассказывала, как после очередного отказа в публикации Володя сказал: «А всё равно меня будут печатать, — хоть и после смерти, но будут!» Так и получилось.

Впрочем, одно стихотворение Володи всё же было опубликовано при жизни, хоть и в искажённом виде, в сборнике «День поэзии». И несколько его песен всё-таки прозвучали со сцены Театра Сатиры в спектакле «Последний парад» по пьесе Александра Штейна. По тем временам это было довольно рискованным шагом, хотя, наверное, сейчас это сложно объяснить… Просто в жизни нашей страны был такой период, когда, например, из титров фильмов вырезали фамилии Бориса Сичкина и Савелия Крамарова, — за то, что они уехали за границу в поисках нормальной, лучшей жизни, и за то, что они там её нашли.

Вот что рассказал мне Михаил Державин про то, как в спектакле «Последний парад» были спеты несколько песен Владимира Высоцкого:

«Валентин Николаевич Плучек осмелился и ввёл в спектакль «Последний парад» песни Володи. И это при таком, мягко говоря, нежелательном звучании Высоцкого в то время! И в программке спектакля было написано «Звучат песни Владимира Высоцкого». Анатолий Дмитриевич Папанов, Роман Ткачук и я, Михаил Державин, совершенно открыто пели в Москве знаменитую «Утреннюю гимнастику» и имели громадный успех. А дальше я уже сольно пел с оркестром: «На Север вылетаю из Одессы, Опять не выпускают самолет, И вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса Надёжная, как весь гражданский флот…» На этой премьере был Володя: я пою перед ним, а он сидит как зритель, в зале. Потом, после спектакля, он ко мне подходит и говорит: «Мишка! Спел лучше, чем я!» Вот так бывает. Это самая настоящая актёрская щедрость (на неё и тогда, и сейчас мало кто способен), и это не похвала автора песни. «Спел лучше, чем я». Мне было так приятно! Высшая похвала для меня в то время. Кстати, на телевидении сохранилась плёнка с записью того спектакля. Володя счастлив, что в центре Москвы, в нашем спектакле звучала его музыка и его стихи».

Но случалось и такое. Однажды перед долгожданной встречей в Политехническом институте на афишах в последний момент появилась надпись: «Концерт отменён». Администратору пришлось выйти к публике с объяснениями, дескать, концерта не будет, потому что Высоцкий неожиданно заболел. А побледневший Володя в это время стоял с гитарой за кулисами…

У меня гитара есть — расступитесь, стены!

Век свободы не видать из-за злой фортуны!

Перережьте горло мне, перережьте вены,

Только не порвите серебряные струны!

Я зароюсь в землю, сгину в одночасье.

Кто бы заступился за мой возраст юный!

Влезли ко мне в душу, рвут её на части —

Только б не порвали серебряные струны! (…)

Эта песня, посвящённая Олегу Стриженову, напомнила мне о великом Паганини, талант которого невежественные люди называли дьявольским. Многие плакали, слушая его скрипку. Рвали струны — маэстро играл на уцелевшей одной…

Была особая пикантность — как «солёный» анекдот на светском рауте — в том, чтобы поставить кассету с записью песен Высоцкого, а потом всласть поругать исполнителя. Его слушали, его понимали — иначе власть предержащие не наложили бы негласное табу на его имя. Их пугало, что Высоцкий не сдавался, не давал рвать «свои серебряные струны». Он так и остался неукрощённым. Иначе это был бы не Высоцкий.

В те годы отдельные представители творческой богемы не воспринимали всерьёз его слово, его труд. И меня удивляет, что сегодня эти же «товарищи» заговорили о поэзии Владимира Высоцкого «высоким штилем». Помощь-то и поддержка ему нужна была тогда, при жизни…

Владимир Высоцкий в Кисловодске. 27 сентября 1978.

Фото: Геворк Далалоян

Владимир Высоцкий.

Фото из архива

Н.М. Высоцкой

Владимир Корецкий (на фото — слева, с гитарой), бизнесмен, президент яхт-клуба «Парус». По его инициативе набережной Кировского района г. Волгограда присвоено имя Владимира Высоцкого. В 2003 организовал первый Всероссийский ежегодный фестиваль, посвященный памяти поэта

В конце 1996 на парусной яхте «Владимир Высоцкий» В.Корецкий прошёл от Волгограда до Торонто. Встретился с Михаилом Шемякиным в США. Он рассказал, что Володя часто заговаривал о смерти, а Шемякин просил его не умирать. «Когда я спел ему песню на стихи Высоцкого, которые Шемякин обнаружил у себя после смерти друга ("Как зайдёшь в бистро-столовку, По пивку ударишь — Вспоминай всегда про Вовку. Где, мол, друг-товарищ! (…) Мишка! Милый! Брат мой, Мишка! Разрази нас гром! — Поживём ещё, братишка, Po-gi-viom!"), Шемякин спросил: «А ты знаешь, что такое "поживьём"? Это поживьём, т. е. жить по-живому». Надо же!» (Владимир Корецкий)

Вручение премии МВД РФ. Слева направо: С.В. Степашин, Н.В. Высоцкий, Н.М. Высоцкая. 1998

В.В. Путин и Н.В. Высоцкий в Театре на Таганке. 2003

Слева направо: А. Утевский, С. Степашин, М. Коган, И. Штернберг, И. Шабдурасулов, В. Степашин

Киносъёмка итальянского ТВ, 1979

Удостоверение народного дружинника

И. Шабдурасулов и А. Утевский, 2001

А. Утевский со своим учеником, генерал-майором милиции, кандидатом юридических наук, главным консультантом министра МВД РФ Вячеславом Матвеевым

А. Утевский и его ученик Абу Садыков — полковник милиции, заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор, заместитель начальника Академии МВД РФ г. Краснодара

А. Утевский и его ученик генерал-майор милиции, начальник УВД г. Пскова, кандидат юридических наук Сергей Матвеев. Фото: О. Семенюк

A. Утевский со своим учеником генерал-полковником милиции, кандидатом юридических наук, начальником Главного управления МВД РФ по Приволжскому федеральному округу

B. Щербаковым

Охота на волков. Художник И. Бичурин. г. Пенза

Владимир Высоцкий. Калининградская область, 20 июня 1980. Фото: В. Кравец

Владимир Высоцкий в Институте эпидемиологии и микробиологии. 14 июля 1980. Фото: А. Новиков

Калининград (Королёв), ДК им. Ленина, 16 июля 1980.

Фото: А. Попов

«Такие люди, как Высоцкий, долгожителями не становятся: напротив, они очень быстро сгорают» (Данил Корецкий)

На фото: А. Утевский и Д. Корецкий

Владимир Высоцкий.

Лыткарино, 3 июля 1980.

Фото: И. Чернов

Справа налево: А. Утевский, Г. Вайнер и спонсор первой книги А. Утевского Н. Маркаров, 1999

Иосиф Штернберг. Близкий друг А. Утевского и один из спонсоров книги

Слева направо: министр внутренних дел республики Карелия, генерал-майор милиции Д. Михайлов, И. Штернберг, А. Утевский, М. Коган (спонсор книги), В. Полищук, 2004

Справа налево: А. Козырев, А. Утевский, И. Бурштейн (спонсор книги). 2004

Слева направо: Л. А. Коган, С. Степашин, В. Степашин, Л. Каневский, А. Кречет с дочкой Настей, И. Штернберг с дочкой Юлей (на переднем плане)

Слева направо: Д. Михайлов, А. Утевский, А. Кречет (друг А. Утевского и спонсор книги)

«Кони привередливые».

Художник И. Бичурин (г. Пенза)

Слева направо: И. Meжаков, Н. Рыжков с супругой, А. Утевский

Слева направо: А. Каневская, И. Штернберг, С. Галкин, О. Леукконен, П. Виноградов, Л. Каневский, А. Утевский, Л. Виноградова, О. Мелентьева (на переднем плане). 2002

А ведь были люди, которые могли ему помочь, в публикации например. Почему известные поэты — Андрей Вознесенский, Андрей Дементьев, Евгений Евтушенко и другие, посвятившие Владимиру Высоцкому после его смерти столь прекрасные строки, не нашли в своё время для него тёплых слов, не позволили опереться на их сильные (в общественно-литературном смысле) плечи? Они же ходили на его спектакли и аплодировали, просили разделить дружеское застолье и быть непременно с гитарой, смотрели его картины и слушали его песни, восхищались смелостью и откровенностью мысли. Зато его можно было снисходительно похлопать по плечу и как бы сказать: мол, хорошо сочиняешь, браток, но всё это так, для «местного» употребления, для свойской компании.

А бывало и так. Однажды Р, известный поэт, активно радевший за свободу слова, пригласил Кочарянов на дачу. Они уже собирались ехать, но, как всегда неожиданно, появился Высоцкий. Отменить визит было неудобно, и Лёвушка предложил Володе поехать с ними. Предложение было принято, и они поехали втроём. Хозяин встретил гостей радушно, но, улучив момент, отвел Лёву в сторону: «Ты кого привёз? Зачем он здесь, этот певец блатного мира?» Лёва ответил, мол, зашёл, когда они собрались, не бросать же товарища… Поэт ответил довольно жёстко: «Он мне не товарищ». Лёва вскипел и, ничего не объяснив удивлённым Инне и Володе, повёз их обратно в Москву. С тем поэтом он больше не знался. Володя допытывался о причине столь неожиданного отъезда, но ответа так и не получил. Рассказал мне об этом событии Лёвушка, предварительно взяв с меня честное слово, что никогда не обмолвлюсь о том Володе.

Слово своё я сдержал. А тот поэт после гибели Володи всенародно распинался о своих чувствах, скорбел о невосполнимой потере, что понесло советское искусство. Было противно.

«Владимир Высоцкий — постоянная боль. Но мысль о нём должна быть счастливой». Это слова Беллы Ахмадулиной. После смерти Володи она написала несколько стихотворений, посвящённых его памяти. Это — в начале августа 1980-го:

Твой случай таков, что мужи этих мест и предместий

Белее Офелии бродят с безумьем во взоре.

Нам, виды видавшим, ответствуй, как деве прелестной:

Так быть или как? Что решил ты в своём Эльсиноре?

Пусть каждый в своём Эльсиноре решает, как может,

Дарующий радость — ты щедрый даритель страданья.

Но Дании всякой нам данной тот славу умножит,

Кто подданных душу возвысит до слез, до страданья, рыданья.

Спасение в том, что сумели собраться на площадь

Не сборищем сброда, спешащим глазеть на Нерона,

А стройным собором собратьев, отринувших пошлость.

Народ невредим, если боль о певце всенародна.

Народ, народившись, не неуч, он ныне и присно

Не слушатель вздора и не собиратель истины

Певца обожая, расплачемся, — доблестна три та.

Быть или не быть — вот вопрос, как нам был.

Не взыщите.

Люблю и хвалю, не отвергшего смертную чашу.

В обнимку уходим все дальше, все выше и чище.

Не скряги — не жаль, что сердца разбиваются наши.

Лишь так справедливо, ведь если не наши, то чьи же?

Пожалуй, лишь Белла Ахмадулина и Булат Окуджава не скупились на добрые слова в адрес своего собрата по перу. Окуджава всегда утверждал, что Высоцкий — очень яркое и значительное явление в нашей культуре вообще. «Он был очень публицистическим поэтом, — говорил Булат Шалвович через несколько месяцев после Володиной гибели, — он был очень серьёзным разоблачителем наших несовершенств, он был человеком смелым и принципиальным. И в то же время он был в жизни человеком очень слабым и нежным. И это всё вместе накладывало отпечаток на его личность, и делало его творчество неповторимым… Этот замечательный человек всю жизнь мечтал увидеть себя опубликованным. Мечтал в Москве выступить хоть раз с афишей. Самое ужасное, что это было одной из капель, которые постепенно привели к трагическому финалу.

Очень много раз его песни, которые куца-то попадали и где-то записывались, потом какими-то второстепенными человечками вычёркивались, с плёнок стирались, из книг выбрасывались… И так — одно за другим, одно за другим… Теперь засуетились: издают книжку… и ещё издают — какие-то публикации, весьма посредственные, если не сказать хуже. Но венки всегда дешевле, чем любовь…»[21]

Любопытна посмертная судьба песен Окуджавы и Высоцкого. Сегодня чуть ли не каждый день по радио передают песни Высоцкого и реже — песни Булата Окуджавы. Почему? Булат Шалвович, певец Арбата — это всё-таки песни Москвы. Чудесные песни. Искренность песен Окуджавы касалась очень небольшого слоя людей, а именно — настоящей московской старой интеллигенции. А искренность песен Высоцкого простиралась буквально на всех — от члена Политбюро до обыкновенного урки.

Ольга Аросева, с которой нас связывают тёплые и дружественные отношения не одно десятилетие, рассказала мне, как она впервые увидела Володю и какое впечатление на неё и окружающих он производил своими песнями — теми самыми словами, которых не печатали:

«Я познакомилась с Володей на картине «Интервенция». Режиссёр Геннадий Полока говорил мне: «Он такой потрясающий актёр, он так поёт, ты себе не представляешь! Это гениальный певец!» Ну, я встала с ним на пробы, как это обычно бывает в кино. И меня поразило, что он невысокого роста. — Володя, как мне показалось, сильно переживал из-за этого. Тем более, что я надела каблуки и оказалась выше его. А голос такой — сильно мужской. И он на пробах требовал такую скамеечку, чтобы мы были одного роста.

Мы поехали сниматься в Одессу и очень подружились. И там же, в Одессе, работала ещё одна съёмочная группа, в которой был Жора Юматов. Он, как известно, морячок был, и у него в Одессе много знакомых-фронтовиков, немалая часть из которых — инвалиды; они жили на окраине Одессы в белёных хибарах с покосившимися крышами. И вот мы втроём — я, Высоцкий и Георгий Юматов — ездили к его друзьям-морякам, и Володя там пел. Я впервые услышала и увидела, как он поёт вкладывая всю душу. Моряки даже плакали, когда Володя пел им свои песни, в основном — военные, и я рыдала вместе ними. В те годы ему не давали выступать, запретили его концерты в Одессе, и он безумно рад был каждому поводу, чтобы спеть перед людьми. Там, в Одессе, мы с ним подружились.

Я была свидетелем (и инициатором) ещё одного «неофициального» концерта — но уже в Москве. Мой товарищ и коллега по театру — Борис Васильевич Рунге — жил в том же доме, что и Володя. В Доме Графиков на Малой Грузинской. И у Рунге не было телефона, так как он въехал туда позднее всех. Так как телефон ему был просто необходим, я пошла на телефонную станцию — попытаться решить эту проблему. Говорю им, мол, мы артисты, мы вам концерт тут сыграем… А мне отвечают: «Вот если бы вы Высоцкого уговорили, чтобы он спел у нас…» И я пошла к нему просить о выступлении. «Конечно! — говорит. — Скажешь, когда нужно, и я подъеду», и назвал мне дни, когда ему удобно это сделать… Он два часа там пел, на этой телефонной станции — после нашего выступления! А он же очень занятой был, я знаю, насколько «плотно» использовали его импресарио… И вот это меня поразило: бесплатно поехал помочь товарищу, без малейшего колебания.

Вообще мы с Высоцким мало общались, но каждый раз встречались с радостью, он относился ко мне очень доверительно. Сказал мне как-то: «Вот что мне делать? Соседи снизу жалуются, что я хожу по ночам. А я стихи пишу, мне ходить надо, а снизу всё слышно. Я не знаю, что делать: или им двойные потолки сделать, или мне сделать какой помост…» Однажды я увидела его, весь рот в томате перепачкан, и говорю: «Смотри, на кого ты похож! Что ел?» А он отвечает: «Кильку в томате!» К тому времени он уже был богатый и знаменитый, но вот — «кильку в томате!». Неприхотливый он человек был, никогда не требовал никаких особых условий и привилегий. Никогда не угнетал своих товарищей собственным величием. И когда о нём говорят что-то плохое, я не могу себе этого представить, потому что для меня он всегда был исключительно порядочным, прямым и очень честным и человеком, выдающимся актёром, певцом и поэтом».

Мой хороший товарищ и блистательный писатель-юморист Аркадий Арканов до сих пор находится под впечатлением от одного концерта Владимира Высоцкого. Вот что он рассказал.

«Володю я знал с момента моего студенчества, — вспоминает Аркадий Арканов. — У нас в медицинском институте были знаменитые на всю Москву капустники. А с Володей я познакомился, когда он приходил, будучи студентом, на наши капустники как зритель. Мы были с ним в близких и приятельских отношениях. Он часто заходил ко мне домой, на Самотёку: поговорить, поиграть на гитаре, попеть. Была у него некая присказка (не знаю, ко всем ли она относилась): Володя приходил, мы обнимались, целовались, и он говорил: «Здравствуй моя птичка!» Однажды мы вместе путешествовали на круизном теплоходе «Шота Руставели»: я — со своим сыном, а Володя был с Мариной Влади, и мы ежедневно с ними очень тесно общались. Никогда не забуду, как команда корабля обратилась к Володе с просьбой выступить перед ними со своим концертом. Володя им не отказал, и такой концерт состоялся, при этом присутствовали только члены экипажа теплохода. Концерт прошел блистательно! Я помню реакцию членов экипажа, все присутствующие сидели буквально с открытыми ртами. У меня сложилось впечатление, что каждый стюард, матрос, механик настолько эмоционально восприняли эти песни, что казалось, что каждая из них буквально входила в их души и оседала там внутри. Успех от концерта был невероятным, у меня было впечатление, что во время исполнения им песен пароход начинал качаться. Помню, что и у меня от некоторых его вещей просто мурашки ходили по коже, тогда я впервые по-настоящему ощутил его талант и что-то тёплое, идущее от него (сейчас есть такое противное слово энергетика). Я ощутил некоторую материальную духовность, я её чувствовал кожей, ушами, тазами, обонянием. Мне показалось, что он весь вошёл в меня, я был просто на грани потрясения от этого ошеломляющего концерта. По мере того, как время уходит, его, не побоюсь этого слова, гениальность становится более выпуклой, несмотря на то, что его уже нет».

Некоторое время спустя Аркадий Арканов подарил мне стихотворение, которое он написал в присущей ему философско-ироничной манере специально для этой книги. Уверен, многие читатели впервые откроют для себя поэтический талант Мастера и, несомненно, оценят это стихотворение по достоинству. Вот оно:

При жизни мы ниже иль выше кого-то,

И в эту градацию верим по-детски.

Высоцкий, Арканов на выцветшем фото,

И между ними — какой-то Утевский.

Кому-то без разницы звания, имя,

И кто там в опале, а кто там под солнцем…

Арканов, Утевский… А кто между ними?

А между ними — какой-то Высоцкий.

Однажды закончится наша дорога,

И все мы уйдём, в Лету вечную канув.

Высоцкий, Утевский предстанут пред Богом.

И между ними — какой-то Арканов.

Сегодняшнее официальное признание Высоцкого я не расцениваю как запоздалое «прости». Люди в массе своей знали и любили Высоцкого и без званий. Он и так был Народный артист, в самом истинном смысле этого слова. Вот что рассказал режиссёр Театра драмы и комедии на Таганке Юрий Петрович Любимов. В выходной день Любимов и Высоцкий со всем театром приехали на Кавказ. Они шли пешком по улице, направляясь в дом, где им предстояло жить. Улица была широкой, а в длину около километра. Все строители, жившие на ней, открыли окна и включили магнитофоны. Песни Володи звучали на полную мощь. А он шёл по городу, как Спартак…

Помнится, один из моих начальников явно с недобрыми намерениями сказал: «Говорят, Высоцкий в твоих друзьях ходит. В его плёнках твое имя упоминается. Что у тебя общего с этим блатным?..» Я ответил: «Высоцкий — мой товарищ ещё со школы. Он талантливый человек. А песни — это увлечение юности…» Тогда я действительно считал, что его песни — пустячок. Не вслушивался в текст, не задумывался о содержании — нравится ему петь, сочинять, ну и ладно, чем бы дитя ни тешилось… Но однажды я был в компании и услышал его песни, переписанные хозяином дома. С магнитофонной ленты раздавался удивительно знакомый голос. Люди слушали, подпевали, подталкивали друг друга, мол, во даёт!.. «Кто это?» — спросил нетерпеливо. «Да это же твой друг, Владимир Высоцкий». На другой день я вытащил из ящика своего стола кассеты с Володиными

записями и стал внимательно прислушиваться к словам. Некоторые песни стали для меня открытием. Об этом я сказал Володе, а он ответил мне: «Вот видишь, мои песни будут такими же популярными, как у Окуджавы. А ты не веришь!» Тут он снова оказался прав.

Лет десять назад мне попалась на глаза любопытная статья одной московской газеты о Володе, фрагмент из которой я не могу не привести: «Если сравнивать Высоцкого с деятелями шоу-бизнеса, то он многое недополучил. Но если поставить его рядом с деятелями культуры, то удивишься, насколько завидная выпала ему доля. Огромная прижизненная слава, деньги, опека друзей, покровительство и блат в государственных учреждениях, проторенная дорога за границу. Пушкина вон за бугор так и не пустили! Что уж говорить о страдальцах XX века… Ценой официального непризнания Высоцкий обрел главное для поэта — Судьбу. (Вспомним слова Ахматовой о Бродском, когда на того несильно «наехала» власть: «Ишь, рыжий, какую судьбу себе отхватил!»)

Пресловутую «систему» Высоцкий не победил (он к этому и не стремился), но свою свободу в ней сумел отвоевать. Большего в России трудно желать. Почему всё-таки власть отторгала Высоцкого? Он ведь и руку ей не раз протягивал. Был женат на французской коммунистке. Ходил к большим людям петь «Охоту на волков». Слушала под водочку, но отторгала… Почему? Есть мирное объяснение. Зрелый Высоцкий расплачивался за быструю и дешёвую славу Высоцкого раннего. Представим, что Пушкин прославился бы прежде не «Русланом и Людмилой», а «Гаврилиадой» — наверное, его путь к «официальному признанию» был бы потруднее…»

Бытует мнение, что Высоцкий де слабоват для чистого поэта — утверждение не только поверхностное, но и лукавое. Уж больно легко оно оправдывает тех, кто проморгал его поэтическое дарование. А нынешние расторопные публикаторы оказали дурную услугу поэту, вывалив на типографскую бумагу всё, что он когда-либо написал или попробовал написать: ведь он часто писал для «своих», обожал откликаться на злобу дня, много дурачился, любил мистификации и стилизации. Издать сразу его «собрание сочинений» — лучший способ утопить сокровенное. Слушать мы его научились. Теперь попробуем научиться его читать. Взамен бессмертия Высоцкий получил жизнь. Долгую жизнь независимо от школьной программы, Литинститута, снисходительного «высоцковедения», тиражей его книг и кассет. Его личность создала вокруг себя удивительное энергетическое поле. Он по-прежнему взрывается, «как триста тонн тротила», излучая энергию примерно указанной мощности.

Володе уже после гибели был присуждена Государственная премия СССР — за Жеглова. А в конце 1998 года ему была присуждена премия МВД. Мне посчастливилось познакомиться и общаться с поразительным человеком, Сергеем Вадимовичем Степашиным, который в то время был министром внутренних дел России.

«Когда решался вопрос о премии МВД и мне представили список тех, кто будет среди тех, кого будем награждать, — сказал мне С. Степашин в одной из наших бесед о Высоцком, — я увидел фамилию Высоцкий. И очень удивился, что такой артист, такой человек и не имеет ни звания заслуженного артиста, ни Госпремии… Ни-че-го. И вместе с тем он имел всё. Любовь народа. Человек, которого так любила и любит страна, не вписывался в идеологическую концепцию, и давать ему звания и премии, поощрять, это весьма опасно. Поэтому нужно было государству хотя бы формально показывать, что он, мол, хоть и популярен, но он не наш, поэтому имейте, так сказать, в виду. Хотя, насколько я знаю, тогдашний генсек Брежнев очень любил песни Высоцкого и с удовольствием включал записи и слушал. Когда в конце 1998 года я вручал премию МВД, как гласил официальный бюллетень, «выдающемуся актёру театра и кино Владимиру Семёновичу Высоцкому», в руки его маме — Нине Максимовне и его сыну — Никите, то вспомнил один эпизод. Были Олимпийские игры, 1980 год. Я тогда был в Питере, мы ехали на обеспечение порядка на Кировском стадионе, где проводились олимпийские соревнования. Вдруг нам сообщают: умер Высоцкий. Меня поразило, что многие люди, коллеги по службе, которых я вообще считал абсолютными ортодоксами, вдруг замолчали и как-то сникли, что ли… И, наверное, мы все вместе поняли, что ушёл человек, который действительно запал нам в душу. Сегодня, по прошествии многих лет, я прослушиваю его песни и думаю: «Бог мой, почти все актуально и сегодня!» Вот в этом — величие Высоцкого».

Тяжки долги наши. Сколько ещё неоплаченных векселей в стоимость жизни представлено для платежа? Кому они будут оплачены — родственникам, друзьям, общественности? Хорошо, конечно, когда совесть пробуждается. Но вот только поздно бить в колокола: человека-то уже нет… «Что я думаю о присуждении Высоцкому Гос-премии? — говорил мне Зиновий Высоковский. — Пойдите на Ваганьковское кладбище, извинитесь пред людьми, подойдите к могиле, раздвиньте цветы, благо они там всегда: и зимой, и летом — и туда, в землю, спросите у него, нужна ли ему сейчас эта Государственная премия?»

Его «непечатные» (их же при его жизни не печатали!) слова доходили-таки до слушателя и порой подвигали на какие-то хорошие поступки, и даже оказывали влияние на судьбу, помогая определиться с выбором «своей колеи». Много ли людей испытали на себе такое влияние творчества Высоцкого, мне неизвестно. Но рассказ одного из них — перед вами. Его автор — Сергей Евгеньевич Матвеев, начальник УВД Псковской области, кандидат юридических наук, генерал-майор милиции.

«Что значит для меня Владимир Высоцкий? Это моя жизнь. Вместе с ним я вырос, живу. Он помогает мне преодолевать трудности, чего-то добиваться, не дает унывать, учит мужеству, настоящей дружбе, жизни без вранья, — рассказывает Сергей Матвеев. — Впервые плёнки с его записями я услышал у соседа в 1967 году. Меня сразу заворожил этот необыкновенный голос, притягивающий даже тогда, когда нельзя было разобрать слова из-за плохой записи. От соседа узнал, что это поёт «Владимир Высоцкий — артист театра и кино, сам пишет песни и исполняет их на подпольных площадках, вроде бы как сидел в тюрьме». Именно тогда и бесповоротно я стал его поклонником на всю жизнь. Вскоре вышел фильм «Вертикаль», где впервые увидел Владимира. Постепенно стал более, полнее понимать его песни, их очень глубокий смысл. Особенно привлекала военная тематика: «Высота», «Песня о звёздах», «Про Серёжку Фомина», «Песня о госпитале» и др. Память о войне была ещё очень свежа: родной брат матери не вернулся с войны, погиб в штрафном батальоне. Дед пропал без вести, а второй вернулся с фронта без руки. Он рассказал, что после серьезного ранения у него началась гангрена, и ампутацию руки делали в палаточном полевом госпитале. Медикаментов не хватало, и он проснулся во время операции, ему пилили кость… Однажды я принёс в школу магнитофон с записями песен Высоцкого и слушал их на перемене с товарищами. Ко мне подошёл учитель и сказал, что автор этих песен — зек и алкоголик, а его песни — хриплая бездарность. И потребовал выключить магнитофон. Я резко ответил, что Высоцкий — талантливый поэт и актёр, а его песни учат мужеству, настоящей дружбе, и что с ним можно идти в разведку. После этого учитель не пустил меня на занятия. Тот случай так задел меня, что мои чувства и эмоции вылились позднее в эти наивные, но искренние стихи:

Я с ним водку не пил,

Не сидел за столом,

Не был другом его,

Даже не был знаком.

Но, услышав лишь раз,

Когда жизнь начинал,

Я с ним рядом душой

Эти годы шагал.

…В школе как-то учитель

Меня наставлял:

«Будешь слушать его -

Путь в тюремный централ.(…)

Вот и голос пропитый,

Может только хрипеть.

А вообще его место —

За решеткой сидеть.

Убери его плёнки,

Песен больше не пой,

Завтра ведь сочинение

Будет с «Малой землёй».

Но ответ был доступный,

Им сейчас я горжусь,

Я ответил: «Учитель,

Он поэт, а ты — трус».

Что пройдут ещё годы.

Его будут читать.

По нему сочиненья

И потомкам писать,

Что поэт он талантлив,

Народный певец.

Я был выгнан из класса,

За Володю борец.

В 10-м классе я научился немного играть на гитаре и стал в кругу друзей петь его песни. А в 1977 году посчастливилось увидеть Володю в Театре на Таганке, в спектакле «Антимиры». Затем была служба в армии на далекой Кубе — Володины песни звучали и там. На Кубе окончательно определился с будущей профессией: на втором году службы написал письмо в отдел кадров УВД с просьбой направить меня учиться на сыщика. Вернулся домой в мае 1979 года и стал готовиться к поступлению в Ленинградскую специальную школу МВД СССР. И тут вышел легендарный фильм «Место встречи изменить нельзя» — одним из последних появлений на экране Володя как бы дал мне окончательную путёвку в жизнь. Мы, молодые курсанты, будущие сыщики, смотрели фильм с каким-то особым восторгом, затаив дыхание. Перед нами был не артист, а реальный, высочайший профессионал сыскной работы, даже в мелочах (знание привычек, жаргона, обычаев преступного мира, неудержимый темперамент и напор для достижения конечного результата — раскрытия преступления, моментальная ориентация в выборе главной цели). На мой взгляд, это самый профессиональный и лучший фильм о сыщиках, включая и фильмы иностранного производства.

Позади годы учебы, работы в уголовном розыске, на различных руководящих должностях в системе МВД России. В 1998 году при подготовке к защите кандидатской диссертации произошла неожиданная встреча с известным юристом, учёным, доктором юридических наук, профессором Анатолием Борисовичем Утевским, другом детства и юности Владимира Семёновича из знаменитой компании Большого Каретного. И первый разговор при знакомстве был не о науке, а конечно, о Володе. С тех пор мы дружим. И для себя я сделал важный вывод: близкие товарищи и друзья Владимира Семеновича — люди, умеющие дружить, люди порядочные, интересные и неординарные. Судьба свела с самым близким другом Володи — Всеволодом Осиповичем Абдуловым. Ему я задал, может быть, глупый вопрос: «Да какой же он был — Владимир Семёнович?» Всеволод долго смотрел в пространство и сказал: «Я не могу без него, другого такого друга у меня нет».

Перечитана, наверное, вся литература о Высоцком, которая в изобилии стала выходить после его смерти… Каждый раз, когда я приезжаю в Москву, первым делом еду на Ваганьково, а оттуда — в Театр на Таганке…Когда захожу в храм, всегда ставлю свечи за упокой ушедших из жизни близких и обязательно — Володи. Пусть ему будет там хорошо.

И горят ему свечи в храмах нашей Руси,

И в народной душе бесконечной тоски…»

В 2002 году Сергею Матвееву Указом Президента РФ было присвоено звание «Генерал-майор милиции». А в 2004 году за достигнутые успехи в служебной деятельности он награжден приказом министра внутренних дел нагрудным знаком «Почетный сотрудник МВД». Вот так услышанные случайно несколько песен Владимира Высоцкого стали для человека стержнем, на который оказалась «нанизана» вся его сознательная жизнь. Может, кому-то это и покажется наивным, но много ли сегодня у нас звучит таких песен?..

Песни Высоцкого теперь доступны всем, и купить аудиокассету или компакт-диск с его записями сегодня не проблема. Счастье, что наши сердца и души по-прежнему тревожит его необычный хриплый голос. Песни Владимира Высоцкого будут звучать ещё очень долго, и мы будем их слушать. А он их будет петь.