Временная жена

Глава 49

Лука

Моя голова резко поднимается, когда я слышу ее слова. Голос едва выше шепота, словно она боится, что само признание разрушит все.

— Скажи это еще раз, — требую я, резко поворачиваясь к ней.

Она смотрит на меня, ее безупречные глаза полны уязвимости, а длинные волосы падают на плечи, прикрывая тонкую ткань алой шелковой пижамы. Конечно, именно сегодня она надела красное.

— Я люблю тебя, — снова шепчет она.

Я тяну ее к себе, сажая к себе на колени.

— Еще раз.

— Я люблю тебя, Лука, — она закрывает глаза, будто это запрещенное признание, будто оно рушит все, что она так тщательно выстраивала. — Я знаю, что не должна. Знаю, что это не было частью нашей сделки… но я люблю.

— К черту сделку, — отвечаю я, врываясь в ее пространство. — Она была нужна только потому, что это был единственный способ сделать тебя моей.

Я запутываю пальцы в ее волосах, прижимая к себе, пока сердце колотится в ребрах, пока дыхание перехватывает от эмоций. В ее глазах все — страх, сомнения, открытость, которую она не дает никому. Слова не успокоят ее, но время сможет.

Я наклоняюсь и целую ее, глубоко, медленно, вкладывая в этот поцелуй то, что не выразить словами.

— Лука… — она шепчет, когда я плавно укладываю ее на кровать. Волосы разливаются по подушкам, она выглядит такой беззащитной, такой доверчивой, такой моей. Как мне никогда ее не разочаровать?

Я нависаю над ней, прижимаюсь губами к шее, чувствую, как она вздрагивает.

— Я люблю тебя, — говорю я ей прямо в ухо, затем спускаюсь ниже, к ключице. — Я люблю каждую, блять, клетку твоего тела, миссис Виндзор.

Ее пальцы зарываются в мои волосы, когда я медленно двигаюсь ниже, целуя ее грудь. Она стонет, когда мои губы обхватывают ее сосок, и я не могу не усмехнуться, ощущая, как она вся дрожит подо мной.

— Моя прекрасная Ледяная Королева, — шепчу я, а моя рука скользит ниже, проникая туда, где она уже горячая, влажная. — Ты течешь для меня. Чувствуешь? Ты вся течешь на мои пальцы.

Она вспыхивает, и я сжимаю ее сосок между зубами, ловя ее реакцию. Одним плавным движением ввожу в нее два пальца, наблюдая, как она выгибается навстречу.

— Лука… — ее голос дрожит, в нем мольба. — Пожалуйста…

Я отстраняюсь, усмехаясь.

— Пожалуйста, что?

Чувства захлестывают меня. Я не знал, что можно любить кого-то так сильно, так безоглядно.

— Пожалуйста, трахни меня.

Блядь.

— Ты нужна мне ближе, — выдыхаю я, откидываясь на подушки, усаживаясь. — Иди сюда.

Она медленно забирается ко мне, ее пальцы тянутся к поясу моих боксеров, и в следующую секунду мой член оказывается освобожденным.

— Если хочешь его, бери, — я смотрю ей прямо в глаза. — Я полностью твой, Валентина.

Она ухмыляется, хватает меня за ствол, ведет головкой вдоль своей влажности, прежде чем опуститься на меня.

— Блядь… — я зажмуриваюсь, теряюсь в ощущении ее вокруг себя. — Я так чертовски люблю твою киску.

Она тихо смеется, звук ее смеха пробирает меня до костей. Я хватаю ее за талию, другой рукой удерживаю ее лицо, большим пальцем проводя по ее нижней губе, пока она начинает двигаться.

— Я люблю тебя, — шепчет она, принимая меня до последнего дюйма.

Черт.

— Ты воплощаешь в реальность каждую мою мечту, — рычу я, вцепляясь в ее бедра. — Но я не могу быть с тобой нежным сейчас, Валентина.

Я удерживаю ее крепко, резко толкаясь вверх, и она вскрикивает, ее ногти впиваются в мои плечи. Никогда раньше ее тело не ощущалось так восхитительно. Я зарываюсь пальцами в ее волосы, притягиваю ее ближе, ловлю ее губы в поцелуе. Я хочу раствориться в ней, хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Она двигается, перекатывая бедра, и я чувствую, как внутри меня что-то ломается, как я перестаю сдерживать то, что сдерживал так долго.

Ее губы касаются моих, она шепчет мое имя, запинаясь, задыхаясь.

— Я люблю тебя, — повторяю снова и снова, мое сердце бешено колотится от эмоций, которые я больше не могу сдерживать. Я так долго держал это в себе, что сегодня вечером эти слова отказываются оставаться внутри.

— Я тоже тебя люблю, — ее голос звучит, как чертов рай.

Слушать, как она это говорит, с этим ее тягучим, теплым тембром, пока ее горячая киска обхватывает меня? Блядь. Это лучше, чем любой сон, который я когда-либо видел. То, как она двигается на мне, доводит меня до безумия. Я держусь из последних сил, когда ее стоны становятся громче. Смотреть, как она теряет контроль ради меня, — это привилегия.

— Лука… — она выдыхает, отрываясь от моих губ. Ее рука скользит по моим волосам, и она крепко сжимает их, прижимаясь лицом к моей шее. Я так сильно люблю ее.

Я тихо смеюсь, когда хватаю ее за бедра и начинаю двигаться быстрее, глубже, ровно так, как ей нужно. Она на грани, и мне нравится, как она полностью теряет контроль, когда приближается к этому.

— Да… — стонет она. — Пожалуйста.

Я прикусываю губу, когда она вдруг жадно втягивает кожу на моей шее, оставляя отметину. Она никогда раньше не делала этого. И, черт подери, тот горячий укол возбуждения, что пронзает меня, почти заставляет меня кончить.

Она сжимается вокруг моего члена, и я резко выдыхаю, теряя себя полностью.

— Блять, Валентина… — бормочу я.

Слышу ее стоны у себя в ухе, ее губы прижаты к моей шее. Черт возьми. Я врываюсь в нее до самого конца, заливая ее своим семенем, прижимая к себе так, будто не собираюсь отпускать никогда. Моя голова падает ей на плечо, дыхание сбивается. Эта женщина полностью завладела мной.

Она хихикает, все еще пытаясь прийти в себя, и я не могу удержаться, смеюсь вместе с ней.

— Я люблю тебя, Лука, — говорит она. В ее голосе столько чистого, неподдельного счастья, что я не могу перестать улыбаться.

Я прижимаю ее к себе, целую в лоб, сердце все еще бешено стучит. Я никогда не чувствовал себя так. Никогда не был так счастлив. И я уверен, что даже через пятьдесят лет буду помнить этот момент.

Валентина расслабляется в моих объятиях, и я нежно провожу рукой по ее спине, чувствуя, как ее дыхание постепенно выравнивается. Я засыпал с ней в своих руках бесчисленное количество раз, но никогда это не ощущалось вот так. Никогда не было такого чувства полноты.

Моя жена лениво целует меня в шею, закидывает ногу на меня, устраивается удобнее.

— Эта сделка… — я выдыхаю, когда тишина становится слишком уютной. — Если ты хочешь ее заключить, я не против. Мне плевать на Джессику. Тебе не о чем волноваться. Я просто хотел, чтобы ты знала, потому что меня дико бесит, что этот ублюдок Бен вьется рядом с тобой.

Она поднимает голову, а я медленно вожу ладонью по ее спине, успокаивая.

— Мне не нравится, как он смотрит на тебя в офисе. Как ищет любой предлог, чтобы провести с тобой время. Ваша общая история… — я сжимаю губы, — она заставляет меня чувствовать себя, мягко говоря, неуютно. А я не хочу, чтобы ты чувствовала то же самое.

Я чувствую, как ее взгляд упирается в меня, но не отстраняюсь.

— Я действительно хочу приобрести «Metric», потому что это правильный шаг для нас. Когда мы поженились, я обещала тебе, что помогу реализовать видение твоего отца, и это — последний элемент его мечты.

Она на секунду замолкает.

— Но я хочу знать, что случилось. Я не хочу столкнуться с ней и быть застигнутой врасплох. Если есть что-то, о чем мне нужно знать, я предпочла бы услышать это от тебя.

Я медленно переворачиваюсь на бок, чтобы видеть ее лицо. Мне не хочется ворошить прошлое, но если я этого не сделаю, она начнет накручивать себя так же, как я с ней и Беном.

— Мы вращались в одном кругу. Всегда. Я сталкивался с ней с самого детства, но не могу сказать, что мы были друзьями. Скорее… просто знакомыми.

Валентина смотрит на меня так внимательно, что я не могу удержаться, улыбаюсь. Что она хочет услышать? От чего ее взгляд становится таким настороженным?

— Потом, когда мы поступили в один университет, оказались в одной группе, подружились. Все было легко, естественно. Я даже не сразу понял, почему. Она всегда оказывалась рядом. Что бы мне ни было нужно — она была там. Влюбиться в нее было… просто. Естественно. Зная, что наши семьи одобрят этот союз, это казалось логичным. Мы встречались все студенческие годы, и я уже был близок к тому, чтобы привезти ее домой. Хотел попросить у бабушки разрешения жениться на ней.

Валентина резко отворачивается, ее лицо застывает.

Я протягиваю руку, мягко беру ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня.

— За несколько дней до того, как я собирался рассказать бабушке, я узнал, что она изменяла мне. Не раз. Не два. А на протяжении всех лет, что мы были вместе. Я до сих пор не знаю, кто именно решил открыть мне глаза, но в один день я получил анонимную посылку. Внутри были фотографии. Она и другие мужчины. Я бросил ей эти снимки в лицо. Она даже не попыталась оправдаться. Просто засмеялась. Сказала, что я идеалист и наивный дурак, если думал, что мы будем верны друг другу всю жизнь. Мы спорили. Кричали. А потом она призналась, что с самого начала все было подстроено. Что подошла ко мне не потому, что хотела меня, а потому что ее семья приказала ей. Она выбрала университет из-за меня. Специальность. Все. Я думал, это судьба. А это был тщательно спланированный ход. Она не хотела меня. Она хотела быть Виндзор. Я разорвал с ней все, не оглядываясь назад. Именно поэтому я был не против брака по расчету, понимаешь? Я думал, что контрактные отношения подойдут мне лучше всего. Таким образом, мне никогда не придется гадать, было ли что-то из этого настоящим.

Она медленно поднимает руку и мягко касается моих висков кончиками пальцев. Ее взгляд мучительно-нежный.

— Как она могла так с тобой поступить? — спрашивает она, ее голос дрожит.

Я ловлю ее ладонь, переплетаю наши пальцы и подношу их к губам.

— Если бы не она, я, возможно, не оказался бы здесь, с тобой, малышка. Все, что случилось в моей жизни, привело меня к тебе.

Я касаюсь ее щеки, заглядываю в глаза.

— Ты сказала мне не беспокоиться о Бене, и я стараюсь. Серьезно. Несмотря на то, что этот ублюдок постоянно крутится рядом. Так дай мне то же самое. Если ты решишь заключить сделку — просто пообещай мне, что не будешь думать о том, что не имеет значения.

Я провожу пальцем по ее губам.

— Обещай, что будешь помнить: ты единственная. Единственная, кого я люблю. Единственная, кого я когда-либо хотел.

Она молча кивает, ее глаза полны какого-то странного, трепетного недоверия.

— Я обещаю, — шепчет она.

Улыбка, что появляется на ее губах, такая милая, что мне хочется выгравировать этот момент в памяти.

— Я люблю тебя, Лука. Я все еще боюсь… но ты стоишь этого риска. Даже если ты разобьешь мне сердце, я не пожалею.

Блядь. Я сжимаю ее в своих объятиях.

— Я никогда не причиню тебе боль, — обещаю я.

После всего, что мы прошли, я не позволю ничему встать между нами. Ни ее страхам. Ни ее прошлому.

Я буду доказывать ей это снова и снова. До конца наших дней.