Все дороги ведут сюда

Глава 24

— Ора, ты уверена, что не хочешь пойти с нами?

Я закончила отмечать накидки, которые я инвентаризировала, и взглянула на Клару, которая стояла рядом с Джеки по другую сторону прилавка проката. Это было за день до Дня благодарения, и, честно говоря, до меня дошло. Я никогда не была сильным любителем праздников. Пока я не переехала к своим тете и дяде, я никогда не праздновала его.

— Нет, все в порядке, — настаивала я во второй раз с тех пор, как она пригласила меня сопровождать их в Монтроуз, чтобы провести ночь с сестрой ее отца.

Честно говоря, если бы они решили остаться в Пагосе, я бы пошла к ним домой, но мне не хотелось навязываться всей семье.

Я вовсе не была разбита горем из-за идеи остаться в гаражной квартире, такой красивой и тёплой. У меня было горячее какао, зефир, фильмы, закуски, новые пазлы и пара книг. Может быть, если однажды у меня появится собственная семья, я сделаю все возможное и попрошу у мамы прощения за нарушения бойкота на отмечание праздника, но… я бы побеспокоилась об этом в другой день.

Джеки перегнулась через стойку.

— Ты едешь с мистером Роудсом и Амом к его тете? — спросила она.

Они собирались к его тети? У меня не было идей. Мы виделись вчера за ужином и ни один из них ничего не упомянул. Роудс вернулся из Колорадо-Спрингс насовсем неделю назад, и я проводила каждый вечер, ужиная в их доме, за исключением двух раз. Те две ночи, которые я не провела в их доме, произошли из-за того, что Роудс работал допоздна.

— Нет, меня не приглашали, — честно сказала я ей, — но я в порядке. Я всё равно не очень люблю индейку.

Джеки нахмурилась. — Они не пригласили тебя? Ам сказал, что да.

Я покачала головой, а затем посмотрела вниз, чтобы убедиться, что остальная часть инвентарной формы заполнена. И да, это так. Это был мой четвертый раз, и я была рада, что все было сделано правильно.

— Аврора, ты хочешь прийти ко мне домой на День благодарения? — Уолтер, постоянный покупатель и друг, спросил через весь магазин, где просматривал даббинговые наборы, которые Клара выставила на продажу только сегодня утром. — У нас всегда много еды, и у меня есть племянник, которому не помешала бы хорошая женщина, чтобы образумить его.

— Твоя жена не заставила тебя образумиться, а прошло сорок лет, — пробормотала я, лукаво улыбаясь ему. Весь этот разговор был прекрасным примером того, почему я была так счастлива в последнее время. У меня снова появились друзья.

— Послушай, дитя… моя Бетси понятия не имела, что получила. Я — жизненный проект, — парировал Уолтер.

Мы все рассмеялись.

Честно говоря, ко мне подкрался не только День благодарения; октябрь и большая часть ноября также. После «Адского похода» время пролетело незаметно, особенно последние три недели.

Клара, её невестка, Джеки и я однажды отправились в поход, хотя было холодно. Амос присоединился ко мне, чтобы делать случайные вещи, например, ходить за продуктами и играть в “putt-putt” (прим. видеоигра) с Джеки единожды, когда отец ослабил его наказание и отпустил. Я также повторно прокатилась на сноуборде, но надрала себе зад всего несколько раз. Я ещё не продвинулась дальше кроличьего холма, но, может быть, в следующий раз у меня получится.

Каждый день был просто… хорошим.

— Знаете, у меня почти нулевой опыт вождения по снегу, — напомнила я им.

— На самом деле это не снег, Ора, — возразила Джеки. — Там всего около дюйма (прим. 1 дюйм = 2,54 см).

Это был не первый раз, когда я это слышала. Но для меня, человека, который видел снег только из окон туристического автобуса, четверть дюйма были снегом. В конце концов, Каден избегал гастролей зимой. Обычно мы уезжали во Флориду или Калифорнию, как только становилось прохладно. За последние несколько недель в городе было несколько шквалов, но большая их часть была сосредоточена в горах, оставив их заснеженными и красивыми.

— Знаю, знаю. В любом случае, я подвергаю опасности жизни людей, просто едучи домой, как мне кажется, но если передумаю, я позвоню тебе, чтобы узнать твой адрес, договорились? — предложила я Уолтеру, как только дверь открылась.

— Нет, нет, нет, просто приходи. Я хочу, чтобы ты встретилась с…

Я оглянулась на дверь и увидела знакомую фигуру в толстой темной куртке, топающую ногами по ковру, который я вытряхивала каждый час, если у меня было время.

И я улыбнулась.

Это был Роудс.

Или, как признало его моё сердце: одна из главных причин, почему я была так счастлива последние два месяца, хотя мы виделись в общей сложности всего семь раз, включая два визита, которые он отнял, пока работал в Колорадо-Спрингс.

— …моим племянником. О, как дела, Роудс? — спросил Уолтер, увидев нашего нового посетителя.

Роудс опустил свой милый подбородок, и между его бровями образовалась небольшая морщинка.

— Хорошо. Как дела, Уолтер? — он приветствовал его.

Как он знал людей, когда говорил около двадцати слов за день, в зависимости от настроения, было выше моего понимания.

— У меня все в порядке, если не считать попыток убедить Аврору прийти ко мне домой на День благодарения.

Руки моего арендодателя легли на бедра, и я была почти уверена, что его губы сжались, прежде чем он сказал:

— Хмм.

— Привет, Роудс, — позвала я.

Между нами все было хорошо. С тех пор, как он вернулся, то, что я думала раньше, изменилось, изменилось ещё больше. Как будто он вернулся и решил… что-то.

Какая-то часть меня знала, что он не сделал бы всего, что у него было, для меня и со мной, будь он равнодушен, хозяин он или нет. Друг или нет. Находить людей привлекательными — это одно. Но симпатия к каким-то чертам в человеке, его личности, была чем-то совершенно другим.

Я не была уверена, что именно происходит, это каким-то образом отличалось от дружбы, но я могла видеть это по тому, как он принял мои объятия в тот первый день, когда вернулся домой, и крепко сжал меня в ответ. Это было в том, как он случайным образом касался моих плеч и моей руки. Но в основном это было в том, как он разговаривал со мной. В весе этого фиолетово-серого взгляда. Я поглощала каждое слово из его уст после ужина, когда мы сидели за столом, и он много чего мне рассказывал.

Почему он выбрал военно-морской флот — потому что думал, что любит океан. Уже нет; он видел больше, чем большинство людей за всю жизнь.

Что у него был этот Бронко с семнадцати лет, и последние двадцать пять лет он работал над ним.

Что он жил в Италии, Вашингтоне, на Гавайях и по всему Восточному побережью.

Я узнала, что его любимым овощем была брюссельская капуста, и что он ненавидит сладкий картофель и баклажаны.

Он был великодушен и добр. По утрам он чистил мне лобовое стекло, если на нем был лед. Он стал окружным инспектором по охране дикой природы — это его официальная должность, — потому что он всегда любил животных и кто-то должен был их защищать.

И в данный момент этот человек, который любил ужастики, выглядел таким, таким усталым.

Так что я не была до конца уверена, что и думать о том, как он нахмурился при мысли, что я пойду к Уолтеру домой, особенно если он слышал ту часть о племяннике пожилого человека.

— Привет, милая, — ответил он, прежде чем склонил голову к Уолтеру и начал подходить.

После этого вы сможете услышать, как кое-кто хнычет всю дорогу в туалет для сотрудников.

Он назвал меня милой.

Перед всеми тремя людьми.

Мне потребовалась секунда, чтобы сглотнуть, этот небольшой яркий восторг пронзил мою грудь, и мне пришлось бороться, чтобы сохранить нормальную улыбку вместо этой широкой, которая, скорее всего, сделала бы меня похожей на сумасшедшую.

— Что ты тут делаешь? — спросила я, оставаясь на месте, пока он не остановился примерно в футе от меня, заставляя вести себя хладнокровно.

Он выглядел измученным. К тому времени, когда я уходила сегодня утром, его уже не было, как и в большинстве дней. Уходил раньше меня и не возвращался, пока я уже не согревалась в постели. Он работал бесконечно и неустанно, никогда не жалуясь. Это была одна из многих вещей, которые мне в нем нравились.

— Я пришел, чтобы отвезти тебя до дома, прежде чем мне придется вернуться обратно, — тихо ответил он с тем же серьезным выражением в глазах.

Клара отвернулась, и Джеки тоже, как будто они давали нам уединение, но я знала, что они просто притворялись, а на самом деле подслушивали. Мы уже сделали почти все, что нужно было сделать, чтобы подготовиться к завтрашнему выходному из-за праздника. У нас оставалось десять минут до закрытия.

Поскольку вокруг не было клиентов, а Уолтер не считался, потому что он становился моим другом… Я сделала шаг вперед и обняла его. Его куртка прохладно касалась моей щеки и рук. Эта большая грудь поднялась и опустилась один раз, а затем он обнял меня в ответ.

Посмотрите, как далеко мы продвинулись.

— Снаружи начинает выпадать снег, — сказал он мне в волосы.

Он пришел проводить меня до дома, потому что шел снег. Если бы мое сердце могло увеличиться на размер или два, оно бы сделало это прямо сейчас.

— Это очень мило с твоей стороны, спасибо, — сказала я, отстраняясь через мгновение, не желая быть слишком прилипчивой.

— Тебе нужно что-нибудь закончить, прежде чем закрыться?

Я покачала головой.

— Нет, я закончила инвентаризацию прямо перед тем, как ты вошёл. Теперь нам просто нужно подождать до трех.

Он кивнул, бросив быстрый взгляд на Уолтера, прежде чем оглянулся на меня. — Ты так и не ответила мне.

— Ты писал мне?

Роудс вообще не писал мне, пока его не было, но с тех пор, как вернулся, он писал мне дважды, и оба сообщения были о том, что он собирался вернуться поздно. По его словам, он не любил говорить, да и переписываться тоже не любил. Это было очень мило. Я задавалась вопросом, было ли это из-за того, что его пальцы были такими большими.

— Вчера вечером.

— Я не заметила.

— Было поздно. Я спросил Ама, дала ли ты ему ответ о Дне благодарения, и он сказал, что забыл спросить тебя об этом, — объяснил Роудс.

Я не хотела ничего додумывать. — Что насчет Дня благодарения?

— Ты поедешь с нами. Он всегда проводит его с семьей Билли, а его мама и папа приехали сюда сегодня утром, как сюрприз.

Мои глаза расширились. — Его мама здесь?

— И Билли. Они подобрали его по дороге домой из аэропорта, он проведет с ними неделю, пока они не улетят обратно, — объяснил Роудс, внимательно наблюдая за мной. — Ам хочет, чтобы ты пришла и познакомилась с ними.

— Он хочет? — тихо спросила я.

Одна сторона его рта приподнялась.

— Да, это так. Я тоже. Билли сказал, что я не могу прийти, если ты не со мной. Они слишком много о тебе слышали.

— От Ама?

Он подарил мне одну из своих редких улыбок. — И меня.

Мои колени превратились в желе, и мне потребовалось все силы, чтобы оставаться в вертикальном положении. Само по себе чудо, что мне удалось даже улыбнуться ему в ответ — так широко, что у меня заболели щеки.

— Хочешь… чтобы я поехала? — спросила я. — Я просто планировала остаться в квартире.

Эти лилово-серые глаза забегали по моему лицу.

— Нам было интересно, поскольку ты ничего не сказала о возвращении во Флориду или о встрече с друзьями, — загадочно сказал Роудс, не отвечая на мой вопрос о том, хочет ли он, чтобы я поехала или нет.

— Да, меня не особо волнует День благодарения. Моя мама никогда не придавала этому большого значения. Она говорила, что Пилигримы — это кучка колонизирующих кусков дерьма, и мы не должны праздновать начало народного геноцида. — Я сделала паузу. — Почти уверена, что это были ее точные слова.

Роудс моргнул. — В этом есть смысл, но… у тебя все равно будет свободное время, и почему бы тебе просто не устроить праздник, поблагодарив за благословения, которые у тебя есть? Людей, которые у тебя есть?

Я улыбнулась. — Звучит довольно мило.

— Тогда ты поедешь?

— Если хочешь, чтобы я поехала.

Его рот скривился в неофициальной улыбке, а голос звучал хрипло. — Будь готова к полудню.

— Ты снова говоришь своим властным голосом.

Он вздохнул и посмотрел на потолок, его тон стал нежнее:

— Пожалуйста, приезжай на День благодарения?

На моих губах засияла улыбка. — Ты уверен?

Это заставило его немного опустить лицо, его дыхание коснулось моих губ, а брови поднялись. Мое сердце распухло в груди.

— Даже если бы это не заставило тебя так улыбнуться, я уверен.

...❃.•.•.

Я не хотела думать, что нервничаю, но… на следующий день я нервничала.

Только немного.

Совсем капельку.

Я засунула руки между бедрами, а на ногах были леггинсы — которые натянула под платье, — чтобы вытереть пот, который продолжал скапливаться на ладонях.

— Почему ты так сильно извиваешься? — спросил Роудс со своего места за рулем, пока он вел нас по шоссе, все ближе и ближе к дому тети Амоса. Она жила в двух часах езды. Я не была горда признаться, что нам пришлось дважды остановиться, чтобы я помочилась.

— Я нервничаю, — призналась я. Ранее я слишком долго делала макияж, нанося бронзатор и гель для бровей впервые за несколько месяцев. Я даже погладила свое платье. Роудс улыбнулся мне, когда я вошла в его дом, и спросила, могу ли я воспользоваться его утюгом, но он ничего не сказал, пока стоял рядом со мной, в то время как я утюжила свое платье… а потом он перегладил его, потому что у него получалось это лучше, чем у меня.

Намного лучше.

И, честно говоря, образ того, как он гладит мою одежду, должен был остаться в моей памяти на всю оставшуюся жизнь. Глядя на него… это странное тихое позвякивание возникло у меня в груди. Я собиралась разобраться с этим позже. Наедине.

— Чего тебе нервничать? — спросил он, как будто думал, что я сошла с ума.

— Я встречаюсь с мамой Амоса! Твоим лучшим другом! Я не знаю, я просто нервничаю. Что, если я им не понравлюсь?

Его ноздри немного раздулись, глаза все еще были прикованы к дороге.

— Как часто ты встречаешь людей, которым ты не нравишься?

— Не так часто, но бывает. — Я затаила дыхание. — Я тебе не очень понравилась, когда мы впервые встретились.

Это заставило его взглянуть на меня. — Я думал, мы уже говорили об этом? Мне не понравилось то, что сделал Амос, и я отыгрался на тебе. — Он прочистил горло. — И ещё одна причина.

О, насчет того, что я напоминаю ему его маму. Мы больше не поднимали эту тему, и у меня было чувство, что пройдет много времени, прежде чем мы снова это сделаем.

Я выглянула в окно. — И это тоже, но ты долго не хотел, чтобы я тебе нравилась.

— Отлично. Я этого не хотел, — согласился он, быстро взглянув на меня не с улыбкой, а с самым нежным выражением, о котором я когда-либо могла мечтать на его лице. — Но я проиграл ту битву.

Звоночек в моей груди вернулся, и я осмелилась улыбнуться ему.

Нежное выражение лица все еще было на его лице, изо всех сил стараясь вызвать короткое замыкание моего мозга и сердца.

Я снова вытерла руки и сглотнула.

— Его мама просто такая успешная, как и его другой папа, а я просто здесь… не знаю, что я хочу делать со своей жизнью в тридцать три года.

Он бросил на меня взгляд, слишком похожий на взгляд бешеного енота.

— Что? Думаешь, они лучше тебя, потому что они врачи?

Я усмехнулась. — Нет!

Его рот чуть-чуть дернулся. — Конечно, звучит именно так, ангел.

— Нет, мне нравится работать с Кларой. Мне нравится работать в магазине. Но я продолжаю думать, что я… я не знаю, должна ли я попытаться сделать что-то еще? Но я не хочу, и я даже не знаю, чего хотела бы. Я знаю, что это не соревнование, и уверена, что слишком себя накручиваю, потому что мама моего бывшего нанесла мне шрам. И, как я уже сказала, мне действительно нравится работать там намного больше, чем я могла себе представить. Теперь я действительно могу помочь большинству людей, не беспокоя Клару. Ты можешь в это поверить?

Он кивнул, его рот дернулся еще больше.

— Я могу в это поверить. — Потом он взглянул на меня. — Ты довольна? — серьезно спросил Роудс.

Мне не нужно было об этом думать. — Счастливее, чем когда… — либо, если честно.

Морщины на его лбу вернулись. — Ты уверена?

— Ага. Я не помню, когда в последний раз злилась из-за чего-то, что бы раздражало клиента, и даже тогда я забывала об этом через пять минут. Я не помню, когда в последний раз чувствовала себя… незначительной. Или неудачницей. Все такие милые. Сейчас некоторые люди спрашивают мое мнение и просят помощи. Это так важно для меня, ты даже не представляешь.

Он молчал, прежде чем хмыкнуть. — Меня своего рода бесит, когда я представляю, как ты чувствуешь себя незначительной и неудачницей.

Я протянула руку и сжала его предплечье.

Его рот изогнулся, когда он свободной рукой отпустил руль и накрыл мою. Его ладонь была теплой.

— Мы на месте, — заявил он.

Я затаила дыхание, когда мы въехали на очень заполненную подъездную дорожку. Когда Роудс свернул, я рассеянно следила за районом, который, казалось, был разделен участками не менее пяти акров на каждый дом.

— Я рад, что тебе здесь хорошо, — тихо сказал Роудс сразу после того, как припарковался.

Мои скулы начали покалывать.

Он отстегнул ремень безопасности и повернул своё тело, чтобы посмотреть на меня через тёмный салон машины. Он опустил руки на свои колени и пронзил меня взглядом, от которого у меня перехватило дыхание.

— Если это имеет какое-то значение, ты делаешь меня и Ама счастливыми. И ты очень помогаешь Кларе. — Его горло дернулось. — Мы все благодарны тебе за то, что ты есть в нашей жизни.

Мое сердце сжалось, и мой голос определенно стал смешным.

— Спасибо, Роудс. Я тоже благодарна вам всем.

Затем он бросил словесную гранату.

— Ты заслуживаешь быть счастливой.

Всё, что я могла сделать, это улыбнуться ему.

Клянусь, выражение его лица стало нежнее, прежде чем он выдохнул.

— Хорошо, давай зайдем туда прежде… вот он. — Он указал на лобовое стекло.

В дверях глинобитного дома стоял Амос, широко махая рукой, в рубашке с расстегнутыми пуговицами, что удивило меня больше всего на свете. Я помахала в ответ, и он начал жестом приглашать нас войти. Рядом со мной Роудс слегка усмехнулся.

Мы вышли, улыбаясь друг другу в последний раз, прежде чем он встретил меня на моей стороне, взяв меня за локоть, в то время как его другая рука держала несколько бутылок вина, которые он выбрал вчера.

— Вы вовремя! — Ам крикнул с того места, где он все еще стоял в дверях. — Дядя Джонни тоже едет.

— Привет, Ам, — поприветствовала я его, когда мы поднимались по лестнице. — Счастливого Дня благодарения.

— Счастливого Дня благодарения. Привет, папа, — сказал он. — Пойдем, Ора, я хочу, чтобы ты познакомилась с моими мамой и папой. — Он остановился и на секунду посмотрел мне в глаза. — Ты выглядишь… — Он замолчал и покачал головой.

— Как я выгляжу? — спросила я, вытирая ноги о коврик, а затем о ковер, прежде чем войти в дом. Роудс отпустил мою руку, но в ту секунду, когда он зашёл внутрь, его рука приземлилась на мою поясницу.

— Ничего, давай, пошли, — сказал он, но я не пропустила, как покраснели его щеки.

Дом был огромен, это я могла сказать, когда мы прошли только через фойе.

— Я не знал, что они прилетят, но мама позвонила, когда их самолет приземлился, так что я не успел сказать тебе, что собираюсь лететь с ними, но… мама! — вдруг закричал он, когда фойе вывело в кухню с левой стороны. Я слышала голоса, но заметила на кухне только трех женщин. У одной были такие белые волосы, что они были почти синими, она что-то перемешивала, не обращая на нас внимания, другая была пожилой женщиной, которой могло быть за пятьдесят, и последняя была женщиной, которая выглядела на несколько лет моложе. Именно она походила на «маму». Она улыбнулась.

— Папа Роудс здесь, а это Ора, — сказал Ам, глядя на меня, и один раз похлопал меня по плечу.

По сути, это были объятия, исходящие от него, и я бы расплакалась, если бы мама Амоса не обошла остров и не направилась прямо к нам. Она проигнорировала Роудса, проходя мимо него, и, как только оказалась достаточно близко, протянула ко мне руку.

Но ее глаза блестели.

Я вытащила свою руку и взяла её.

Ее улыбка была маленькой, но искренней. И я знала, что не воображала слезы в ее голосе, когда она сказала:

— Так приятно наконец-то познакомиться с тобой, Ора. Я слышала о тебе всё.

Я знаю, что услышала слезы в своем голосе, когда ответила:

— Надеюсь, это были только хорошие вещи.

— Все хорошие, — заверила она меня, сдерживая улыбку. — Я даже слышала про летучую мышь и орла.

Я не могла остановить хихиканье, когда взглянула на смущенного подростка, который всё ещё был рядом со мной. — Конечно же ты слышала.

Ухмылка озарила лицо женщины, и в то же время я рассмеялась. Она покачала головой.

— Когда он хочет, у него длинный язык, как у его отца.

Должно быть, я скривилась при мысли, что у Роудса длинный язык, потому что она улыбнулась еще шире.

— Я имею ввиду Билли. Однако большую часть времени он повторяет за Роудсом свои односложные ответы, — объяснила мама Амоса. — Когда они не в настроении, заставить их говорить — это как…

— Удалять зубы мудрости в бодрствующем состоянии?

Роудс хмыкнул с того места, где он стоял, и мы обе повернулись, чтобы посмотреть на него. Затем наши с ней взгляды снова встретились. Да, мы обе знали, что это именно так. Она улыбнулась мне, а я ухмыльнулась в ответ.

— Напомни мне дать тебе мой номер или адрес электронной почты, прежде чем мы уйдем, и я буду давать тебе настоящие сенсации в любое время, когда ты захочешь, — предложила я, подмигивая, чувствуя, как меня охватывает чувство легкости.

Роудс был прав насчет Дня благодарения и других родителей Амоса. Мне не о чем было беспокоиться.