Второе начало волшебства

Глава двадцать пятая Темница

Давно мне не снились подобные сны. Я брёл по какой-то пустоте, пытаясь обнаружить хоть что-то. Впереди маячил неясный силуэт, я ускорился пытаясь пробиться к нему. Но он никак не хотел приближаться. Казалось даже, мои попытки догнать силуэт, только отдаляли его от меня. Я попытался крикнуть, но мой крик увяз в окружающей пустоте.

— Да погоди ты! Стой!

Внезапно, силуэт стал отчётливым. А потом резко сблизился со мной. Им оказался молодой парень в странной одежде. Он будто бы и сам удивился, увидев меня.

— Привет. Ты что здесь делаешь?

— Привет. Здесь, это где?

Парень обвёл руками пространство и пустота превратилась в небольшое помещение с одним единственным окном. Выглянув в него, я узнал плато на Северной Стреле. Я ошарашенно огляделся по сторонам.

— Как я попал на Стрелу?

Парень пожал плечами.

— Мы внутри обелиска, в техническом помещении. Я тут по долгу службы — обелиск засбоил при решении какой-то сложной задачи. А вот что тут делаешь ты?

— Обелиск? Ты о Вещем Камне?

Парень улыбнулся.

— Вещий Камень. Забавно. Извини, не успел ознакомиться с вашим миром. Меня Андрей зовут.

— Ты тёмный?

Андрей нахмурился.

— Тёмный? Это у вас так кого называют?

Несмотря на абсурдность ситуации, я всё же решился пояснить.

— Маги тёмные. Мёртвых из могил поднимают. Призраков призывают, порчу накладывают.

Андрей приподнял брови.

— Даже так. Интересно. А что случилось с Вещим?

— Не знаю. С неделю назад я ему вопрос задал, он ответить не смог, и аудиенция прервалась.

— А какой вопрос ты ему задал?

Почему-то мне очень захотелось рассказать Андрею всё-всё. Но я понимал, что времени мало. Тот будто понял меня.

— Не торопись, выкладывай. Тут время по-другому течёт. Я сейчас редко с кем болтаю, в силу некоторых обстоятельств, а у тебя, видимо, какая-то неразрешимая задача попалась. Раз тебя обе… Вещий снова сюда призвал.

И тогда, я, как на духу поведал Андрею, что со мной и друзьями произошло. Почему-то я был уверен, что ни он, ни Вещий никому ничего не расскажут. А выговориться, хоть кому-то мне уже давно надо было. Не знаю, сколько времени прошло, но к концу рассказа у меня даже в горле пересохло. Я даже захрипел. Андрей протянул невесть откуда взявшуюся кружку с чаем.

— На, попей. Полегче станет. Да, занесло тебя, конечно. Вещий такую задачку распутать никак не сможет. Потому и завис… ушёл в раздумья глубокие. Мне вот… весточка на главный пост пришла, что Вещему помощь нужна, вот я и прибыл. А тут ты стоишь. Я поначалу подумал, что ты его специально перегрузил… в раздумья отправил. А теперь вижу, что нет. Просто для решения такой задачи у Вещего информации слишком мало.

Тут появился голос самого Вещего.

— Да, у него вопрос какой-то странный был. Не бывает такого.

Андрей усмехнулся.

— Ну вот, перезагрузился. Я смотрю, ты и с диалектом местным освоился. Задачу-то решил?

— Не в состоянии. Мало данных.

— Ну, я так и сказал. Отмена предыдущей задачи. Новая задача — помощь Ивану. Необходимо определить, где он находится, что с ним и каким образом мы ему можем помочь.

Вещий ненадолго задумался, а потом выдал ответ.

— Местоположение Ивана неизвестно. Но последняя информация приводит к выводу, что его заточили где-то в тюрьме, блокирующей потоки. У него нет возможности использовать заклятия и заговоры, и я его не могу найти по этой причине.

Андрей нахмурился.

— Он должен быть недалеко от школы. Скорее всего, Настасья спрятала его где-то в диком лесу, но не дальше, чем три-четыре километра от школы. Прочеши в радиусе школы на предмет аномалии, которую огибают потоки.

Вещий вновь ненадолго задумался.

— Есть. Заброшенная хижина, два с половиной километра от восточных врат.

— Чем мы можем помочь Ивану?

— Лесовик бродит неподалёку. Можно дать информацию ему.

— Действуй.

Андрей удовлетворённо кивнул, а потом повернулся ко мне.

— Я сделал всё, что в моих силах. Дальше сам.

Я же не понимал, что происходит.

— У меня столько вопросов. Могу спросить?

— Спрашивай, но на все ответить не получится.

— Настасья — тёмная?

Андрей кивнул.

— Судя по твоему рассказу, однозначно. Слишком много всего на ней сходится.

— И что она замышляет?

— Ничего хорошего. И тебе придётся её остановить. Я думаю, что близится ключевое событие. И ты являешься одним из тех, кто должен помешать ему произойти, точнее, произойдёт оно в любом случае, а вот чем закончится — во многом, зависит от тебя и от твоих друзей.

— Ключевое событие? Что это?

— Вещие камни появляются в мире не просто так. Чаще всего, у человечества, после появления есть несколько веков, для того, чтобы подготовиться к тому, из-за чего появляются Вещие. Иногда это всемирный катаклизм, иногда нашествие страшного врага, а иногда само человечество подходит к грани гибели. Тогда и появляются Вещие. Они начинают создавать некоторое поле… У вас это проявляется в заговорах и заклятиях. Но без побочных действий не обходится. Поле это затрагивает не только людей, но и других живых существ. Так появляются и добрые магические существа, и нейтральные, вроде ваших лесовиков, и злобные — как ваши лихо или болотники.

— Это, в целом, и так понятно. Чего нам ждать?

— Судя по твоему рассказу, армии мёртвых. Поле, создаваемое Вещими можно использовать не только во благо, но и во вред. И, видимо, ваше ключевое событие — армия тьмы, уничтожающая всё на своём пути. В других мирах её называют Дикой Охотой, Вторжением, Зомби Апокалипсисом. У вас Армией Тьмы.

— А что будет, если мы не остановим её?

— Будет то, что ты видел в будущем. Человечество будет уничтожено или порабощено.

— А такое уже бывало?

— Не здесь. Да, было уже и неоднократно. Обелиски… То есть вещие — лишь инструмент, при помощи которого можно остановить катаклизм. Но, по большей части, это зависит только от самих людей. Смогут освоить новое? Смогут остановить войны и совместно воспользоваться силой? — Спасут свой мир. Если нет — то миру приходит конец и Вещие навсегда уходят из него. К сожалению, бывает и такое.

— А почему ты не можешь помочь мне?

Андрей грустно вздохнул.

— Я не могу покидать Вещие Камни.

— Почему?

— Попробую объяснить. Но, для начала, ответь на вопрос. Откуда ты здесь взялся?

— Не знаю. Вещий перенёс.

— А раньше он такое делал?

— Делал. Во сне.

— А есть какие-то отличия от предыдущих случаев?

— Наверное нет. Ощущения те же. Только тебя тут не было никогда.

Андрей проигнорировал моё последнее замечание.

— Верно. Те же ощущения. Потому что ты сейчас лежишь и спишь. И лишь твоё сознание временно перемещено для аудиенции с Вещим. Вот и я также. Меня тут нет, это моя ментальная проекция. Сознание просто моё с тобой тут рядом, а самого меня нет. Как и тебя.

— А где тогда находишься ты?

— А вот это я и сам хочу знать. В силу некоторых обстоятельств, я навсегда потерял своё физическое тело. И спасли меня лишь Вещие, перенеся моё сознание или, как вы выражаетесь, душу, в их центральный отдел. И я теперь помогаю им, чем могу.

Я хотел было задать ещё несколько вопросов, но тут комната поплыла. Андрей глянул на меня.

— Время выходит. Ты просыпаешься. Удачи тебе, Иван. Она тебе понадобится.

Очнулся я в полной темноте. Первым ощущением для меня стал запах плесени и сырости. Всё тело болело — сказывалась рана, от которой я так и не отошёл. Я немного запаниковал, подумав, что потерял зрение, но, успокоившись, пришёл к выводу, что я нахожусь где-то в совсем тёмном месте. Я попытался прочитать простой заговор на огонёк, но ничего не вышло — знакомого холодка от прочтения заговора в груди не возникло, а в руках не появилось даже искорки. Что-то блокировало мои способности, как, собственно и сообщил вещий. Наощупь я попытался найти хоть что-нибудь.

На удивление, сон я помнил полностью, в мельчайших деталях. Многое я понять не смог, куда уж там. Но основную мысль уловил. Скоро наступит момент, который, возможно, уничтожит всё человечество. И мне предстоит это остановить.

Я продолжал исследовать свою темницу. То и дело, я нащупывал руками какие-то выступы, но понять, что это такое, я не мог. Темница была небольшой. Двухметровый круг из камней. Ни дверей, ни окон. Просто какой-то колодец…

— Погоди-ка.

Я даже воскликнул от понимания. Задрал голову и с радостью обнаружил, что зрение я точно не потерял. Сверху, на фоне чёрной тьмы пересохшего колодца, ночное небо казалось синим, а с него мне подмигивали звёздочки. Я обрадовался так, что даже засмеялся.

Я попытался прокрутить в голове наш разговор с Андреем. Он достаточно быстро догадался, что именно Настасья является тёмным. Так почему мы не могли этого сделать? Что нам мешало? Наверняка, сама Настасья. Понемногу, я стал понимать, что мы пошли по ложному следу, заподозрив маму Василисы. Она была на взводе, накричала на нас, а потом ещё и Настасья подлила масла в огонь, сказав, что никого в школу не пускала. Но Лилия явно получила записку от преподавателей, ещё и подписанную ректором, раз её впустили внутрь. А подписи, на пергаменте школы подделать невозможно.

Пару раз я попытался выбраться самостоятельно из колодца, но стены были такими скользкими, что выше пары метров мне подняться не удалось — пальцам просто не за что было цепляться. Тогда я решил просто ждать, в надежде, что Вещий правильно указал Лесовику моё местоположение.

Ожидание, казалось, тянулось целую вечность. В какой-то момент, я даже начал насвистывать мелодии, какие в голову приходили. После третьей песенки, я услышал шуршание сверху. А потом и знакомый басовитый голос.

— Иван, ты где, Гордеев сын? Откуда столько здесь руин?

Я тут же заорал.

— Леший, Лесовик, я тут, в колодце!

После короткой паузы, я увидел тёмный силуэт головы Лесовика, закрывшего звёзды.

— И правда, белка не врала! Судьба опять с тобой свела!

Через пару мгновений, Лесовик скинул мне длинную верёвку, я хотел было уцепиться за неё, но она сама обвела меня вокруг пояса и подняла наверх. Уже наверху я понял, что это была рука самого Лесовика. От свежего воздуха у меня даже голова закружилась, и я присел рядом с колодцем.

— Лесовичок, нам надо в школу. Там Настасья недоброе замышляет. Не знаю, что, но надо туда, как можно быстрей.

Лесовик, в своей манере, не стал многого спрашивать, а просто схватил меня, посадил на плечо, и мы поскакали с ним через лес, прямо к школе. По дороге я успел поведать ему, что произошло.

— Конечно, странные дела, нам надо ведьму сжечь дотла.

— Лесовик, не нужно рубить сплеча. Мы не знаем, что заставило Настасью совершить то, что она совершила. Давай попробуем найти ребят и других преподавателей, а потом будем решать, что делать.

Лесовик нахмурился, но спорить не стал. Путь был недлинный, и добрались до восточных ворот мы довольно быстро. Но пройти их нам так и не удалось. При подходе к воротам, Лесовик замедлился, а потом и вовсе остановился. Я не понимал причину остановки, но остро ощущал желание спрыгнул с Лешего и повернуть назад. Что и сделал Леший. На мой немой вопрос, он снял меня с плеч и поставил перед собой.

— Пробраться нету дальше сил, барьер сильнейший не пустил.

— Я тоже почувствовал непреодолимое желание убежать подальше. Лесовик, что же нам делать?

— Придётся нам призвать друзей, прорвёмся Ванька, не робей.

— Друзей… Кого ты имеешь ввиду.

— Я призову существ лесных, а ты зови друзей ночных.

— Точно! Сумеречники! Ты гений, Лесовик. Мне только флейта нужна. Как же удачно всё сложилось!

Тут я вспомнил про записку, которую мне передала Лилия от Василисы. Я тут же начал шарить по кармана и, к своему удивлению, обнаружил её. Целой и невредимой. Развернув, я начал читать.

Ванька, привет. Надеюсь, ты уже хорошо себя чувствуешь. У меня не было возможности посетить тебя, поскольку я просто обязана была всё выяснить. Меня глодали сомнения, разъедали мне душу так, что спать не могла по ночам. Потому я и решилась отправиться домой. К маме.

Как только выдалась минутка, я тут же обыскала всю нашу халупу, но не смогла найти ничего, что могло бы подтвердить мои опасения. После нашего разговора я была сама не своя. А потом я решилась, сплела заклятье, которое бы сработало в случае, если бы со мной что-то случилось и пошла разговаривать с Лилией.

Ванька, Лилия — не тёмный! Тогда я сомневалась, была готова ко всему, но только не к тому, что произошло. Как только я начала обвинять её в жестокости ко мне, мама тут же расплакалась, сказав, что в последнее время сама не своя. Долго рассказывать не буду, но разговор по душам выдался такой, что мы рыдали вместе с ней целый час.

Я попросила маму передать тебе записку, потому что сама пока не могу — вымоталась так, что сил нет. Но не переживай, я никуда не уйду, и ребятам передай, что у меня всё хорошо, просто решила немного отдохнуть.

Вань, напоследок, знаешь, что странно? Мама моя рассказала, что последние годы она, конечно, горевала, но папку моего давно отпустила, боль уже поутихла. Но, как только мы в академию учиться поступили, боль вдруг проснулась да так, что жить было тяжко. И ещё тяжелее становилось, когда она в школу приходила и с ректором нашим общалась. И самое главное — помнишь, что Настасья нам с тобой сказала про то, что никого на территорию школы не пускали после смерти Севы. Так вот, маму мою не просто пустили, а вызвали из дома. С подписью самой Настасьи. Будь с ней осторожен, пожалуйста.

Если что пиши на другой стороне и отправляй ко мне. У меня ещё пара листочков есть.

Я досадливо поморщился. Знай я это всё раньше, не пришлось бы в колодце торчать. А теперь ещё и барьер. Но что случилось, то случилось, надо было думать, что делать дальше.

— Лесовик, иди за своими друзьями, мне надо до землянки добраться, чтобы сумеречников вызвать. А ещё Василиса дома осталась, так что она нам тоже помочь сможет. Только пробираться с другой стороны придётся.

Лесовик подхватил меня на плечо и, ничего толком не сказав, просто в пару минут доскакал со мной до землянки. Поставил меня прямо перед её входом и скрылся в чаще леса.

— Спасибо!

Но мой крик был адресован деревьям. Я покачал головой.

— Сезам, откройся.

Ветви, закрывающие дверь нашего логова расступились, а дверь плавно отворилась. Землянка была почти такой, какой мы её оставили после пира в честь нашего прибытия. Разве что, сумка моя лежала на одной из кушеток. Я зажёг фонарь, достал перо и накатал на другой стороне записки ответ Василисе, в котором попросил помощи. А помочь мне она могла только вызвав того, кто изменил всю мою жизнь. Пора было звать тяжёлую кавалерию, которую звали Святославом Петровичем. Не знаю, был ли он в городе, но я был уверен, что Василиса найдёт способ с ним связаться. Лишь бы не опоздала.

Журавлика напрямую Святославу отправлять я не стал. Василиса должна была знать, что произошло, да и вживую всё описать гораздо проще, чем на клочке бумаге. Потому я решил послать журавлика Василисе обратно. Сложив бумагу аккуратно в нужную мне форму, я потянул журавлика за хвост и прошептал заветные слова. Журавлик вначале тряхнул головой, потом встрепенулся, как живая птица, глянул на меня, тряхнул крыльями, с которых слетели маленькие жёлтые искорки, и отправился восвояси. Я проводил его взглядом. Уж сколько раз, я посылал журавлика, а всё равно насмотреться на его волшебный полёт не мог.

— Ну что ж, теперь пора звать Панкрата.

Я достал флейту из сумки, немного повертел её и заиграл песню о павшем солдате. Она разлилась по землянке, а я закрыл глаза и продолжил играть.

Песня звучала будто бы и не от меня вовсе, а откуда-то со стороны. Постепенно она стала проникать в пространство вокруг, заполняя его всё больше. Поначалу, мне стало очень тоскливо, я даже не заметил, как песня смолкла, а я оказался около одинокой лачуги. Заглянув в окно, из которого брезжил свет, я обнаружил в ней красивую девушку, лет двадцати пяти, которая держала в руках флейту и плакала. Она вновь и вновь пыталась прикоснуться к ней губами, начинала играть, но сбивалась на первом же куплете. Сидела девушка на небольшой лавочке, прямо перед ней стоял стол, на котором стояла маленькая лампадка и лист бумаги.

— Прости, любовь моя, прости, что я жива, прости, что ты лежишь, прости, что смерть резва.

Девушка периодически убирала флейту от губ и подпевала себе под нос слова песни. Только немного не те, что знал я, но очень похожие. Да и мелодия было чуть другой. Я обернулся вокруг. Кроме лачуги и девушки в ней, кругом стояла полная тьма. Даже звёзд не было видно, хотя небо должно было быть чистым.

— И куда я попал?

Слова, произнесённые мной вслух, словно утонули в окружающей тьме, а девушка даже не обратила на меня внимания. Я решил постучаться, но мой стук был настолько глухим, что даже я его толком не услышал. Тогда я решил открыть дверь, но у меня ничего не вышло. Тогда я решил привлечь внимание девушки и снова подошёл к окну.

Девушка была всё ещё там, но сильно изменилась. Теперь там сидела та же девушка, но уже немного старше, всё перед той же лампадкой, только совсем потрёпанной. Она совсем не плакала, а играла песенку своим детям-близнецам. Те заворожённо слушали её, поневоле, я тоже заслушался и даже забыл, что хотел привлечь её внимание. Песня уже практически полностью была похожа на ту, которую знал я. Только имя героя было другим, но оно и так меняется в зависимости от того, где ты эту песню поёшь. Девушка играла куплет, потом пела, а на припеве ей подпевали близнецы. Когда она закончила, дети захлопали в ладоши.

— Вот такая песенка получилась про вашего папку.

— Мама, можно ещё разок? Нам так понравилось.

Девушка улыбнулась и кивнула.

— Ну давайте ещё разок.

И тут я очнулся, потому что кто-то схватил меня за плечо. Я подскочил на месте, но тут же успокоился. Передо мной сидел Панкрат, а я только сейчас понял, что всё, что девушка с близнецами была всего лишь сном.