Я забуду тебя завтра...

Глава 4

Выпив горсть таблеток, я вернулась обратно и более внимательно осмотрелась вокруг. Здесь не было окон, лишь по две вентиляции на каждую комнату. В просторной спальне справа от входа стояла кровать как у меня дома, но больших размеров. У таких не было ножек, что мне нравилось, потому что уменьшало вероятность удариться мизинцем. По бокам кровати стояли две тумбочки, а сверху висело большое круглое зеркало выпуклой формы и пара квадратных бра почти молочного цвета.

Напротив стоял двойной шкаф-купе с белыми дверцами и тёмными стенка и навесными полками между основных отсеков, но они были пусты. Собственно на этом мебель в комнате и оканчивалась, но несмотря на такой минимализм, она отлично гармонировала с бежевыми стенами и тёмно-коричневым паркетом на полу.

Вторая половина была абсолютно пуста, и мой творческий ум моментально представил там пару кресел и маленький столик. Рядом с дверью в другую комнату можно было поставить книжный шкаф, а потом коротать вечера за чтением книг.

Напротив смежной комнаты была кухню, которую разделял со спальней барный стол из тёмного дерева и чёрной гранитной столешницей. За стойкой шёл холодильник. Огромный и двухдверный с электронными часами и дисплеем умной системы. Дальше было простое пространство, а у следующей стены напротив овальной арки дорогой, но скудный гарнитур в таких же тонах, что и стойка. Наверху висело всего два абсолютно пустых шкафчика, а внизу раковина и одна тумба. Пустоту кухни не смогли заполнить ни дорогая плита, ни посудомойка, ни микроволновка. Всё вокруг кричало о том, каков хозяин этого жилья. Дорого и надёжно, но скудно и сухо. Как и он сам. Хотя в надёжности Грешника я сомневалась.

Включив телевизор, я переоделась в футболку и шорты, что дал мне мужчина, но перед этим понюхала. Чистые, приятные на ощупь и пахли порошком. Удивительно, что не медицинским спиртом. Уж очень стерильно вокруг. Так и хотелось сделать какую-нибудь пакость, чтобы взбесить этого Грешника, но в следующую секунду меня передёрнуло от мысли, какие последствия могут последовать. Этот человек не будет терпеть мои пакости, которыми нет-нет доставала безопасника отца. Скорее получу ремня или вовсе что похуже, и это «похуже» мне точно не понравится.

Свернув халат, положила его на тумбочку и подняла голубую пилюлю. В памяти всплыло смазанное воспоминание, как Кубрынин держал в своих сосисках точно такую же, а затем была сплошная боль. Я не помню слов и действий, не знаю, что было общего между этими двумя событиями, но с этой пилюлей у меня ассоциировалась адская пытка в сыром подвале.

Вернув таблетку на место настолько аккуратно, будто она сейчас рванет, забралась под одеяло и начала бездумно щёлкать по каналам, лишь бы выкинуть все мысли из головы. Грешник был прав в одном, давая мне успокоительное — сон необходим моему организму. Как бы не было страшно засыпать в этих стенах, но мне нужны силы, чтобы справиться с… со всем. Справиться с мыслью, что я пережила плен у Кубрынина, что спаслась от охоты местных мажоров, что попала в руки к… Чёрт его знает кому. Это настоящий Дьявол! Сама Смерть! Холодный, жестокий, циничный убийца.

Боль в теле начала утихать. Веки налились тяжестью, конечности отказывались подчиняться, но я до последнего отказывалась проваливаться в сон. Боролась, сама не знаю почему, вместо того, чтобы забыться и отдохнуть. И не зря. Сквозь туман и оцепенение снова увидела его. Он вошёл в комнату через ту же дверь, в которую вышел, повесил пальто на вешалку и начал снимать с руки часы. Они были обычными. Кожаный ремешок, железная или ещё какая-то оправа, но то, как он положил их на полку, давало понять, что эти часы ему дороги.

Почувствовав на себе мой взгляд, он повернулся ко мне. Холодный, словно статуя, а взгляд будто острый нож. Он пугал меня до чёртиков, до усрачки, и в то же время мне хотелось, чтобы он улыбнулся. Повернувшись ко мне, он немного наклонил голову набок, изучая моё лицо, а затем медленно подошёл ближе и присел на корточки прямо передо мной. Взяв мою руку у головы в свою, сжал на ней пальцы, а второй убрал волосы назад. Рассматривая мои кривые от переломов пальцы, он водил по ним подушечкой, снова поражая меня тем, что боли нет. Только его прикосновения.

Я всё боялась, что вот, сейчас он возьмёт и воспользуется мной или начнёт резать и ломать кости, но нет. Он просто наблюдал и крепко сжимал мою ладонь в своей, но кроме игры мускулов на скулах ничего больше не выражало его злости. Мне так хотелось сказать ему, что не помню где чемодан, что не могла я выстрелить в его друга, но язык не слушался меня, а действие таблеток становилось всё сильнее и сильнее. У меня уже не получалось бороться со сном, и вскоре он победил.

Я провалилась в пустоту, но сновидений так и не увидела. Словно закрыла и сразу же открыла глаза. Оглядевшись вокруг, обнаружила, что одна в помещении. Над головой горят мягким, приглушенным светом бра, не давая темноте сомкнуться, и только благодаря этому я не забилась в панике. Реальность быстро прорвалась в мозг, не давая возможности с ней смириться, и поглотила всем ужасом, что произошёл со мной за последние три месяца. Мозг выдавал команды, что я должна хотя бы расплакаться, но не получалось. Меня будто выжали, вытащили их и выкинули за ненадобностью. Не было желания истерить или делать попытки сбежать. Всё это бесполезно. Лить слёзы, дёргать толстую дубовую дверь. Это не спасёт меня.

Несколько часов я просто лежала на кровати, пытаясь выдавить из себя хоть что-то, но безрезультатно. Ни мыслей, ни идей. Сплошная пустота. Даже когда кодовый замок пискнул, и в комнату вошёл Грешник. Я не подняла на него взгляд, не встревожилась и не напряглась. Мне было плевать, пока слух не резанул очень знакомый голос:

— Рина!

Подняв взгляд, я вздохнула, увидев в изножье кровати безопасника моего отца. Сергей Степанович был очень широким и достаточно высоким, но рядом с Грешником всё равно казался каким-то жалким, но я была безумно рада его видеть!

— Сергей Степанович!

Наплевав на всё, я кинулась к нему и обняла за широкую талию, чувствуя, наконец, хотя бы крупицу безопасности. Он заберёт меня! Он вернёт меня домой!

— Тише, тише, Риночка. Всё хорошо.

Широкие ладони гладили меня по волосам, успокаивая, но слёз всё равно нет.

— Оставь нас, Грешник…

— Нет.

Я посмотрела на мужчину, но ничего не сказала. Одно слово полоснуло так, словно разрывало меня на двое.

— Что происходит, Сергей Степанович? Вы заберёте меня?

— Прости, Рина, но не сейчас.

Я отшатнулась в шоке. Неужели безопасник работает на Грешника?

— Почему?

Он присел передо мной на край кровати, разглядывая повреждения. Всё в нём выражало беспокойство, опасение и злость. Значит, я ошиблась?

— Если ты её хоть пальцем тронул…

Я закачала головой.

— Нет, это не он.

Не знаю почему, но мне не хотелось, чтобы Грешнику приписывали чужие «заслуги». Нач. без лишь кивнул, но отвечать на мои вопросы не спешил, а снова заговорил с Грешником.

— Хорошо. Что требуется от нас?

— Я направлю своих людей в особняк Лебедева. Они обеспечат защиту твоих хозяив, а девчонка останется у меня.

— Зачем она тебе? Она же ребёнок.

Грешник как-то зло усмехнулся.

— Мне нужны имена, что могут быть в её голове.

Ничего не понимаю. Какие имена, ему же чемодан был нужен!

— Что происходит? — задала я вопрос, но он остался без ответа.

Сергей Степанович задумался над чем-то, а затем достал свой телефон.

— Её отец хочет с ней поговорить. Только тогда мы сможем что-то решить с этой ситуацией.

— Я не против.

Радость вспыхнула во мне с невероятной силой, и когда Сергей передал мне свой телефон с исходящим вызовом, я выхватила его, чуть не выронив на кровать. Отец поднял трубку моментально, и я услышала его гневный голос.

— Сергей, что там?! Где Рина?!

От охвативших меня эмоций, я даже не сразу смогла заговорить.

— Пап! Пап, это я…

— Господи, Рина! — голос папы задрожал от волнения, и в нём появились нотки испуга и облегчения. — Как ты, доченька моя? Он причинил тебе вред?

Я покачала головой и всхлипнула.

— Нет, пап! Нет. Не волнуйся, пожалуйста! У тебя сердце слабое! Со мной всё хорошо! Пап, что происходит?

— Не переживай, дочь. Всё будет в порядке. Я обо всём договорюсь. Скоро ты будешь дома.

Что? Мне не очень нравилось последнее предложение.

— Почему «скоро»? Пап!

— Послушай меня внимательно, хорошо? И не перебивай, — но тут он заговорил с кем-то посторонним: — Мне нужны гарантии, что она будет в полной безопасности, Захаров.

— Я это гарантирую, — услышала я далекий мужской голос. — Больше её никто не тронет.

— Хорошо, — а потом заговорил со мной. — Рина, доченька. Ты помнишь кто тебя похитил?

— Д-да. Кубрынин.

— Верно, малышка. Ты помнишь кого-нибудь, кто там мог быть?

— Нет. Только голоса.

Отец тяжело вздохнул.

— В общем… Им нужно, чтобы ты что-нибудь вспомнила. Всё что угодно. Имена, названия, номера. Человек, который тебя нашёл, друг моего хорошего знакомого. Тебе никто не причинит вреда, но им нужна твоя помощь, Риночка. Ты согласна?

Я закивала.

— Хорошо. Я постараюсь. Но почему я не могу вернуться домой?

— Ты уже взрослая девочка, Рина. И ты у меня очень смышлёная. Поэтому я хочу, чтобы ты поняла всё положение дел. У Кубрынина были очень влиятельные друзья. Я слаб против них и не смогу обеспечить безопасность тебе и твоей маме. Захаров и Грешник это могут сделать. И я уже согласился на сделку. Понимаешь?

Я перевела взгляд на Сергея Степановича, а потом на блондина. Последний смотрел на пилюлю, к которой я так и не притронулась, и хмурился.

— Да, я понимаю. Пап, ты уверен, что это правильно? Он… — я понизила голос до шёпота, — я боюсь его.

— Я знаю, доченька, но сейчас только он может нам помочь, пока всё не закончиться. Я прошу тебя доверять ему, но постарайся вспомнить. Чем быстрее ты назовёшь имена, тем скорее они их поймают и вернут тебя домой. Понимаешь?

Поймают? Да кто они такие?

— Да. Хорошо, пап. Я… прости меня, пап. Прости, что сбежала.

— Это уже не важно. Ты жива и в безопасности, это главное. Передай трубку Сергею, и… Рина. Мы тебя любим.

Я судорожно вздохнула и кивнула.

— Я вас тоже, пап! Я тоже.

Отдав телефон нач. безу, я обняла колени руками, наблюдая за лицом Степановича. Он внимательно слушал, что говорит отец, а затем встал и заговорил с Грешником.

— Хорошо. Мы согласны. Но учти, я твою репутацию знаю, хоть волос упадёт, сам лично прикончу.

Грешник лишь криво усмехнулся и кивнул на выход.

— Дверь там.

Но Сергей не спешил. Он повернулся ко мне, снова всматриваясь в моё лицо.

— Я буду приезжать каждый день, Рина. Постарайся вспомнить хоть что-то, ладно?

Я кивнула, и мужчина убрал волосы с моего лица, не прикасаясь к коже.

— Ничего не бойся, девочка. Тебя никто больше не обидит.

Не дожидаясь моего ответа, он вышел, а я перевела взгляд на Грешника. Тот хмурился, смотря уже на закрытую дверь, и, кажется, прикидывал в уме как избавиться от Сергея, потому что взгляд был полон вражды. Я молчала, боясь сказать хоть слово, но была несказано рада прояснившейся ситуации. Я действительно не в плену. Меня просто прячут, пока они не решат проблемы, после моего побега. Наверное, Кубрынин пустил по мою душу всех своих цепных псов, и они сейчас перерывают весь город.

По крайней мере, больше мне ничего не угрожает и можно расслабиться. Наверное.

— Ты голодна?

От неожиданного вопроса я вздрогнула, но кивнула.

— Очень.

У меня аж желудок в зюзю скручивался от голода. Грешник медленно отвернулся от двери и направился на кухню. Я перебралась через кровать и осторожно ступила на пол, направилась за ним.

— Это правда, что вы ищите остальных?

Достав из холодильника контейнер с едой, он поставил его на стол. Ух ты. У одного из охранников отца была жена. Она тоже давала мужу с собой вот такие контейнеры. У Грешника есть женщина, которая ему готовила? Почему-то это немного меня раздражало.

— Да.

— Зачем?

Его безэмоциональные ответы меня тоже раздражали. Наверное, в этом и причина. Меня бесило всё, что связано с ним.

— Не твоё дело.

Я вздрогнула от этого ответа и насупилась.

— Грубиян.

От моей наглости в шоке был не только он. Поняв, что только что ляпнула, прижалась к стене, страшась его реакции. Что он сделает? Наорёт? Ударит? Но он лишь снова продолжил возиться с едой, отойдя к тумбам и даже не взглянув на меня. Я осторожно подошла к островку, пододвинула ближе к себе барный стул и села, не спуская с него глаз. Меня до сих пор колбасило после разговора с отцом, но обдумать это я решила наедине с собой.

— Вы правда сможете защитить меня и моих родителей?

— Да.

— И мне нечего бояться?

Он тяжело вздохнул, закрывая микроволновку и опустил голову. Да что с ним не так? Такое ощущение, что он выдавливает из себя ответы.

— Да, тебе нечего бояться.

Прозвучало немного раздражённо, словно я надоела ему со своими вопросами, хотя, по-моему, так оно и было. Но прежде чем я открыла рот для нового, он повернулся ко мне, заставляя меня внутренне сжаться.

— Послушай, я понимаю, тебе страшно и тому подобное, но, пожалуйста, закрой рот. Твоя болтовня уже поперёк горла стоит.

Но я ведь задала всего пару вопросов! Сузив глаза, я скрестила руки под грудью и посмотрела в сторону. Хамло! И ему ещё кто-то готовит! У этой женщины явно розовые очки на носу! Отвратительный тип!

— Вашей матери должно быть стыдно за такого невоспитанного сына! — пробормотала я себе под нос, но меня услышали.

В одно мгновение он оказался рядом и до боли сжал моё лицо в пальцах, заставляя смотреть на него. В зелёных глазах сплошной холод и злость… Так, подождите-ка! Зелёных? Вчера они были чёрными!

— Моя мать была шлюхой и сдохла от передоза в наркопритоне. Так что делай выводы сама и молча. Я не собираюсь выслушивать твои нотации и недовольства. Ещё раз откроешь рот, и я его тебе заткну. И поверь, тебе не понравится.

— Простите, — только и смогла вымолвить я, а он нахмурился и вдруг отпустил меня.

По его взгляду я могла в точности сказать, что он обо мне думает, поэтому поспешила объяснить, пока не вызвал дурку:

— Вы помогли, а я… простите. Я виновата.

Он значительно расслабился и снова отвернулся к микроволновке, которая мягко пикнула. Поразительно! Тут даже техника боится нарушить тишину хозяина! Я отвернулась от него, пытаясь переварить услышанное. Интересно, он правду сказал или солгал, чтобы напугать? Что ж, если второе, то у него прекрасно вышло. Мои руки немного подрагивали, а глаза жгло от непролитых слёз. Я не просто испугалась, я была в ужасе. В голове то и дело всплывал образ худенького подростка, который сжимался на грязной кровати и слушал стоны за спиной. Или как сутинёры избивают женщину, а он ничего с этим сделать не может. Одна за одной картинки сменялись в уме, и каждая была страшнее другой. И вроде бы, какое мне до этого дело? Да? Но всё равно возвращаюсь к этим мыслям и вижу Грешника уже иначе. Я видела уже не монстра, которому было по кайфу убивать, а человека, который стал этим монстром, чтобы выжить.

Когда передо мной поставили тарелку с супом, хлеб, нарезки и чай, я осторожно подняла на него взгляд и тихо пробормотала «спасибо». Он не ответил. Да я и не ждала. Больно надо. Ковыряясь в тарелке, так и не поняла почему пытаюсь наладить с ним контакт, но мне казалось это правильным.

Судя по его вещам в этой… «квартире», Грешник здесь живёт, а значит, мы будем часто сталкиваться. Да и не думаю, что меня оставит одну, не рискнёт. Побоится, что выкину какую-нибудь глупость. И верно! Пока я ела, он улёгся на другую сторону кровати и всё время втыкал в телефон, с кем-то переписываясь. Я украдкой поглядывала на него, переваривая в голове слова папы. «Чем быстрее ты назовёшь имена, тем скорее они их поймают и вернут тебя домой». А как же чемодан? В нём уже нет необходимости? И что, если я совру или ошибусь? Для чего им компаньоны Кубрынина я отлично понимала. Эти люди решили устранить какую-то угрозу для себя, и я могла действительно в этом помочь, но что, если я скажу не то имя и пострадает невинный человек? Как бы там ни было, теперь я могла хотя бы не бояться завтрашнего дня. Да, полностью расслабляться глупо, но часть опасности миновала. Оставалось самое сложное и неприятное — вспомнить всё. И именно это было самым ужасным.