Все дороги ведут сюда

Глава 25

Я сидела за столом в гараже и пыталась собрать эти чёртовы пазлы. Сколько разных оттенков красного здесь было? Я никогда не думала, что могу быть дальтоником, но я продолжала соединять неправильные оттенки красного, и кусочки по-прежнему не совпадали.

Вот что я получила за покупку подержанной головоломки, которой должно быть не меньше двадцати лет. Возможно, она выцвела или цвет пожелтел со временем. Что бы это ни было, оно делало все намного сложнее, чем должно было быть. И я проклинала себя за эту головоломку, которую не должна была покупать на распродаже в магазине перепродажи, когда услышала, как внизу хлопнула дверь гаража.

Я как раз взяла еще одну часть, когда услышала внизу крик Амоса — не этот панический страх, а достаточно безумный, чтобы заставить меня выпрямиться. Как раз вовремя, когда он снова закричал.

— Ам? — закричала я, бросив часть головоломки на стол, и направилась прямо вниз. Открыв дверь гаража, я заглянула туда. — Ам? Ты в порядке?

— Нет! — ребенок изрядно взвизгнул. — На помощь!

Я широко распахнула дверь. Амос стоял в центре гаража, запрокинув голову и глядя в потолок с выражением чистой беспомощности на лице.

— Посмотри! Что нам делать?

— Какого черта, — пробормотала я, наконец, поняв, из-за чего он сходит с ума.

На потолке было огромное пятно. Вдоль гипсокартона образовались темно-серые пятна. Несколько капель воды упали на пол к ногам Амоса, как раз недалеко от того места, где стояла большая часть его музыкального оборудования.

Произошёл потоп. — Ты знаешь, где можно перекрыть воду?

— Что? — спросил он, все еще глядя в потолок, как будто одного его зрения было достаточно, чтобы предотвратить разрушение гипсокартона и поток воды.

— Перекрытие воды, — объяснила я, уже вертясь вокруг, чтобы найти то, что будто знала. Когда мы с сыном Антихриста нашли дом, который он в конце концов купил — и, как дура, я была согласна с тем, что они не включили меня в документы, потому что кто-то мог просмотреть их и задать вопросы, — я вспомнила, как риелтор указал на что-то вдоль стены в гараже и конкретно упомянул о перекрытии воды в случае протечки. — Это рычаг в стене. Как правило. Я думаю.

Роудс ни за что не позволил бы ему перекрыть его набивкой или матрасами. Я знала это. Я заметила то, что, как я думала, могло быть этим, и подбежала, переместив рычаг вниз, следом отключив воду в гаражной квартире. По крайней мере, я верила в это. Еще один взгляд на вздутый потолок заставил меня сосредоточиться.

— Давай уберем отсюда твои вещи, пока не случилось что-нибудь плохое, — сказала я ему, щелкнув пальцами, чтобы он снова сосредоточился. — Давай сделаем это, Ам, пока твои вещи не испортились. Тогда мы сможем убедиться, что действительно перекрыли подачу воды.

Так мы и сделали.

Вдвоем мы перенесли тяжелое оборудование на крохотную нижнюю площадку с лестницей, которая ведёт на второй этаж. Мы придвинули большой пюпитр к двери, ведущей наружу, чтобы освободить место, а затем начали по очереди разбирать барабанную установку и относить ее в мою студию. Нам потребовалось около шести ходок, чтобы поднять все оборудование наверх; мы не могли ничего поставить снаружи из-за мороза и опасности попадания снега на технику. Сейчас было слишком холодно.

К тому времени, как мы закончили выносить из гаража самые ценные вещи — хотя все это было ценно для Ама, потому что принадлежало ему, — мы оба уже были внизу и смотрели на ужасно выглядящий потолок.

— Как думаешь, что произошло?

— Я думаю, что это может быть лопнувшая труба, но я не знаю, — сказала я ему, осматривая повреждения. — Ты звонил отцу?

Он покачал головой, все еще не сводя глаз с катастрофы.

— Я стал звать тебя, как только увидел.

Я присвистнула.

— Позвони ему. Посмотрим, что он скажет. Я думаю, мы должны вызвать сантехника, но я не знаю. Мы должны сначала позвонить ему.

Амос кивнул, не в силах ничего сделать, кроме как в ужасе смотреть на повреждения.

Меня тут же осенило, что воду отключили; я проверила это, прежде чем вернуться вниз. Но вода была отключена, так что у меня не будет воды, чтобы принять душ или даже наполнить бутылку с фильтром, чтобы пить. Нужно разобраться.

Верхний свет внезапно начал мерцать, вспышка-вспышка-вспышка света, прежде чем полностью погаснуть.

— Предохранитель! — закричала я на него, прежде чем бросилась к серому щиту на стене. Что я точно знаю, где находилось. Я открыла его и буквально щелкнула каждый выключатель.

— Это испортило электричество?

— Я не знаю. — Я повернулась к нему, поморщившись. Поморщившись на него. На те деньги, которые стоило бы исправить это. Потому что даже я знала, что проблемы с электричеством и сантехникой станут кошмаром. — Хорошо. Окей. Давай позвоним твоему отцу и расскажем об этом.

Амос кивнул и направился через главную дверь гаража к своему дому. Я похлопала его по плечу.

— Все нормально. Мы вовремя перенесли все твои вещи, и ничего не было подключено к питанию. Не волнуйся.

Подросток глубоко-глубоко вздохнул, словно сдерживал дыхание несколько часов. — Папа будет так зол.

— Да, но не на тебя, — успокоила я его.

Взгляд, который он послал мне, говорил мне, что он не был полностью уверен, что так и будет, но я знала, что так и будет.

А я буду любопытствовать и подслушивать.

Мы направились в дом. Я подошла к столу на кухне, взяла журнал об охоте и рыбалке, аккуратно сложенный посередине, а Амос подошел к домашнему телефону и набрал несколько цифр. Его лицо было мрачным, как ад. Я сделала вид, что не смотрю на него, пока он держал трубку и глубоко вздыхал.

Он вздрогнул прямо перед тем, как сказать:

— Привет, папа… э-э, мы с Орой думаем, что в гаражной квартире произошла утечка воды… На потолке есть большое пятно от воды и капли… что? Не знаю как… Я просто зашел туда и увидел… Ора выключила воду. Затем она выключила питание, когда свет начал мерцать… Подожди. — Мальчик протянул трубку. — Он хочет поговорить с тобой.

Я взяла телефон.

— Привет, Роудс, как проходит твой день? Сколько людей ты арестовал за отсутствие разрешения? — Я натянуто улыбнулась Амосу, который внезапно перестал выглядеть таким взволнованным.

Роудс ничего не сказал перед тем, как ответить:

— Сейчас все идёт хорошо. — Прошу прощения? Это был флирт? — Только два охотника. Что на счёт тебя?

Он действительно спрашивал меня о моем дне. Кто был этот человек и как он мог купиться на это?

— Довольно хорошо. Клиент принес мне кекс Бандт. Я отдала Кларе половину, когда она сверлила мне своим взгяладом. Ещё я отдам Аму половину своей половины, чтобы вы могли попробовать. Он неплохой.

Амос забавно посмотрел на меня, и я подмигнула ему.

— Спасибо, Бадди, — сказал он почти мягко. — Не могла бы ты рассказать мне, что там произошло?

Я прислонилась бедром к острову и наблюдала, как Ам медленно двинулся к холодильнику, все еще бросая на меня этот забавный взгляд, прежде чем начать копаться там. Он вытащил банку клубничной газировки, затем вытащил еще одну и повернулся, чтобы поднять ее для меня.

Я кивнула, на секунду обдумывая напиток, прежде чем ответила:

— Все, что сказал Ам. На потолке гаража огромное пятно. Капает вода. Мы перенесли все, что могли, в квартиру наверху. Перекрыли воду и отключили электричество в распределительном щитке.

Его выдох был глубоким, но не дрожал.

— Прости, Роудс. Хочешь, я вызову сантехника?

— Нет, я знаю одного. Я позвоню ему. Похоже, это лопнувшая труба. Я был сегодня утром в гараже и ничего не заметил, поэтому не думаю, что это утечка.

— Да, мне очень жаль. Я обещаю, что не заливала ничего и не делала ничего странного. — Я сделала паузу. — Я пока оставлю все как есть.

— Положи продукты в наш холодильник. Я скажу Аму спать на диване, а ты займешь его комнату. Сегодня ночью не должно быть ниже нуля, поэтому трубы должны быть в порядке, но тебе будет слишком холодно оставаться там.

Я моргнула. Остаться в комнате Амоса? В их доме?

Хотела ли я остановиться в отеле? Я могла, конечно же, могла.

Но остаться в одном доме с Роудсом? Мистером Флиртом МакФлиртерсоном?

Какая-то часть моего тела оживилась, и я не собиралась сосредотачиваться на том, какая это часть.

— Ты уверен? — спросила я. — Насчет того, что я останусь с вами двумя?

Его голос вдруг стал низким. — Думаешь, я бы пригласил тебя остаться, если бы не хотел?

Да, части моего тела проснулись. И вышли из-под контроля.

— Нет.

— Хорошо.

— Но я могу спать на диване. Или, серьезно, я могу остановиться в отеле или попросить Клару…

— Тебе не нужно останавливаться в отеле, а в их доме мало места.

— Тогда я посплю на диване.

— Мы обсудим это позже, — сказал он. — У меня есть еще несколько мест, в которые мне нужно заглянуть, а потом я поеду домой. Забери свои вещи и все, что есть в холодильнике, чтобы не испортилось. Если у тебя есть что-нибудь тяжелое, оставь это, я займусь этим, когда вернусь домой.

Я сглотнула. — Ты уверен?

— Да, ангел, я уверен. Я скоро буду дома.

Я повесила трубку, чувствуя себя… нервно? Оставаться дома не было большим делом, хорошо. Но в то же время как-то так и было.

Роудс мне слишком нравился. Небольшими, тонкими способами, которые проникли мне под кожу. Мне нравилось, каким хорошим отцом он был, как сильно любил своего сына. И хотя когда-то я любила кое-кого, кто обожал члена семьи больше, чем он когда-либо заботился обо мне, в данном случае эта любовь была по совсем другим причинам и совсем по-разному. Он любил его достаточно, чтобы быть жестким, но в то же время позволял ему быть самим собой.

Руодс не был миссис Джонс.

Он мне нравился, даже когда он кидал на меня злобный взгляд. И я понятия не имела, какие у него планы. Планы на меня. Я знала, что я была бы не против, чтобы они были, но…

Я случайно оглянулась и обнаружила Амоса, прислонившегося к стойке и выглядевшего слишком задумчивым.

— Что? — спросила я его, открывая банку с газировкой и делая глоток.

Мальчик покачал головой.

— Ты можешь рассказать мне что угодно, Маленький Стинг, и я могу сказать, что ты хочешь.

И хотя когда-то я любила кое-кого, кто обожал члена семьи больше, чем он когда-либо заботился обо мне, в данном случае эта любовь была по совсем другим причинам и совсем по-разному.

— Ты флиртуешь с моим отцом? — прямо спросил он.

Я чуть не выплюнула газировку. — Нет…?

Он моргнул. — Нет?

— Может быть?

Амос поднял бровь.

Настала моя очередь моргнуть.

— Да, хорошо. Да. Но я флиртую со всеми. С мужчинами и женщинами. Детьми. Ты должен видеть меня среди домашних животных. Раньше у меня была рыбка, и я также нежно с ней общалась. Её звали Гретхен Винер. Я скучаю по ней.

Она умерла несколько лет назад, но я все еще время от времени думала о ней. Она была хорошим компаньоном в путешествии. Совсем не капризной.

От этого щеки подростка на секунду надулись.

Я ему чертовски нравилась. Я знала это.

— Тебя не беспокоит, если я флиртую с твоим отцом? — Я сделала паузу. — Не беспокоило бы, если бы он мне понравился?

Это было не лучшее слово для описания этого, но самое простое.

Это заставило его усмехнуться. — Нет! Мне шестнадцать, а не пять.

— Но ты все еще его остроумный ребенок, Ам. И мои чувства не будут задеты, — это была ложь, они были бы, — если бы ты не был согласен с этим. Ты тоже мой друг. Как и твой папа. Я не хочу делать вещи странными.

Парень посмотрел на меня с отвращением, что заставило меня рассмеяться.

— Мне все равно. Мы уже говорили об этом в любом случае.

— Вы говорили?

Он кивнул, но я так и не поняла, о чем они говорили. Вместо этого на его лице появилось забавное выражение, и я готова поспорить, что это была его версия защитной реакции.

— Он давно один. Как бы, давно. Всю мою жизнь у него было несколько девушек, и ни одна из них не продержалась так долго. Поскольку моего отца Билли здесь нет, а мои дяди уехали, у него не так много друзей, не так, как когда он служил на флоте; тогда он знал всех.

Я не была уверена, к чему он клонит, поэтому промолчала, чувствуя, что у него на уме что-то еще.

— Моя мама сказала мне передать тебе, что ему нужно время, чтобы доверять людям.

— Твоя мама сказала это?

— Да, она спрашивала меня.

— О твоем отце… и обо мне?

Амос кивнул и сделал еще глоток. — Не говори ему, что я сказал тебе, но ты заставляешь его много улыбаться.

Там снова ушло мое сердце.

— Ты выглядишь… ты знаешь, вот так, и… что угодно. Мне все равно, нравится ли он тебе, и мне все равно, нравишься ли ты ему. Я хочу, чтобы он… знаешь… был счастлив. Я не хочу, чтобы он сожалел о том, что находиться здесь, — сказал он так, как будто он имел в виду именно это, но все же чувствовал себя немного загруженным. Как будто он благословлял меня следовать тому, о чем просило мое сердце. Не то чтобы я действительно знала, что это такое.

— В таком случае, спасибо, Ам. Я уверена, что твой отец ни о чем не жалеет, когда дело касается тебя. — Желание поговорить с ним о том, каким запутанным был его отец, было навязчивым, но я не стала этого делать. Скорее отказалась. — Меняя тему, я думаю, я сегодня останусь и буду спать на диване, так как там все отключено. Не мог бы ты помочь мне принести некоторые из моих продуктов, пожалуйста? Я могу приготовить ужин, и, может быть, мы сможем посмотреть фильм, или ты позволишь мне послушать ту песню, над которой ты работал…

— Нет.

Я рассмеялась. — Стоило попробовать.

Амос слегка улыбнулся, закатив глаза, и это только заставило меня смеяться еще больше.

...❃.•.•.

Это было нежное сжатие моей лодыжки, которое заставило меня открыть веко.

В комнате было темно, но высокие потолки напомнили мне о том, где я была, где я заснула. На диване Роудса.

Последнее, что я помнила, это просмотр фильма с Амосом.

Открыв другой глаз, я зевнула и увидела крупную знакомую фигуру, сгорбившуюся над другим концом дивана. Амос медленно сел, рука отца находилась у него на плече, когда он пробормотал:

— Иди в кровать.

Парень широко зевнул, едва открыв глаза, кивнул, больше чем в полусне, и встал. Бьюсь об заклад, он понятия не имел, где находится, и даже не знал, что он со мной на диване. Я тоже села, вытянула руки над головой и прохрипела:

— Спокойной ночи, Ам.

Мой друг издал ворчание, когда он споткнулся, и я улыбнулась Роудсу, который снова встал. Он был в униформе, с расстегнутым ремнем, и у него было самое ласковое выражение лица.

— Привет, — проворчала я, опуская руки. — Который час?

Роудс выглядел усталым, но ладно, подумала я, снова зевнув.

— Три часа ночи. Заснула перед телевизором?

Я кивнула, бормоча «Мм-хмм», и при этом закрыла один глаз. О, чувак, все, что мне было нужно, это одеяло, и я бы тут же потеряла сознание.

— Всё хорошо?

— Некоторые охотники заблудились. У меня не было связи, чтобы позвонить и предупредить вас двоих, — тихо объяснил он. — Пошли. Ты не будешь здесь спать.

Ох. Я снова кивнула, слишком сонная, чтобы обижаться на то, что он передумал.

— Тогда ты посмотришь, как я иду обратно в гаражную квартиру? Просто чтобы убедиться, что койоты меня не достали?

Роудс вдруг нахмурился. — Нет.

— Но ты сказал…

Он быстро подошел и помог мне встать, потянув меня за локти. Затем его рука скользнула в мою, как он делал это раньше миллион раз, его ладонь была прохладной, шероховатой и большой, и он начал тянуть меня за собой.

Куда мы идём?

— Роудс?

Он взглянул на меня через плечо; его волосы были густыми на челюсти и щеках. Я уже не в первый раз задавалась вопросом, была ли она мягкой или колючей. Держу пари, щекотная.

И тут я поняла, что он ведет меня к лестнице. Лестница наверх. В его комнату. Однажды кое-кто намекнул, где она находится.

— Я могу поспать здесь, внизу, — прошептала я, не встревожившись, но… что-то в этом роде.

— Хочешь спать здесь с летучей мышью?

Я остановилась.

Его смех был таким тихим, что я не знала, что удивило меня больше — это или тот факт, что он заставил меня подняться наверх… с ним?

— Не уверен. Моя кровать достаточно велика для нас обоих. — Он тихо вздохнул. — Или я могу занять пол.

Мои ноги двигались, но остальная часть меня — нет.

Он только что сказал, что его кровать достаточно велика для нас обоих?

И здесь была летучая мышь?

Или что он может лечь на полу в своей комнате?

— Вау, вау, вау, приятель, — прошептала я. — Я даже не знаю твоего второго имени.

Его рука напряглась в моей, и он оглянулся через плечо.

— Джон.

Он не пытался… заставить меня пойти туда, чтобы заняться с ним сексом, не так ли? Я так не думала — я на самом деле так не думала, но….

— Не то чтобы я была против заняться с тобой сексом в конце концов…

Роудс издал ужасный горловой звук.

— …но я едва узнала твоё второе имя, и я не знаю, кем ты хотел стать в детстве, и это происходит очень быстро, если ты хочешь больше, чем просто спать вместе в одной постели, — протараторила я, так что я понятия не имела, что, черт возьми, я вообще говорила.

Видимо, он тоже едва понял это, потому что издал еще один сдавленный звук — не такой агрессивный — и просто долго смотрел на меня.

— Иногда мне кажется, что я точно знаю, что ты собираешься сказать… а потом из твоих уст вырывается совершенно противоположное, — прошептал он в ответ.

Он смеялся?

— Никакого секса, Бадди, только сон. Я слишком устал, и я знаю твое второе имя, но я не очень тороплюсь, Валерия, — наконец выдавил он. Определенно смеясь и стараясь не делать этого. — Но я хотел быть биологом. Это заняло у меня много времени, но я получил свою степень в этом. Теперь я использую это лучше, чем я мог тогда мечтать. — Он глубоко вздохнул. — Кем ты хотела быть?

— Доктором, но я не могла даже препарировать лягушку в старшей школе без того, чтобы не вырвало.

Его смешок звучал сдавленно.

И мне понравилось.

— Ладно, — согласилась я, — просто сон.

Он покачал головой и через минуту снова начал двигаться. Мои ноги стучали по лестнице одна за другой, и хотя я в основном думала о том, каково это будет заняться с ним сексом, я все же взглянула на потолок, чтобы убедиться, что там нет летучих мышей. Не было.

По крайней мере, пока.

Мы действительно собирались спать в одной постели? Или я собиралась сказать ему, что могу поспать на полу? Или он собирался спать на полу?

Я была слишком измотана, чтобы так тщательно все обдумывать. Не помогало и то, что я понятия не имела, что происходит во время вступления в отношения. Мои друзья не были хорошими примерами отношений в реальной жизни, потому что их жизнь была такой сложной.

Но мои мысли вернулись к одному: секс с Роудсом.

Я имею в виду, я была полностью за это в конце концов. Меня это пугало, а также я нервничала.

Я видела его без рубашки. Он был весь мускулистый и большой, и я держу пари, что он вовсе не был ленивым. Бьюсь об заклад, ему нравилось быть сверху.

Воу, воу, воу, мне нужно было не думать об этом.

— Роудс, — прошептала я.

— Хм?

— В одной постели?

— Я бы предпочел не спать на полу, ангел, но я буду, если тебя это не устраивает.

Я моргнула, и мое сердце забилось в ответ.

— Не думаю, что ты тоже этого хочешь. Возможно, вокруг еще бегают мыши. Они ведут ночной образ жизни.

Я все еще по очереди смотрела то вверх, то в потолок, то вниз, на пол, когда он повел нас в свою спальню. Он не включил свет, но света от луны было достаточно, освещая все ровно настолько, чтобы не разбудить меня сильнее, чем разговоры о летучих и обычных мышах.

Черт. Я почувствовала облегчение, когда он закрыл за собой дверь и подошел к кровати, все еще держа меня за руку. Он откинул покрывало в сторону и пробормотал:

— Займи эту сторону.

Я так и сделала, плюхнувшись на край и наблюдая, как он расстегивает рубашку. Когда он почти закончил, он выдернул её из штанов, расстегнул пуговицы и стянул с себя. Прямо передо мной.

Я сидела там. У меня во рту пересохло от того, как его майка обтянула толстые мышцы верхней части тела.

— Собираешься принять душ? — спросила я, даже не имея это ввиду.

— Слишком устал, — мягко ответил он, складывая рубашку и кладя ее в корзину, которую я не заметила в углу его комнаты. Я хотела осмотреться… но он начал раздеваться.

Затем Роудс взялся за штаны, расстегнул пуговицу, затем молнию и стянул их вниз…

Вот тогда я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Он смотрел прямо на меня. Попалась. Я улыбнулась, когда он начал стягивать штаны со своих длинных ног.

— Ты нашел охотников? — спросила я, надеясь, что мое горло хрипит из-за сна, а не по какой-то другой причине.

Я была слабовольной и опустила взгляд.

Он был в боксерах.

Часть меня ожидала, что он будет мужчиной, который носит белое нижнее белье, но он им не был.

Его боксеры были темными и короткими. Его бедра были такими, какими я их ожидала. Кто-то не пропускал день ног и не собирался. Когда-либо.

Я сглотнула, чтобы убедиться, что мой рот закрыт.

— Да. Они забрели слишком далеко от своего лагеря, но мы нашли их, — ответил он.

Он наклонился и стянул носки, и я могла поклясться, что в его босых ступнях было что-то более интимное, чем если бы он стоял голышом.

Подняв ноги, я засунула их под простыню и тяжелое одеяло, натянув его, пока он стягивал другой носок, все еще наблюдая за мной. Я делала это. Собиралась спать в его постели. Все еще не уверена, что все это значило и куда это шло, но… согласилась с этим.

В последнее время он был так добр ко мне по какой-то причине, как я теперь поняла. Может быть, он был отстранен из-за своей мамы, может быть, он, наконец, просто решил, что я порядочная. Я понятия не имела, что привело его к этому моменту, что он привел меня в свою спальню.

Но это не имело значения.

Моя мама говорила, что большую часть времени, когда вы идете по тропе, вы доходите до точки распутья, и вам приходится выбирать, в какую сторону вы хотите идти. Что вы хотите увидеть. И в тот момент я поняла, что должна принять другое решение.

На крошечный, краткий момент я задавалась вопросом, было ли это быстро. Я была с кем-то четырнадцать лет, и прошло почти полтора года с тех пор, как мы расстались. Должна ли я дать себе больше времени?

Но в другой крошечный, короткий момент я пришла к своему решению.

Когда вы теряете достаточно, вы учитесь брать счастье там, где его можно найти. Вы не ждете, пока вам его вручат. Вы не ожидаете больших фейерверков.

Вы принимаете это в мелочах, и иногда они формируются в двухсот сорокафунтовом мужчине, делающем все возможное. Я хотела понять, что происходит. Я нуждалась.

Поэтому, прежде чем я успела дважды подумать о том, что делаю, на что себя настраиваю, я спросила его:

— Роудс?

— Да?

— Почему ты не звонил и не писал мне, пока тебя не было?

Я была почти уверена, что слышу биение своего сердца, оно было таким громким в тишине, наступившей сразу после моего вопроса. Только этот стук, стук, стук, который звенел между моими ушами, когда он стоял там, глядя в мою сторону. Часть меня не ожидала, что он ответит, пока он, наконец, не повторил удивленно:

— Почему?

Может быть, мне следовало приберечь вопрос до трех часов ночи, но мы были здесь, и я могла его задать.

— Ага. Почему? Я думала… я думала, что между нами что-то происходит, но затем ничего от тебя не услышала. — Я сжала губы. — Теперь я в твоей постели, и я запуталась в происходящем. Если это что-нибудь значит.

Он не сказал ни слова.

Однако я прочистила горло, решив, что могу продолжить. — Я подумала, может быть, я тебе нравлюсь. Как ты нравишься мне. Ничего страшного, если у тебя не так, если ты передумал. Если ты так мил со мной, потому что ты хороший человек, но я хотела бы знать, так ли это. Я все равно хочу быть твоей подругой. — Я сглотнула. — Просто… иногда казалось, что мы встречаемся, понимаешь? Без физических вещей…. Я облажалась, не так ли?

Я слышала, как он вздохнул, прежде чем серьезно сказал:

— Мы не встречаемся.

Я хотела, чтобы пол поглотил меня. Я хотела встать и уйти или, по крайней мере, поспать в гостиной и рискнуть встретиться с летучей мышью…

— Я слишком взрослый, чтобы быть чьим-то парнем, — сказал Роудс тем хриплым, серьёзным голосом, который нёс в себе так много. — Но ты мне нравишься больше, чем следовало. Больше, чем тебе может быть удобно.

Он не двигался, и я тоже. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди от его намеков. Даже мою кожу покалывало.

— Я хотел позвонить, но пытался дать тебе некоторое пространство.

— Почему? — спросила я, как будто он только что сказал, что любит есть майонез прямо из банки.

В ответ он вздохнул, а затем добавил:

— Потому что… я месяцами наблюдал, как ты развиваешься. Я не хочу быть чем-то, вокруг чего ты развиваешься. Ты была с кем-то, кто раньше слишком часто оставлял тебя в тени, верно? Я бы предпочел, чтобы мы не торопились, чем я буду гадать, куда ты ушла, кем ты стала.

Я снова могла слышать биение своего сердца.

— Я знаю, как хочу, чтобы ты чувствовала, но я не тороплю тебя. Я знаю, что я чувствую. Я ни в чём не изменил своего мнения, особенно о тебе. Я только хочу, чтобы ты была уверена в том, чего ты хочешь.

Я громко выдохнула через рот.

— Не ошибайся, думая, что если я даю тебе некоторое пространство, это потому что я не заинтересован. Не каждую женщину я пускаю в свою постель, тем более в свою жизнь, а тем более в жизнь Амоса. До тебя это был никто. Так что если я еще не знаю, каким ощущается твой рот, это не значит, что я не думал об этом. Это не значит, что я не собираюсь. Но Софи могла бы сказать тебе, что у меня большое и хрупкое сердце, и я думаю, что да, так что мне нужно, чтобы ты тоже знала, чего ты хочешь ради меня, Бадди. Это проясняет?

У меня был сердечный приступ. Может быть, даже мое сердце начало плавиться. Какой бы уставшей я ни была, я не знала, как смогу спать рядом с ним всю ночь. С таким же успехом он мог прижать меня к земле и опуститься лизать низ моего тела, потому что я никогда в жизни не слышала ничего более эротического и удивительного.

И я была уверена, что он знала, что что-то происходит внутри меня, потому что я задыхалась, и все, что я смогла выдавить из себя, было хриплым «Хорошо». Действительно красноречиво. Я, которая никогда не могла заткнуться, которая, по сути, спросила об этом, понятия не имела, что сказать, кроме как «хорошо».

Потому что… я тоже знала, что чувствую. И я могла быть более чем наполовину влюблена в него, я была почти уверена, но… он был прав. Это еще не было правильно. Не совсем. Может быть, это был всего лишь физический аспект, но, возможно, мне тоже нужно было быть уверенной. Часть меня должна была действовать с некоторой осторожностью. Я не хотела, чтобы мне снова разбили сердце.

По правде говоря, он мне даже ещё больше понравился за эти слова. За то, что так глубоко задумался. Он мне так нравился во многих отношениях.

И если мы оба были на одной волне, то это было важнее всего остального.

Однажды я узнаю, как ощущаются его губы, но в этот момент это не было бы правильным, и это наполнило меня такой радостью и игривостью, что я не могла не улыбнуться, внутри и снаружи. Во мне возродилась потребность завоевать его расположение. Чтобы сделать его больше, чем моим другом.

Я не была уверена, видит ли он мое лицо или нет, но все же повернувшись, я подняла брови и сказала ему голосом, слишком бодрым для моей усталости:

— Ну, если ты хочешь спать голым, меня это устраивает.

Взрыв его смеха удивил меня до чертиков, и я тоже не могла не рассмеяться.

Это было так правильно, что не было причин торопиться.

— Нет, спасибо, — сказал он, когда его смех замедлился.

Я заставила многих людей смеяться в своей жизни, но я не была уверена, что когда-либо чувствовала себя так триумфально.

— Если передумаешь, действуй, — сказала я ему совершенно серьезно. — Мое тело слишком устало, но мои глаза — нет.

Он снова рассмеялся немного сильней, звуки были низкими, едва уловимыми и хриплыми. Если бы я могла сохранить их, я бы так и сделала, потому что все, что я могла сделать, когда услышала это — улыбнуться.

— Я тоже не сплю голышом, если тебе интересно, — сказала я ему, желая поднять настроение.

Он снова засмеялся, но уже совсем по-другому. Хрипло. Тяжело. Красиво.

Не принимай близко к сердцу. Мы оба устали и собирались спать. Верно.

Я натянула простыни до подбородка и перевернулась лицом к двери, а Роудс направился в ванную, включив свет, но оставил дверь открытой. Из крана ненадолго текла вода; затем я услышала, как он чистит зубы. Вода снова побежала, послышался плеск, и как только я снова начала засыпать, подложив подушку под шею, я убедилась, что не слишком далеко в любом направлении сторон кровати.

Свет выключился, и я не стала притворяться, что сплю, но попыталась успокоить дыхание, думая о том, насколько сексуальными были моя майка и мешковатые пижамные штаны с оленями.

Кровать прогнулась, и снова послышались звуки чего-то тяжелого, ставящегося на тумбочку, прежде чем раздался знакомый звуковой сигнал подключения зарядки к его телефону.

— Спокойной ночи, Роудс, — сказала я.

Кровать еще немного прогнулась, когда одеяло туго натянулось на моей спине, и через мгновение я почувствовала, как он устроился поудобнее.

Потянувшись, он вздохнул так глубоко, что мне стало жаль, насколько он устал. Его не было намного дольше, чем, я полагаю, он ожидал.

— Спокойной ночи, Аврора, — пробормотала я себе под нос, когда он не ответил.

Его смешок заставил меня улыбнуться прямо перед тем, как он прошептал в ответ:

— Спокойной ночи.

Я перевернулась.

Он лежал лицом ко мне. Я напряглась, чтобы разглядеть его черты. Глаза уже закрыты, но на его невероятных губах был слабый намек на улыбку.

— Могу я спросить тебя кое о чем, и ты не рассердишься?

Его «да» пришло намного быстрее, чем я ожидала.

Но я все же приготовилась. — Это что-то личное.

— Спрашивай.

— Почему никто не называет тебя Тобиасом, кроме твоего отца?

Он издал тихий-тихий вздох. — Мама меня так называла.

Могла ли я задать вопрос похуже? Сомневаюсь.

— Я сожалею, что подняла эту тему. Мне было просто любопытно. Хорошее имя.

— Все в порядке, — тихо ответил он.

Я должна была исправить это.

— Просто чтобы ты знал… Ты мне очень нравишься. Также больше, чем мне, вероятно, следовало бы.

Он сказал одно и только одно:

— Хорошо.

Я снова прикусила губу. — Эй, могу я спросить тебя напоследок?

Я была почти уверена, что не испортила ночь, когда услышала ленивое ворчание.

— Да.

— Ты серьезно говорил о летучей мыши или…?

Его сонный смешок заставил меня улыбнуться.

— Спокойной ночи, ангелочек.