Я подарю тебе свое разбитое сердце

Глава шестнадцатая. Никогда не бывает поздно

Я лежала в мягких простынях, которые приятно обнимали моё тело, и чувствовала, как лёгкая прохлада ночи наполняет комнату. Лунный свет мягко пробивался сквозь занавески, создавая волшебные узоры на стенах и придавая всему вокруг особое очарование. Стефан лежал рядом, его дыхание ровное и спокойное, а лицо — расслабленное. Я не могла отвести от него глаз: в этот момент он выглядел так беззащитно и красиво. Я приподняла голову и тихонько наблюдала за ним, ощущая, как в груди разгорается тепло. В такие мгновения все заботы и тревоги уходили на второй план, оставляя только нас двоих. Я помню, как однажды встретила его, человека, который дал мне первые знания о любви. Он научил меня ценить простые моменты: совместные прогулки, разговоры до утра, тишину, в которой не нужно ничего говорить. С ним я поняла, что любовь — это не только громкие слова и страстные поцелуи, но и тихая поддержка в трудные времена.

Следующим утром нас разбудила ветка дерева, которая из-за порыва ветра сильно ударялась о наше окно. Мы долго пытались уснуть, потому что на часах было только шесть утра, но все было бесполезно. Погода на улице с каждой минутой все ухудшалось, так что я первая поднялась с кровати и направилась в ванную комнату. Повернув кран с горячей водой я зашла в кабинку, а уже через несколько минут я почувствовала сильные мужские руки, сомкнутые на моей талии. И от такого смущения и стеснения, которые я испытывала накануне вечером, сейчас не осталось и следа. Мы смеялись, целовались, я разглядывала его родинки, и все это казалось таким естественным. Неужели я раньше могла жить без него? Без своего мальчика с золотыми глазами.

Возможно, кто-то может подумать, что наши отношения со Стефаном развиваются слишком быстро. Возможно, они будут правы. Но не в моих реалиях. Я знаю этого человека с самого детства, и неважно, что нам пришлось расстаться на пятнадцать лет. Даже спустя такое количество времени мы сразу поняли, что не чужие друг другу, но не сразу поддались воле наших чувств. Мы несколько месяцев находили точки соприкосновения, выстраивали нити взаимодействия, изучали друг друга, узнали что-то новое, и только потом, когда оба поняли, что пришло то самое время, чтобы перейти на ступеньку выше, мы сделали это. Стали неотъемлемой частью друг друга.

После водных процедур мы переоделись и спустились на кухню. Пока я готовила завтрак, парень разговаривал с родителями по видеосвязи в гостиной. я слышала лишь отрывки из их разговора, но я четко услышала слова его мамы, что она ждет того дня, когда мы познакомимся. На несколько секунд у меня на глазах появились слезы радости от осознания, что кто-то ждет встречи со мной. После Стефан позвонил Стивену, и когда на той стороне я увидела Валери, стоящую у плиты в такой же позе, что и я, я рассмеялась. У них еще нет полуночи, поэтому я несколько минут слушала, как моя подруга ненавидит готовить, ненавидит Стивена за то, что он любит домашнюю еду и ненавидит меня за то, что я бросила ее одну. Последние два пункта, конечно, были сказаны в шутку. А вот первый нет. Я серьезно. Валери ни за что бы по собственной воле не подошла к плите. Даже когда я жила у нее, всегда готовила я.

Когда омлет и овощной салат уже были разложены по тарелкам, а в чашках был налит чай, мы закончили разговор, и Стефан сбросил трубку. Пока он разговаривал с друзьями и громко смеялся, я не могла поверить, что тот парень, с которым я встретилась в баре на двойном свидании, и есть Стефан. Скажу честно, тогда он произвел впечатление не самого доброго на планете человеке. Он был так холоден, никак не шел на контакт. Помню, как час мы просто сидели в полутишине. Если бы не музыка и не разговоры других людей за соседними столиками, я бы сошла с ума. Тогда он показался мне обозленным и не от мира сего. Сейчас же я вижу, как он расцвел. Я вижу ту улыбку, которую видела, когда ему было десять. Слышу тот смех, который эхом я слышу в своем сознании. Вижу его доброту и заботу, которую он постоянно проявляет ко мне. И от этого я цвету сама.

Я знаю, что впереди у нас немало трудностей, но верю, что мы сможем с ними справиться, ведь в любых трудных временах наша любовь — это наш маяк. И он приведет нас сквозь темноту и бурю к вечному счастью. В любви не бывает простого пути. Но с тем, кого любишь рядом, каждый шаг становится легче.

— Ты уже думала, когда хочешь встретиться с Альфредом? — Спросил он, поставив чашку чая на стол.

— Да. Не хочу с этим тянуть, пора уже все расставить на свои места. И мне нужно узнать, почему он тогда соврал тебе. Он знает, что я здесь, буквально в нескольких метрах от него, поэтому зайду сегодня. В конце концов, мои плохие отношения с родителями не должны сказываться на нем. Я не хочу потерять единственного родного человека, во мне и его кровь тоже, — неловко отвела взгляд в сторону. — Ты хочешь пойти со мной? Думаю, так будет правильно, но если ты не хочешь, то я все пойму.

— Шутишь? Милая, с тобой хоть на край света.

Стефан тихо рассмеялся, и я облегченно выдохнула. Честно говоря, я бы очень расстроилась, если бы он отказался идти со мной, потому что если он будет находится рядом, мне будет спокойней.

Мы продолжили завтрак, и решили, что зайдет к моему дяде ближе к обеду. Сегодня выходной, поэтому я точно знала, что на работу он не пойдет. Еще я очень ждала встречи с Франческой. Несмотря на то, что с дядей мы созванивались крайне редко, с его супругой мы поддерживали связь каждый месяц. Несколько лет назад у них родилась двойня: мальчик Антонио и девочка Лукреция. Я разговаривала с ними по видеосвязи и с нетерпением ждала того дня, когда смогу увидеть их в жизни. Из-за контроля родителей я не могла к ним приехать, но сейчас я могу все.

К нашей радости дождь прекратился. Я выглянула в окно. Туман рассеялся, и на его место пришли теплые золотистые лучи, окрашивающие холмы в теплые золотые оттенки. Деревья, некогда пышные и зеленые, теперь представляли собой захватывающее зрелище переливающихся цветов. Листья виноградных лоз приобрели глубокий бордовый оттенок, а листья каштановых деревьев стали яркими золотыми. Оливковые деревья сохранили свой серебристо-зеленый цвет, создавая контраст на фоне осенней палитры. Вдалеке виднеются кипарисы, их темные верхушки возвышаются над ландшафтом, как часовые. Ветер из приоткрытого окна слегка развивал мои волосы, пока я неотрывно смотрела куда-то вдаль.

Стефан подошел ко мне и положил подбородок на мою макушку, а затем прижал к себе, заключая в очередные крепкие объятия. Несколько минут мы просто стояли в тишине и любовались красотами Тосканы, пока я не прервала этот момент уединения.

— Знаешь, я всегда мечтала здесь жить, потому что только здесь я была счастлива.

— Дом теперь принадлежит мне, Милс. Если ты хочешь, мы можем приезжать сюда каждый месяц, а если пожелаешь можем перебраться сюда насовсем, — парень поцеловал меня в висок, а затем развернул к себе. — Я люблю тебя. Мой дом, где ты.

— Стефан…, — прошептала я, чувствуя, как сердце бьется быстрее.

Каждый раз, когда он говорит мне слова любви, я начинаю ощущать непонятное чувство. Мне хочется плакать от того, насколько я счастлива быть с этим человеком. От того, насколько он мне важен. И от того, насколько сильно я люблю его в ответ.

— Мы можем сделать здесь ремонт, перекрасить дом в твой любимый нежно-голубой оттенок, заменить мебель, выращивать виноград, а по вечерам любоваться на подсолнуховые поля, — он развернул меня к себе спиной и рукой указал в даль. — А еще мы можем построить конюшню и завести лошадей.

В груди защемило от воспоминаний об Изи, ведь именно благодаря ей наши пути со Стефаном встретились. Я до сих пор чувствую себя виноватой в ее смерти.

— Ты правда будешь готова бросить все и переехать сюда просто потому, что я так хочу?

— Мили, я сделаю это не просто потому, что ты так хочешь. Здесь ты чувствуешь себя счастливой, а я хочу, чтобы ты всегда была счастлива. Да и я не собираюсь ничего бросать. Рестораном занимаются управляющие и директора. Мне даже не нужно там появляться, чтобы проявлять финансовые отчеты, это все может делать дистанционно. Я могу открыть ресторан здесь или начать работать в кампании дедушки, мы будем вместе производить вино. Все эти вопросы решаемы. Так что все зависит от тебя и твоего желания. Подумай. Если захочешь — мы переедем сюда, но сначала тебе нужно закончить университет.

— Ты прав, — я обернулась к нему и прижалась щекой к груди. — Спасибо тебе.

— За что?

— За все.

Когда стрелка на часах с полудня переместилась на половину второго мы вышли из дома, направляясь к гости к моему дяди. Я так давно его не видела. Интересно, будет ли он рад моему визиту? Сможем ли мы вернуть ту связь, которая когда-то была между нами? Когда я переступила порог дома дяди, сердце забилось быстрее, как будто оно пыталось вырваться наружу. Прошло тринадцать лет с тех пор, как я последний раз была здесь, и все воспоминания нахлынули на меня, как волны на берег. ощутила запах — смесь свежескошенной травы, цветов и старых книг. Это был аромат, который всегда ассоциировался с моими летними каникулами, проведенными здесь в детстве. Он пробудил во мне меланхоличные воспоминания: как мы с дядей катались на велосипеде по извивающимся дорожкам, как собирали сочные персики в саду, как он рассказывал мне истории, а я, затаив дыхание, впитывала каждое его слово. Я вспомнила, как в детстве бегала по этому дому, оставляя за собой следы счастья и беззаботности. Обстановка в доме была такой же, как и прежде: массивные деревянные балки на потолке, старинные картины на стенах, начиненные духом пасторальной жизни. Кухня выглядела так же, как в моих воспоминаниях — старинный стол с грубыми деревянными ножками, вокруг него расставлены стулья, каждый из которых хранил свои истории. На стенах висели фотографии, запечатлевшие моменты радости и уюта. Сначала мне показалось, что время здесь остановилось, но стоило присмотреться — в мелочах чувствовалось, что мир продолжал двигаться вперед.

Я услышала шаги из прихожей и обернулась. Лицо Франчески озарилось улыбкой, и в этот момент я почувствовала, как сердце наполняется теплом — это была любовь, которая никогда не исчезала.

— Милисента!

Франческа обняла меня, как родную дочь, и в моем горле застрял ком от понимания, что моя родная мать никогда в жизни не обнимала меня. Как и отец.

Хватит, Мили… Просто хватит… Забудь…

— Франческа! Вы совсем не изменились. Такая же красавица, как и всегда, — мы поцеловали друг друга в обе щеки, а затем ее взгляд метнулся на Стефана.

— Неужели этот красавец и есть Адам? Ну-ка, дай я на тебя погляжу, — женщина обошла его и рассмотрела со всех сторон, на что я тихо рассмеялась.

— Хотите распечатаю на память свою фотографию? — отшутился парень, вручая хозяйке дома бутылочку вина и букет пышных подсолнухов.

— Еще чего! — фыркнула она. — Лучше заходите к нам в гости каждый день! Вы надолго приехали, кстати?

— На неделю. Я еле как отпросилась с работы и для университета мне пришлось взять больничный, чтобы приехать.

— Узнаю маленькую Астрид. Продолжаешь нарушать правила?

Губы Франчески растянулись в улыбке. Она никогда не наказывала меня, никогда не ругала. Лишь давала советы и помогала, когда я чувствовала, что еще немного — и я сойду с ума.

— Мне это было нужно.

Каждый раз, когда я говорила ей: «Мне это нужно», она сразу понимала, что все дело в родителях. Как я уже упомянула ранее мы созваниваемся с ней каждый месяц. Она моя вторая подруга, поэтому я рассказала ей обо всем, что произошло со мной с середины лета. Единственное, о чем она не знает, так это о том, что теперь мои отношения с Гринграсс окончательно оборваны.

— Не переживай, милая. Теперь все хорошо. Вы голодны?

— Мы позавтракали, но от чая не откажемся, — произнес Стефан, широко улыбаясь.

— Тогда идите на кухню, а я сейчас позову детей. Тони и Лу так тебя ждали. У них как раз сейчас должно закончиться занятие по английскому.

Женщина поспешила пойти на второй этаж, но я остановила ее, схватив за руку. Увидев мой вопросительный взгляд, она сразу все поняла. Поджала губы, словно что-то скрывала, а затем слабо улыбнулась.

— Альфред тоже сейчас придет, милая.

Я кивнула, и мы со Стефаном пошли на кухню. Если честно, я волновалась. Очень волновалась. И еще сильнее меня взволновала реакция Франчески. Мы сели за стол. Парень взял меня за руку, и уже буквально через минуту мы услышали громкие веселые голоса детей.

— Лукреция, ты медленная как таракан!

— Тараканы вообще-то быстрые, дурак, хватит обзываться. Мама! Мамочка, он опять меня обижает!

— Дети, тише, папа только недавно проснулся.

— Ему уже лучше?

— Он сегодня почитает мне сказку?

Я растеряно посмотрела на Стефана, который, по всей видимости, тоже не понял вопрос Тони про самочувствие Альфреда. Двери кухни распахнулись и внутрь вбежало два маленькой чуда. Я ахнула, увидев, насколько они одинаковые. Разница была лишь в одежде и длине волос. Антонио и Лукреция сначала скромно пряталась за Францеской, а затем, увидев подарки в руках Стефана, решительно вышли и подбежали ко мне, хватая за руки.

— Ты Милисента, да?

— Конечно это она, Лу! Не он же! — Тони показал пальцем на Стефана.

— Ш-ш-ш, — девочка с небесно-голубыми глазами шикнула на брата и тот, наигранно закатил глаза. — Ты такая красивая!

— Я так рада вас видеть!

Я сразу присела на корточки и обняла их. Я почувствовала, как мое сердце наполнилось нежностью. В их возрасте мир казался таким простым и удивительным, и я вдруг ощутила себя старшей сестрой, готовой защитить их от всего.

— Это Стефан, он мой друг, — я указала на парня, стоящего около нас. — А это вам.

— Ух ты! Машина! Мама, смотри она такая большая! — Тони скромно взял игрушку из рук Стефана, а затем подбежал к Франческе.

— Это кукла? Спасибо! — Лукреция мило улыбнулась, а ее глаза засияли благодарностью. — А Стефан твой муж, да? У мамы тоже есть муж, он наш папа. А у вас тоже есть дети?

— Лукреция! — к нам подошла шокированная Франческа и взяла дочь за руку.

Мы со Стефаном переглянулись, а затем разразились негромким смехом. Парень присел на корточки и обратился к маленькой девочке.

— Нет, мы пока не женаты, но это лишь вопрос времени.

Стефан на несколько секунд перевел взгляд на меня, и мои щеки окрасились в пунцовый. Я посмотрела на Франческу, которая изо всех сил старалась не улыбаться во весь рот.

— Где дядя? Когда он придет? — спросила я, стараясь перевести тему. Я пока не готова обсуждать свою личную жизнь с младшими братом и сестрой.

— Папа отдыхает в гостиной! Он плохо себя чувствует, — ответил Тони, за что получил неодобрительный взгляд мамы.

— Мы сейчас придем, — Франческа удалилась.

Через несколько секунд верь кухни снова открылись, и они вошли. Точнее она вошла, а он… Он был в инвалидном кресле. Франческа аккуратно подкатила дядю к столу, и в этот момент я ощутила, как внутри меня что-то оборвалось. Он выглядел иначе: лицо стало более худым, а глаза — глубокими и полными мудрости, которую можно получить только через страдания. Переведя взгляд с дяди на женщину, стоящую позади, я заметила ее глазах что-то новое — печаль и стойкость. Я подошла ближе, и волнение переполнило меня. В тот миг, когда наши взгляды встретились, я почувствовала, как его улыбка пытается пробиться сквозь тень боли. Это была улыбка, которая когда-то могла осветить целую комнату.

— Как? — единственное, что я смогла произнести.

— Автокатастрофа, — ответила Франческа, поглаживая мужа по плечу.

— Почему ты ничего мне не сказала? Почему Родриго мне ничего не сказал?

Я задавала эти вопросы не столько с претензией, сколько с обидой. С моим дорогим человеком произошло такое, а никто не удосужился рассказать мне.

— Потому что я попросил их, — Альфред тяжело выдохнул.

Смешанные чувства охватили меня: горечь от утраты той жизни, которую он вел, и восхищение его силой духа. Я не знала, что сказать. Слова казались пустыми и неуместными. Вместо этого я просто подошла ближе и обняла его. В этот момент он крепко сжал мои плечи, и я почувствовала тепло его рук — это было напоминанием о том, что несмотря на физические ограничения, связь между нами осталась неизменной. Слезы наворачивались на глаза, но я не хотела показывать свою слабость. Я хотела быть опорой для него так же, как он когда-то был опорой для меня. Я ощутила прилив любви и гордости за него — за его храбрость и стойкость перед лицом испытаний.

Я услышала тихий всхлип Франчески и уже через секунду она была в объятиях Стефана. Он поддерживал ее и внушал спокойствие, как я делала то же самое с дядей. Тони и Лу молча смотрели на нас, не понимая, почему взрослые плачут.

ы начали разговаривать о жизни, о том, что изменилось за эти годы. Его голос звучал тихо, но в нем была сила. Я слушала его истории с замиранием сердца, понимая, что каждая из них — это часть его борьбы и победы. И хотя физически он был ограничен, его дух оставался свободным.

— Три года назад, когда я возвращался с работы, в меня врезалась фура. По словам врачей мне вообще повезло, что я выжил. В Германии мне сделали операцию, но она ни к чему не привела. Сколько бы я не пытался, мне было безрезультатно. Спустя год врачи сказали, что я уже никогда не смогу ходить. Если бы не Франческа и дети…, — мужчина вытер слезы, скатывающиеся по морщинистым щекам. — Я бы давно загнулся.

— Не говори так! У тебя есть мы и мы всегда будем рядом, дорогой! — возразила женщина, и я почувствовала на себе ее боль.

— Почему ты не сказал мне, дядя? Я бы сразу приехала.

— Я всегда был для тебя опорой, моя девочка. Знаю, что был. И мне не хотелось, чтобы ты теряла эту опору.

Он перевел взгляд с меня на Стефана и губы его сжались в одну тонкую нить.

— Простите меня, — произнес он.

Конечно, мне хотелось поговорить о его лжи, но после увиденного мне показалось, что сейчас это будет неуместно, но раз он сам поднял эту тему, я решила развить ее.

— Почему ты сказал ему, что я сама захотела уехать?

— Ох, Мили, — он отвернулся и на несколько секунд стих, подбирая правильные слова. — Ты была такой маленькой. Ты росла среди демонов, а я узнал об этом слишком поздно. Адам был таким хулиганом, что я просто побоялся, что, если вы слишком сблизитесь, ты тоже начнешь совершать необдуманные поступки, за которые потом ты будешь страдать, — он взглянул на парня еще раз. — Но я ошибался. И мне жаль, что вы упустили столько лет. Я пытался найти номер Родриго, правда, но ни агентство, ни соседи не хотели идти навстречу. Тогда я положился на судьбу — на то, что она сведет вас вместе. Простите…

— Я не злюсь на тебя, — произнесла я, а затем взглянула на Стефана.

— Я тоже, — произнес он, смотря на меня. — Будь я на Вашем месте, возможно, поступил бы так же, если бы видел, что моя дочь связалась с мальчиком с плохой репутацией. И тем не менее, я не был хулиганом, как Вы считали.

— Я знаю, знаю! Но уже слишком поздно.

— Никогда не бывает поздно принять свои ошибки, — произнесла я, улыбаясь.

Я знала, что Стефан не злится и не держит на Альфреда обиду. Знала, потому что он не такой. У него доброе сердце и душа, в которую он готова впускать каждого, кто так же добр по отношению к нему. Он умеет прощать. Прощение не означает, что мы согласны с тем, что сделал другой человек. Это означает, что мы отказываемся позволить его действиям контролировать нашу жизнь, ведь когда мы прощаем, мы берем на себя ответственность за нее и отказываемся быть жертвами прошлого.

— Теперь все по-другому.

И это не было ложью.