Второе начало волшебства

Глава восемнадцатая Немного историй

Ярополк Владимирович был явно неготов к такому откровению. Он ещё трижды переспросил меня, не перепутал ли я чего, прежде чем окончательно уверился в том, что наш отец, пять лет назад восстал из мёртвых, помог нам прикончить некроманта и погиб второй раз, защищая нас от него. События те до сих пор были в моей памяти такими яркими, будто произошли только вчера. Такое забыть было сложно.

— Очень интересно. Возможно, мы ошиблись, и Митрофан взял Гордея в подопечные не только из-за того, что он был одним из потомков первых храмовников. А может быть и из-за этого тоже. Нужно будет поговорить с ним, когда вернёмся в школу. Удивил ты меня, Ванька, тут уж не совру. Вернуться из мёртвых, надо же!

Меня глодали сомнения. Рассказать ли ему о том, что случилось со мной во время посвящения учеников. Ведь, по сути, меня также что-то воскресило. Но я так и не разобрался что именно. Когда я осмелился всё же рассказать Ярополку свою историю воскрешения, тот начал свой рассказ.

— Пожалуй, мне стоит рассказать тебе, Иван о том, чем занимался Гордей на моих занятиях. Учеником он был очень ветренным. Постоянно пропускал уроки, куда-то всё время исчезал. Бывало, преподаватели теряли его на целую неделю, а потом он возвращался и, как ни в чём не бывало, ходил на занятия. На наши расспросы о том, где он пропадает отвечал просто, что проводит исследования, либо зарабатывает на жизнь, ссылаясь на то, что бедному студенту кушать не на что. Тем более, что всю стипендию он отправлял домой, в семью.

Ярополк рассказывал о том, как мой отец зачастую приходил только на контрольные срезы знаний, сдавая их все на отлично. Потому-то ему и прощались все прогулы. Будучи студентом академии всего год, он успел найти подход к каждому из преподавателей. И почти на каждом занятие, которые он с горем пополам посещал, успевал чем-нибудь удивить.

— То вопрос какой-нибудь заковыристый задаст, от которого хоть стой хоть падай. То какую-нибудь очередную безделушку магическую принесёт. У него был талант вляпываться в переделки, просто какое-то сказочное везение. Ты знаешь, что Гордей уже через полгода учёбы собрал устройство, которое позволяло некоторое время держать связь на расстоянии? Нет, конечно, мы такие и сами умеем собирать, но Гордей это сделал самостоятельно, мы такую тему даже не затрагивали. Талантливый был молодой человек.

И вот однажды, Гордей пришёл на занятие к Ярополку крайне потерянным. Почти всё занятие он провёл молча, хотя до этого, каждое появление отца на уроках сулило очередную порцию вопросов.

— А в тот раз он пришёл и просто сел в дальнем углу аудитории. Я вёл лекцию о механизмах древности, а Гордей, который очень увлекался этой темой, не задал ни одного вопроса. А просто смотрел в окно.

Ярополк посмотрел на меня.

— Я бы и не запомнил того появления, если бы не сам Гордей. В конце занятия, когда все уже начали собираться, он, не отворачиваясь от окна, словно спрашивал не у меня вовсе, произнёс странный вопрос. Тогда его голос показался мне очень печальным.

— И что он спросил.

— Он спросил, можно ли каким-то образом остановить антикитерский механизм.

На несколько секунд воцарилось молчание.

— А причём тут это?

— Да вот и я тогда не понял. А сейчас, когда вокруг нас завертелись эти события, до меня начало доходить. Гордей что-то выяснил ещё тогда. Больше десяти лет назад, он узнал, что скоро должно что-то произойти. Но что именно, он не успел никому сказать. Был самый конец учебного года, все отправились по домам, а Гордей так и не смог вернуться обратно на учёбу. И унёс свой секрет в могилу.

— Поверить не могу, что вы говорите об этом только сейчас!

Я был немного обижен на Ярополка. Естественно, я понимаю, что у преподавателей должны были быть на это причины. Но всё равно, отделаться от чувства обиды и досады я никак не мог.

— Иван, ты должен нас понять. Мы могли сразу же посеять панику, рассказать обо всём вам, вы бы рассказали своим друзьям, те бы рассказали своим. И так, через пару дней у нас вместо школы оказался бы балаган, состоящий из паникующих учеников и спрашивающих, что делать, когда придёт конец света. Уже проходили и не раз.

— И ничего бы я никому не рассказал.

— Ты сам-то в это веришь?

Пришлось признать, что Ярополк был прав.

— Но почему вы рассказываете об этом только сейчас?

— Потому что подстраиваюсь под новые обстоятельства. Сейчас мы в такой ситуации, что любая информация может помочь. Возможно, ты вспомнишь что-то важное, может быть я, а может быть и Алёнка. Кто знает, что важно именно сейчас?

Леший вдруг резко поднялся и начал водить головой из стороны в сторону. А потом шумно втягивать воздух.

— Лесовик, что-то случилось?

— Пора отправиться нам в путь. Боюсь, не сможем отдохнуть. Грядёт какая-то беда, но не пойму пока, куда.

Леший ещё покрутил головой, затем двинулся в сторону, откуда мы пришли ранее.

— Постой, ты куда?

— В лесу друзья, они кричат, я слышу белок и зайчат. Пакуйте вещи и вперёд, я догоню, как сон придёт.

— Лесовик, стой…

Но леший не стал нас слушать и двинулся навстречу непонятной беде. Что случилось в лесу мы выяснять не хотели и срочно начали собирать пожитки. После всех сборов, Ярополк приказал избушке отвернуться, что она и сделала, оставшись совсем без окон и дверей, а мы, оглядевшись напоследок на наш надёжный ночлег, отправились в дорогу.

Наш путь лежал на север. Стрела отчётливо была видна над лесом, но идти к ней нужно было через весь лес. Серёга, шедший позади Ярополка, вначале, долго смотрел на гору, а потом решился спросить.

— И сколько нам до неё добираться?

Ярополк задумался.

— До подножия около трёх дней пути отсюда, плюс, стрела лишь направит нас в нужном направлении. Сколько идти ещё оттуда я ответить затрудняюсь. Может быть, наш новый соратник подскажет, но он сейчас занят собственными проблемами. Надеюсь, управимся за неделю.

Серёга присвистнул.

— А припасов хватит?

— Я захватил с собой скатерть из избушки. Должно хватить.

Василиса, которая до этого думала о чём-то своём, повернулась к преподавателю.

— Что значит должно? Она же магическая…

Ярополк рассмеялся.

— Ну магическая, а откуда, по-твоему в ней кушанья берутся?

— Ну не знаю, из магии делаются?

— Ты забыла о втором начале магии? Ничто ниоткуда не может взяться просто так. Создание еды — дело магически очень сложное. Это ж не природную стихию будить и не человеческий разум охмурять. Чтобы магически испечь простую булку хлеба тебе что нужно сделать? Магически вырастить пшеницу, магически её перемолоть, обработать, из муки создать тесто, довести его до нужной консистенции, а потом ещё и нагреть до нужной температуры. При стандартном коэффициенте потерь, в восемьдесят процентов, ты, в лучшем случае, все свои внутренние запасы и частички магии в радиусе на пятьдесят метров затратишь. Потом неделю восстанавливаться будешь.

— А что она тогда делает?

— Скатерть самобранка — всего лишь способ перемещения предметов из одного места в другое. Способ быстрый, но гораздо менее затратный. Мы сейчас уже не знаем секрет их изготовления, потому скатерти днём с огнём не сыщешь. Но в древности, учёные и маги придумали, как связать разные точки пространства с предметами. И заложили в некоторые такие способности. Отсюда и шляпы, из которых кроликов вытаскивают, и скатерти-самобранки, и ларцы волшебные. Но они всего лишь являются туннелем, связанным с каким-либо складом. Наша скатерть привязана к кладовке избушки. Там, конечно, еды достаточно, но нужно постараться и следующим экспедициям оставить, мы пополнить её не успели, после того, как сами перекусили. Да и вытягивать еду оттуда ещё неделю придётся. Доберёмся до дома, снарядим поход с припасами. Но сильно на скатерть лучше не надеяться, будем добывать еду отовсюду, откуда сможем, по мере наших сил и возможностей.

Все задумались. Забавно было узнать о деталях некоторых достаточно привычных вещей. Меня же не отпускал вопрос о втором начале.

— Ярополк Владимирович. Вы упомянули о втором начале магии. А что это такое? Как его понять можно, только можно попроще?

— Первое начало знаешь?

— Первое начало говорит о том, что любое заклятие можно создать только двумя путями — путём передачи в него частички магии извне или путём передачи в него частички магии из своих внутренних запасов.

— Всё верно, что такое магия, частички магической силы? Это всё, что окружает нас. Она течёт через нас, проходит сквозь наши тела, деревья, траву, землю. У неё есть определённое направление движения, ведомое только тем, кто её создал. И эта магия концентрируется вокруг особых магнитов. В частности, такими магнитами являются люди. Человеческий мозг способен вбирать в себя огромное количество магии, именно поэтому мы можем творить заговоры и заклятия — запускать молнии, нагревать предметы, двигать их, отводить глаза, создавать оптические иллюзии и тому подобные действия. Для простых заклятий достаточно почерпнуть частичку извне, например, из дерева или из травинки. Для них ничего не произойдёт, мы лишь заберём немного магии и, к примеру, создадим просто ветерок.

С этими словами Ярополк что-то шепнул и вокруг нас завертелся вихрь. Честно говоря, я никогда не видел, чтобы Ярополк использовал магию в чистом виде, без своих механизмов и меня очень это удивило. Впрочем, как я понял, остальных тоже.

— Вот такой ветерок, можно создать просто вытянув магию извне. Сейчас здесь уже ничего не создать какое-то время, потому что теперь в этом месте, если можно так выразиться пустое пространство, безмагическое. Но со временем, оно заполниться, магические частички, потоки уже хлынули в образовавшуюся брешь. И мы снова сможем черпать её отсюда. Совсем другое дело — человек. Мы можем концентрировать гораздо больше магии, чем кто бы то ни было. У каждого свой объём, какой именно мы выяснить пока достоверно не можем, но есть способы, позволяющие примерно оценить наши возможности. Так вот. Когда мы используем наши накопленные запасы магической энергии…

Ярополк продемонстрировал, создав на своих ладонях огненный шарик и покатав его по рукам. После чего, щёлкнув пальцами, потушил его и продолжил.

— Мы черпаем магию из своей души, и лишь малая часть такой магии попадает в заклятие. Процентов десять-двадцать уходит на его создание, ещё немного на поддержание, а остальное рассеивается в окружающем пространстве. И вот тут мы как раз приходим ко второму началу волшебства. И гласит оно следующее — невозможно создать заклятие, действующее неограниченно долго. Или являющееся вечным. Или самоподдерживающимся, другими словами. Любое заклятие рано или поздно рассеивается, потому что затраты на его поддержание слишком велики по сравнению с потерями. Кроме того, само заклятие не может само создавать магический поток, это просто невозможно.

Я задумался, в целом было всё понятно, но что-то не давало покоя. Мои раздумья прервала Василиса.

— А как же магические предметы, особенно древние?

Ярополк улыбнулся.

— А это очень хороший вопрос. Тут мы приходим к третьему началу или третьему закону волшебства. Для того, чтобы субъект вбирал в себя окружающую энергию, необходимо создать зацикленный контур, способный некоторое время удерживать магию. Создавая магические предметы, мы также создаём вокруг них некоторое поле, которое способно накапливать окружающую магию. Это позволяет предметам использовать наши запасы, а также черпать магию извне. Самые мощные предметы, артефакты древности, необходимо заряжать годами. Но есть особые места, в которых всё вокруг просто трещит от магии. Таковым является, например, наша школа. Здание приёмной комиссии построено в особом месте. Именно поэтому, все заклятия там получаются так легко, а предметам не требуется магическая подзарядка.

Серёга присвистнул.

— Век живи, век учись. Но почему нам об этом не рассказывают на занятиях?

— Как это не рассказывают⁈ Просто вы на них спите или заняты своими делами. Но, на самом деле, есть и наша вина. Мы стараемся впихнуть в учеников как можно быстрее практических знаний, чтобы они быстрее освоились с практикой. Теорию же затрагиваем только совсем чуть-чуть, вскользь. Поэтому она и пролетает мимо ваших ушей. Отрадно, что вы интересуетесь основами.

Какое-то время мы шли молча, переваривая то, что рассказал нам Ярополк. Всё было складно, верно и понятно. Но меня терзал невысказанный вопрос.

— Ярополк Владимирович. А почему тёмные маги настолько сильны? Почему их заклятия способны подъять десятки мёртвых, а мы с трудом можем упокоить одного-двух за раз. Почему они могут создать проклятие, которое обрушится на толпу людей, а мы, в лучшем случае, двум-трём людям глаза отведём? А проклятые предметы столетиями остаются проклятыми, даже если их не заряжать. Говорят, достаточно к таким просто прикоснуться, чтобы силу проклятия на себе ощутить.

Ярополк помрачнел. Долго формулировал ответ.

— И это очень хороший вопрос. На тёмных законы волшебства действуют по-другому. Создавая предмет, заклятие или заговор, тёмный вкладывает в них не только свою магию, но и магию других, высасывая её из только что убитой жизни, например. Такие заклятия, получаются очень и очень мощными. Но их не создать просто так. Самое главное, что делает тёмный — вкладывает в них не только магию, но и частичку своей души. И вернуть частичку обратно уже невозможно. Со временем, душа тёмного становится всё более раздробленной. И поэтому, с годами, тёмные становятся такими жестокими. Душа нам дана не просто так. А бездумные траты её на заклятия, будят голод, который ничем нельзя утолить. Разум пытается восполнить недостачу, заставляя тёмного создавать заклятия всё мощнее. Но это приводит только к тому, что дыра в душе становится всё больше. И человек становится всё меньше походить на человека. Он становится жестоким, злым, бездушным. В прямом смысле.

После этого рассказа всем стало не по себе. Но Василиса всё равно не удержалась от вопроса.

— Неужели с такими людьми уже ничего нельзя сделать? А если он случайно почерпнул не оттуда? Если использовал какое-то заклятие и вложил частичку души?

Ярополк грустно улыбнулся.

— Для того, чтобы вложить частичку своей души хотя бы в первый раз, нужно отобрать душу у другого. Или, другими словами, убить. Неважно, чья это будет душа — человека или животного. Но главное, что пойдя по этому пути, ступив на эту дорогу, обратный путь почти всегда заказан. За века есть лишь единичные случаи, когда тёмный вставал на другую сторону. Если после первого заклятия ещё можно как-то купировать последствия — отправить начинающего тёмного в темницу, отрезать от магии. То, после второго, а тем более третьего, последствия необратимы.

— Но такие случаи были?

— Таких упоминаний в книгах крайне мало. Честно говоря, на моей памяти, вообще не было ни одного такого случая. Единственный, кто был свидетелем того, как тёмный перешёл на сторону добра — Баюн Васильевич. Но и он не очень любит об этом рассказывать. Я слышал, что последствия для возвращённого к светлой стороне были очень негативными. Но лучше вам спросить у самого Баюна. Может быть, расскажет что-нибудь.

Ярополк надолго замолчал, а потом, словно, что-то вспомнил.

— Знаете, каждый из храмовников, тем или иным способом получил травму от тёмного. Я говорю не понаслышке, поскольку сам когда-то подвергся нападению на мой отряд. Мы пошли небольшой группой, в простой, как нам казалось, поход. Учеников развеять, тёмный лес показать, на существ поглядеть. Но попали в засаду. С трудом, но мы отбились от нескольких бандитов, во главе которых был тёмный. Мы тогда ещё были наивными и тоже пытались найти способ, как путь тёмного вспять обратить. В общем, мы с Настасьей его крепко повязали, решив, что разберёмся с ним в академии. Часть бандюков сбежала, а другую часть мы в братской могиле похоронили.

Ярополк снова замолчал, было видно, как рассказ ему даётся с трудом.

— Ночью, тёмный, непонятно как, провёл ритуал, оживил своих соратников и те напали на нас. И вместо целого отряда, домой мы вернулись всего впятером. Четверо из нас погибли, среди них была дочь Настасьи Микулишны и её супруг. Тёмного пришлось убить. С тех пор, Настасья сказала, что никакой пощады колдунам не будет. Да и я, в общем-то понимаю её полностью. Да и Ванька, наверное, тоже.

Я пожал плечами, а Василиса погрустнела.

— То есть, выход у нас только один при встрече с тёмным? Либо мы его убьём, либо он нас?

— Очень надеюсь, что таких встреч в ближайшие пару лет обучения у вас не будет. Вот отучитесь, узнаете значительную часть наших приёмов, тогда уже и встречайтесь. А пока, извольте доучиться, сударыня. Хотя бы три года.