Второе начало волшебства

Глава двадцать вторая Обратный путь

Как оказалось, я проспал всё утро и половину дня. Пришлось пересказать друзьям о своём разговоре с Вещим. Казалось, что всем стало немного легче от того, что тот, кто заварил всю эту кашу всё же не из академии. Ярополк так и вовсе заулыбался. Одна лишь Василиса, казалось, была как будто бы не в себе. Она сидела, опустив голову и думая о чём-то своём. Я хотел было подойти к ней и узнать, в чём дело, но тут Ярополк взял речь.

— Ну, что ж. Кажется, мы сделали всё, что в наших силах, чтобы выяснить хоть какие-то подробности. Откровенно говоря, их немного. Но мы уже знаем куда копать. По прибытии в школу, мы сможем, как минимум, собрать устройство для определения магических возмущений. А учитывая близость тёмного, практически, наверняка получится локализовать его местоположение. Хотя бы в пределах пары-тройки кварталов. Но сейчас, нам пора выдвигаться. Собираем вещи, отправляемся домой.

Сборы прошли быстро. Никого не нужно было уговаривать — после всех наших передряг, очень хотелось побыстрее попасть домой. Мы свернули палатки, уложили рюкзаки, Ярополк послал журавлика домой с сообщением о том, что мы возвращаемся. Леший всё это время ходил где-то в округе, то и дело возвращаясь к нам и выдавая очередную фразу о непонимании людей.

Наконец, мы все собрались. Ярополк оглядел всех внимательно, заставил ещё раз проверить, что мы ничего не забыли, после чего, мы отправились домой. На удивление, два дня прошли почти без происшествий. Пару раз отработали ловушки Ярополка, которые он выставлял каждую ночь. Один раз куда-то запропастился Лесовик на полдня, но вернулся, ничего толком не объяснив. Так мы и дошли до небольшого моста, ведущего через речку. А за мостом, над лесом, уже виднелись башни главного здания школы. Все заметно повеселели, а Ярополк засвистел какую-то песенку. Даже я не выдержал, достал флейту и начал наигрывать какую-то незатейливую мелодию. Мне она была незнакома, но, бывало так, что флейта сама выбирала, что играть. Внезапно, Леший подошёл ко мне и запел своим раскатистым голосом.

— Пути, дороги, тракты, тропы. Пройдём по ним, смозолив стопы. Леса, поля, долины, степи. Преодолеем, сбросив цепи. Придём на зов проклятой песни, придём задаром, безвозмездно. Свой долг исполним и, как встарь, нас остановит лишь алтарь.

По коже побежали мурашки, я прекратил играть и посмотрел на Лешего.

— Немного жутковато, в связи с творящимися вокруг событиями, не находишь?

— Ты сам ту песню заиграл. С меня всего лишь был вокал. Дуда волшебно так звучит, даже мертвец не устоит.

Я пожал плечами.

— Не пробовал. А что это за песня, Лесовик? Я никогда её не слышал раньше.

— Ушла в века давным-давно, я не припомню всё равно. Слова в уста проникли сами, они навеяны слезами.

Леший нахмурился. А потом поднял брови, глянул на меня внимательно, развернулся и ушёл в чащу леса.

— Что это с ним?

Я вздрогнул. Рядом оказался Серёга.

— Не знаю. Песню какую-то вспомнил, расстроился и убежал.

— Ты поаккуратнее с этой дудкой. Сдаётся мне, она всё же непростая.

— Да понимаю я, что простую дудку мне Леший бы не отдал. Вот только не пойму, что она делает. То, что песни помогает играть, это точно. Но иногда она поёт вовсе не то, что я задумывал. Как будто, у дудки душа своя есть, и она песни петь сама начинает.

Серёга пожал плечами.

— Никогда раньше не слышал о таком. Думаю, не лишним будет спросить у преподавателей, что это за дудка. Небось, найдут хоть какую-то информацию о ней.

— Наверное, да, стоит. Пойду у Ярополка спрошу.

Я поравнялся с Ярополком, который что-то рассказывал Василисе. Василиса же шагала рядом, будто бы и не слушая преподавателя. Увидев меня, она отвела взгляд, будто бы избегая нашей привычной повседневной болтовни.

— Ярополк Владимирович, а в книгах, случайно, не упоминается никакой волшебной дудки? Порой, мне кажется, что она своей жизнью живёт. Вроде бы, и я играю, и как будто бы нет.

— Дай-ка, минуту подумать.

Ярополк задумался.

— Ну тут можно многое приплести. Дудок и флейт в мире, по преданиям куча разных бывало. Я припоминаю, как минимум, три. Одна дудка лес себе подчиняла — ягоды и грибы появлялись на глазах, когда владелец играть начинал. Вторая, которая в голову приходит — заставляла плясать под неё, не переставая, пока играет. Третья, как играть начинала, правду сама выговаривала о том, кто в эту дудку поиграет. Вот только ни одна из них на твою не походит. Думаю, дудок в мире полно всяких волшебных гуляло в старые времена. Так что, пожалуй, стоит твою внимательно рассмотреть по приходу в школу и тогда, может быть, поймём, с чем имеем дело.

— Спасибо. Понятно, что ничего не понятно.

Ярополк улыбнулся.

— Не переживай, Ванёк. Мы теперь гораздо большей информацией владеем, к чему-нибудь вместе всей школой придём. Тёмного чародея, кем бы он ни был, найдём и одолеем. И не с такими справлялись, поверь мне.

— Верю.

На языке вертелся вопрос «А бывало так, что не справлялись?», но задавать я его не стал. Друзья были в приподнятом настроении, не хотелось делиться с ними своими тревогами. В этом настроении, мы дошагали практически, до самой академии, дорога была хоженой, потому препятствий на пути особо не было. Леший нас нагнал как раз к тому моменту, когда мы собирались шагнуть за ворота, которые отсекали основную территорию школы от диких мест.

— Друзья постойте, есть беседа. Я вспомнил тест своего бреда. Ивана дудка непроста, раз из грядущего взята. Она пытается помочь, но говорить она невмочь.

— Дудка, помочь? Откуда ты знаешь?

— Лесовик, если тебе что-то известно об этой дудке, может расскажешь?

Мы посмотрели на него, а тот лишь пожал плечами.

— Меня не нужно вопрошать. Что будет не могу я знать. Но знаю точно, что она Ивану позарез нужна.

— Это мы и так поняли. Что за песню ты спел?

— То песня воинов сатаны, что сотканы руками тьмы. И дудка извещает нас, что близится наш смертный час.

После слов Лесовика, на душе стало тревожно. Бывалый оптимизм рассеялся, словно мы и не домой вовсе возвращались. А Василиса помрачнела ещё больше. Мне стало тоже не по себе, потому я решил, что обязательно с ней поговорю, когда мы доберёмся до академии. Тем более, идти оставалось недолго.

Какое-то время мы шли в полном молчании. Вокруг были слышны лишь наши шаги, шелест травы и опавших листьев, под ногами. Мы уже давно прошли Серверные Ворота и двигались по хорошей, утоптанной, явно часто используемой дороге. Постепенно, на нашем пути нам начали встречаться ученики и преподаватели, занимающиеся своими делами. Кто-то собирал травы, кто-то шёл с охоты, а кто-то просто прогуливался. Реакция у встречных на Лесовика была примерно одинаковой — вначале страх, потом люди с удивлением обращали внимание на нашу группу, и уже после этого улыбки и взаимное приветствие. Встретив знакомые лица, улыбающиеся, задумчивые, удивлённые, но все, как один, добродушные, на душе снова немного полегчало, несмотря на пророческие слова Лешего. Тут ко мне, наконец, подошла Василиса и заговорила шёпотом.

— Вань, нам нужно поговорить. Кажется, я знаю, кто этот тёмный. Но мы должны как-то убедиться наверняка.

Я удивился, глядя на неё, а Василиса продолжила.

— В общем, я много думала. Про то, что тёмные сами не замечают, как становятся тёмными, про то, как их всё больше поглощает тьма. И пришла к выводу, что это моя мама.

Тут я удивился ещё больше. Нет, конечно, поведение мачехи Василисы было в последнее время ужасным, но не до такой степени, чтобы становиться тёмной.

— Вася, я думаю, ты перенервничала в дороге. Давай вместе соберёмся и поговорим с твоей мамой. Я более чем уверен, что она просто беспокоится о тебе.

Сказав это, я понял, что и сам не особо верю своим словам. Но обвинять человека в том, что именно он является тёмным, без доказательств мы не могли.

— Давай так. Сейчас мы отдохнём, а потом соберёмся вместе и что-нибудь придумаем. Попробуем, для начала, просто поговорить с ней.

Встречали нас на площади перед основным корпусом школы. Собралась небольшая толпа друзей, однокурсников и преподавателей. Потом преподаватели закатили небольшой пир в честь нашего прибытия. К закату я изрядно устал от бесконечных вопросов, разговоров, подбадриваний и приветствий. Оказалось, что в школе у меня была куча друзей, готовых всегда помочь, чего я раньше совсем не замечал. Настасья Микулишна попросила умолчать о тёмном, который насылает на нас беды, хотела сама рассказать всем на завтрашнем собрании, поэтому, по большей части, я рассказывал о наших приключениях, лихе, болотнике и сумеречном народе. Не вдаваясь в подробности, рассказал и о Вещем Камне, кто попросил. К вечеру вопросы поиссякли и нашей компании удалось тихонько улизнуть с праздника. Добравшись до землянки.

— Уф, наконец-то мы свалили. Ну, давай, Ванька, выкладывай.

— Ну, что тут выкладывать, большую часть вы и так уже слышали.

— А ты давай о меньшей. Удалось что-то выяснить?

— Удалось, но совсем мало.

И я в подробностях рассказал Боре и Алёнке о наших приключениях, на этот раз, стараясь ничего не упускать. Когда я закончил свой рассказ, то глянул на Алёнку.

— Знаешь, что, Алёнка. Меня Панкрат, который из сумеречников, попросил тебе привет передать. Понадеялся, что ты его помнишь и сказал, что близко нашего папку знал.

Алёнка нахмурилась, силясь вспомнить это имя.

— Что-то смутно знакомое, но, хоть убей, не могу припомнить. Где-то я слышала это имя. Как будто бы от матери или от отца.

На этих словах, у Алёнки подступил к горлу комок, но она быстро продолжила.

— Но всё равно, вспомнить пока не могу. Может быть попозже. Давайте думать, что с тёмным делать. Как мы можем преподавателям помочь. Тем более, нам тоже есть, о чём рассказать. Мы ведь тоже нашли Горыныча.

Настала очередь Алёнки с Борей. И они в подробностях рассказали нам о своих приключениях. Оказывается, что они также, как и мы, раз за разом сталкивались, то с одними чудищами, то с другими. Но справлялся, по большей части с ними сам Митрофан. Пару раз пригодились Алёнкины зелья, пару раз смекалка Бориса, но в целом, добрались они очень быстро. Горыныч, в свою очередь, оказался вполне себе добропорядочным чудищем, а вся молва, которая шла о нём среди народа была выдумана родителями, чтобы детей пугать можно было.

— По крайней мере, он это объяснил так. — вмешался Боря в рассказ Алёнки.

Горыныч приютил их у себя в крепости на пару ночей, рассказал множество историй, в том числе о том, как появился он сам и другие Древние. На этом моменте, Алёнка отвлеклась, чтобы попить воды.

— Представляете, это произошло спустя считанные недели после появления Вещих Камней. Они в нашем мире давным-давно, тогда-то и случилось то, что случилось. Люди с тех пор научились заклятия и заговоры плести, а также вещи магические делать, а животные изменились настолько, что некоторые из них говорить стали. Так вот, Горыныч, как и все остальные Древние появился именно в то время. Как он появился сам не знает, говорит, что сразу осознал себя таким, какой есть сейчас. И сразу же узнал, что создал его именно один из Вещих Камней или сразу все. Откуда эти знания взялись, ему неизвестно. Но знает точно, что камни готовят нас к катаклизму, который предстоит нам преодолеть с их помощью. Говорит, что такое постоянно случается. По антикитерскому механизму сказал просто — эта штука ведёт отсчёт с самого начала появления Камней и показывает, сколько ещё осталось до критической точки.

— И сколько осталось?

— Горыныч говорит, что точно ни ему, ни камням неизвестно. Можно ответ дать в пределах пяти или десяти лет. И механизм этот уже подошёл к этой критической отметке. Говорит, что нужно уже что-то предпринимать, а что именно сказать не может. Потому что просто не знает. Но по сгущающимся потокам смог нам примерную точку назвать, где критическое событие произойдёт. И это точка — наша школа.

— Как будто бы мы этого не знали!

— На самом деле, и правда не знали. Догадывались, но не знали наверняка. К тому же, с тех пор, как Сева… погиб, много что изменилось.

На этот раз, Алёнке не удалось сдержать слёз. Борька же просто взял и обнял её. Мне даже почудилось, что ему такое уже не раз приходилось делать. И куда я смотрел, когда Алёнке так плохо было. Поневоле, я почувствовал благодарность к другу за то, что он мою сестру в трудную минуту поддержал. Мысли путались от кучи поступившей информации, потому, чтобы хоть как-то их оформить, я заговорил.

— Алёнка, тут надо понять, что делать. Ладно я — погиб, когда за вас заступился. Но с Севой-то вообще произошло что-то непонятное. К тому же я его видел. Ну не мог он быть мёртвым к тому времени, ей богу.

— Но ты же видел, как его хоронили!

— Я видел, как хоронили кого-то в гробу. Но гроб заколотили быстро, не дав попрощаться с Севой, как положено. Преподаватели объяснили это тем, что там раны были страшные, не хотели лишний раз учеников травмировать. Но что-то мне подсказывает, что с Севой что-то другое случилось. И гораздо позже.

— Ты хочешь сказать, что преподаватели обманули нас? Но с какой целью?

— Я думаю, они хотели что-то скрыть такое, что помешало бы их собственному расследованию моей гибели-не-гибели.

Борька нахмурился.

— Мне кажется, у тебя какая-то паранойя развилась. И что ты предлагаешь делать?

— Надо Севу откопать и спросить у него самого.

Мои друзья вытаращились на меня. Долго царило молчание, Борька хмурился, Алёнка была страшно удивлена, а Василиса прикрыла рот ладонью. Первым опомнился Борис.

— Ты в своём уме? Ты собрался Севу воскресить? Некромантией?

— Нет, ты что! У меня есть идея получше. Но проверить смогу только на погосте.

— А что за идея, можно спросить?

— Давайте на кладбище объясню. Только не пугайтесь, не буду я чёрной магией пользоваться. Просто проверить надо кое-что.

— И конечно же, ты решил это испробовать на Севе.

Я пожал плечами.

— Сложные проблемы требуют сложных решений. Я никого не заставляю идти со мной. Сам справлюсь.

— И упустить лавры того, кто тебе помогал трупы выкапывать. Нет уж! Я с тобой.

Алёнка посмотрела на меня и на Борьку.

— Вы чокнутые. Оба. Но я не хочу, чтобы Ванька опять в беду попал, а нас рядом не было. Я с вами. Буду мешать вам совершать совсем уж бредовые поступки.

Мы глянули все вместе на Василису. Она оглядела всех нас и неожиданно улыбнулась.

— Как я соскучилась по вот этим нашим перепалкам. А я пойду, потому что вокруг столько всего произошло. И Ванька, как ни странно, всегда находил какой-то бредовый выход из ситуации. Может быть, это просто везение, но я наблюдала за ним весь поход. Кажется, тут не просто удача, как будто бы сама судьба взяла и поместила Ваньку в гущу событий и помогает из них выпутываться. Не знаю, сколько это продлиться, но я хочу присутствовать, когда ему неожиданно для него самого понадобится наша помощь.

Я благодарно развёл руками, и мы все дружно обнялись. Кто бы мог подумать, что мы обнимались, радуясь тому, что ночью будем выкапывать тело нашего товарища из его могилы.

Мы еле дождались ночи — так не терпелось заняться чем-то полезным. Преподаватели в конце праздника объявили неделю отдыха. И объяснили они нам, не таясь. Сказали, что будут искать тёмного, а для этого им необходимо приложить максимум усилий и потратить уйму времени, которого уже не хватит на занятия. Не сказать, что мы были не рады. Конечно, тревожились все. Но праздник, наше удачное возвращение, какая-никакая, но конкретная информация подняла боевой дух всех учеников. Потому мы разбрелись по своим комнатам живо обсуждая, кто же всё-таки этот тёмный.

— Эй, Ванька, псс. Просыпайся. Пора с мертвяком поболтать.

— Болтай сам, Борька, дай поспать. Скажи ему, что я заболел.

— Ты дурак что ли, заболел он. Проснись, Соня.

Неожиданно для себя, я уснул, как только дали команду отбой. По договорённости, мы должны были вылезти окно через полчаса после отбоя. Борька поднялся, а меня у окна не обнаружил. Еле как продрав глаза, я всё же поднялся, оделся и осмотрелся, привыкая к темноте. Борька сидел у открытого окна и терпеливо ждал.

— Погнали уже, девчонки поди у погоста ждут. Уж где-где, а на кладбище жутковато даже мне, тем более на кладбище гимназии. Кто знает, каких там колдунов упокоили.

Мы спрыгнули со второго этажа, не забыв поблагодарить неизвестного строителя за наш любимый карниз, миновали центральную площадь и отправились прямиком на кладбище. Василиса с Алёнкой уже были там и переминались с ноги на ногу. Я еле поборол искушение напугать их неожиданным появлением, но подумал, что всё же, в текущей ситуации, это будет не совсем уместно.

Услышав нас девушки вначале затаились, а потом мы подали наш условный сигнал совиным криком.

— Ну наконец-то! Мы уже подумали, что вы передумали и спать легли.