Временная жена

Глава 69

Лука

— Ты в порядке? — тихо спрашивает Валентина. Я поворачиваюсь к ней, взгляд скользит по просторному номеру в отеле. Мы в итоге приземлились на Гавайях, но я до сих пор не знаю, как мне относиться к этой внезапной семейной поездке.

— Не уверен, — честно признаюсь я. — А ты?

Она кивает:

— Фото удивило меня, но логично, что наши отцы знали друг друга. Осознание того, что он частично причастен к тому, что я получила свою работу, ранит, но я знаю, что сделала все возможное, чтобы доказать себе и всем остальным, что заслужила ее. Это ощущается неуютно, но ничего страшного. Единственное, что действительно имеет значение, — бабушка Анна дала мне шанс, а причина этого уже неважна.

— Я знал, — говорю я тихо. — После того, как мы столкнулись с ним, я поговорил с бабушкой, и она призналась, что наши отцы были друзьями. Я беспокоился о тебе, детка. Не хотел, чтобы это бросило тень на всю твою тяжелую работу, поэтому решил ничего не говорить.

Она улыбается, наклоняя голову:

— Я так и думала. Ты сделал это из лучших побуждений, да?

Валентина подходит ко мне, обвивая руками мою шею, ее глаза устремлены в мои.

— Также и бабушка Анна хотела как лучше, — шепчет она. — Если подумать объективно, разве мы в итоге не выиграли от ее действий? Отбрось эмоции, Лука. Если перестанешь зацикливаться на том, что нами манипулировали, и взглянешь на то, чего она хотела достичь, разве не выйдет, что ее вмешательство было в наших интересах?

Я притягиваю ее ближе, и она встает на цыпочки.

— Ненавижу, когда ты такая рассудительная, — шепчу я у ее губ. — Не можешь просто позволить мне злиться?

Она запускает пальцы в мои волосы и качает головой:

— Как я могу, если знаю, что она поступила так из лучших побуждений? Я все думаю, а что бы я делала, если бы это была бабуля? Смогла бы я злиться? Пожалела бы потом о потраченном на ссоры времени? Если бы она не сделала того, что сделала, мы бы вообще оказались вместе? Стояли бы мы сейчас здесь, на равных? Лука, давай честно. Был бы наш брак таким же крепким без ее вмешательства?

Я тяжело вздыхаю и поднимаю ее на руки, не желая признаваться, что она права. Я не хочу слушать голос разума, не сейчас, когда я все еще в ярости. Как она может не винить мою бабушку за весь тот стресс, что та ей причинила? Я бы смог простить ее, если бы она не тронула Валентину, но из-за нее моя жена какое-то время считала, что потеряла все. Она едва справлялась с утратой своей бабушки, а тут еще и работа, за которую она так боролась. Как она может так легко все простить?

Валентина обвивает ногами мою талию и улыбается:

— Ты знаешь, что я права. Если бы тебя не выселили, я могла бы так и не выбраться из той пропасти. Единственная причина, по которой я смогла взять себя в руки, в том, что почувствовала — я тебе нужна. Если бы этого не случилось, я бы продолжала убеждать себя, что тебе лучше без меня.

Я невнятно мычу, не желая соглашаться, пока несу ее к кровати.

— Возможно.

Она смеется и качает головой, когда я укладываю ее на постель. Ее волосы красиво разлетаются по подушкам, и я просто стою, не в силах оторвать взгляд.

— Черт, как же я тебя люблю, — шепчу, загипнотизированный ее красотой. Сегодня на ней простые леггинсы и свободная футболка, но я не могу перестать смотреть. Она восхитительна. — Ненавижу мысль о том, что кто-то сделал тебе больно. Зная, что это моя семья добавила тебе забот, когда ты и так столько пережила… Это непростительно.

— А я на них совсем не злюсь, милый, — отвечает она. — И тебе не стоит. Я знаю, как сильно ты скучал по семье, а они безумно любят тебя. Все они немного чокнутые, но с добрым сердцем.

Я ложусь рядом, поворачиваясь к ней.

— Что бы ты ни решила, я буду на твоей стороне, — говорит она, и я поражен, как легко она отпускает обиду на мою бабушку.

Я крепко обнимаю ее, думая о ее бабушке. По правде говоря, если бы это была она, я бы простил мгновенно. Я понимаю, почему она так поступила, и Валентина права: все действительно закончилось хорошо. Но что если бы не закончилось?

Валентина толкает меня на спину и взбирается сверху, ее руки жадно скользят по моему телу. Она улыбается, приподнимаясь, чтобы раздеться.

— Скажи, что ты тоже чувствуешь это, — шепчет она, ее ладони продолжают изучать каждый сантиметр моего тела. Я улыбаюсь, когда она стаскивает с меня футболку, ее взгляд наполнен той же любовью, что захлестывает и меня. — Эта близость между нами… Ее не было всего несколько недель назад. Она кажется другой, правда?

Я что-то невнятно мычу. Она права, конечно, но признаваться в этом не хочется. Мой взгляд скользит по ее обнаженному телу, и я довольно вздыхаю, когда она расстегивает лифчик и с лукавой усмешкой позволяет ему упасть.

Я тянусь к ней, но она покачивает головой:

— Руки прочь, — шепчет она. — Просто расслабься и наслаждайся, детка. Мне нужно сказать кое-что, и ты выслушаешь меня. А если сделаешь это, я позволю тебе трахнуть меня так, как тебе захочется.

Я недовольно рычу, но убираю руки за голову, подчиняясь. Ее пальцы скользят по молнии моих джинсов, и она смотрит мне в глаза, расстегивая их.

— Помнишь, я говорила, что думала, будто ненавижу тебя? — спрашивает она, обхватывая рукой мой член.

Я стону, раздраженный воспоминанием, но полностью во власти ее прикосновений.

— Конечно, черт возьми, помню.

Она улыбается, стаскивая трусики и устраиваясь сверху, обнаженная. Валентина прикусывает губу, проводя влажной горячей киской по моему члену, дразня.

— Я давно перестала тебя ненавидеть, но не уверена, что до конца бы избавилась от обиды, если бы у меня не было возможности по-настоящему выбрать тебя… без давления, без долгов.

Я снова стону, когда кончик моего члена едва проникает в нее, но она тут же отодвигается. Она продолжает так издеваться надо мной, сводя нас обоих с ума. Каждый раз, когда мой член задевает ее клитор, она тяжело дышит, и это сводит меня с ума. Я не знаю, сколько еще выдержу.

— Если бы твоя бабушка не поступила так, как поступила, я бы никогда не узнала, что ты сделаешь, окажись ты на месте моего отца. Я бы всю жизнь жила с этими иррациональными страхами.

— Черт, детка, — стону я. — Как я могу сосредоточиться на том, что ты говоришь, когда твоя киска течет по моему члену? Как долго ты собираешься меня так мучить?

Она тихо смеется, позволяя головке члена снова скользнуть внутрь.

— Ты бы не стал меня слушать, если бы я не загнала тебя в угол.

— Дразнишься, — шепчу я. — Ты за это поплатишься.

Она смеется, позволяя мне войти еще чуть глубже, но это только сильнее сводит меня с ума.

— Лука, — стонет она, и я усмехаюсь, осознавая, что ей тоже тяжело сосредоточиться, пока она двигает бедрами, позволяя моему члену частично входить в нее и выходить.

— Ты… ты думаешь… если бы… — заикается она, теряя ход мысли.

Я резко подаюсь бедрами вверх, вонзаясь в нее чуть глубже, но она слишком проворна. Валентина бросает на меня укоризненный взгляд, не позволяя мне войти до конца. Эта женщина сведет меня с ума.

— Лука, если бы не все это, ты когда-нибудь был бы уверен, что я с тобой не из-за того, что ты Виндзор?

— Ладно, — стону я. — Ладно, детка. Ты победила. Ты права, хорошо? То, что она сделала, избавило нас обоих от самых больших страхов. Я признаю.

Она довольно улыбается, позволяя мне войти в нее наполовину. Я уже на грани безумия, и да, я окончательно потерял голову от своей жены.

— Еще кое-что, — говорит она, отстраняясь так, что мой член почти выскальзывает из нее. — Пообещай, что простишь свою семью.

Я запускаю руку в волосы, изо всех сил сдерживаясь:

— Я сделаю все, что ты захочешь, детка. Все, что угодно, лишь бы ты была счастлива. Если для этого нужно простить их, значит, так тому и быть.

— Хорошо, — шепчет она, наконец позволяя мне войти до конца. Ее горячая киска жадно сжимается вокруг моего члена, и это ощущение просто нереальное. — Тогда позволь мне сделать тебя счастливым в ответ, Лука. Трахни меня.

Я ухмыляюсь, резко хватаю ее и одним плавным движением переворачиваю нас, почти полностью выходя из нее, прежде чем вонзиться обратно с силой. Она стонет, впиваясь пальцами в мои волосы, пока я, наконец, трахаю ее так, как давно хотел.

— Я же говорил, что ты за это поплатишься, — шепчу я, не сбавляя темпа.

Она улыбается и крепко обвивает ногами мою талию.

— Я на это и рассчитывала, — шепчет она, прижимаясь губами к моим.

Валентина Виндзор. Я абсолютно уверен в нас. Я буду хотеть ее так же сильно, когда мы поседеем и постареем. Это навсегда. Она — навсегда.