Я забуду тебя завтра...

Глава 27

Грешник

Безумие.

Только так я мог описать своё состояние. Как с жуткого похмелья бездумно следовал за Котёнком, держа её за руку, и любовался. Как же она красива. Тонкая, талия, округлые бёдра, плоский животик, ровные ножки и ни одного шрама. Я позаботился об этом. Позаботился, чтобы все это исчезло, не оставив о прошлом и намёка. Чтобы моя девочка могла смотреть на себя в зеркало и не ненавидеть себя, но попал в ловушку. Тогда я и не думал, что всё это будет принадлежать мне.

Она закусила губу, а я как заворожённый наблюдал за этим, подходя ближе. Выпустил её губу из тисков, оттянув пальцем, и укусил сам. Какая она вкусная. Сладкая. Обвила мои плечи руками, запутываясь в волосах тоненькими пальчиками, как только усадил её себе на пояс.

Дойти с Мариной на руках до жалкого подобия кровати оказалось не совсем просто на своих полтора ногах, но значительно помогло прийти в норму и справиться с первоначальным животным желанием просто оттрахать её до потери сознания. Я смог справиться, сконцентрировавшись на том, чтобы не уронить малышку и не грохнуться самому, но уложив её и начав ласкать девичье тело, мной снова начал овладевать зверь. Голодный, жестокий, жадный.

Я ловил её губы, поглощая стоны, которые сносили крышу раз за разом, стоило мне только заново вернуть контроль. Сжимал её грудь, буквально упиваясь, насколько она идеально поместилась в моей руке. Упругая, аккуратная, с маленькими сосочками и розовым ореолом. Так хотелось накинуться на неё и взять жёстко, как я любил, но останавливал себя, проклиная саму природу.

Наконец, дохромал до чёртового матраса и уложил свою девочку, навис над ней, с удовлетворением наблюдая затуманенный взгляд, но мне этого мало. Мне всегда и всего будет мало.

Наклонился снова и всосал сосок, попутно поглаживая бёдра и пробираясь к самому важному на сегодняшний день месту, и… Бл**ь! Какая же она влажная! Нашёл уже возбужденный клитор, начал его стимулировать и чуть не задохнулся от восхищения, когда она прогнулась в спине мне на встречу. Вот это изгибы! Как же, бл**ь, она прекрасна! Поймал её грудь ртом, вырывая из неё новый стон.

Спускаюсь по её животу, обвожу языком пупок и двигаюсь ниже, вдруг осознавая, что лобок абсолютно гладкий. Не знаю почему эта мысль была такой яркой, но она помогла мне на чём-то сконцентрироваться и своего рода абстрагироваться, чтобы не причинить Котёнку дискомфорт.

— Нет, нет, нет! О, Боже! Ах…

Слишком быстро распознала мои намерения, но было уже поздно. Её клитор быстро оказался между моих зубов, и её ногти довольно сильно впились в мой затылок, но мне было плевать. Я мог только ловить, как она отзывается на каждое движение моего языка. Кто бы знал, что она такая чувственная! Поймать бы ещё момент, когда она подойдёт к пику, потому что двигаться в ней я не смогу. У меня не хватит сил сдержаться.

Прошёлся языком вверх-вниз, удерживая за тонкую талию, и чуть не зарычал от удовольствия, когда она снова прогнулась с стоном и вцепилась кулачками в подушку. В голове вспыхнула мысль, пора, сейчас, нужно сделать это сейчас, а я, су**, одет!

Поднялся к её губам, стаскивая с себя одной рукой чёртовы штаны, но они застряли на сраном протезе! Проклиная нынешнюю медицину, плюнул, так и оставив их на одной ноге, и сжал её запястья над головой. Я сотни раз лишал глупых шлюшек девственности. Каждая прыгала в мою постель, думая, что делает мне подарок всей моей жизни, за что я тут же женюсь на ней, но только сегодня для меня это событие было особенным. Я нервничал. Я настолько нервничал, что меня не слушалось моё собственное тело, а я должен сделать всё правильно. Должен сделать её первый раз незабываемым.

Собрав всю свою жалкую волю в кулак, сделал первый толчок и замер. Не быстрый и не медленный толчок, как и положено, но её вскрик и маленькие капельки слёз в уголках зажмуренных глаз отозвались колючим испугом в душе. С другими я начинал двигаться сразу, а с ней замер всем телом, морщась от собственной боли и боясь даже дышать. Как же тесно. Как же в ней, бл**ь, тесно! Мышцы лона сдавили настолько сильно, что выбили из меня весь дух. Я чувствовал каждый мускул, чувствовал влагу, и боялся двинуться, чтобы не кончить сразу.

— Все пройдёт, Котёнок. Маленькая моя. Девочка моя. Прости. Прости, моё солнышко. Любимая моя.

Целовал её веки, скулы, губы, переплетал свои пальцы с её, и сам не понимал как это слово вылетело из меня. Само собой. Словно так и надо. И понимал, что люблю. Действительно люблю. Безумно, безудержно, глупо. Не смогу без неё. Ощущал, как она гладит меня в ответ, как подставляет свои губы моим, и понимал что сдохну без неё. Не смогу. Не справлюсь. Она одна мне подарила столько, сколько я за всю свою жизнь не видел.

— Малышка моя. Будет больно, скажи. Я прекращу.

Медленно начал двигаться, дождавшись кивка, и попутно ласкал её тело.

— Обхвати меня ножками, детка. Вот так. Умница моя. Чёрт, какая же ты сильная у меня.

Добившись новых стонов, начал ускоряться, чувствуя как адекватность постепенно ускользает от меня, оставляя лишь жгучий голод. Сжал её грудь, целуя шею и оставляя свои следы. Красные отметки словно орали всем вокруг что она моя. Моя, бл**ь, моя! С рыком всаживался в неё, выбивая уже не стоны, а крики. Крики удовольствия, которые сводили меня с ума ещё больше. Да, Котёнок. Кричи для меня. Кричи. Я хочу их слышать. Хочу слышать как ты кончаешь. Давай же, душа моя. Давай, бл**ь, малышка, сжалься!

Сжал соск между пальцев, добивая её, и да! Ножки сильнее сжали мою талию, а ногти с силой вонзились мне в спину. Мышцы влагалища зашлись в судорогах экстаза, унося и меня за собой. Впервые мир разлетелся атомной бомбой в мозгу, лишая меня возможности, наконец, думать. Хотя бы думать.

Всю свою жизнь я гнался за этим. Именно за этим. Искал это в каждой. Сколько их было? Время в Доме удовольствий я не беру в счёт, который и без него был до отвращения велик. Но только в этой маленькой и хрупенькой девочке я обрёл до чего был так голоден. За всю мою жизнь мой разум и моё тело, наконец-то, обрели покой. Моя душа наконец-то была дома в руках девочки с пороком сердца, которая сумела сбежать из плена, пробежать через лес, не взирая на осколки стекол в ногах, и заставить меня поверить ей.

Провёл пальцами по щеке с ярким румянцем. Обвёл контур пухлых губ. Моя маленькая сильная девочка. Мой маленький воин.

— Ты на меня смотришь, — со счастливой улыбкой прошептала она, открывая свои одурманенные глазки.

— Любуюсь своей женщиной.

Её улыбка стала шире, и маленький пальчик прошёлся по моим губам.

— Женщиной…

Но тут она замолчала и улыбка исчезла с ее губ.

— Что такое, Котёнок? Тебе больно?

Конечно больно, олень! Ты до сих пор в ней и на ней! Но девушка покачала головой и нахмурилась. Что-то беспокоило её, и с любой другой я бы просто встал и ушёл мыться, а с ней… Мне было важным знать, что в её голове сейчас.

— Скажи мне что не так, девочка?

Румянец стал ещё сильнее. Она закусила губу и неуверенно подняла на меня взгляд.

— Я теперь тебе не интересна стану, да?

Не понял.

— О чём ты?

Она пожала плечом, багровея ещё сильнее и не зная куда деть взгляд.

— У меня была только девственность. Я не умна и не сногсшибательно красива, как Ригина или… Ирина, и вдобавок еще и люблю тебя…

Я сжал её волосы на затылке и со всей злостью завладел ртом, кусая губы и наказывая этим.

— Ты божественно прекрасна, Котёнок, — заговорил со всей строгостью, чтобы до неё, наконец, дошла эта простая истина. — И люблю я тебя не за нежность кожи, не за шикарную грудь и не за твою девственность, хотя роль она тоже играет. Я люблю тебя за то, что ты смогла выжить и найти меня.

Её взгляд заволокло слезами, а на лице отразилось неверие.

— Ты любишь меня?

— Да, глупышка. С того самого момента как услышал твой голос и увидел эти потрясающие глаза. Ты лучшее что было в моей жизни, Котёнок. И я не отпущу тебя. Никогда.

По вискам скатились слёзы, но только её счастливая улыбка и крепкий, неумелый поцелуй, дали понять, что я всё сказал правильно. Может быть, чего-то не досказал, но в целом всё было правдой. Именно тогда на дороге эта израненная девочка ворвалась в мою душу и навела там хаос. Я пытался сопротивляться. Пытался достучаться до неё, донести насколько это не разумная идея, но она заставила меня принять её выбор и её правила, когда отдала все свои силы рядом с моей койкой и вступила в драку с долбаной Ириной. Я видел запись. Видел насколько она была неуверенна в себе, как боялась, но защищала меня, пока я валялся куском мяса. Я готов ей руки целовать, ноги, землю по которой она ходит, но даже этого мало чтобы показать ей насколько я люблю её и как восхищен своей маленькой девочкой. Моим солнышком. Моим маленьким миром света и добра.

Я только начал разогреваться, снова терзая ее губы и подчиняя своей воле, как раздался этот противный звук дверного звонка. Завтра же его поменяю. Но так чертовски не хотелось отрываться.

— Давай скажем, что нас нет, — предложила Марина, заставляя меня улыбаться в её губы.

— Если мы скажем, то открывать придётся, Котёнок. Это, наверное, Волк. Я быстро его спроважу.

Начал выходить из неё, и Марина зашипела от боли, сморщив носик.

— Прости, прости! Скоро всё пройдёт, обещаю.

Она подняла на меня растерянный взгляд, садясь рядом со мной.

— Я думала, больно больше не будет.

Чёрт. Если я сделал всё правильно с прорывом плевы, то дальше у меня снесло крышу. Я брал её слишком жестко, вбиваясь в податливое тело по самые яйца. Как бы не последовали осложнения.

— Какое-то время будет дискомфорт. Завтра я привезу тебе лекарства, чтобы это быстрее прошло, а сейчас ложись отдыхать.

Натянул штаны, которые так и болтались на одной ноге, и поплёлся открывать, проклиная свою недальновидность по этому поводу и сраный визит Волкова. Я был всё ещё голоден Мариной. После этого секса пришла лишь лёгкая удовлетворённость, но через пару часов голод усилится, а без хорошей смазки, рана будет заживать дольше, хотя, может, у друга завалялся N-13?

Глянул в глазок, действительно Влад, открыл дверь и уставился на него, прищурив глаза.

— Есть разговор. Наедине.

А это не есть хорошо. Вышел в подъезд и закрывая дверь услышал его свист.

— Хорошо она тебя так отодрала.

Бл**ь, следы от ногтей. Забыл.

— Говори уже чего припёрся. Опять.

Влад усмехнулся отчего искривился шрам на лице, делая усмешку оскалом. Как есть волк. Даже мне иногда было жутко смотреть.

— Нашли мы Андрейку. Его даже пытать не пришлось, выложил всё как на духу.

— Что именно? — напрягся я.

Одно дело знать что я соврал с именем, подменив документы, другое — знать моё прошлое, которое я гнал взашей.

— Не суть важна, ты знаешь, нам нет дело до слов. Важно, что работал он не один. С ними были ещё трое. Имя одного он назвал. Это оказался Роман Оволов. Помнишь того второго, чьё имя назвала Марина?

Я кивнул, полностью сосредотачиваясь на разговоре.

— Мы его уже грохнули, но третий… Догадайся какая у него фамилия.

Я сердито уставился на друга, а он хмыкнул.

— Михайлов.

Твою мать. Вот он. Мы гонялись за ним уже десять лет. Десять сраных лет!

— Что он сказал про Михайлова?

— Работали удаленно через мейл, отследить пока не удалось, Клим работает над этим. Но Андрейка утверждает что он где-то в городе. И ещё. Тимур.

Имя предателя слышать было сложно. Ярость снова овладела мной. Я ведь всё ему дал! Всё! Жизнь подарил. Почему предал?

— Он тоже работал с Андреем, но тот не признает этого. Утверждает что впервые видит.

— Может, они просто не пересекались?

— Может. А, может, что и побольше. Но без тебя у нас не выйдет его раскусить. Нам нужны твои примочки.

Я кивнул.

— Хорошо. Скоро приеду. С охраной в доме как?

— Всё отлично. Только проверенные люди из агентства Вадима.

Я кивнул, и Влад удалился, сказав, что будет ждать в машине, а я сам вернулся в квартиру, но так и замер на пороге, обдумывая слова друга.

Михайлов. Он остался последним из Дидов, и всё что у нас удалось нарыть на него это фамилию из списка Жени. Ни внешности, ни род занятий, даже в списках тех смертников не числился, что сбивало с толку. Его словно не существовало. Мираж грёбаный.

— Илья? Всё хорошо?

Поднял глаза на малышку и улыбнулся. В одной простыне, волосы в полном беспорядке, губы ещё опухшие после моих поцелуев и на плечах мои отметки. Как ехать и оставлять её тут одну посреди ночи?

Подошёл к ней, обнял и уткнулся носом в её шею. Божественный запах. Мой запах. Запах сескса. Убийственный коктейль.

— Мне нужно будет уехать на пару часов, ты не против?

— Но у тебя же отпуск, — запротестовала Котёнок, водя пальцами по моей спине. — Тебе нужен отдых.

— Я полон сил, детка. Особенно сейчас.

Сжал её попку, упиваясь упругостью, и прижал к себе, показывая на сколько я полон сил и твёрд в решениях.

— Но тебе нужен отдых от меня, а мне решить пару вопросов.

Особенно сейчас, когда не могу получить желанное тело, всё ещё дико голоден и уже безмерно зол.