Временная жена

Глава 63

Валентина

Я дрожу, глядя на дверь гостиничного номера Луки, мои мысли путаются. Я не знаю, что сказать ему, и боюсь, что он не захочет меня видеть. Произошло что-то значительное, а он даже не связался со мной. Неужели я оттолкнула его слишком сильно? Думает ли он, что я слишком требовательна? Слишком сломлена? Слишком нестабильна.

Даже сейчас неуверенность рвется наружу, стараясь убедить меня, что я недостаточно хороша, что я не смогу ему помочь и буду для него только обузой.

Нам ничего от тебя не нужно, тебе не нужно быть полезной. Просто будь собой.

Слова Диона звучат у меня в голове, бросая мне спасательный круг, когда самобичевание пытается заглушить каждую позитивную мысль. Достаточно ли будет просто быть собой?

— Пожалуйста, — шепчу я себе, заставляя себя быть немного сильнее, бороться немного упорнее.

Лука был рядом со мной неделями без единой жалобы. Я не чувствую себя менее разбитой, чем тогда, но как я могу утверждать, что люблю его, если не могу даже этого сделать? Если он оттолкнет меня и скажет, что не хочет меня видеть, то я буду этого заслуживать. Но он заслуживает моих лучших усилий, несмотря ни на что.

Я стучу в его дверь и жду, сердце колотится в горле. Я не чувствую себя собой уже недели, но сейчас я вообще не узнаю себя. Мне понадобилось много лет, чтобы стать сильной и независимой, а вот сейчас я стою перед его дверью, сломленная, готовая встретиться с тем мужчиной, который строил меня по кирпичику. Самоненависть, стыд и сомнения почти поглощают меня, но моя любовь к нему заставляет меня стоять здесь, даже когда это кажется самым трудным, что я когда-либо делала.

Дверь открывается, и мое сердце замирает, когда я вижу своего мужа, стоящего передо мной, с растрепанными волосами, в моих любимых серых спортивных штанах, свисающих с бедер, торс обнажен. Я скучала по нему больше, чем даже осознавала, и то, как он на меня смотрит, заставляет надеяться, что он чувствует то же самое.

— Валентина, — тихо произносит он, потрясенный. — Что ты здесь делаешь?

Нервы держат меня в плену, но я решаю стоять твердо. Я с трудом улыбаюсь и стремглав прохожу мимо него, боясь, что он закроет дверь передо мной, лишив меня шанса сказать все, что нужно.

Я поворачиваюсь к нему, когда слышу, как дверь закрывается, и он идет ко мне, нерешительно, с настороженным выражением на лице. Его взгляд медленно скользит по моему телу, оценивая красное платье, которое на мне надето. На мгновение мне кажется, что в его глазах промелькнула боль, но затем он вздыхает и улыбается мне. Давно я не видела его такой улыбки — это та улыбка, которую он дарит всем, кроме меня. Отдаленная. Вежливая. Ненастоящая.

— Ты хорошо выглядишь, — говорит он мягким голосом. — Похоже, тебе стало лучше. Я рад.

Он смотрит на меня несколько секунд, потом слегка качает головой, отводя взгляд. Даже когда я говорила ему, что мы должны закончить, это не ощущалось так окончательно, как сейчас. Что я наделала?

Я дрожу, подходя к нему, отчаяние направляет каждый мой шаг. Я готова потерять все на свете, но только не его. Я останавливаюсь перед ним, и Лука смотрит на меня сверху вниз, его выражение лица невозможно прочесть. Прошло так много времени с тех пор, как я стояла перед ним, и он не прижимал меня к себе мгновенно, и это причиняет мне боль. Меня убивает мысль, что я сама это сделала.

— Прости меня, — шепчу я. Глаза наполняются слезами, и я сжимаю кулаки, ногти вонзаются в кожу. — Пожалуйста, прости меня, Лука. Я не имела в виду ничего из того, что сказала. И я…

Ему хватает доли секунды, чтобы притянуть меня к себе, и в тот момент, как он обвивает меня своими руками, я разрываюсь на части. Тихое рыдание вырывается из моего горла, несмотря на все усилия сдержать его, и Лука крепче сжимает меня.

— Тебе не за что извиняться, — говорит он, его слова спешат, как будто ему невыносимо слышать мой плач. — Совершенно не за что, детка.

Я прячу лицо на его груди и крепко обнимаю его, больше никогда не желая отпускать.

— П-прости, — плачу я. — Я не соображала, и все мои мысли просто закружились, и все становилось только хуже. Я убедила себя, что ты меня на самом деле не любишь и что ты никогда не захочешь быть со мной. — Мои слова вырываются наружу потоком, и я изо всех сил стараюсь просто дышать. — Тогда я начала думать, что тебе будет лучше без м-меня, и может быть, это правда, но, Лука… прости, но я не могу тебя отпустить. Даже если я тебя не достойна, даже если я причинила тебе боль. Я… я не могу.

Он обхватывает меня за плечи и слегка отстраняется, чтобы посмотреть на меня, в его глазах отражается растерянность. Я никогда раньше не видела неуверенности в глазах Луки, но именно это сейчас смотрит на меня.

— Даже если я без гроша? Даже если я причина, по которой мы потеряли дом и работу? — Его голос звучит мягко, с легкой дрожью.

— Тем более, — говорю я. — Мне нужен ты, Лука. Если уж на то пошло, я чувствовала, что все это стояло между нами, как будто мы не могли быть по-настоящему равными, потому что я никогда не была равной тебе. Я чувствовала, что должна постоянно что-то доказывать, как будто ты можешь уйти, если я больше не буду тебе полезна.

Он нежно касается моего лица, его взгляд тревожный.

— Как ты могла так думать? Я люблю тебя больше всего на свете, Валентина. Я знаю, что изначально я предложил брак по расчету, но это было только потому, что ты бы не согласилась выйти за меня иначе. Я думал, мы договорились, что сделаем наш брак настоящим, разве нет? Как ты могла сомневаться в моей любви к тебе?

Я обвиваю руками его шею и с трудом сдерживаю слезы.

— Ты все еще любишь меня? — спрашиваю я, мой голос дрожит.

Лука улыбается мне, и мое сердце пропускает удар. Эта улыбка. Она только моя.

— Я никогда не переставал тебя любить, ни на секунду. У нас было несколько трудных недель, но моя любовь к тебе не поверхностна. Это была всего лишь ссора, детка. Это фаза, которую мы переживем. Разве я тебе не говорил, что в нашей жизни будут разные сезоны, взлеты и падения? Я пообещал быть рядом с тобой через все это, разве не так? Я не должен был уходить.

— Когда ты не вернулся, я… я думала…

Он вздыхает и нежно целует меня в лоб.

— Я был ранен, и подумал, что немного пространства будет нам на пользу. Я не хотел рисковать и сказать что-то, о чем потом буду жалеть, когда ты и так страдала. Я просто дал нам обоим время и пространство, а потом бабушка выгнала меня, и я не знал, что делать. Честно говоря, Валентина, я напуган.

Он отстраняется и проводит рукой по волосам, та же неуверенность, что я видела ранее, снова пробегает в его глазах.

— Чего ты боишься? — шепчу я.

Он смотрит на меня, его взгляд умоляющий, словно он тихо просит меня успокоить его.

— Что ты действительно не захочешь меня, если я не буду Виндзором. Всю жизнь я был окружен женщинами, которые использовали меня из-за моего богатства или связей, и когда ты сказала, что хочешь закончить с нами, я испугался худшего. Ты больше не нуждалась во мне, а я…

— Прости меня, — говорю я, мой голос прерывается. — Я никогда больше не заставлю тебя сомневаться во мне. Никогда. Обещаю, Лука. Я просто… я была бесчувственной и эгоистичной, и в своих усилиях оттолкнуть тебя, прежде чем ты уйдешь, я причинила тебе боль, больше, чем могла бы предположить. — Я останавливаюсь и смотрю на него, надеясь, что моя искренность будет очевидна. — Я никогда не хотела тебя из-за того, что ты Виндзор, Лука. Я могла бы взять кредит у Сиерры или у твоей бабушки, если бы мне нужно было, но вместо этого я выбрала выйти за тебя. Это не было… не было потому, что мне нужны были твои деньги. Это было потому, что я хотела быть с тобой, несмотря ни на что. Это никогда не измениться. Я люблю тебя.

Он нерешительно улыбается и берет прядь моего волоса, завороженный.

— Я люблю тебя больше, Валентина Виндзор.

Я смотрю ему в глаза, сердце бешено колотится. Даже сейчас страх терзает меня, но я собираюсь держаться за надежду, которую вижу в его глазах. Отныне я выбираю Луку. Несмотря на страх, неуверенность, сомнения — несмотря ни на что.