Выше неба. История астронавта, покорившего Эверест

Глава 29 Ледяной холод и тепло

Теперь, когда я спустился на уровень моря, мои устремления перемещаются с Эвереста и лунного камня к Антарктиде – самому холодному, самому высокому, самому сухому и самому отдаленному участку суши на Земле. По возвращении из охваченного революцией Тегерана в Грецию школьником я однажды принимал участие в конкурсе на путешествие на этот экстремальный материк в рамках Антарктической научной программы бойскаутов: заполнил обширную анкету и отправил ее по почте, скрестив пальцы. Хотя я не прошел в финал и даже спустя десятилетия так и не побывал там, я все еще очарован седьмым континентом на южном полюсе.

Понимаю, что Медицинское отделение Техасского университета UTMB (University of Texas Medical Branch) в Галвестоне станет новым медицинским подрядчиком для Антарктической программы США. UTMB годами занималось обеспечением работы в экстремальных условиях, включая телемедицинскую поддержку программ Space Shuttle и Международной космической станции.

На самом холодном континенте есть три американские станции, работающие круглый год: «Палмер»[369], «МакМердо»[370] и «Амундсен-Скотт»[371] на географическом Южном полюсе. Все три проводят важные научные исследования, в том числе в области астрофизики, физики элементарных частиц, наук об атмосфере, морской биологии, гляциологии, геологии, геофизики, астробиологии и многих других. Наряду с несколькими летними полевыми лагерями эти станции населены сотнями научных работников и вспомогательного персонала, которым требуется медицинское обслуживание. Более того, перед отправкой в Антарктику все сотрудники должны пройти диспансеризацию, потому что, хотя в экстренной ситуации на станциях можно оказать основную первую помощь и выполнить первичное медицинское вмешательство, там нет нормальных операционных или отделений интенсивной терапии. При реальном чрезвычайном происшествии медицинская эвакуация пострадавших была бы вполне желательна, но в середине антарктической зимы (растянутой на станции «Южный полюс» почти на 9 месяцев) рейсы воздушных судов ни туда, ни оттуда невозможны.

Антарктика представляет собой невероятную по схожести условий существования среду для подготовки длительных миссий на Марс и в другие места дальнего космоса. Основная профессиональная проблема таких миссий – межличностные конфликты и связанная с ними психосоматика: станции – это небольшие закрытые сообщества со стрессовыми условиями труда, где сотрудники изо дня в день работают и живут с одними и теми же людьми. В равной степени дезориентирующее солнце летом светит 24 часа в сутки, а зимой наступает темнота, которая также продолжается 24 часа в сутки. Во время долгой зимней ночи распространенными проблемами являются депрессия и алкогольные эксцессы.

Я невероятно рад услышать, что коллега порекомендовал мне поработать директором-основателем и главным медицинским сотрудником Центра арктических медицинских операций (Center for Polar Medical Operations) Техасского университета. Несмотря на причудливое название, в обязанности Центра входит медицинская проверка будущих участников освоения Антарктики, поддержание их «в рабочем состоянии» средствами телемедицины, а также найм медицинских работников для укомплектования тамошних медицинских точек. Приятное дополнение к работе – посещение своих сотрудников и визиты на все три станции и в некоторые полевые лагеря.

Приступив к работе, я отправляюсь в Антарктиду и получаю возможность восхищаться ледникам, от которых в полярных водах отрываются огромные глыбы голубовато-зеленого льда, стоять среди огромных колоний пингвинов и плавать на лодке рядом с китами, выпрыгивающими из воды. Разбиваю лагерь на ледяном шельфе, пролетаю на вертолете через облака пара, поднимающиеся с вершины горы Эребус[372] – самого южного действующего вулкана в мире, и хрущу по снегу на станции «Амудсен-Скотт». Экстремальная погода за стенами станций напоминает мне об Эвересте, хотя здесь намного холоднее.

Мои отношения с Мини развиваются в геометрической прогрессии по мере того, как мы проводим все больше времени вместе. Понимаю, что она – самая необычная женщина, которую я когда-либо встречал, и идеальная пара для меня. Я влюбден в нее, она нравится моим родителям, и даже мои дети думают, что она классная. Ей тоже пришлось пережить развод. Мы начинаем говорить о том, чтобы жить вместе, и я чувствую, что у нас очень много общего, кроме цвета кожи. У нас даже есть общая Антарктида!

Будучи аспирантом, Мини была там в рамках программы поиска метеоритов в Антарктике ANSMET[373]: при финансовой поддержке NASA и Национального научного фонда полевые команды каждое лето в Южном полушарии обходили районы, покрытые голубым льдом, в котором застревают метеориты. Последние там легче обнаружить, потому что земные породы, как правило, со временем тонут во льду; если в толще виден кусок темного камня, то, скорее всего, это камень из космоса. Находки достаточно ценны, чтобы оправдать трудные условия работы ANSMET: сотрудники экспедиций обычно привозят с собой несколько сотен метеоритов за полевой сезон.

Как старший преподаватель и всемирно известный эксперт по метеоритам, Мини получает приглашение в 2-месячную экспедицию по Антарктике. По счастливой случайности, у меня также запланирована командировка в Антарктиду.

Если все пойдет по моему постоянно меняющемуся плану, я мог бы просто встретиться с Мини на станции «МакМердо», когда она вернется со своей командой после 6-недельной экспедиции «на лед». Наша встреча не гарантирована, учитывая возможные задержки из-за погоды и частые проблемы с оборудованием. Лучшее, на что мы можем надеяться, это примерно 48 часов, проведенных вместе, прежде чем я покину «МакМердо» и полечу на север на самолете LC-130 ВВС Национальной гвардии США.

Вскоре Мини с командой из 7 человек отправляется в свою экспедицию на Антарктическое плато, где на высоте более 10 000 футов температура воздуха почти исключительно минусовая. В поисках метеоритов она объезжает поля голубого льда на снегоходах. Мы несколько раз разговариваем по спутниковому телефону, и я могу сказать, что она в своей стихии. Она рассказывает мне, что их группа собрала более 300 метеоритов, и это потрясающее путешествие с любой точки зрения.

Прилетаю в «МакМердо», делаю свое дело, а вечером с нетерпением жду Мини. Лежа на верхней койке в комнате общежития, смотрю в запорошенное окно, пытаясь разглядеть ее силуэт. Я устал, глаза слипаются – сейчас примерно 4:00 утра по местному времени, но вокруг светло (полярный день), и я мотаю головой, чтобы не заснуть. Даже в этот час по улице ходят люди.

В конце концов, я вижу четырех человек в красных парках, идущих по грунтовой дороге к общежитию и несущих тяжелые сумки. Я просто знаю, что это она и ее товарищи, поэтому поспешно набрасываю на плечи подходящую к данному случаю красную куртку и выхожу наружу. Начинает падать снег, что необычно для этого времени (антарктическое лето), он девственно чист и красив, а небо серо и облачно. Очень хочу встретиться с ней.

Мини замечает меня, останавливается, бросает свои сумки и бежит ко мне. Делаю то же самое. Вокруг будто звучит «Увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта»» Чайковского. Когда мы встречаемся, крепко обнимаю ее. Она уже несколько недель в поле, забыла, что такое ванная, но выглядит потрясающе красивой. Ее глаза словно шепчут мне, как сильно она скучала. Она рассказывает, что их самолет был перегружен оборудованием, из-за чего задержался. Она волновалась, что мы не сможем встретиться. Но как же приятно ее видеть! Я больше не хочу с ней расставаться надолго.

На следующий день нас приглашают на специальное мероприятие на близлежащую базу Скотт: исследовательскую станцию «Киви» посещает премьер-министр Новой Зеландии. Это так необычно: на сцене работает панорамная камера для сервиса Google Street View, смонтированная на рюкзаке!

Нам есть о чем поговорить. Я соскучился по ней, по ее улыбке и смеху, и не хочу, чтобы этот день кончался.

«Пойдем, погуляем перед сном».

«Ну, не знаю…»

«Почему нет? Пройдемся к Хижине Скотта![374]».

Домик, известный как «Хижина Скотта» или «Хижина Дискавери» – главная достопримечательность «МакМердо», построенная британским исследователем Робертом Фэлконом Скоттом при основании базы в 1902 году.

«Ты уверен? Уже очень поздно…» – она зевает, трет глаза.

«Ну давай, так надо!»

Она поддается, и мы тащимся по мягкому одеялу из только что выпавшего снега к старой деревянной хижине, расположенной на возвышенности примерно в 1,5 милях от центра полуострова. Холодный воздух разбудил Мини, мы держимся за руки, хохочем и играем в снежки. В конце тропы останавливаемся, чтобы посмотреть на горизонт, пытаясь разглядеть солнце сквозь облака. Талый лет покрывается прогалинами.

Я опускаюсь на одно колено и вижу, как округляются ее глаза. Достаю синюю коробочку «Тиффани», перевязанную белой лентой.

Я отдаю свое сердце самой замечательной женщине, которую когда-либо встречал. До этого я думал, что родственные души существуют только в фильмах с участием Мег Райан[375], но вот женщина, которая разделяет мои жизненные принципы, принимает мои слабости и проявляет мои лучшие качества. Мы мечтатели, которые даже и представить себе не могли, что когда-нибудь найдем друг друга. Каким-то образом Вселенная объединила нас через Землю, космос и лед. И я никогда ее не отпущу.

«Я люблю тебя больше, чем расстояние до бесконечности и обратно. Ты выйдешь за меня замуж?»

В ее умных и красивых глазах видны огромные капли слез.

«Да!»

Она прибыла в Антарктиду за камнями и нашла их. Но не ожидала найти такие камни.

Мы понимаем друг друга до глубины души, возможно, из-за того, что росли как «дети третьей культуры», хотя и в совершенно не похожих условиях. Возможно, здесь играет роль наше врожденное стремления к путешествиям и исследованиям, несмотря на то, что мы рождены в разных мирах. Время от времени я гляжу на Мини, тепло ее души и лучезарная красота заполняют комнату, и я понимаю, что, несмотря на то, что прошло уже много времени, я все еще испытываю к ней огромную любовь.

Ночью, когда мы лежим лицом к лицу и разговариваем о том, как прошел день, беру в ладони ее потрясающее лицо и смотрю в эти глубокие блестящие глаза. Независимо от того, говорим ли мы что-то вслух или нет, каждый долгий взгляд означает передачу огромных объемов информации. Когда мы держимся за руки и засыпаем, я считаю себя самым счастливым человеком в нашей Вселенной и думаю о лунном камне, который нас соединил: сейчас он парит где-то высоко над головой…