Я забуду тебя завтра...

Глава 29

Грешник

Машина уже давно стояла на парковке дома, а я всё никак не мог заставить себя выйти из неё. Отпустил водителя и охрану, а сам пялился в окно, даже не видя что за ним. В голове никак не укладывались слова Марата. Особенно про интимную связь с Мариной. Что он имел в виду? Моя фантазия… Моя сраная фантазия не давала мне покоя. Она дошла уже до того, что начала подсовывать мне картины как я вхожу в квартиру, а там моя девочка с ножом в руках и дальше варианты были многочисленны. Самый лучший из них, что малышка всаживает этот нож в меня, а самый худший, что я нахожу её уже мёртвой.

Хотя второй вариант наиболее глуп. Слишком легко и просто — сначала дать, а затем просто отнять? Зная психологический портрет Михаила, я должен сперва помучиться от неизвестности, сойти с ума от попыток найти выход и отчаяться от бессилия. Просто убить не в его стиле.

Психология людей очень сложна. Я не раз слышал о попытках воздействия на человека с помощью гипноза, но считал это бредом. Да кто в своём уме поверит в это? Заставить кого-то что-то сделать таким способом? Но теперь был не слишком уверен, что это невозможно.

Я теперь ни в чём не был уверен.

Но узнать что с Мариной было, пока она находилась в руках Кубрынина, способ был. И этот способ мне не нравился. Я не знал как он подействует на слабенькое сердечко Котёнка, а если введу недостаточную дозу, то могло и не получиться вовсе.

В любом случае нужно обсудить это с ней, а значит, мне придётся выложить перед ней всё, даже своё прошлое, чего я не хотел. Моего солнышка не должна была коснуться эта грязь. Меня не волновало как её отношение изменится после этого ко мне, к презрению и страху в глазах других людей я привык, а вот каким грузом на неё это свалиться меня волновало. Она слишком молода для такого. Слишком невинна. Слишком… слаба.

Дьявол бы всё это побрал.

Потёр руками лицо, проклиная себя самого и чёртову ответственность. Раньше всё было проще. Раньше на кону не стояли дорогие сердцу и душе люди. Я мог с лёгкостью убить любого, даже не задумываясь о последствиях, а сейчас есть рычаг. Маленькая и хрупкая уязвимость в лице Марины, и с одной стороны это даже радовало — она дала мне смысл в этой жизни, дала весомый вариант за что бороться. А с другой — был дикий и липкий страх потерять этот смысл.

Вышел из машины, прихватив с собой пару сумок и пакет со сладостями, и направился к лестнице подземной парковки, но тут увидел движение справа. Паранойя заставила потянуться к оружию на поясе, но не было необходимости. Это был Павел. Отец Нины. Какого только ему понадобилось?

— Привет, Грешник.

Я кивнул. Этот субъект когда-то представлял для меня огромный интерес. Бывший спецназовец и начальник безопасности Фризер-младшей. После того как мы нашли девчонку, а с ней и дочерей Антона… Сколько же дерьма нам пришлось хапнуть тогда. Он пошёл против нас, чтобы защитить дочь и внучек, а мы пошли против него с той же целью, пока не поняли, что на доске не только наши фигуры. Это было… так глупо. По детски. Отдаться инстинктам и забыть про логику и стратегию. Собственно расслабило нас то, что Павел, даже со всеми его связями в ФСБ, не представлял для нас особой опасности. Что он может против нас? Только брыкаться и кусаться за пятки.

— Что привело тебя ко мне?

— Хотел поговорить по поводу работы.

Ага. А почему бы и нет? Этот мужик уж точно не встанет на чужую сторону. Его преданность девочкам и Нине абсолютна. Жаль не он с самого начала воспитывал дурочку. Может, тогда с неё вышел бы толк. Однако с воспитанием близняшек они справлялись на ура. Немного странноватые, как и их мамаша, но это было даже мило, а не пугающе.

— Когда ты сможешь приступить? — спросил, не желая ходить вокруг да около.

— Да хоть сейчас.

Я кивнул. Вот такой подход мне нравился. Мы оба были в выгоде от этого сотрудничества — он, зная мою нелюбовь к своей дочери, мог держать руку на пульсе, я… Да у меня было сотни отличных предлогов для согласия. К примеру, один из них заключался в возможности спустить курок в любой момент, но как бы там ни было, я восхищался Павлом — зная, что в проигрыше, всё равно сунулся.

А может, я себя накручиваю, и здесь только желание найти работу, потому что ничего другого Павел не умел, а вокруг Антона и Нины полно людей, которым Захаров доверял гораздо больше, чем несостоявшемуся папаше?

— Хорошо.

Отдав пару указаний и сообщив доверенному лицу о новом начальстве, я распрощался со своим новым начальником безопасности и продолжил путь в квартиру. Наличие Павла даже облегчало мне во многом жизнь. Вернее его огромный опыт. Мне даже не пришлось разжевывать его обязанности, а просто сообщить о планах и указать что нужно сделать в клубах. Несколько лет работы на Нину давали свои приоритеты. Да, у нее был всего один клуб и там были просто танцульки, да и не особо, скажем так, "чистый", но и это плюс. Конечно, к документам и счетам я не подпущу бывшего силовика, но теперь хотя бы есть кому следить за безопасностью клиентов и работников.

Тихо проскользнув в квартиру, старался быть незаметнее собственной тени, но с шуршащим пакетом это было сложнее. Разувшись и сбросив пальто там же на пол, прошёл в гостиную, думая, что девочка уже бодрствует, но ошибся. Спит под звук включенного телевизора. Шла какая-то передача, но мне стало плевать, увидев синяки под глазами у Котёнка. Когда же она уснула? Наверняка час или два назад. Организм хоть и молодой, но не окрепший, и не выдержал нагрузки.

Н-да. Иногда я уважал свою медицинскую сторону, а иногда злился на неё — вечно просыпается слишком поздно. Мог бы и раньше додуматься заставить её спать, а не ждать моего приезда. Значит, мне предстоит ещё многому научиться, и в первую очередь заботе.

По быстрому принял душ, насколько позволяла возня с протезом, натянул домашние штаны и нырнул под одеяло к своей девочки. Времени до осады особняка её отца у меня было достаточно, могу позволить себе короткий сон, но как только матрац подо мной прогнулся, Марина вздрогнула и проснулась. Тревожный взгляд прошёлся по комнате, но остановился на мне и расслабился.

— Ты приехал.

Улыбнулся, отпуская неведомо откуда взявшуюся натянутую струну во мне, и поцеловал её плечо.

— Прости что задержался. Кое-что пошло не так.

Она повернулась ко мне, обняла и прижалась всем телом. Ни одеяло, ни моя футболка на ней не оставили меня без внимания и возможности к сопротивлению. Останавливала только мысль, что я до сих пор не дал ей новый N-13.26. Глупо, конечно, тратить его на такое, но что-то внутри сопротивлялось мысли, поступить иначе. В голове набатом бил срок в полгода. Ещё одно дерьмо, которое нужно с ней обсудить, а не могу. Не могу заставить себя опечалить её хоть чем-то.

— А ты мне снился, — прошептала с блаженной улыбкой, всё больше и больше расслабляясь под моими ласками.

Какие же шикарные у неё волосы. Чистый шёлк.

— Это хорошо.

Подняла на меня взгляд и хитро улыбнулась.

— Даже если бы это был кошмар?

— Даже если бы это был кошмар. Это значит, что ты подсознательно ко мне тянешься. Разве это может быть плохо?

Она сузила глаза, ехидно усмехаясь.

— Как твое эго проходит в дверной проём хоть иногда?

— Ему приходится наклоняться.

Не выдержала всё-таки и засмеялась. Видеть в её взгляде радость и счастье… Это было бальзамом для моей души. Её смех, её улыбка. Я готов отдать за это всё.

— Я люблю тебя.

Тихие слова, сказанные так легко и в то же время сложно, отозвались волной чувств в моей груди. Умиротворяющих и пугающих. А доверие в её глазах и абсолютная преданность выбивали почву из-под ног. Как же долго я это искал, даже сам не понимая. В каждой шлюхе пытался увидеть хоть что-то кроме денежной выгоды, а нашёл в маленькой девочке.

Провёл пальцем по её губам, которые моментально приоткрылись навстречу моим, и утонул в море её нежности, податливости, готовности, но оторвался лишь на мгновение только для того, чтобы сказать истинную правду:

— Прости, Котёнок, но я не люблю тебя, я тобой болен. Ты моё безумие и моя погибель.

Завладел её ртом, не давая возможности обдумать мои слова. Ни к чему ей думать. Пусть ощутит это. С жадностью кусал её губы, сжимал в кулаке волосы, оставлял новые следы на шее и сжимал аккуратную грудь в ладони, навалившись на неё и упираясь тем, чем уже можно колотить орехи. Её дыхание участилось и смешалось с моим, а сердечко забилось маленькой птичкой в клетке.

По хорошему я должен оставить её в покое на несколько дней или хотя бы ввести лекарство, но не хочу отрываться. Она так нужна мне сейчас. Я так хотел избавиться от чувства отчаяния и страха её потерять. Стереть этот холод внутри и утопиться в её тепле, в её ласковых руках. Забыться. Перестать думать, искать, просчитывать, потому что всё это бесполезно. Что бы я не сделал, как бы не поступил, фантома мне не победить без помощи Марины.

Сдвинул трусики в сторону, проникая в мягкие складочки, и зарычал в её губы от влажности и готовности девушки принять меня. Сел у неё в ногах, намереваясь снять бесполезную тряпку, но Марина сама стянула с себя футболку, а мне оставалось лишь целовать её всю, попутно снимая белье и обводя каждый изящный изгиб ладонями.

Сдерживаться больше не было сил. Меня колотило от необузданного голода и животной жажды овладеть ею. Грубо. Жестоко. И безжалостно. Как я любил. Как хотел сейчас. Я нуждался в этом.

Завёл её ножки себе на плечи, обхватив их одной рукой, и зафиксировал на талии второй, а затем вошёл. Резко и рывком во всю длину, а я, чёрт возьми, мог гордиться своим агрегатом в двадцать три сантиметра. Котёнок вскрикнула, выгибаясь и крепко жмурясь, но я уже не мог себя контролировать. Я не весь в ней. Не весь. Заставил себя медленно выйти, упиваясь ощущениями. Так тесно, горячо и влажно. Мне нужно ещё.

Сжал её грудь, перекатил сосок между пальцев и снова резко вошёл, рыча в её лодыжку и прижимаясь к ней губами. Это пытка. Контролировать свой нрав, пытаясь растянуть её под себя без сильных повреждений, было до чёртиков перед глазами сложно. Снова рывок, и с силой сомкнул пальцы на маленьком камешке, вырывая из неё такой сладкий стон и отпуская наконец себя. Вдалбливался в её тело, удерживал, не давая двинуться и выбивал из себя все ебучие мысли. Забывался в ней. Топил свои чёртовы страхи и уничтожал любую возможность забрать её у меня. Она моя. Только моя. Никто не посмеет причинить ей боль. Она мой алкоголь. Моя крепость и мой источник жизни. Мой маленький островок счастья.

Лишь краем сознания зацепил как её мышцы зашлись в судорогах экстаза, и меня тут же накрыло с головой. Что-то в груди взорвалось, заставляя член выбросить в малышку всё содержимое яиц и уткнуться лбом между её грудей. Чёрт бы меня побрал, как же хорошо. Как же мне хорошо. Маленькие ладошки гладили мне плечи, запутывались в волосах, принося чувство умиротворения и удовлетворения. Она что-то шепчет, а в ушах лишь гул и стук собственного сердца.

— Знаешь, я готова терпеть твоё эго, если такой секс будет всегда, а то я уже переживать начала, что мне достался слишком нежный мужчина.

Поднял на неё взгляд, пытаясь привести в норму дыхание. Лукавые искорки в глазах плясали озорством, непокорностью и полным удовлетворением. Ни грамма страха или боли. Ни грамма презрения.

Поймал её кисть на своём плече и прижался губами к ладони. Чёрт, да я готов есть с её рук даже яд. Кстати, про еду.

— Раз уж ты довольна, то жду завтрак в постель, — перевалился на другую сторону, перечисляя на ходу: — Мне, пожалуйста, блинчики с медом, яишенку с беконом и бокал полусладкого двадцатых годов.

— А харя у тебя не треснет? — изумленно спросила Марина, приподнимаясь на локте, но улыбка явно говорила что посыл понят правильно.

Провёл пальцами по её щеке, прошёлся подушечкой по нижней губе, искусительно сминая её, завел ладонь ей на затылок и сжал с силой волосы. Что ж, Котёнок. Нравится погрубее? Я научу тебя балансировать на грани боли и ласки. Уж это я умею.

Приблизил своё лицо к её, останавливаясь рядом с губами.

— Треснет у меня сейчас кое-что другое, Котёнок. И поверь мне, если ты сейчас не пойдёшь разогревать еду, я не выпущу тебя из кровати до утра завтрашнего дня, пока не вытрахаю из тебя всё до последнего вдоха.

Чёрт бы меня побрал. Скажи я это какой другой и тем же тоном, девка бы уже собирала вещички, смотря на меня как на маньяка, но не Марина. Она пропустила губу между зубов явно взвешивая все "за" и "против", и "против" она явно ничего не нашла, чем заставила мой член снова стать твёрдым.

— Наверное, я воспользуюсь твоим предложением. Еда подождёт.