Я забуду тебя завтра...

Глава 10

Марина

Эти приступы. Они начались сразу после операции. Как объяснили врачи, клапаны сердца не справляются со своей работой, и у мозга начинается кислородное голодание. Если со слабостью и усталостью я могу справиться, заставляя себя через силу двигаться, то против потери сознания я бессильна. Оно всегда случается внезапно и абсолютно не зависит от эмоционального состояния, чем и несёт большую опасность.

В тот вечер я и не предполагала что это случится. Мне казалось, я чувствовала себя хорошо, а потом раз, и вокруг темнота. Последней мыслью было что я умру в этом подвале, а меня никто не найдёт.

И стало страшно. Я так сильно испугалась, что когда пришла в себя, не стала задавать вопросов, а просто жадно впитывала тепло Грешника. В тот момент я почувствовала себя даже в бОльшей безопасности, чем в окружении охраны отца. И меня не волновало не чудесное исцеление, не неожиданное присутствие мужчины. Я просто радовалась что дышу.

Два дня Грешник вёл дела удалённо. Мы мало с ним разговаривали и в основном по мелочи, но мне было и приятно, и противно от мысли, что он сидит тут из-за меня. Мне нравилось что я не одна и не нравилось, потому что это наверняка условие моего отца, ведь Грешник отверг меня.

Поначалу мне было стыдно смотреть ему в глаза. Предложила себя как падшая женщина, но кто бы ни рискнул? С моей-то уродливостью. Вот только проблема в том, что он действительно мне нравился. Мне хотелось быть в его обществе, ведь он очень интересная личность.

Но изо дня в день у меня не получалось вытянуть из него больше положенного. Абсолютно непробиваемый и до жути упрямый человек! Я пыталась втянуть его в простую беседу, на что как всегда получила: «Марина, помолчи». Но теперь он хотя бы не называл меня пигалицей, уже что-то!

Этот день тоже не отличался ничем от других. Полдня провела за учёбой, потом готовка, немного уборки, немного стирки, а вечером села смотреть телевизор. Щёлкала бездумно по каналам, сидя на кровати, как Грешник вдруг убрал телефон и вышел. В целом это не было странным. Иногда он уходил на десять-пятнадцать минут, но в этот раз вернулся с каким-то пакетом и кинул его ко мне на кровать.

— Одевайся.

Я немного опешила и не сразу взяла себя в руки, потому что Грешник и сам был одет иначе. Тёмные джинсы, футболка, кожаная куртка и кроссовки разительно отличались от его обычного стиля.

Я осторожно заглянула в сумку и достала оттуда тёмный парик.

Эм… Ладно.

— Что это?

— Тебе нужен свежий воздух. Выпустить в обычном виде я тебя не могу, поэтому будем импровизировать.

Импровизировать? Свежий воздух? Это получается… Я запищала от радости и повисла у мужчины на шее, смачно целуя его в щёку. Сейчас мне было плевать как он отреагирует на это — я, наконец, выберусь из этих четырёх стен!!

Разбирая содержимое пакета, я задумалась где он это взял. Надеюсь, не у своей подружки?

— Откуда это? Ты раздел своих танцовщиц?

Из коротких разговоров Грешника по телефону поняла, что он держит свой клуб и, я более чем уверена, это стриптиз-бар. Кто ещё будет вести переговоры с хореографом, а в следующем звонке заказывать тонны алкоголя?

— Подруга помогла купить. Тебе не нравится?

Лучше бы он танцовщиц раздел! Подруга ему помогла! Нет, платье шикарное! Элегантное, чёрное, до середины бедра. И фасон отличный, его можно было надеть и в ресторан, и на прогулку, и в кино. Но то, что ему подруга помогла… Уф, я негодую!

— Нет, оно красивое. Очень. Спасибо.

Собрав все вещи в охапку, убежала в ванную и уже через минут двадцать смотрела на совершенно незнакомую мне девушку. Платье отлично подошло по фигуре, но парик цвета тёмного шоколада разительно изменил мне внешность. Всего лишь другая длина и оттенок, и я стала более старше. Словно в одно мгновение повзрослела лет на восемь. Обув туфли на небольшом каблуке, взяла последнюю вещь и покрутила её в пальцах. И как это поможет мне слиться с толпой? Оно же только привлечёт внимание!

Выйдя обратно, вопросительно подняла чёрную кружевную маску, но, видимо, ответа я не получу. Грешник просто подошёл и начал помогать её надеть. Две шёлковые ленты сомкнулись узлом на затылке, и мужчина отошёл в сторону, придирчиво меня разглядывая, а затем кивнул своим мыслям и указал на дверь.

— Идём. У нас мало времени.

Хо-ро-шо.

Когда мы вышли из комнаты, то оказались в просторном коридоре с четырьмя дверями. На каждой был кодовый замок, как и на лифте, к которому мы и направились после. Красные стены с белыми плинтусами и паркетным полом так и манили изменить тут всё на свой вкус. Тёмно-кофейный цвет отлично дополнили бы бра и несколько столиков с цветами. Подошли бы лилии или белые розы. Но не эта вульгарщина! Как он вообще ходит тут каждый день?

Внутри кабины лифта оказалось всё вполне приемлемо. Деревянные панели, кафель на полу… и неоновый круг на потолке, вместо светильника. Наверное, я поспешила с оценкой «приемлемо». Но чем выше мы поднимались, тем громче и отчетливее становились звуки, и перед открытием дверей я уже была уверена, что находились мы под ночным стрип-клубом. С ума сойти. Он и работает тут и живёт. Разве так можно?

Когда двери, наконец-то, раздвинулись в стороны, я ожидала увидеть толпу танцующих людей, но вместо этого обнаружила ту самую парковку с четырьмя чёрными мерсами. Внутри уже кто-то сидел, но в той машине, что заняли мы не было никого. Меня довольно бережно усадили рядом с водителем, а затем заняли соседнее место.

— Ты умеешь водить машину? — удивилась я, когда он начал заводить мотор.

Нет, я предполагала, что умеет, в наше время это не роскошь, но у него же есть тот верзила! Как его там? Тарас? Тимур?

— А не должен? — спросил Грешник, выруливая и направляя автомобиль к выезду.

— Нет! Просто ты всегда такой пафосный.

И кто меня дёрнул за язык? Но Грешник рассмеялся. Я никогда ещё не слышала его смеха, и мне понравилось. Мне понравилось, что когда он улыбался после, хищность исчезала с его лица. Он словно становился другим. Более… простым, приземлённым.

— И как эта пафосность выражается?

Я пожала плечами, улыбаясь, заражённая его смехом. Наверное, выгляжу как тупая кукла из подтанцовки, но мне было плевать. Никогда не чувствовала себя настолько счастливой!

— Весь такой деловой, с личным водителем. Тебе, знаешь, не хватает ещё помощницы с такими круглыми очками и миленьким личиком. А! — воскликнула я, когда в голову пришла новая идея. Даже палец выставила перед ним, — и она обязательно должна быть блонди. И с маленькой собачкой! Вот эта… трясётся которая вечно…

— Чихуа-хуа.

— Да! Вот тогда твой образ будет полностью дополнен! Этакий мистер деловой босс.

Он покачал головой, сворачивая куда-то на окраину города, и я поддалась своему любопытству. Нужно ловить момент, пока он в настроении.

— А куда мы едем? Только не говори, что в кино.

— А чем тебя кино не устраивает?

— Там всегда много народу. И что там, что в твоей квартире, это четыре стены.

— А ты хочешь прогуляться?

Я закивала. Тупая улыбка всё никак не сходит с лица.

— Да. По парку. Да можно даже по лесу, только не в помещении!

— Тогда тебе понравится.

— Правда? И всё-таки куда мы едем? Ну скажи, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Но как бы я не клянчила, как бы не упрашивала, он оставался непреклонен. Наверное, я бы быстрее от табуретки признания добилась бы, чем от него! Но спустя некоторое время я оставила эту затею и переключилась на другую, не менее важную для меня тему.

— Ладно, не хочешь говорить это, скажи мне тогда как тебя зовут?

Его тёмные брови взметнулись вверх, а серые на сегодня глаза на мгновение удивлённо посмотрели на меня.

— Зачем тебе моё имя?

Я усмехнулась, поворачиваясь к нему корпусом. Так было удобнее, хотя уже настолько завертелась в кресле, что скоро оно задымится!

— «Грешник», конечно, звучит интересно и устрашающе, но мне бы хотелось знать имя героя, спасшего меня.

На мгновение он задумался, и прежнее веселье исчезло из него. Словно кто-то переключил рычаг. Раз! И он снова тот самый Грешник, что был все эти два дня рядом. Серьёзный, настороженный и угрюмый.

— Моё имя тебе ничего не даст.

Я закусила губу и пожала плечами.

— А мне ничего и не надо. Мне просто надоело обращаться к тебе как к собаке.

Да, я грубила. Слышали бы меня сейчас родители, точно ремнём отходили бы! И, наверное, зря я так. Он не заслужил это.

— Прости, — промямлила я, теребя пальцами кружевной низ платья. — Из меня плохая леди.

Он мельком посмотрел на меня и снова вернулся к дороге.

— Так мама говорит?

Я кивнула и процитировала её слова:

— «Ты леди, Рина! И должна вести себя подобающе! Леди не грызут яблоко на глазах у толпы! Леди не сидят скрестив ноги на стуле! Леди не ковыряются в зубах ножом! Леди всегда должна быть приветлива, скромна, вежлива и полна достоинства!». Но, видимо, я не леди, потому что всегда умудрялась нарушать её глупые правила.

Он снова усмехнулся, но по-доброму, и меня это порадовало. Фиг с ним, с именем. Может и не называть. Главное пусть больше не хмурится.

— Я виделся с твоими родителями недавно. Специфичные люди.

Я кивнула. Какое точное описание. К встречи с моими предками нужно тщательно готовиться, ибо их напор сшибает с ног!

— Ага. На любителя. Мама раньше была балериной, но пришлось бросить. Лодыжку сломала, и та неправильно срослась. Это мешало танцам. А отец коллекционер. Собирает кружки. У него даже своя комната для них есть. Ты бы видел её! Там столько кружек и стаканов, что можно весь Градсбург с них напоить!

Заметив, что он достал телефон и сверился с ним, я замолчала. Брехушка. Так меня бабушка всегда называла, потому что рот закрывался только когда ела, но только сейчас я начала воспринимать это как недостаток.

— Извини, я, наверное, утомила тебя своей болтовней.

Он покачал головой к моему удивлению.

— Нет, продолжай. Мне нравится тебя слушать. У тебя приятный голос.

Да ну?!! А раньше только и говорил, что «помолчи», «веди себя тихо». Но заостряться на этом не стала. Мы были в пути уже полтора часа. Я рассказывала ему и рассказывала о себе, о своём детстве, о том как не хотела быть балериной и как трудно мне это давалось. И становилось легко. Я больше не чувствовала себя угнетённой. Проблемы с родительницей больше не казались громадными, и первым делом по возвращению домой решила, что больше не буду жить в отчем доме. Я отправлюсь в город, продолжу обучение в школе дизайнеров, найду подработку и сниму квартирку. Любую. Маленькую, старенькую, но отдельное жильё у меня будет. А потом я устроюсь в какой-нибудь салон, заработаю денег и открою свой.

И с этими планами я делилась с ним. Говорила о возможных проблемах и как сильно мне нравится обставлять дома, подбирать мебель, обои или краску. Мне хотелось, чтобы он понял, что я далеко не ребёнок. Что у меня есть планы на будущее, что во мне есть перспективы! И мне казалось, он понимает меня. Во всем. Мои взаимоотношения с родителями, мои увлечения, недовольства, потому что задавал вопросы и интересовался деталями. Я думала, у меня получается наладить с ним контакт, найти общий язык и, возможно, даже сблизиться.

Но я ошиблась. Зазвонил его телефон, и в трубке зазвучал женский голос. Приятный. Соблазнительный. В этот раз я сидела слишком близко, чтобы не услышать её возмущения, что Грешник долго не приезжает, а она соскучилась. И она называла его по имени. Я расслышала это. Его звали Илья. Это словно ушат холодной воды. Ударило так, что все мозги встали на место. Разве взрослый мужчина обратит на меня внимание? Кто я для него? Пигалица. Соплячка, которая болтает без умолку, и ещё даже не вылезла из-под родительской опеки.

Рина Лебедь терпит фиаско. У меня куча наград в комнате на шкафу. Медали, даже кубки по гимнастике. Но всё это меркнет по сравнению с главным проигрышем. Ни награды, ни грамоты не принесли мне столько радости от одного общения с ним. Даже если из нас двоих говорила я одна. Но он слушал меня! Именно слушал, а не делал вид, как отец или мама. И мне было так хорошо с ним… Ни разу мне ещё не было так хорошо в обществе противоположного пола.

Но понять отношение Грешника к звонку я не могла. Он просто слушал и, кажется, будто вообще забыл о существовании собеседницы, потому что был сосредоточен на дороге. Узловатые пальцы как-то лениво держали телефон у уха, а по лицу можно было прочесть лишь скуку. Но надежда во мне не погибла в тот момент, когда Грешник, так и не сказав ни слова, скинул звонок, а затем и вовсе выключил телефон и кинул на приборную панель. У меня даже мысль проскочила, что это знак свыше! Мы должны быть вместе! Возраст? Да кому он усрался этот возраст?! Кому какое дело? Это наша жизнь! И только нам решать с кем и когда быть счастливыми!

— Ты говорила про кружки отца, — напомнил он, не смотря в мою сторону, а на моём лице снова расплывалась улыбка. — Сама не думала начать коллекционирование?

— Думала. Не могу выбрать что именно.

Кажется, у меня плывут мозги…