Второе начало волшебства

Глава тринадцатая Подарки

На следующее утро, мы уже активно собирались в поход к Древним. Мне, конечно, очень хотелось посмотреть на легендарного Горыныча, но я не мог игнорировать просьбу Лесовика, поэтому напросился именно к нему. К моему удивлению, желающих отправиться в небольшое приключение оказалось не так уж и много. Естественно, наша авантюрная четвёрка напросилась к преподавателям. Правда всех четверых в одну группу не пустили. Пришлось разделиться. Боря и Алёнка отправились с Петром Львовичем, поскольку они просто не могли себе отказать в удовольствии встретиться со Змеем, а я и Василиса — с Ярополком. Ярополк долго пытался отговорить Василису от похода с ним, помня о её странных отношениях с механическими устройствами, но она осталась непреклонной.

Я отправился в землянку, чтобы собрать походное снаряжение, но по дороге застал странную сцену. Василиса с кем-то громко разговаривала. Подойдя ближе, я увидел мачеху Василисы — Лилию. На вид она была какой-то измотанной, но это не мешало ей, как обычно, винить во всё Василису. До меня начали доноситься обрывки разговора.

— Я с ума сошла от страха. Смерть на первом курсе! Я немедленно забираю тебя домой.

С этими словами, Лилия схватила Василису за руку и куда-то потащила. Василиса явно не хотела идти с мачехой и попыталась вырваться, но та была старше и сильнее.

— Лилия, прошу отпусти, это теперь мой дом. Мне нельзя покидать школу надолго.

— Ты уходишь не просто надолго, а навсегда!

— Нет, пусти!

С этими словами, Василиса извернулась и укусила мачеху за руку. Та же резко отдёрнула руку, зашипела и с размаху отвесила Ваське пощёчину. Василиса упала на колени и зашлась в слезах.

— Я тебя, малявка, научу, как со старшими обращаться.

Глаза Лилии горели яростным огнём, она потянулась за чем-то, лежащем в кармане, скорее всего за плетью. Тут я не выдержал и крикнул, будто бы не заметил этой сцены.

— Василиса, ты где, собираться пора.

Наконец-то, мачеха Васи обратила на меня внимание.

— А, опять ты. Иди своей дорогой, Василиса больше не будет учиться здесь.

Василиса вскочила на ноги. А я спокойно обратился к Лилии.

— Лилия Панфиловна, вы же в курсе, что родителям и опекунам разрешено посещать учеников только в определённые дни. Мне придётся доложить о вашем визите Настасье Микулишне.

От моих слов, лицо Лилии исказила гримаса, как мне показалось, отвращения.

— После того, что у вас тут случилось, я спокойно могу забрать Василису домой прямо сейчас! Тем более, что именно Настасья мне и разрешила сюда прийти.

— Только с её согласия. Василиса, нам собираться пора, пойдём?

Василиса боком обошла свою мачеху и встала за моей спиной. Её щека зарделась красным от полученной пощёчины.

— Пойдём собираться.

— Василиса, я приду за тобой! Нам тут делать нечего!

С этими словами, Лилия резко развернулась и зашагала прочь. Я же повернулся к Ваське.

— Спасибо, Ваня. Ты давно тут?

— Достаточно. Что на неё нашло?

— Я не знаю. Как будто с цепи сорвалась. Раньше совсем другой была.

Увидев, что я ей не верю, Василиса тут же продолжила.

— Нет, Вань, я правду говорю. Пока отец жив был, мы жили счастливо. Я бы никогда не подумала, что она мне не родная. Что отец, что я жили с ней душа в душу. А потом отец умер, а Лилия постепенно начала от меня отдаляться. Я ещё маленькая была, не понимала ничего.

Я увидел, что кто-то идёт той же дорогой, что шёл я и прервал Василису.

— Пойдём в землянку? Собираться надо, по дороге расскажешь.

Та кивнула, и мы отправились собирать вещи. По дороге она рассказала, как изменилась после смерти отца Лилия. Поначалу было совсем незаметно — то голос повысит, то оттолкнёт ненароком, то заставит делать что-нибудь до самого вечера. Но потом становилось всё хуже и хуже. Чуть не дошло до рукоприкладства. В какой-то момент, Василиса не выдержала, скопила немного денег и подала заявление на поступление, втайне от мачехи.

— Я думаю, во мне она видит папу. Каждый раз, когда она смотрит на меня, я вижу в её глазах грусть, которая потом почему-то сменяется яростью. Раньше я не понимала этого, но теперь знаю, что некоторые люди просто не могут справиться со смертью своих родных и вымещают злость на окружающих. Мне даже жалко её.

— Не грусти. Остынет немного, попробуешь помириться. Она ещё не может привыкнуть, что тебя рядом нет. Вы же пятнадцать лет вместе жили.

— Шестнадцать.

— По тебе и не скажешь.

Когда Василиса окончила рассказ, мы как раз добрались до землянки. Я начал собирать свою походную сумку и с удивлением обнаружил в ней три подарка от Лесовика. У меня совсем вылетело из головы, что леший вручил мне артефакты. Поэтому, я решил рассмотреть их поближе.

Первым я взял в руки небольшую коробку в форме цилиндра. Но не успел я толком рассмотреть её, как тут же вздрогнул от того, услышав из-за плеча удивлённый возглас Василисы.

— Ого, стрелка. Ничего себе! Настоящая?

— Не знаю, на базаре купил.

— А, ну тогда тебя обманули. Ты знаешь, для чего она нужна?

— Нет, не успел спросить.

— А для чего ты её покупал тогда?

— Просто понравилась коробочка.

— Если бы это была настоящая стрелка, то с помощью неё ты сможешь отыскать любое разумное существо. Нужно только слова правильные знать и имя того, кого хочешь найти. Именно из-за неё многие бояться называть свои настоящие имена незнакомцам.

— А как быть с тёзками?

Василиса пожала плечами.

— Я не знаю. Видимо, стрелка знает, кого именно ищет тот, кто прочёл заветные слова.

— А что за слова такие? Ты знаешь?

— Да, мы это уже проходили. У каждого артефакта есть свой ключ, произнеся который ты активируешь древнее заклинание, когда-то наложенное на эти предметы. Вот, например, стрелка. Всего таких артефактов есть три штуки. Говорят, что появилась она тогда, когда трём богатырям пришла пора расставаться. Они попросили знакомую колдунью создать им такие вещи, при помощи которых они всегда бы могли найти друг друга, где бы они ни находились.

— Трём богатырям?

— Ты и про них не знаешь⁈

— Да нет, про них-то знаю. Просто удивился.

— Да, это те самые Алёша Попович, Илья Муромец и Добрыня Никитич. Но, говорят, что колдунья хитрой была, поэтому стрелкой больше трёх раз одному человеку пользоваться нельзя. Потому что, после третьего раза она будет уводить владельца глубоко в леса, чтобы он навсегда там заблудился. Поговаривают, что богатыри так и пропали. Только вот враки всё это.

— Почему?

— Если бы богатыри пропали из-за стрелок, то они бы никогда в руки других людей не попали. Нет, Вань, они по какой-то другой причине исчезли.

— А ты слова правильные знаешь? Для стрелки?

— Знаю, но толку-то.

— Скажи, пожалуйста.

— 'Через поля через леса, по морю или по степи, сквозь дол, минуя небеса, меня к Алёнке отведи. И вместо Алёнки говоришь имя того, к кому хочешь попасть.

Я повертел коробку в руках, попытался открыть крышку, но ничего не вышло. Поэтому вздохнул и произнёс.

— Через поля, через леса, по морю или по степи, сквозь дол, минуя небеса меня к Лесовику веди.

Внезапно, в коробочке что-то заскрипело, крышка резко откинулась, и мы увидели, что находилось под ней. Под крышкой, за стеклянной преградой, посередине коробки была закреплена стрелка, похожая на компас. Она быстро-быстро завертелась, повращалась какое-то время, а затем резко остановилась, направившись в нужное место. Я попробовал повертеть коробочку, но стрелка неизменно глядела в одну сторону.

— Кажется, работает.

Василиса изумлённо глядела то на стрелку, то на меня.

— Вот это да. Настоящая. Вань. Этот артефакт стоит огромных денег. С ума сойти. Их всего три на свете, представь сколько может стоить один такой.

— Даже не знаю. Тысячу золотых?

— Намного, намного больше. Говорят, что одну стрелку приобрёл у купца какой-то царь одного из государств на юге. Отдал за неё треть своего флота. Очень хотел жену свою найти умершую.

— Она и такое умеет?

— Не знаю. Говорят, что может тебя к царству мёртвых привести. Вот только обратно уже не выведет.

— Опять враньё?

— Почему же. Артефакт древний. Всякое может быть. Царь только пропал потом, и никто его больше никогда не видел. Да и стрелка его считается утерянной. Так что у тебя одна из двух. Что делает её ещё ценнее.

Я присвистнул, закрыл крышку и убрал подальше, с глаз долой. А потом потянулся к следующему артефакту.

— Раз ты у нас такая умница по артефактам. Скажи, ты знаешь, что это такое?

Я достал из сумки дудку. Простую деревянную дудку. Приложил пальцы к отверстиям и попробовал поиграть на ней. Получилось так себе, но какую-то знакомую мелодию, я наиграть всё же смог.

Василиса рассмеялась.

— Это дудка.

— Просто дудка?

— А ты чего ждал?

— Не знаю. Я её у того же торговца взял, как и эту палку. Он сказал мне, что всё пригодиться может. Отдал задаром почти.

— Не вижу в ней ничего необычного. А инструкций он никаких не давал?

— Сказал только, что она разговорить может кого угодно.

Василиса нахмурилась, словно вспоминая что-то.

— Ну нет, не может быть. Тебе не могла удача настолько улыбнуться, чтобы торговец тебе стрелку дал, а потом ещё и дудку правды тебе в дополнение дал.

— Что за дудка правды?

— Ох, недотёпа. Проходили у Ярополка Владимировича. Артефакт, который устами мёртвых правду о живых рассказывает. Его зачаровал в древние времена один волшебник, который был убит горем от того, что его родная дочь трагически погибла. Очень хотел поговорить с ней, облазил весь свет в поисках правды. И нашёл, в конце концов древнее болото, на котором магия буйствовала так, что даже сам волшебник успокоить её не смог. Выяснил он, что там кикимора обитает, да не простая, а разумная. Сразились они тогда, не на жизнь, а на смерть и волшебник победил. Но кикимора попросила его в живых оставить, пообещав тому, что даст нечто, что позволит ему с дочкой общаться. И сделала ему дудку из тростника, что на болоте рос. Обрадованный, волшебник пошёл домой, рассказал всё жене своей, которая была не родной матерью дочери.

Василиса рассказывала так хорошо, что мне показалось, будто я всю историю эту воочию видел. Перед глазами мелькала дорога, путь волшебника, битва с кикиморой, его дом.

— Собрал волшебник полный дом гостей и начал на дудке играть, а та взяла и запела голосом его дочери, рассказав всем, что её мачеха в болоте утопила. Все гости и волшебник услышали тот голос, а мачехи уже и след простыл. Волшебник же от горя зачах и умер в печали, не выдержав горькой правды. Дудку свою он спрятал глубоко в лесах, чтобы другие не пытались с мёртвыми общаться.

Василиса неожиданно замолчала, а я задумчиво смотрел на дудку. Наконец, тишину прервала сама Василиса.

— Это ведь не может быть дудкой правды?

— Не может быть.

— Давай проверим?

— И как мы это сделаем?

— Ну не знаю, попробуй подудеть просто.

Я попробовал, кроме нестройных звуков из дудки ничего не вылетело.

— Может, условия неподходящие?

— Может быть. А может, это и не дудка правды вовсе. Может дудка, которая всех танцевать заставляет, может дудка, которая ягоды и грибы заставляет из-под травы выглядывать. Этих дудок в сказаниях тьма тьмущая. А может, это просто дудка. Иногда вещи — это просто вещи. Что у тебя ещё припасено?

На её вопрос, я достал из дорожной сумки огниво. Точнее, только одно кресало, которое ничем особенным не выделялось. Кроме нацарапанных на нём рун. Я повертел его в руках, взял за один конец, потом за другой — ничего не произошло, взял, как положено, просунув пальцы в отверстия по бокам. Пожав плечами, я передал её Василисе.

— Понятия не имею что это, торгаш сказал, что согреться поможет.

Василиса взяла кресало в руку, поводила им, достала откуда-то из своей сумки камень, чиркнула по нему кресалом, вызвав сноп искр.

— Сдаётся мне, торговец продал тебе самый ценный артефакт на свете.

— Какой?

— Волшебное огниво.

Я задумался, не поняв сразу, что Василиса просто дурит меня. А та уже заливалась от смеха.

— Ну и дурёха ты, Василиса. Какое ещё огниво волшебное?

— А вот такое. Как чиркнешь, так сразу рядом три пса появляются.

— Иногда ты становишься просто невыносимой.

— Ванька, ей богу, я не могу. Это просто кресало. И очень логично, что оно согреться поможет. Ты ж им огонь разводишь.

Я пожал плечами, сделав вид, что расстроился своим приобретением. Но я был абсолютно уверен, что Лесовик не мог просто так дать мне эти предметы. Со стрелкой мы определились, а вот, что делал прутик с дудкой было не совсем понятно. Вещи казались бессмысленными, но я решил подождать встречи с Лесовиком из моего времени. Возможно, он прояснит ситуацию.

— Ладно, нам пора выдвигаться. Ярополк уже, наверное, ждёт нас на площади.

— Пойдём. Я уже давно собралась.

Боря с Алёнкой дожидались нас на подходе к главной площади школы храмовников, чтобы попрощаться и пожелать удачной дороги. За полгода учёбы, мы с Алёнкой уже привыкли быть по-отдельности, поэтому особого трепета я не чувствовал. Тем не менее, мне было немного беспокойно, поэтому я сказал Борьке, чтобы тот холил и лелеял мою сестру. Но без фанатизма. На что Алёнка тут же влепила мне затрещину. Я сделал вид, что мне больно, потерев затылок.

— Да ладно тебе, Ярополк же сказал, управимся за две недели. Мы идём в компании лучших преподавателей, которые знают своё дело и посвятили свою жизнь его изучению. Я просто уверена, что с нами ничего не может случиться страшного.

— Не знаю, просто как-то тревожно. Вы там это… Не злите Горыныча, я слышал, он живьём съедает тех, кто к нему без уважения относится.

— Не бойся, не пропадём.

Мы обнялись на прощание и отправились в свои группы. Алёнка с Борей двинулись к Петру Львовичу, а я с Василисой — к Ярополку Владимировичу.

Подойдя к группе, мы обнаружили, что все уже собрались и ждали только нас. Ярополк раздавал команды ученикам, проверить то или иное снаряжение, и, завидев нас, сразу же призывно замахал руками.

— Давайте скорей. Всё проверили? Котелки, чашки, ложки, провиант, вещи первой необходимости? Бинты, жгуты, антисептики?

— Ярополк Владимирович, всё в порядке. Всё на месте мы готовы.

— Проверьте ещё раз!

Мы не стали спорить с преподавателем, поэтому ещё раз оглядели содержимое своих походных сумок. Как мы и ожидали, всё было на месте. Пётр Львович ещё раз переспросил каждого, не забыл ли кто чего, и, наконец-то, мы выдвинулись в путь.

Территория школы храмовников начиналась прямо в городе, её окружала большая отвесная стена, уходящая далеко в обе стороны от здания приёмной комиссии. Как-то раз, на занятии по изучению окружающего мира и тварей, которые в нём обитают, мы спросили преподавателя, зачем школа обнесена такими высокими стенами. Ответ оказался настолько удивительным, что мы отказались поначалу в это верить.

Оказывается, школа храмовника извне была гораздо меньше, чем внутри. Если пройти весь периметр, обнесённый забором со стороны города и поля, то на это уйдёт всего сорок минут — суммарно, протяжённость каменной стены снаружи около трёх километров. Но совсем другое дело, если кто-то решит пройти вдоль ограды изнутри школы храмовников. В лучшем случае, у исследователя может уйти несколько дней. Но иногда, некоторые ученики пропадали на целые месяцы, в попытках замерить реальные размеры академии. Естественно, первокурсникам запрещалось уходить слишком далеко вглубь академии.

Мы же посчитали это личным вызовом и решили сами на своём опыте проверить рассказы учителя. Нас ждало ещё большее удивление после того, как эти, как мы думали, байки оказались правдой. Мы на протяжении почти шести часов выходного дня шли вдоль стены на запад, но так и не смогли обойти академию вокруг. Пришлось возвращаться обратно. Вернулись мы только к самой ночи, изрядно вымотавшиеся и удручённые. В голове никак не укладывался тот факт, что снаружи академия занимает площадь небольшой фабрики. А внутри оказался целый неизведанный мир.

Группа тем временем собралась выступать. Ярополк завершил финальные приготовления. Ученикам уже не терпелось действовать. В группе с нами, помимо Василисы и меня также были Марина Романова, Серёжка Щуплый и ещё пару учеников старших курсов. За Серёгой закрепилась эта кличка с самого начала занятий, поэтому его фамилию уже давно никто не помнил. Он был маленького роста, худенький, с огромными очками на носу. Любимым занятием у него было инженерное дело, поэтому неудивительно, что он напросился к Ярополку в поход.

— Куда мы направляемся, Ярополк Владимирович?

— Наша цель — добраться до Лесовика. Он довольно редко показывается людям, а заговаривает с ними ещё реже. Найти его можно далеко на юго-востоке, идти придётся долго. Там, куда мы направимся есть огромный дубовый лес. Издревле, дубы считались любимыми деревьями леших, а тот лес, помимо всего прочего, ещё и волшебный. В нём нельзя оставаться одним, иначе Лесовик может завести нерадивого путника далеко в чащу леса.

— А зачем он это делает?

— Никто не знает мотивов Древних существ. У них своя собственная мораль, основанная на каких-то исторических событиях. В одном из научных трактатов по лешим говорится, что таким образом они проверяют человека на выдержку и стойкость. Если заблудшая душа не сможет справиться с тем, чтобы выйти из его лесного лабиринта, значит она не достойна ходить по его территории. Ужасно? Да. Бессмысленно? Наверное, нет. Древние веками живут на нашей земле, какой-то смысл в их действиях всегда есть. Просто нам он не всегда может быть понятен.

Что правда, то правда. Лесовик со своим пристрастием к полнейшей честности тоже руководствовался какими-то своими мотивами. Но тем не менее, мне он показался скорее мудрым и доброжелательным существом, нежели злобным экспериментатором, каковым его описывает Ярополк. Я не удержался от вопроса.

— А вы знаете, почему Лесовик требует говорить только правду? И зачем изъясняется в стихотворной форме?

Ярополк нахмурился, высматривая меня в группе учеников.

— Интересные знания. Да, с нашим Лесовиком разговор нужно вести особо, как, впрочем, и с другими существами. Только вот, откуда у тебя такие знания? Древние всегда обрастают огромным количеством легенд, возможно ты просто наткнулся на одну из них? Лешие редко заговаривают с людьми. Чаще всего, они изъясняются при помощи самого леса. То пенёк направят в нужную сторону, то дерево хитро наклонят, то ягод целую дорожку создадут. Вживую, в полный рост, Лесовика видели всего несколько раз. А говорили с ним и того реже.

— А как же мы планируем спросить его о предстоящих событиях?

— Будем надеяться на его благосклонность. Возможно, он даст нам хотя бы какие-то намёки. Постараемся задобрить Лесовика, насколько сможем, поднесём дары, в общем, надеюсь, что он хотя бы как-то нам поможет.

Я спонтанно протянул руки к сумке и убедился, что подарки лешего были на месте. Видимо, всё же, мне придётся каким-то образом разговорить это существо. Он даже не знает обо мне и не может знать. Ведь в этом времени мы ещё никогда с ним не встречались. Василиса задумчиво посмотрела на меня и, наклонившись близко, тихонько спросила.

— Откуда ты знаешь, что Лесовик говорит стихами? Я прочитала кучу книжек по Древним, и ни в одной нет такой информации. Да и в сказках я такого не встречала. Как и про требование говорить только правду.

Я не нашёлся, что сказать, поэтому просто пожал плечами.

— Не знаю, Вася. Может быть, приснилось просто давным-давно, я и запомнил.

— Странные у тебя сны.

Мне никак не давала покоя ссора с Лилией, что-то было не так. А потом я понял, что именно. Лилии не должно было здесь быть. Во-первых, родителям не положено знать о том, что происходит в стенах школы, пока преподаватели сами не сообщат об этом. А во-вторых, Лилия никак не могла попасть в школу. Есть специальные дни, когда можно посещать своих детей, а также можно добиться аудиенции, если ученик сам попросит маму или папу о посещении, в письменном виде. Василиса была явно удивлена Лилии. Потому, перед уходом, я решил уточнить у Настасьи, как так вышло, что Лилия оказалась за стенами школы.

Настасью я нашёл у себя в кабинете, в главном здании школы. Она что-то яростно чертила на столе, явно сильно увлёкшись. Поняв, что поступил неправильно, ворвавшись к ней в кабинет, не постучавшись, я решил покашлять. Настасья вздрогнула, положив руки на стол, но, увидев меня, сразу успокоилась.

— Я не заметила, как ты вошёл.

— Простите, Настасья Микулишна, торопился очень.

— Не важно, ты что-то хотел?

— Да, я хотел узнать у вас. Сегодня я встретил за стенами школы Лилию Панфиловну. Маму Василисы, скажите, как она прошла внутрь?

Настасья нахмурилась, явно не понимая к чему я клоню. А потом задумчиво пробормотала.

— Странное дело. Заявления от Василисы я не встречала. А ты точно её за стенами видел?

— Извините, возможно, просто обознался.

Я решил, что не стоит обострять и быстро слинял из кабинета. Но ситуация с Лилией мне однозначно не понравилась.