Я подарю тебе свое разбитое сердце

Глава двадцать третья. Ты стала моим воспоминанием

Воспоминания Стефана.

Пятнадцатое декабря.

Линда чуть ли не вбежала в мою палату, держа в руке контейнер с какой-то едой. Судя по тому, как запотели его стенки, внутри было что-то горячее. Я поднялся на локтях и оперся о спинку кровати, принимая полусидящее положение.

— Как себя чувствуешь? — бодрым голосом спросила она, кладя на стол тот самый контейнер.

— Неплохо, что это?

— Блины.

— Блины?

— Это такое изделия из мухи, молока, яиц…

— Я знаю, что такое блины. Ты сама приготовила?

— Да, — гордо ответила она. — Вообще-то я не умею готовить.

— Звучит многообещающе. Ты захватила на всякий случай активированный уголь?

— Дурак! Обидно, между прочим! В этот раз получилось вкусно, а будешь выпендриваться — не получишь ни кусочка!

— Туше! Я пошутил.

Линда довольно хмыкнула, достала из тумбы две тарелки, а затем положила несколько блинов себе и мне, сверху полила сгущенным молоком, а затем протянула мне.

— Если тебе не понравится — я убью тебя, — предупредил она и сделала первый укус.

Я рассмеялся, но последовал ее примеру. Во рту сразу ощутил приятный привкус нежного сладкого теста. Закатил глаза от удовольствия и блаженно промычал.

— Это потрясающе! Ставлю десять долларов, что ты наврала про то, что не умеешь готовить.

— Это рецепт Селин. Я тоже дала ей попробовать, и она сказала, что благодаря ей я перестану травить людей, — хихикнув, произнесла Линда.

— Приготовишь еще?

— Посмотрим на твое поведение. А вообще я не против, если ты приготовишь мне пиццу!

— Договорились, — улыбнувшись, ответил я.

— Вот и отлично!

Ночь с тридцать первого декабря на первое января.

— Ты что, собрался спать?! — девушка снова ворвалась в мою палату без стука.

За тот месяц, который я провел в больнице это стало для девушки нормой.

— Уже почти полночь…

— Вот именно! Рождество же! Даже Доминик вышел праздновать, а ему уже ого-го как много!

— Стефан, ты серьезно ложишься спать? — глаза девушки округлились.

— Ну… Да?…

— Что ж, ну ладно! — Линда фыркнула и вышла в коридор.

Там звучала веселая музыка, все ходили и радовались празднику, а у меня настроения не было вовсе. В основном, потому что в эту ночь я не рядом с Милисентой. Мы с ней созвонились, немного поговорили, а затем она сказала, что ее ждет Валери, и она ушла, пожелав мне спокойной ночи. Я не буду винить ее в том, что она радуется празднику, ведь она еще ничего не знает о моей болезни. Не хочу портить ей настроение.

Я уже накрылся одеялом, стараясь уснуть во время такого шума, как в палату зашел Доминик под руку с миссис Буэр. Сзади плелась Линда и малышкой Кэтти на руках. Как оказалось, даже детям было разрешено не спать до курантов.

— Стефан, что за безобразие! Почему ты лежишь при даме? — Селин недовольно надула губы.

— Линда, за что ты так со мной? — тихо рассмеявшись, спросил я.

— Ничего не знаю! По-хорошему ты не хотел!

— Давай-давай, поднимай свою пятую точку и вперед веселиться! — женщина подняла меня на ноги и, взяла под руку, потащила в коридор.

Там стояла Линда, которая весело махала мне рукой.

Через полчаса все уже сидели за столом. Медсестры и медбратья ухаживали за пациентами, накладывали еду и настраивали телевизор, по которому шло какое-то новогоднее шоу. Дети смеялись, взрослые громко разговаривали, на фоне играла музыка.

— Осталось пять секунд! — радостно крикнула Линда, поднимая свой бокал с соком вверх, призывая всех последовать ее примеру.

— Даже не верю, что прошел еще один год, — произнес мужчина, сидящий рядом со мной.

— Четыре! — крикнула Кэтти.

— Три! — крикнул Питер.

— Два! — крикнула Хизер — еще одна медсестра.

— Один! — крикнула Линда.

— С НОВЫМ ГОДОМ!!! УРА!!! — крикнули все присутствующие в зале.

— Пусть этот год будет лучше, чем предыдущий! Все загадали желание? — Линда оглядела каждого.

— Да! — отозвалась Кэтти.

— Я не верю в такую чушь! — бросил Доминик.

— А ты, Стефан? — глаза девушки были устремлены на меня.

— Загадал, — ответил я, хотя это было неправдой.

— Я тоже! УРА! С НОВЫМ ГОДОМ!

Десятое января.

Сегодня ее день рождения. Линде исполняется двадцать пять. Как удачно, что ее праздник выпал именно на день ее дежурства. Я заранее попросил мистера Бэрроуза купить все необходимое: воздушные шары, гирлянды, хлопушки, а сегодня утром он привез праздничный торт. По моей просьбе он позвонил девушке и попросил ее прийти не к семи часам, как обычно, а к девяти, чтобы мы успели подготовиться к ее приходу. С самого пробуждения я был в холле и надувал воздушные шары, а затем развешивал их по всем возможным углам. Разумеется у меня были помощники. Помимо всем уже знакомым Селин. Доминика, Кэтти и Питера к нам присоединились другие пациенты. Например, Дин Мракс, невысокий угрюмый мужчина, который, кажется, находил единственную радость в таких моментах, как сейчас. Нонна Уэндел, подруга Линды из неврологического отделения, тоже пришла помочь нам с приготовлениями. Мальчик семи лет по имени Сэм, девочка Анна и две пожилые женщины — Мэри и Кэрри, а чуть позже к нам присоединился персонал.

Когда на часах было без пяти девять, мы все стояли в линейку прямо около входа в наше отделение. В руках каждого взрослого были воздушные шары, а в руках детей рисунки и самодельные поделки, и, конечно же, на головах всех были праздничные колпаки.

Минута… Тридцать секунд… Пятнадцать… Пять… Одна…

— СЮРПРИЗ! — хором крикнули все, когда увидели девушку, завязывающую на затылке хвостик. — С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!

— О боже…, — от неожиданности Линда подпрыгнула на месте, а через секунду ее глаза наполнились слезами. — Это… Это сон?

— Если только наяву, — произнес я.

— Это так мило! Я сейчас заплачу! — девушка подошла к каждому и обняла. — Спасибо вам большое!

— Это еще не все, — миссис Буэр хитро улыбнулась. — Куда же без подарков?

— Я нарисовала тебя! Красиво? — Анна протянула девушке рисунок.

— Очень! Я обязательно повешу его на стену в своей комнате!

— А мой? А мой? — Кэтти взглянула на Линду.

— И твой, конечно! — та улыбнулась.

— Мой подарок, конечно, не такой крутой, — я посмотрел на маленький девочек и подмигнул им. — Но это тебе. С днем рождения!

— Что это? — с интересом спросила она.

— Открой и узнаешь.

Линда сразу начала копаться с бантиков на коробке. Затем она разорвала подарочную упаковку, а после ее глаза округлились до невероятно огромных размеров.

— Это очень дорого! Я не могу принять!

— Еще как можешь.

— Но…

— Никаких «но». Это подарок!

Линда покрутила в руках полароидный фотоаппарат и улыбнулась еще шире.

— Тогда я сделаю фото прямо сейчас! — девушка вставила специальные карточки, а затем направила фотоаппарат на нас. — Улыбни-и-и-и-ись!

Вспышка.

— Спасибо тебе, — произнесла она и крепко обняла меня.

— За что?

— Я знаю, что это все ты организовал. Не могу утверждать точно, но сердце подсказывает, что это так. До тебя никто такого мне не устраивал, поэтому… Спасибо!

— Теперь так будет всегда, — я улыбнулся. — Обещаю прилетать в Берлин на каждый твой день рождения.

— Ну все, ты дал слово! Теперь не отмажешься!

Неделю спустя после смерти Линды.

Мои веки дрогнули. Я слегка приоткрыл глаза. Настолько, насколько это вообще было возможно. Яркий белый свет ослепил меня, и я чуть нахмурился. Во всем теле ломило, будто меня долго избивали, в горле пересохло, а губы потрескались от нехватки воды в организме.

Я оглянулся.

Рядом со мной стояла капельница, игла которой была в моей вене. Шторы распахнуты, окно приоткрыто, поэтому я почти сразу почувствовал, насколько в комнате прохладно. На тумбе стояла миска с мандаринами и ваза с белыми гортензиями. А потом я увидел ее. Милисента лежала на диване, тихо посапывая. Хоть она была вдалеке от меня, я спокойно смог разглядеть ее красные глаза. Я нащупал кнопку вызова медсестры и нажал на нее. Через секунду вошел Карл. Его глаза распахнулись, когда он увидел меня, а затем выбежал в коридор. От шума проснулась Милисента. Сначала он вяло помотала головой, потирая руку, которая, вероятно, затекла, а затем увидела меня и сразу вскочила на ноги, подбегая ко мне.

— Стефан! Ты очнулся! Слава Богу, я… Я так волновалась! Что тебе дать? Я сейчас позову врача…

— В-вод-ды, — прохрипел я.

— Сейчас!

Девушка подошла к столику у стены и налила из графина воды в мой стакан, а затем протянула его к моему рту. Я сделал несколько глотков, чувствуя, как мне становится лучше. В этот момент в комнату зашел Карл и мистер Бэрроуз.

— Мистер Феррар, чудно, что вы пришли в себя. Как самочувствие?

— Долго я был в отключке?

— Ну как сказать. Для кого-то долго, для кого-то нет…, — мужчина несколько секунд рассматривал мое лицо, а затем выдохнул. — Неделю. Так, как Вы себя чувствуете?

— Хуже, чем обычно.

— В вашем положении это нормально. Вам нужно несколько дней на восстановление.

— Скажите, то, что он был без сознания столько дней как-то повлияет на его лечение и здоровье? — обратилась к моему врачу Милс.

— Нет, мисс Гринграсс. Все лекарства вводились внутривенно, поэтому, если все будет хорошо, то через месяц мы Вас выпишем, — теперь врач обратился ко мне.

— Что с ней?

— Мистер Феррар, сейчас Вы не в той форме, чтобы…

— Что с ней?

Мистер Бэрроуз снял очки и положил их в карман халата. Кивнул Карлу, и тот удалился, оставив нас втроем. Милисента подошла ко мне и взяла меня за руку. Через ее прикосновение я почувствовал, как она переживает. Мужчина же наоборот был очень серьезен. Он поджал губы, явно не желая делиться со мной всеми подробностями.

— Линда умерла, Стефан. У нее была травма несовместимая с жизнью.

— Что-нибудь известно о том, что конкретно случилось?

— Камеры видеонаблюдения, где все это произошло показали, что на нее напали. Скорее всего хотели ограбить, но она сопротивлялась. Тогда ее ударили по голове. Она упала и ударилась о булыжник, а скорую вызвали прохожие, которые случайно на нее наткнулись.

— Его нашли? — спросила Мили.

Мужчина отрицательно качнул головой. Моя ладонь сжалась в кулак, а на глаза навернулись слезы, однако я не позволил себе им пролиться.

— Мы еще не сняли ее плакат. Решили, что Вам нужно попрощаться.

— Когда похороны?

— Как таковых похорон не будет. Насколько мне известно родных у нее нет.

— Есть, — ответил я, сжимая ладонь девушки, сидящей около меня чуть крепче. — Я займусь ее похоронами.

— Хорошо, — мужчина кивнул. — Что ж, скоро будет обед. Милисента, проследите, чтобы мистер Феррар съел всю до последней крошки. Затем Вам поставят капельницу и введут лекарства. Потом нужно немного поспать.

С этими словами врач вышел из палаты. Мили закрыла окно и укрыла меня одеялом. Села рядом и начала рассматривать.

— Я правда был без сознания неделю?

— Да, милый. Мы боялись, что ты впал в кому. Поэтому мы все очень рады, что ты пришел в себя.

— Когда ты прилетела?

— Я никуда не улетала. Не могла оставить тебя в таком состоянии.

— Милс, у тебя будут проблемы на работе и в университете.

— Ничего страшного, я обо всем договорилась. Мои проблемы — это последнее, о чем тебе стоит думать.

— Неправда. Мне жаль, что я доставляю тебе неприятности.

— Стефан, прекрати! Мы уже это обсуждали. Я должна быть здесь.

Милисента рядом. Она со мной. И я безумно ей за это благодарен. Ее голос, полный любви и надежды, становится той самой опорой, на которую я могу опереться. Я вижу, как она старается — ее улыбка дарит мне уверенность. Мы проводим вместе минуты, наполняя их разговорами о будущем, о том, как мы вместе путешествуем по местам, о которых мечтали. В ее глазах я вижу яркое отражение жизни, которую мы когда-то планировали, и которая, кажется, все еще доступна, если я буду сражаться. Ее поддержка — это те невидимые крылья, которые поднимают меня выше моих собственных страхов.

— Мы можем дойти до стены памяти? — так мы называем то самое левое крыло.

— Конечно.

Девушка взяла меня за руки и помогла мне сесть. Я еще был слишком слаб, чтобы ходить, поэтому она попросила у медсестер инвалидную коляску, в которую помогла мне сесть. Я волновался, что ей будет слишком тяжело меня катать, поэтому сказал ей, что справлюсь сам. Мили недовольно что-то бурчала себе под нос, а затем и вовсе заявила, что мне сейчас нельзя напрягаться, так что она все возьмет в свои руки. Она докатила меня до лифта, там мы доехали до первого этажа, а потом через пару минут стояли напротив белой стены, на которой висел плакал веселой девушки с ярко-голубыми глазами. Линда смотрела на меня так же проницательно, как и при жизни. Прямо в душу.

— Я приношу ей цветы каждые два дня. Миссис Буэр сказала, что она очень любила тюльпаны.

— Спасибо, — произнес я, сжимая ладонь возлюбленной еще крепче.

Она встала рядом со мной и несколько минут мы провели в тишине. Я потянулся в карман, где нащупал то, что никак не ожидал найти. Через секунду я достал оттуда то самое фото, сделанное в ее день рождения. Мили наклонилась и едва улыбнулась.

— Она здесь такая счастливая…, — прошептала она.

— Это единственная фотография, которая у меня есть. Это был ее день рождения. Тогда я пообещал ей, что каждый год буду прилетать и праздновать вместе с ней.

— Стефан…, — девушка присела на корточки и поцеловала мои руки. — Она сейчас в лучшем мире. Уверена, она обрела покой.

— Я тоже…, — я прижал фото к груди. — Я тоже…

Линда… Ты стала моим воспоминанием…