Временная жена

ЭПИЛОГ: 10 ЛЕТ СПУСТЯ

Лука

— Что ты сегодня делал в школе? — спрашиваю я у сына, Эвана. Он поднимает на меня сияющее личико и обхватывает мои ноги маленькими ручками, крепко сжимая. Сердце сжимается. Он чертовски милый и так похож на свою мать.

— Играл с друзьями, — отвечает он. — И на перемене видел Беллу.

— Да? — протягиваю я, пока мы ждем Изабеллу у школьных ворот. — Она не испугалась? У нее ведь сегодня первый день, ты присмотрел за своей младшей сестренкой, да?

Эван заливается смехом и трясет головой.

— Белла? Да ну, пап, ты что. Она вообще никогда не боится.

Я сдерживаю улыбку и качаю головой. Он, конечно, прав. Моей дочке всего четыре, но она действительно бесстрашная. У нее характер и ум Валентины, и это потрясающе, потому что наблюдать, как моя жена справляется со своей мини-копией — одно из главных удовольствий в моей жизни.

— Папа!

Каждый раз, когда она так меня зовет, у меня сердце замирает. Я наклоняюсь и ловлю ее в воздухе, когда она прыгает ко мне на руки, обвивая шею крошечными ручками. Такая чертовски милая. Сегодня она снова с ног до головы в розовом, вплоть до заколки в волосах. Это смешит меня до слез, потому что чувствуется своеобразная карма — Валентина тоже в свое время довела меня до розового безумия. Изабелла отказывается носить что-либо, кроме розового, и это сводит мою жену с ума, а вот Рейвен в полном восторге.

Я беру Эвана за руку, а дочь виснет на мне, как маленькая обезьянка.

— Мы к маме? — с надеждой спрашивает Эван. — Я сегодня сделал для нее подарок.

Я усмехаюсь и киваю.

— А почему подарки всегда только для мамы? — притворно возмущаюсь я, усаживая их в машину.

Водитель закрывает дверь, как только я щелкаю ремнем безопасности. Эван просто игнорирует меня, и я с трудом сдерживаю улыбку. Наши дети одержимы Валентиной так же, как и я, и я не могу их за это винить.

— Папа, — внезапно говорит Изабелла. — Я показывала тебе, что мне подарил дядя Матео в честь первого дня в школе?

Она вытягивает руку, и я изумленно смотрю на ее браслет, с которого свисает крошечный кулон. Этот идиот, мой шурин, в самом деле подарил моей четырехлетней дочке браслет с бриллиантами? Он вообще в своем уме?

— Это подвеска в виде сердца Milagro! Он сказал, что она приносит удачу!

Эван кивает и вытаскивает из-под рубашки цепочку.

— У меня тоже есть, но у меня не сердце, а рука.

Я коротко зажмуриваюсь и тру лицо руками, заметив, что на подвеске Эвана тоже сверкают бриллианты. Я же запретил нашей семье покупать детям такие нелепые подарки, но родня со стороны Валентины просто не может сдержаться. Буквально несколько дней назад перед нашим домом появились две миниатюрные машинки — одна розовая, другая черная. Просто потому, что Уго купил себе новый суперкар и решил, что детям тоже нужны такие, чтобы разъезжать по поместью Виндзоров и навещать своих дядюшек. Они меня в могилу сведут.

— Мы приехали! — ахает Изабелла.

Она всегда смотрит на офис с каким-то благоговением, и это невероятно умиляет.

— Мистер Виндзор, — слышится со всех сторон, пока мы идем к лифту. Сотрудники останавливаются, чтобы поприветствовать меня и детей.

— Можно я нажму кнопку? — спрашивает Эван, и я киваю, поднимая его на руки, чтобы он дотянулся. Он снова обнимает меня за шею, пока мы идем к кабинету Валентины, а Изабелла уже на десять шагов впереди. Откуда у нее столько энергии? Этот ребенок — настоящий ураган.

— Мама! — радостно вопит она.

Валентина поднимает голову от документов и улыбается, ее лицо озаряется, когда Белла обегает стол и бросается к ней.

— Моя малышка, — шепчет она, покрывая поцелуями пухлые щечки.

Эван тут же выскакивает у меня из рук и присоединяется к ним, а я тяжело вздыхаю, стоя в сторонке — брошенный и никому не нужный.

— А как же я? — спрашиваю, но дети меня просто игнорируют. Стоило им увидеть мать, как обо мне сразу забыли. Хотя, я не могу их в этом винить.

Валентина поднимает на меня взгляд, задерживая его чуть дольше обычного.

— Я люблю тебя, Лука, — говорит она.

Черт. Эти слова мне никогда не надоедят. Мы прошли через столько этапов вместе, но каждый из них только сильнее привязывал нас друг к другу. Я думал, что десять лет назад любил ее настолько, насколько это вообще возможно. Но с каждым днем моя любовь к ней только растет.

Я подхожу ближе и нежно целую жену в лоб.

— Я люблю тебя сильнее, детка, — шепчу, скользя губами к ее уху. — Сегодня ночью я тебе это докажу.

Она краснеет, и я чертовски кайфую от этого.

— Мам! — внезапно восклицает Изабелла.

Я отстраняюсь, наблюдая, как Валентина пытается прийти в себя. Ей до сих пор тяжело скрывать эмоции, когда я так близко.

— Учительница спросила, кем я хочу стать, когда вырасту. И я сказала, что хочу быть такой же, как ты! Я тоже хочу тут работать. Можно?

Эван согласно кивает и еще крепче прижимается к матери.

— Я тоже!

Валентина с детства прививает им правильное отношение к труду. Она добрая, терпеливая, никогда не давит, но дает понять, что усилия имеют значение — будь то домашка или помощь по дому.

— Ты хочешь стать генеральным директором, Белла? — спрашиваю я, усмехаясь. — Знаешь, работа у мамы не из легких.

После рождения Изабеллы Валентина взяла на себя управление компанией, а я занял пост председателя совета, чтобы проводить больше времени с детьми. Это было лучшее решение, которое мы когда-либо принимали. Она не просто справляется — она блистает в этой роли, да еще и получает от нее удовольствие.

Я бережно убираю прядь волос с лица дочери, пока она засыпает Валентину вопросами. Смотрю на них — и сердце переполняется таким теплом, что это почти больно. До Валентины я не знал, что значит быть по-настоящему счастливым. А дети сделали и без того идеальную жизнь еще лучше.

— Я же говорил, — тихо напоминаю.

Валентина вскидывает на меня взгляд, недоумение в глазах. Я улыбаюсь.

— Десять лет назад я сказал, что пока не могу развеять все твои страхи, но пройдет время, и однажды я скажу тебе: Я же говорил.

Ее глаза загораются, она кивает, в ее взгляде столько любви, что мне приходится собраться, чтобы не схватить ее прямо сейчас и не утащить подальше от детей.

— Я же говорил, — шепчу снова.

Она смеется.

— Никогда в жизни мне не было так приятно признавать, что ты оказался прав, — отвечает она. — Я люблю тебя, Лука. До безумия.

Я провожу тыльной стороной ладони по ее щеке, и чувства внутри разрываются на части. Любовь? Это слово слишком мало, чтобы описать все, что я к ней испытываю. Но ничего ближе не существует.

— А я тебя сильнее, — тихо говорю я.

Каждую секунду, каждый день.

.