Все дороги ведут сюда

Глава 11

Неделю спустя я отдыхала, так что часть меня ожидала, что я высплюсь, успокоюсь, может быть, займусь одним из туристических развлечений в этой местности. Или, может быть, совершу один из более легких походов моей мамы. Так как я собиралась жить здесь в ближайшем будущем, я не торопилась. В любом случае, мои легкие нуждались в дополнительной подготовке. Я полагала, что у меня есть время, по крайней мере до октября.

Может быть. То, что произошло посреди ночи неделю назад, могло заставить Роудса изменить свое мнение о том, как долго он позволит мне остаться. Я не знала его, но я знала, что это была не та ситуация, из-за которой он мог меня выселить.

Но летучая мышь так и не вернулась. Мой мозг, с другой стороны, был в состоянии отрицания, потому что я всё ещё не могла спать всю ночь, не просыпаясь из-за паранойи.

Вот почему я проснулась, когда снаружи начались какие-то звуки.

Смирившись с тем, что я больше не засну, я встала с кровати, когда еще один взгляд на мой телефон подтвердил, что было семь тридцать, и тут же выглянула в окно.

Оттуда доносился глухой, повторяющийся звук.

Это был мистер Роудс.

Рубил дрова.

Без рубашки.

И я имею в виду без рубашки.

Я ожидала, что под его одеждой будет что-то мускулистое, судя по тому, как она на нем сидела, но ничто не могло подготовить меня к виду… его. Реальности.

Если бы я уже не была уверена, что у меня на лице слюна, то она бы появилась спустя пять минут после того, как я увидела всё… Это через окно.

К его ногам была брошена куча бревен длиной в фут, и ещё одна небольшая куча, которую он, очевидно, уже расколол, лежала в стороне. Но больше всего мое внимание привлекла его остальная часть. На груди были разбросаны темные волосы. Волосы на теле никак не испортили его твердые кубики пресса, которые он скрывал; он был широким вверху, узким в талии и скрывал всё это под твердой, загорелой кожей.

Его бицепсы были большими и упругими. Плечи округлые. Его предплечья были невероятными.

И хотя его шорты были по колени, я могла уверенно сказать, что остальная его часть под ними была красивой и мускулистой.

Он был дилфом всех дилфов (сленг. привлекательный взрослый мужчина, обычно отец, которого считают сексуальным).

Мой бывший был в хорошей форме. Несколько раз в неделю он занимался в нашем домашнем спортзале с тренером. Быть привлекательным было частью его работы.

Однако телосложение Кадена не имело ничего общего с Роудсом.

Мой рот наполнился слюной ещё немного.

Я свистнула.

И я, должно быть, сделала это намного громче, чем рассчитывала, потому что его голова мгновенно поднялась, и взгляд остановился на мне через окно почти сразу.

Попалась.

Я помахала.

А внутри… внутри я умерла.

Он поднял подбородок.

Я попятилась, пытаясь скрыться.

Может, он и не подумал бы об этом. Может, он подумает, что я свистнула… чтобы поздороваться. Конечно, да.

Девушка могла же мечтать.

Я еще немного отступила и почувствовала, как моя душа сжимается, пока я готовила завтрак, стараясь держаться подальше от окна все остальное время. Я пыталась сосредоточиться на других вещах. Из-за стыда я не хотела выходить из квартиры.

Я устала? Абсолютно. Но были вещи, которые я хотела сделать. Нуждалась. Включая, но не ограничиваясь уходом мистера Роудса со двора, чтобы моя душа могла спокойно вернуться к жизни.

Итак, через час, имея план, бутерброд, пару бутылок воды и свисток в рюкзаке, я направилась вниз по лестнице, надеясь и молясь, чтобы мистер Роудс вернулся в свой дом.

Мне не повезло.

На нем была футболка, но это было единственное отличие.

Проклятье.

В выцветшей синей футболке с логотипом, который я не смогла разобрать, он стоял в стороне от кучи брёвен, которую в какой-то момент сложил под синим брезентом. Рядом с ним был Амос в ярко-красной футболке и джинсах, выглядевший так, будто он то ли просил милостыню, то ли спорил с ним.

На звук закрывающейся двери они оба обернулись.

Он поймал меня, когда я следила за ним. Веди себя гордо.

— Утро доброе! — крикнула я.

Я не пропустила забавное выражение лица, которое сделал Амос, или то, как он переводил взгляд с моего рюкзака на своего отца и обратно. Я уже видела это выражение на лицах моих племянников. Я также не была уверена, что эти лица были из-за чего-то хорошего.

Но подросток, казалось, принял быстрое решение, потому что сразу же вмешался.

— Привет.

— Доброе утро, Амос. Как дела?

— Отлично. — Он сжал губы. — Ты собираешься в поход?

— Ага. — Я улыбнулась ему, понимая, насколько я устала. — А что? Ты хочешь пойти?

Я дразнила его, в основном. Разве его отец не говорил, что он не любит ходить на природу?

Тихий мальчик незаметно оживился.

— Я могу?

— Пойти?

Он кивнул.

Ох.

— Если твоего папу это устраивает, и ты этого хочешь, — сказала я ему со смехом, удивлённая.

Амос взглянул на своего отца, улыбнулся этой супер-подлой улыбкой и кивнул.

— Пара минут! — подросток заорал в десять раз громче, чем обычно, что еще больше меня удивило, прежде чем развернуться и исчезнуть в своем доме.

Оставив меня стоять и моргать.

И его отец делал тоже самое.

— Он сказал, что пойдет со мной? — спросила я, почти ошеломлённая от чистого удивления.

Мужчина недоверчиво покачал головой.

— Я этого не ожидал, — пробормотал он больше себе, чем мне, судя по тому, как он все еще смотрел вслед подростку. — Я сказал ему, что он не может тусоваться со своими друзьями, так как он все еще наказан, но если он будет рядом со взрослым, то все будет в порядке.

Ух ты. Я поняла.

— Черт, он сделал тебя, — рассмеялась я.

Это привлекло его внимание ко мне, все еще выглядя так, как будто его обманули.

Я фыркнула.

— Я могу сказать ему «нет», если хочешь. Клянусь, я думала, ты сказал, что он не любит делать что-то на свежем воздухе, поэтому я и спросила. — Я бы чувствовала себя ужасно, если бы отказала Амосу, но я бы сделала это, если бы тебя это действительно беспокоило. — Если только ты тоже не хочешь пойти. Знаешь, чтобы ему не полностью это сходило с рук. Я не против в любом случае, но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя странно, когда я тусуюсь с твоим сыном. Я не сумасшедшая или что-то в этом роде, клянусь.

Взгляд Роудса снова скользнул к его входной двери и остался там, как будто он очень глубоко думал о том, как, черт возьми, он собирается выбраться из лазейки, которую он неосознанно дал кому-то, кто должен быть наказан.

Или, может быть, он думал, как сказать мне, что он абсолютно не согласен с тем, что я беру его ребенка в поход. Я бы не стала его винить.

— Для него может быть пыткой торчать со мной пару часов, — сказала я ему. — Я обещаю, что не собираюсь причинять ему вреда. Я бы пригласила Джеки, но я знаю, что они с Кларой едут за покупками в Фармингтон. Я была бы не против компании. — Я сделала паузу. — Но решать тебе. Обещаю, меня привлекают только взрослые мужчины. Он напоминает мне моих племянников.

Эти серые глаза двинулись в мою сторону, выражение его лица все еще было задумчивым.

Парень ворвался на улицу с бутылкой из нержавеющей стали, свисающей на одном пальце и чем-то вроде двух батончиков мюсли в другой руке.

— Тебя не побеспокоит, если он пойдёт? — услышала я тихий вопрос.

— Вовсе нет, — подтвердила я. — Если ты не против.

— Ты собираешься только на прогулку?

— Да.

Я видела, как он колебался, прежде чем сделать еще один глубокий вдох. Затем он пробормотал: «Мне нужна минутка», как раз в тот момент, когда Амос остановился передо мной и сказал: «Я готов».

Мистер Роудс… тоже пойдёт?

Он исчез в доме даже быстрее, чем его сын. Его движения и шаги были длинными и плавными, учитывая, насколько мускулистым он был.

Мне нужно было перестать думать о его мышцах. Как вчера. Я уже знала лучше, не так ли?

— Куда он идет? — спросил Амос, тоже глядя на отца.

— Я не знаю. Он сказал дать ему минуту. Может быть, он тоже пойдет?..

Парень издал разочарованный вздох, отчего я искоса посмотрела на него.

— Передумал?

Казалось, он на секунду задумался, прежде чем покачать головой.

— Нет. Пока я выхожу из дома, мне все равно.

— Спасибо, что заставил меня почувствовать себя такой особенной, — пошутила я.

Подросток посмотрел на меня, прежде чем ответить своим тихим голосом:

— Извини.

— Все нормально. Я просто шучу над тобой, — сказала я ему с ухмылкой.

— Он сказал, что я не могу встречаться с друзьями, поэтому…

— Ты тусишь с теми, с кем неинтересно? — Я могла только представить, какие у него были отношения с отцом, если он не привык к насмешкам. — Я просто дурачусь с тобой, Амос. Обещаю.

Я даже быстро толкнула его локтем.

Он не подтолкнул меня в ответ, но слегка пожал плечами, прежде чем тихо и нерешительно спросить:

— Все в порядке? Если я пойду с тобой?

— На все сто процентов. Мне нравится компания, — сказала я ему. — Честно. Ты в значительной степени сделаешь мой день веселее. В последнее время я была довольно одинока. Я не привыкла делать так много вещей в одиночку.

По правде говоря, последний отрезок моей жизни я была окружена людьми почти двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Единственное время, когда я могла побыть наедине только с собой, было… когда я шла в ванную.

Мальчик словно заерзал на месте.

— Ты скучаешь по своей семье?

— Да, но у меня была другая семья. Семья моего… бывшего мужа, и мы всегда были вместе. Это самое длинное, что я когда-либо делала одна. Так что действительно, ты делаешь мне одолжение, отправляясь со мной. Спасибо. И ты поможешь мне оставаться бодрой. — Я подумала об этом. — Тебе уже безопасно заниматься физической активностью?

— Ага. Я прошёл обследование. — Те же серые глаза, что и у Роудса, на мгновение скользнули по моему лицу, и ему, похоже, снова пришлось моргнуть. — Ты выглядишь усталой.

Напомните мне никогда не говорить в присутствии подростка то, что может быть расценено оскорблением.

— Я плохо спала.

— Из-за летучей мыши?

— Откуда ты знаешь о летучей мыши?

Он посмотрел на меня.

— Папа рассказал мне, что ты орала так, будто собиралась умереть.

Во-первых, я не орала так, будто умираю. Всего было около пяти криков. Максимум.

Но, прежде чем я успела спорить с ним о семантике, входная дверь снова открылась, и мистер Роудс вышел, неся в одной руке небольшой рюкзак, а в другой — тонкую черную куртку.

Ух ты. Он не ходил вокруг да около. Он хотел пойти с нами.

Я посмотрела на ребенка рядом со мной, когда он вздохнул.

— Ты уверен, что хочешь пойти?

Его взгляд метнулся ко мне.

— Я думал, ты сказала, что тебе не помешает компания?

— Да, я просто хочу убедиться, что ты не пожалеешь об этом.

Потому что его отец тоже пойдет. Проведёт с ним время? Не оставит его со мной наедине? Кто знал?

— Всё же лучше, чем оставаться дома, — пробормотал он, когда его отец добрался до нас.

Хорошо. Я кивнула мистеру Роудсу, и он кивнул мне в ответ.

Думаю, я за рулем.

Мы сели в мою машину, Роудс занял переднее пассажирское сиденье, и я выехала задним ходом. Я взглянула на них обоих украдкой, чувствуя небольшое удовольствие от того, что они пошли со мной… даже если ни одному из них не нравилось много говорить… или, я полагаю, не нравилась я.

Но один из них отчаянно хотел выбраться из дома, а другой хотел либо провести время со своим ребенком, либо защитить его.

Я тусовалась с людьми, у которых были худшие намерения. По крайней мере, они не были фальшивыми.

— Куда мы едем? — спросил самый низкий голос в машине.

— Сюрприз, — сухо ответила я, глядя в зеркало заднего вида.

Амос отвлекся на окно.

Мистер Роудс повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Если бы я еще не знала, что он служил на флоте, это бы подтвердилось в тот же миг. Потому что у меня не было ни малейшего сомнения в том, что он справлялся со людьми с помощью одного лишь взгляда, который бросал на других.

Но я всё ещё ухмылялась, глядя на него.

— Окей, хорошо, — уступила я. — Мы едем к водопаду. Ты, наверное, должен был спросить, прежде чем сесть в машину. Просто говорю. Я могла бы похитить тебя.

Видимо, он не оценил мою шутку.

— Какой водопад? — спросил Роудс твёрдым ровным голосом.

— Водопад Треже.

— Это отстой, — пропищал сзади Амос.

— Разве? Я посмотрела фотографии и подумала, что это выглядит красиво.

— Не было достаточно снега. Это будет ручеёк, — объяснил он. — Верно, папа?

— Да.

Я почувствовала, как мои плечи опустились.

— Ой. — Я подумала о следующем водопаде в моем списке. — Я уже была на водопаде Пьедра. Как насчет Серебряного водопада?

Мистер Роудс уселся на сиденье, скрестив руки на груди.

— Это полный привод?

— Нет.

— Тогда нет.

— Черт возьми, — простонала я.

— У тебя слишком низкий клиренс. Ты не сможешь проехать.

Мои плечи опустились еще больше. Ну, это отстой.

— А как насчет более длинной тропы? — спросил мужчина через мгновение.

— Я не против.

Насколько длиннее? Я не хотела струсить, поэтому просто согласилась. Я не могла придумать ничего в мамином списке, что мы могли бы сделать, но мои планы уже были разрушены, и я собиралась воспользоваться этой компанией. Я умела быть одна, но я не лгала Амосу о том, что одинока. Даже когда Каден уезжал на короткий тур или на какое-то мероприятие, кто-то всегда был в доме, обычно это экономка, которая, как я говорила, нам не нужна, но на этом настояла его мама, потому что человеку с репутацией Кадена было ниже достоинства готовить свою собственную еду или убираться в собственном доме. Ух, я съёжилась, просто подумав о том, как снобистски она тогда звучала.

— Я покажу тебе дорогу, — объяснил мой домовладелец, вырывая меня из моих воспоминаний о Джонсах.

— Мне подходит. Тебе подходит, Амос? — спросила я.

— Ага.

Тогда все в порядке. Я направила машину к шоссе, рассчитывая, что Роудс подскажет мне дорогу, как только я туда доберусь.

— Раньше ты жила во Флориде? — внезапно спросил Амос с заднего сиденья.

Я кивнула и придерживалась правды.

— Десять лет, а затем следующие десять я провела в Нэшвилле, а потом вернулась в Кейп-Корал — это во Флориде — в последний год перед приездом сюда.

— Почему ты уехала оттуда, чтобы приехать сюда? — усмехнулся подросток, как будто это было для него невероятно.

— Ты был во Флориде? Там жарко и влажно.

Я знала, что мистер Роудс жил там, но я не собиралась сбрасывать эту информационную бомбу им на задницы.

Им не нужно было знать, что я кралась и преследовала.

— Папа жил во Флориде.

Пришлось притвориться, будто я этого еще не знала. Но затем его выбор слов дошел до меня. Он сказал, что его отец, а не он. Где он тогда жил?

— Правда, мистер Роудс? — медленно спросила я, пытаясь сообразить. — Где?

— Джексонвилл. — Вместо него ответил Амос. — Это отстой.

Сидящий рядом со мной мужчина усмехнулся.

— Так и было, — настаивал подросток.

— Ты… тоже жил там, Амос?

— Нет. Я только гостил.

— О, — сказала я так, как будто это имело смысл, хотя на самом деле это было не так.

— Мы приезжали каждое второе лето, — продолжил он. — Мы поехали в Дисней. Юнивёрсал. Однажды мы должны были поехать в Дестин, но папе пришлось отменить поездку.

Краем глаза я заметила, как мистер Роудс повернулся к ребёнку.

— У меня не было выбора, Ам. Не то чтобы я отменил поездку, потому что хотел.

— Ты был в армии или что-то в этом роде? — спросила я.

— Да, — это все, что он мне сказал.

Но Амос не оставил меня без ответа.

— В военно-морском флоте.

— Военно-морской флот, — подтвердила я, но не стала спрашивать об этом больше, потому что решила, что если мистер Роудс не захотел сказать мне, какой именно род войск, то Ам не будет рассказывать мне больше. — Ну, это не так уж далеко. Может быть, однажды ты сможешь поехать туда.

Сидевший позади меня ребенок издал звук, очень похожий на хрюканье, и я пожалела, что снова подняла эту тему. А если бы он его не взял? Мне нужно было заткнуться.

— Это правда, что твоя мама заблудилась где-то здесь в горах?

Я не поморщилась, но мистер Роудс снова обернулся. — Ам!

— Что?

— Ты не можешь спрашивать о таких вещах, чувак. Перестань, — рявкнул мистер Роудс, недовольно качая головой.

— Прости, Аврора, — пробормотал он.

— Я не против поговорить о ней. Это было давно. Я скучаю по ней каждый день, но я больше не плачу все время.

Слишком много информации?

— Прости, — повторил Амос после секундного молчания.

— Все нормально. Никто никогда не хочет говорить об этом, — сказала я ему. — Но, отвечая на твой вопрос, да. Мы все время ходили в походы. Я должна была пойти с ней тогда, но не пошла.

Тот самый укол вины, который я так и не смогла преодолеть, который спал в моем животе, безопасный, теплый и ужасный, открыл глаза. Как бы я не возражала говорить о своей маме, были некоторые конкретные вещи, которые было трудно донести до всех.

— В любом случае, она пошла на прогулку и не вернулась. Они нашли ее машину, но не более.

— Они нашли ее машину, но как они могли ее не найти?

— Твой отец может знать больше деталей, чем я. Но они не могли найти ее машину несколько дней. Она сказала мне, что собирается совершить один поход, но мама всегда передумывала в последнюю минуту и решила сделать что-то, что было не по маршруту, если она была не в настроении или если на тропе было слишком много людей. Вот что, по их мнению, произошло. Ее машины не было там, где она обещала быть. К сожалению, в те дни шел сильный дождь, и он смыл ее следы.

— Но я не понимаю, как они ее не нашли. Пап, а разве тебе не приходится заниматься поисково-спасательными работами несколько раз в год? Ты всегда находишь людей.

Рядом со мной большой мужчина немного поерзал на своем месте, но я продолжала смотреть вперед.

— Это сложнее, чем кажется, Ам. Только национальный лес Сан-Хуан занимает почти два миллиона акров. — Роудс на секунду замолчал, как будто следил за своими словами. — Если она была сильной путешественницей, в хорошей форме, она могла бы отправиться куда угодно, особенно если она была известна тем, что не оставалась на изначальных маршрутах. — Он снова сделал паузу. — Помнится, в материалах дела сказано, что она также была хорошей альпинисткой.

— Мама была отличной альпинисткой, — подтвердила я. Она была чертовски смелая. Не было ничего, чего бы она боялась.

Мы ездили в Юту при каждом удобном случае. Я могла вспомнить, как сидела в стороне, когда она делала какое-то восхождение со своими друзьями, и была поражена тем, насколько она сильна и проворна. Я называла ее Женщиной-пауком, она была такой хорошей.

— Она могла уйти куда угодно, — подтвердил мистер Роудс.

— Они искали, — сказала я Амосу. — Месяцами. На вертолете. Различные поисково-спасательные отряды. За эти годы они провели еще несколько поисков ее, но ничего из этого не вышло.

Останки находили и раньше, но они принадлежали не ей.

Тишина была глухой, и Амос нарушил ее, пробормотав:

— Это отстой.

— Да, это так, — согласилась я. — Я полагаю, что она делала то, что любила, но это все равно отстой.

Снова наступила тишина, и я почувствовала, как Роудс смотрит на меня.

Я огляделась и сумела немного улыбнуться. Я не хотела, чтобы он подумал, что Амос меня расстроил — не то чтобы он действительно заботился об этом.

— Какой маршрут она сделала? — спросил Амос.

Мистер Роудс сказал ему название, бросив на меня косой взгляд, как будто вспомнил, как упоминал его во время нашего репетиторства.

Наступила еще одна пауза, и я еще раз взглянула в зеркало заднего вида. Мальчик выглядел задумчивым и обеспокоенным. Часть меня ожидала, что он оставил это прежде, чем снова заговорил:

— Ты совершаешь походы, чтобы найти ее?

Мистер Роудс пробормотал что-то себе под нос, и я была уверена, что там было пару ругательств. Затем огромная ладонь провела вверх и вниз по центру его лба.

— Нет, — ответила я Амосу. — У меня нет никакого интереса туда ехать. У неё был блокнот с её фаворитами. Я хожу в походы, потому что ей это нравилось, поэтому я тоже хочу ими заниматься. Я не такая спортивная и исследователь, как она, но я хочу делать все, что в моих силах. Вот и все. Я знаю, что нам было очень весело, но я просто хочу… помнить её. И это были одни из лучших воспоминаний в моей жизни.

Ни один из них так долго ничего не говорил, что я действительно начала чувствовать себя немного неловко. Некоторым людям не нравилась мысль о горе. Некоторые люди также не понимали любви.

И это было нормально.

Но я никогда не собиралась уклоняться от того, как сильно я любила свою маму и как много я была готова сделать, чтобы чувствовать себя ближе к ней. Я была на автопилоте так много лет, что было легко… не хоронить свою скорбь… а просто держать ее на своем плече и продолжать идти.

Так долго после ее исчезновения было достаточно трудно просто заставить себя встать с постели и продолжать пытаться жить своей новой жизнью.

Потом, после этого, была школа, и Каден, и просто идёшь, идёшь, идёшь.

Все это, неся с собой память и наследие моей мамы, прикрывая это отвлечениями и жизнью до сих пор. Пока я не стряхнула пыль со всего остального, чтобы сосредоточиться на том, что так долго скрывала.

И я думала обо всем этом, когда Роудс сказал своим грубым голосом:

— Что у нее в списке?

Из походов?

— Наверное, слишком много. Я хочу пройти их все, но это зависит от того, как долго я здесь продержусь.

Что оказалось дольше, чем я ожидала пару недель назад, с тех пор как он разрешил мне остаться. Если я и дальше буду хорошим гостем, то кто знает, как долго он будет сдавать мне квартиру в гараже.

Желаемая мысль. Потом мне нужно было решить: арендовать или купить помещение, но все зависело от того, как здесь обстоят делас недвижимостью. Если бы у меня было достаточно причин, чтобы остаться… или это окажется чужим местом без корней, которые могли бы меня больше удерживать.

— Она преодолела всех их, когда мы жили здесь, и я точно знаю, что тут у неё была тропа Кратер-Лейк.

— Это сложная. Однако ты можешь преодолеть её за день, если будешь тренировать себя и начнёшь пораньше.

Ох. Он предлагал советы и информацию? Может быть, он уже забыл инцидент с летучей мышью.

Я выдала еще одну тропу в мамином блокноте.

— Тоже сложная. Ты должна быть в хорошей форме, чтобы пройти её за день, но я бы сказал, можно было бы переночевать или быть подготовленной к боли.

Я вздрогнула.

Он, должно быть, заметил это, потому что спросил:

— Ты не хочешь разбить лагерь?

— Честно говоря, я немного боюсь разбивать лагерь одна, но, может быть, я смогу сделать это.

Он хмыкнул, вероятно, думая, что я была идиоткой из-за того, что испугалась.

Но что угодно. Я смотрела фильм о бессмертном снежном человеке, который похищал людей в глуши. И разве он не говорил, что там миллионы акров национального леса? Никто не мог точно знать, что там было. Когда я ходила в поход с мамой миллион лет назад, это было просто весело. Я никогда не беспокоилась о том, что какой-нибудь убийца с топором может подойти к нашей палатке и схватить нас. Я никогда даже не беспокоилась о медведях, или снежных львах, или скунсах, или о чем-то подобном.

Беспокоилась ли она?

Я назвала еще одну.

— Трудная.

Именно то, что я читала в Интернете.

— Дьявольская гора?

— Трудная. Я не знаю, стоит ли это того.

Я взглянула на него.

— У нее была пара прикольных заметок для этой тропы. Может быть, я поставлю её в конец списка, если мне станет скучно.

— Разве мы не брали UTV (прим. багги), когда ты впервые переехал сюда? — спросил Амос.

Когда ты впервые переехал сюда. С кем, черт возьми, жил Амос? С его мамой и отчимом?

— Да. У нас спустило колесо, — подтвердил мистер Роудс.

— Ох, — сказал мальчик.

Я вспомнила еще несколько названий троп, и, к счастью, он сказал, что это были промежуточные походы, поэтому они казались более выполнимыми.

— Ты делал что-нибудь из этого? — я спросила Амоса просто, чтобы включить его в разговор.

— Нет. Мы ничего не делаем, потому что папа все время работает.

Мужчина рядом со мной, казалось, напрягся.

Я выдохнула.

— Мои тетя и дядя, которые меня воспитали, все время работали. Я практически только спала в их доме. Мы всегда были в ресторане, которым они владели, — попыталась я успокоить его, вспоминая все то, что сводило меня с ума, когда я была в его возрасте. С другой стороны, не помогло и то, что в то же время я была так убита горем из-за мамы.

Но сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что они намеренно отвлекали меня. В противном случае я, вероятно, просто осталась бы в комнате, которую делила со своим двоюродным братом, и все время хандрила. И под «хандрила» я действительно имею в виду плакала как ребёнок.

Ладно, я всё ещё плакала как ребёнок, то в ванной, то на заднем сиденье машины, в которой я находилась… практически в любое время, когда у меня была секунда, и мне это сходило с рук.

— Ты много ходишь в походы по работе? — спросила я Роудса.

— Для поисков и во время охотничьего сезона.

— Когда это?

— Начало в сентябре. Охота с луком.

Так как все задавали вопросы…

— Как долго ты официально являешься охотинспектором? — спросила я.

— Всего год, — ответил Амос с заднего сиденья.

— А до этого ты был на флоте?

Как будто я этого ещё не знала.

— Он ушёл в отставку, — снова ответил мальчик.

Я удивилась, как будто я не поняла этого ранее. — Ух ты. Это поразительно.

— Не совсем так, — пробормотал подросток.

Я рассмеялась.

Подростки. Серьезно. Мои племянники всё время высмеивали меня.

— Это не так. Он всегда отсутствовал, — продолжал ребенок. Он смотрел в окно с еще одним забавным выражением лица, которое я не смогла расшифровать.

Его мама была вместе с ними? Поэтому ее не было рядом? Она устала от его отсутствия и ушла?

— Значит, ты вернулся сюда, чтобы быть с Амосом?

Мистер Роудс просто сказал:

— Да.

Я кивнула, не зная, что сказать, не задав миллионы вопросов, на которые я бы, скорее всего, не получила бы ответ.

— У тебя здесь есть ещё члены семьи, Амос?

— Только дедушка, папа и Джонни. Все остальные разбросаны.

Все остальные.

Хм.

...❃.•.•.

Мне хотелось бы думать, что поездка к началу тропы не была самой неловкой поездкой в моей жизни, потому что большую часть пути никто не сказал ни слова.

Ну, за исключением того, что я в значительной степени «ахаю» почти по каждому поводу.

Мне не было стыдно. Мне было все равно. Я делала то же самое во время других походов, за исключением того, что в этих случаях я видела не так уж много животных.

Корова!

Теленок!

Олень!

Посмотрите на это огромное дерево!

Посмотрите на все деревья!

Посмотрите на эту гору! («Это не гора, это холм», — весело сказал Амос).

Единственным комментарием, который я получила, кроме поправки Амоса, был вопрос мистера Роудса:

— Ты всегда так много говоришь?

Грубый. Но мне было все равно. Так что я сказала ему правду.

— Ага.

Жаль, что мне не жаль.

Поездка сама по себе была прекрасной. Все становилось больше и зеленее, и я не могла вспомнить, чтобы мои пассажиры что-то говорили. Они даже не жаловались, когда мне пришлось дважды остановиться, чтобы пописать.

После парковки Амос провел нас по обманчиво легкой тропе, которая начиналась прилично, создавая иллюзию, что это будет легко.

Затем я увидела название на вывеске, и внутри у меня все замерло.

Четырёхмильная тропа.

Некоторые говорили, что глупых вопросов не бывает, но я знала, что это неправда, потому что постоянно задавала глупые вопросы. И я знала, что спрашивать Роудса, действительно ли «Четырехмильная тропа» составляет четыре мили, это глупый вопрос.

И часть меня, честно говоря, не хотела на самом деле знать, что я собираюсь преодолеть в четыре раза больше, чем я привыкла. Я не то чтобы была не в форме, но внешность была обманчивой. Моя кардио-выносливость улучшилась за последний месяц прыжков со скакалкой, но этого недостаточно.

Четыре мили, черт возьми.

Я взглянула на Амоса, чтобы увидеть, не выглядит ли он встревоженным, но он бросил взгляд на вывеску и вздрогнул.

Четыре мили и четыре водопада, гласила вывеска.

Если он сможет это сделать, то и я смогу.

Я дважды пыталась заговорить, и оба раза так тяжело дышала, что тут же остановилась. Не то чтобы они хотели поговорить со мной. Когда я пробиралась за Амосом, а его отец замыкал тыл, я была просто рада, что поехала не одна. На стоянке было припарковано несколько машин, но никого не было видно и слышно. Было прекрасно тихо.

Мы были в глуши. Вдали от цивилизации. Вдали от… всего.

Воздух был чистым и свежим. Горным. И это было… это было впечатляюще.

Я остановилась сделать пару селфи, а когда позвала Амоса притормозить и повернуться, чтобы я могла его сфотографировать, он неохотно сделал это. Он скрестил руки на худой груди и приподнял края шляпы. Я щелкнула его.

— Я пришлю его тебе, если хочешь, — прошептала я Роудсу, когда мальчик продолжил идти.

Он кивнул мне, и я готова поспорить, что ему стоило пары лет жизни выдавить «Спасибо».

Я улыбнулась и отпустила его, наблюдая за каждым шагом, как одна миля превращается в две, и я начала сожалеть о том, что так рано совершила этот долгий переход. Я должна была подождать. Я должна была сделать более короткие, чтобы быть готовой к этому.

Но если мама смогла это сделать, то и я смогу.

Так что, если она была в лучшей форме, чем я? Ты не достигнешь формы, пока не поднимешь свою задницу и не заставишь это случиться. Мне оставалось только смириться и продолжать.

Вот что я сделала.

И я бы солгала, если бы сказала, что это не заставило меня чувствовать себя лучше, чем я могла бы сказать, когда Амос тоже начал замедляться. Расстояние между нами становилось все короче и короче.

И как раз в тот момент, когда я подумала, что мы идем на край гребаной Земли и этих водопадов не существует, Амос остановился на секунду, прежде чем повернуть налево и подняться вверх.

Остаток похода прошел с широкой улыбкой на лице.

Наконец мы прошли мимо других туристов, которые кричали «Доброе утро» и «Как дела», на которые я отвечала, когда двое других не отвечали. Я сделала больше снимков. Потом еще больше.

Амос остановился после второго водопада и сказал, что подождет там, хотя каждый следующий водопад был таким же эпическим, как и предыдущий.

И, к моему удивлению, Роудс последовал за мной, все еще сохраняя дистанцию и произнося слова себе под нос.

Я была очень рада, что он это сделал, потому что путь после последнего из четырех водопадов стал неопределенным, и я свернула не в том месте, но, к счастью, он знал путь лучше, чем я, и постучал по моему рюкзаку, чтобы заставить меня следовать за ним.

Я так и сделала — глядя на его подколенные сухожилия и икры, поднимающиеся вверх по склону.

Я снова задалась вопросом, когда он успевал потренироваться. До или после работы?

Я сделала больше селфи, потому что, черт возьми, я не собиралась спрашивать Роудса об этом. И я повернулась, когда он продолжал подниматься вверх, вытянув ноги. Когда он шел по рыхлой гравийной тропе, я навела на него камеру и крикнула:

— Роудс!

Он посмотрел, и я сфотографировала его, поставив ему большой палец вверх.

Если его раздражало, что я фотографирую, то мне очень жаль. Не то чтобы я делилась ими с кем-то, кроме тети и дяди. И Юки, если однажды она решит пролистать мои фотографии.

Амос был именно там, где мы его оставили, в тени деревьев и валунов, играя в игру на своем телефоне. Он выглядел слишком довольным, чтобы уходить. Его бутылка с водой почти закончилась, а я почти закончила со своей, как я заметила.

Мне нужно было купить соломинку, несколько таблеток для очистки воды или одну из тех бутылок со встроенным фильтром. В магазине все это было.

Я была слишком занята, пытаясь отдышаться на обратном пути, поэтому никто из нас ничего не сказал и тогда, и я сделала самые маленькие глотки по дороге, жалея, черт возьми, что не взяла больше.

Кажется, через час что-то коснулось моего локтя.

Я оглянулась и увидела Роудса всего в нескольких футах позади меня, который держал передо мной свою большую бутылку с водой из нержавеющей стали.

Я моргнула.

— Я не хочу тащить тебя, когда у тебя начнёт болеть голова, — объяснил он, не сводя с меня глаз.

Я колебалась всего секунду, прежде чем принять её, у меня болело горло, и у меня начинала болеть голова. Я поднесла бутылку ко рту, сделала два больших глотка — я хотела ещё, я хотела всё, но я не могла быть жадной сволочью — и вернула ему.

— Я думала, ты тоже закончил свою.

Он бросил на меня взгляд.

— Я наполнил её у последнего водопада. У меня есть фильтр.

Я улыбнулась ему гораздо застенчивее, чем ожидала.

— Спасибо.

Он кивнул. Затем он воскликнул:

— Ам! Тебе нужна вода?

— Нет.

Я посмотрела на его отца, и мужчина чуть не закатил глаза. В какой-то момент он тоже надел на голову кепку, как и его сын, низко надвинутую, чтобы я их почти не видела. Я не видела его куртки, но могу поспорить, что в какой-то момент он спрятал ее в свой рюкзак.

— Ты его тоже потащишь или понесешь? — тихо пошутила я.

Я была удивлена, когда он сказал:

— Его тоже потащу.

Я ухмыльнулась и покачала головой.

— Он уже привык к высоте. А ты нет, — сказал он позади меня, словно пытаясь объяснить, почему он предложил мне жидкости. Так, чтобы я не ошиблась.

Я замедлила шаг, чтобы он был ближе, прежде чем я спросила:

— Роудс?

Он хмыкнул, и я восприняла это как знак задать свой вопрос.

— Кто-нибудь когда-нибудь называл тебя Тоби?

Наступила пауза, затем он спросил: «Как ты думаешь?» с нескрываемым раздражением в голосе.

Я чуть не рассмеялась.

— Нет, наверное, нет. — Я подождала секунду. — Ты определенно больше похож на Тобера, — пошутила я, с ухмылкой оглядываясь через плечо, но его внимание было приковано к земле. Я думала, что я была веселой. — Хочешь батончик мюсли?

— Нет.

Я пожала плечами и повернулась вперед.

— Амос! Хочешь батончик мюсли?

Казалось, он на секунду задумался.

— С чем?

— С шоколадной крошкой!

Он повернулся и протянул руку.

Я бросила его ему.

Затем я наклонила голову к солнцу, не обращая внимания на то, как устали мои бедра и что я начинаю волочить ноги, потому что каждый шаг становился все тяжелее и тяжелее. Я уже знала, что завтра мне будет больно. Черт, мне уже было больно. Мои ботинки не были достаточно разношены для этого, и мои пальцы ног и лодыжки были воспаленными и натертыми. Завтра я, скорее всего, едва смогу двигаться.

Но оно того стоило.

Это того стоило.

И я тихо сказала, наполняя свои легкие самым свежим воздухом, который я когда-либо вдыхала:

— Мама, тебе бы понравилась эта тропа. Она была довольно удивительна.

Я не была уверена, почему этого не было в ее блокноте, но я была так рада, что пошла сюда.

И прежде чем я успела подумать дважды, я рванула вперед. Амос взглянул на меня, когда я схватила его за плечи и быстро обняла. Он напрягся, но не оттолкнул меня в односекундном объятии.

— Спасибо, что пришли, Ам.

Так же быстро, как я обняла его, я отпустила его и повернулась, чтобы пойти прямо к моей следующей жертве.

Он был большим и шел вперед с серьезным лицом. Как всегда. Но в мгновение ока к нему вернулось это выражение енотовидного бешенства.

Я стеснялась.

Затем я протянула ему руку в знак «пять» вместо объятий.

Он посмотрел на мою руку, потом на мое лицо, потом снова на руку.

И как будто я вырывала ему ногти вместо того, чтобы попросить дать пять, он поднял свою большую руку и слегка коснулся моей ладони своей.

И я сказала ему тихо, подразумевая каждое слово:

— Спасибо, что пришел.

Его голос был ровным, тихим рокотом. — Пожалуйста.

Всю дорогу до машины я улыбалась.