Я подарю тебе свое разбитое сердце

Глава шестая. Первые чувства

Пятнадцать лет назад. Милисенте семь лет.

С того дня как Адам познакомил меня с Селин, мы начали проводить время чаще. До сих пор не понимаю, что случилось, но отношение мальчика ко мне изменилось. Каждый раз, когда я оставалась дома одна, он приходил ко мне в гости. Мы смотрели телевизор, иногда он читал мне книги, которые я привезла с собой, а еще он помогал мне с домашним заданием по английскому языку, что было весьма забавно, ведь он итальянец, а я американка. Когда мы были у меня в комнате, я никогда не закрывала свою дверь, чтобы, если родители вернутся раньше, чем обещали, я всегда могла услышать громкий хлопок входной двери. За то время, пока они поднимались в мою комнату, Адам успевал перелезть через окно и спрятаться на крыше, а потом спускался вниз и убегал к себе.

Иногда мы чуть не попались. Мы так увлекались своими делами, что порой могли пропустить мимо ушей звуки подъезжающей машины и тяжелые шаги моего папы в прихожей. В такие моменты Адаму приходилось прятаться под кровать. Залезать в шкаф было слишком опасно, потому что мама в любой момент могла прийти в мою комнату с проверкой на порядок.

Никто, кроме дяди Феррара и дяди Альфреда не знал о том, как мы сдружились с соседом. Они оба поощряли наше общение, потому что мы дети, и если не сейчас нам учиться коммуницировать, то когда?

Когда я смотрю на Адама, мне становится тепло и уютно, словно я завернулась в мягкий плед. Когда я прихожу к нему в гости мы строим шалаши из подушек и бегаем по двору, как будто мир принадлежит только нам. Но в последнее время я заметила, что мои ощущения меняются. Каждый раз, когда он смеется, в моем сердце появляется что-то особенное, что-то, что я не могу объяснить словами.

Мы часто играем в прятки, и я пытаюсь запомнить, как выглядит его улыбка, когда он находит меня. Его волосы смеются на солнце, а глаза блестят, как маленькие звездочки. Я не могу отвести взгляда, когда он рассказывает истории о своих смешных приключениях или показывает свои рисунки. В такие моменты кажется, что вокруг нас нет никого, кроме нас двоих.

Иногда, когда он случайно касается моей руки, я чувствую легкое щекотание. Почему-то мне хочется, чтобы этот момент длился вечно. Я начинаю переживать, что он может не заметить, что я чувствую себя иначе. И это немного пугает, потому что я сама никак не могу объяснить, что со мной происходит.

Одно я знаю точно: когда он меня обнимает — мир становится идеальным. Я чувствую, что могу делать все, что угодно, и что рядом есть кто-то, кто понимает меня без слов. Мне хочется делиться с ним всем — своими мечтами, секретами и даже страхами. И порой, когда мы сидим вместе, и я вижу, как он задумался, мне хочется сказать ему, что он для меня значит больше, чем просто друг.

— Это называется влюбленность, Астрид, — смеясь пояснил мне дядя Феррар, когда я поделилась с ним своими странным состоянием.

— Влюбленность?

— Он тебе нравится, — мужчина подмигнул мне, и мое лицо резко стало пылать.

Может быть, это и правда влюбленность, но мне еще рано это понимать. Я просто хочу, чтобы он знал, что в сердце у меня есть место только для него. И даже если мы пока просто соседи и друзья, я надеюсь, что наши приключения будут продолжаться, и, возможно, когда-нибудь он увидит, как сильно я его ценю.

Ближе к концу августа, когда мои родители уехали обратно в Сиэтл по работе, оставив меня на дядю Альфреда, начались лучшие дни этого лета. С каждым днем мы с Адамом становились ближе, насколько это позволял наш возраст. Мы делились переживаниями, страхами, тайнами, которые были глубоко в нас. Тогда же я поняла, что первое впечатление может быть слишком обманчивым. Я вспоминала тот момент, когда увидела этого мальчишку в первый раз, и не могла поверить, что сейчас передо мной сидит все тот же мальчик. Он по-прежнему задирал других девочек, что, к слову, мне не нравилось, но наедине со мной он становился другим, спокойным. Мне в целом не нравилось, когда он проводил время с кем-то, кроме меня, и уж тем более, если этим «кто-то» была другая девочка. Мне казалось, что он всегда должен находится рядом со мной, хотя в глубине своего небольшого сердца я понимала, что мои рассуждения неправильны, ибо Адам не моя собственность. Однако я так привыкла к нему, что даже перед сном, закрывая глазки, я представляла, как мы бегаем по виноградным полям и играем в прятки.

Я часто нарушала правила и убегала в соседнее поле с подсолнухами, которое было на территории уже нашего дома. Первое время Адам никак не мог найти меня, пока я сама случайно не выдала себя. Я бежала прямо, громко смеясь, в то время как мальчик бежал за мной. Я была так увлечена нашей игрой, что совсем не смотрела под ноги, поэтому через несколько минут мой смех сменился громким плачем. Я упала и разбила колено в кровь. Красные капли стекали по голени вниз, пачкая идеально-белые носочки.

Адам, как принц из моих самых потаенных мечт, сразу подбежал ко мне, а затем склонился к ноге.

— Очень щиплет…, — произнесла я, закусывая губу до такой степени, что почувствовал соленые капельки крови в своем рту. — Ай!

Дернула ногой, когда мальчик прикоснулся кончиками пальцев к месту чуть выше раны.

— Ты такая неуклюжая…, — прошептал он, помогая мне подняться.

Почему это прозвучало так осуждающе?

Прихрамывая и опираясь на плечо мальчика, я шла рядом с ним к нашего дому, потому что он был ближе. Дядя Альфред, увидев нас в окне, сразу выбежал на улицу и присел на корточки, с ужасом рассматривая мою рану.

— Адам, принеси из ванны аптечку, мы будем в гостиной, — скомандовал дядя.

К счастью, рана была не такой серьезной, как мне показалось на первый взгляд. Был содран верхний слой кожи, а в саму рану попал песок, поэтому мне так сильно жгло кожу. После того как мне все обработали, дядя ушел к Родриго, а мы снова остались вдвоем.

— Что ты так смотришь на меня? — спросила я, начиная чувствовать себя как-то некомфортно.

Адам сидел рядом со мной на диване и рассматривал меня, как картину в Лувре, а уже через несколько секунд после моего вопроса, я впервые почувствовала приятные ощущения после первого поцелуя в своей жизни. Мальчишка оперся рукой о диван и, наклонившись, оставил легкий поцелуй на моей щеке, что сразу окрасилась в пунцовый оттенок. Мои глаза распахнулась, и я издала слабый вздох. Перевела взгляд на Адама, щеки которого тоже порозовели, но он уже смотрел в окно.

Если бы это видели мои родители, они бы точно устроили скандал. «Ты позволила мальчику приблизиться к себе?», «Он старше тебя на три года!», «Тебе семь лет, Астрид, чем ты думаешь?» — слышала я у себя в голове голос мамы с папой. Но в этом невинной детском поцелуе нет ничего такого, верно? Я же не стала плохим человеком?

Следующей ночью Адам снова залез в мою комнату через дерево, стоящее напротив. Каждый раз, когда он так делал, я отчитывала его, словно это он был младше меня, а не наоборот. Однако, сколько бы я не говорила этому мальчику, что это очень травмоопасно, он продолжал каждую ночь забираться ко мне, чтобы пожелать спокойной ночи.

— Ты готова? — спросил он, как только его нога коснулась мягкого ковра моей спальни.

— К ч-чему?

Я лежала в кровати и читала сказки, когда русоволосый сел на самый краешек. Так как я готовилась ко сну, соответственно, на мне была моя любимая розовая пижама в цветочек. Мне стало немного некомфортно от взгляда друга, в котором читалась слабая усмешка, поэтому я натянула одеяло так высоко, как только смогла.

— Пойдем смотреть на звезды!

Взглянула на часы. Уже было за одиннадцать вечера. Если дядя Альфред поймает меня, он точно позвонит родителям, потому что в последнее время ему не нравилось, что я слишком часто попадаю в разного рода ситуации, которые оказывают на меня плохое влияние.

— Адам, дядюшка будет ругаться, я не могу…

Заметила, как огонек друга начал медленно погасать. Теплая улыбка спала с лица. Он поднялся и направилась к окну, отодвигая шторы в сторону. При виде опечаленного мальчика мое детское сердце защемило от боли, поэтому, когда Адам оказался уже внизу и собирался уходить, я вскочила с кровати и окликнула его.

— Хорошо! Только подожди меня здесь десять минут, ладно? Мне нужно переодеться!

На самом деле не только это. Я надела тапочки и халатик, а затем вышла из комнаты, проходя в гостиную, где за телевизором сидел дядя Альфред. Он смотрел какой-то матч по футболу и пил вино, которое ему дал дядя Феррар.

— Аси, ты почему еще не спишь? — спросил мужчина, когда я встала сбоку от него.

— Я п-просто хотела пожелать тебе спокойной ночи, — произнесла я, сминая край рукава.

— Тебе тоже спокойной ночи, милая, а теперь бегом в постель. Уже слишком поздно для тебя, — я кивнула и довольная побежала обратно.

Мне было нужно, чтобы дядя убедился в том, что я ложусь спать. Часто, когда я не желаю ему спокойно ночи, он заходит в мою комнату, чтобы проверить как я. Однако, когда желаю, он этого почему-то не делает.

Я быстро переоделась в удобную одежду, завязала волосы, на всякий случай скомкала одеяло и подушки так, чтобы была видимость кого-то лежащего под плотной тканью постельного белья, а затем прошла к окну. Адам был там. Когда я стояла внизу днем и смотрела на свое окно снизу вверх, эта высота не казалась мне такой большой, но сейчас, когда я смотрю вниз, я поняла, что ни за что на свете не смогу спуститься.

— Давай, Астрид, не бойся, я тебя поймаю, если что, — тихо произнес Адам.

Несмотря на то, что моя комната была единственной в доме, окна которой выходили на поле с подсолнухами, я все равно боялась, что дядя Альфред услышит шум, поэтому жестом показала другу быть тише.

— Например что? — взволнованно спросила я.

— Ну, вдруг нога соскользнет или… В общем тебе нужно просто перелезть на дерево, а дальше я помогу! Давай!

Ради этого мальчика, что стоял внизу и широко улыбался, я была готова, как мне казалось, на все. Поэтому, проглотив огромный ком страха, я приступила к одному из самых безумных поступков своего детства.

Осторожно отодвинув шторы, я перелезла через окно, стараясь не смотреть вниз. Теперь мне оставалось самое страшное — сделать небольшой прыжок, чтобы я оказалась на дереве.

И как Адам каждый раз пробирается в мою комнату? Это же настоящее испытание…

Задержала дыхание, прикрыла глаза и прыгнула. Первые несколько секунд мне казалось, что я не долечу и упаду прямо вниз, на землю, но когда мои тонкие пальчики ухватились за несколько ветвей дерева, я облегченно выдохнула. Ступни упирались на выступы, которые будто сделали специально для таких лазаний.

— Теперь прыгай! — тихо крикнул мне мальчик.

— Н-нет, я не смогу, мне страшно! — завыла я, морща носик.

— Я тебя поймаю, Астрид, давай! — настаивал он.

Стерев с лица несколько прозрачных капель, что лились из глаз, я еще раз выдохнула, а затем, слабо пискнув, оттолкнулась с выступа и прыгнула вниз. В моей голове крутились мысли, как я разбиваюсь и ломаю себе ноги, но стоило мне открыть глаза, как я увидела перед собой лицо Адама. Мальчик крепко держал меня, пока я продолжала повисать на его шее.

— Я же говорил, что поймаю, — с улыбкой подметил он, ставя меня на ноги.

Боль в разбитом колене снова дала о себе знать, но мне было все равно. Сейчас в этот весьма романтичный момент я думала лишь о двух вещах: о мальчике, стоящем напротив, и о том, как буду забираться обратно в комнату.

— Давай, не стой, пойдем!

Русоволосый схватил меня за руку, и мы тихо побежали к подсолнуховое поле. Там, где-то в середине, мы еще неделю назад выкопали несколько цветов, а затем засыпали ямы землей и поверх постелили специальные куски с травой. Так что теперь у нас было свое место, где мы часто пропадали вдвоем. На нашей полянке мы могли засиживаться часами, а сейчас собираемся наблюдать за падающими звездами.

Адам бежал рядом, и я чувствовала, как его рука легко касается моей, как наши пальцы переплетаются в едином беге. Подсолнухи, будто гиганты в желтых шляпах, молчаливо смотрели на нас, их лица, обращенные к звездам, сияли в лунном свете. Ночь была невероятно темная. Небо, покрытое бархатом, было усеяно миллионами мерцающих бриллиантов, которые, казалось, были так близко, что их можно было коснуться. Мы легли на траву и начали смотреть ввысь. Я чувствовала, как земля дрожит под нами, как шелестит трава, и как звезды, кажется, тают в чернильной бездне. Мы были маленькими, незаметными в этом огромном, завораживающем космосе, но в то же время мы были едины, мы были вместе, и это чувство было прекраснее всех звезд на небе.

— Знаешь, у меня здесь совсем нет друзей, — внезапно произнес Адам, нарушая наш покой.

Я повернула к нему голову и с интересом стала рассматривать его слегка волнистые волосы, внимательно слушая, что он говорит.

— Как это? А как же те ребята, с которыми ты гуляешь?

— Это другое, — на несколько секунд он стих, и я подумала, что он передумал об этом говорить, но уже в следующую минуту он продолжил, поражая меня с каждым предложением. — Я приезжаю к дяде на лето, сам я живу во Флоренции. Там мои друзья. Здесь компания меняется каждые каникулы, и, как правило, наше общение прекращается стоит мне сесть в машину родителей и выехать за территории нашего дома. Мне часто тут бывает одиноко, поэтому большую часть времени я проводил с Изи. После ее смерти мне хотелось позвонить маме и попросить ее забрать меня, потому что каждый уголок конюшни напоминал мне о друге, которого я потерял.

— Адам, прости меня, — тихо всхлипнула я. — Мне правда очень жаль, что все вышло именно так…

— Ты не должна извиняться за ошибки своих родителей, — он повернул ко мне в голову, и в его глазах я увидела тонну переживаний. — Просто пообещай, что ты приедешь сюда в следующем году, и в следоследующем, и в следоследоследующем. Пообещай, что ты будешь приезжать сюда на каждые летние каникулы. Пообещай, что мы не никогда не перестанем дружить.

Разве я могла дать такое обещание, прекрасно зная, что все зависит не от меня? В нашей семье последнее слово было за родителями, а я, как правило, не имела право выражать свое мнение, поэтому мне приходилось каждый раз просто опускать голову и поджимать губы от обиды.

Сейчас, глядя на мальчика, с которым я впервые в жизни ощутила чувство влюбленности, я слабо улыбнулась и пообещала, что наша дружба будет длится вечно, даже не думая о том, что уже завтра днем родители заберут меня обратно в Сиэтл.