Я забуду тебя завтра...

Глава 5

Весь день прошёл в стиле «заткнись и не шуми». Грешник редко уходил из комнаты. Два раза он сменил мне повязки на ногах и обработал другие раны, но в полном молчании. Я пыталась не говорить лишний раз, но выходило с трудом. Грудную клетку просто распирало от вопросов, а этот чурбан будто вообще ничего не чувствует! Словно со стенкой разговариваю, а обращается со мной как с домашним животным! Хотя, их хотя бы не затыкают.

— Долго я тут пробуду? — снова не выдержала я, сидя на кровати и смотря на него.

Его близость уже достаточно сильно отпечаталась в голове запахом его парфюма. Что-то резкое и крепкое, но уловить его можно только сидя вот так близко.

— Мне нужны вещи, — снова заговорила я, но опять игнор.

Какой же он мерзкий тип! Я сидела у его ног, обхватив свои колени руками, и всматривалась в лицо мужчины. За весь день оно ни разу не показало хоть какие-то эмоции. Словно статуя! Словно робот какой-то! Тумбочка фигова!

— Вы меня вообще слышите? Мне правда нужны вещи. Зубная щётка, шампунь, одежда… прокладки, в конце концов!

Может, он и вправду глухой, а я тут распинаюсь? Но на словах личной гигиены он всё же поднял на меня глаза. Лучше бы и дальше не смотрел! От его холода мурашки чуть ли не по костям побежали, поднимаясь от плеч и останавливаясь поднятыми волосами на затылке. В такие момент он действительно пугал меня. Эта мрачность во взгляде, лёд и открытая ненависть заставили стушеваться и застыть в ожидании грубости или даже удара, но вместо этого он достал из заднего кармана второй сотовый и бросил его передо мной.

— Закажи.

Снова лишь одно слово, и он опять полностью ушёл в свой телефон, так и не ответив ни на один из моих вопросов. Заказать, значит. Хорошо. Будь по вашему, господин Грешник! Взяла навороченный смартфон, но это не айфон. Я даже марки такой не знаю, наверное, Япония или Турция. Там производили самые лучшие мобильники, и многие модели были недоступны даже самым богатым в Республике. Подружки, повернутые на этом «самом лучшем», часто жаловались, что родители отказываются давать им деньги на такие сотовые.

Разблокировала и фыркнула. Ну конечно. Что ещё может быть у такого как он на заставке? Чёрная картинка с белой полосой вдоль экрана. На главном не было ничего, кроме умной Алисы, календаря и двух программ интернет-магазинов. Увидев дату, погрустнела. Завтра моё день рождение. Восемнадцать лет. Я всегда считала, что день совершеннолетия должен быть особенным. Он должен запомниться на всю жизнь, ведь это единственный День рождения, который даёт тебе право выпорхнуть из гнезда родителей и стать самостоятельным. Ты в праве решать сам куда пойти учиться или же устроиться на работу, и больше никто не посмеет тебе указывать.

Последние пять лет я ждала этого момента с нетерпением. Завязать, наконец, с балетом и уйти учиться в дизайнерскую школу. Да, я знала, что сейчас дизайнеров, тем более интерьера, пруд пруди, но моё сердце лежало именно к этому. Мне нравилось из пустого пространства создавать уютный уголок, и именно на это нацелилась моя фантазия.

— Я могу заказать всё, что мне необходимо? — спросила я, осторожно подбирая слова, и, дождавшись его кивка, погрузилась в списки, отправляя в корзину «всё, что мне необходимо».

На тот момент я не думала о последствиях. Нет, я предполагала, что, возможно, он снова зарычит, но раз тот Захаров сказал, что больше меня никто не тронет, значит, и этот не тронет. Потратив на вещи для себя и предметы личной гигиены пятнадцать минут, я перешла в раздел мыломойки. Заказала пару шампуней, зубную пасту, щётку, расчёску и неожиданно наткнулась на детский порошок.

Детский…

Не знаю, когда это было. Воспоминание просто вспыхнуло в голове. Меня снова вытащили из подвала в тот вечер или день, одев в нижнее бельё ядовито красного цвета, и пихнули к шестам. В комнате был полумрак. Воняло алкоголем, дымом от сигарет, а от множества дорогих парфюмов мутило, потому что они смешались в неприятный горький запах. Всё тело горело. Мне было больно от каждого движения. Спину будто резало ножом, и, когда отказалась танцевать, поняла почему. Свист хлыста, резкая агония по лопаткам, и я упала на пол. Они думали я отключилась, но сознание всё ещё было при мне. Я слышала их разговор.

— Интересная игрушка, Андрей, — проговорил незнакомый мне голос, как только смех стих. — Хорошо, думаю, мы договоримся. Пара детишек не такая уж и большая плата за развлечения.

Они обсудили куда отвезут детей и сколько за них заплатят. Подпольный бардель с налаженой детской проституцей. Каждое слово отдавалось в уме ужасом и страхом, который я тогда испытывала. Отвратительно. Аморально. Чудовищно.

— Марина?

Меня долго не спускали вниз. Я слышала многое из их разговора, но пошевелиться не могла. В тот момент мне казалось, я сломалась окончательно, но нет. Лучше бы я умерла…

— Марина!

Зубы лязгнули, отдаваясь болью, и я с ненавистью уставилась на Грешника. Он держал меня за плечи, и внимательно всматривался в мои глаза. Стало противно от того, что этот человек может прикасаться ко мне, а родные родители нет.

— Пусти… те.

Он сузил глаза, но медлил. Спустил одну руку к моей кисти и прощупал пульс, а я усмехнулась. Тоже мне, благородный рыцарь. Мнимая забота и безопасность за имена, которые им нужны. Но, может быть…

— Что вы сделаете с теми, чьи имена я назову?

— Тебя это не касается.

Как же ты меня бесишь! Я вырвала руку и скинула с плеча его пальцы.

— Касается.

Он вскинул бровь в удивлении и медленно принял позу лотоса. Локти поставил на колени, а пальцы сцепил в замок, и на них я засмотрелась.

— Хорошо, — произнёс он тоном, словно говоря, мол, сама напросилась. — Мы их утилизируем.

Ну же, Рина. Испытывай хоть что-нибудь! Страх, презрение, ужас! Что угодно! Но кроме облегчения я ничего не испытала. «Утилизируем». Какое подходящее слово! Эти люди действительно мусор! Сколько бы денег у них не было, и какое бы лицо они не имели в обществе, то, что я слышала, просто омерзительно!

— Павлоград. Коуб «Никс». Владелец держит детей в плену и заставляет их заниматься проституцией. Его имя Эдгар Совольский.

Грешник моментально слез с кровати и набрал номер. Он повторил своему собеседнику мои слова и слушал его, чего-то ждал, расхаживая по комнате. Я же снова подняла второй телефон и сделала последние заказы. Как реагировать в данной ситуации я не знала, поэтому сделала единственное, что пришло на ум, а затем протянула ему сотовый. Под шумок, так сказать. Грешник действительно даже не стал проверять корзину, а вбил адрес и оплатил покупки. Наверняка привык откупаться от женских капризов и истерик таким образом, но его ждёт небольшая неожиданность. Я не собираюсь сидеть в этих четырёх стенах без дела! В балет мне уже точно не вернуться, значит, направлю себя в другое русло… лишь бы не сойти с ума. А может, я уже сошла, просто не осознаю это?

— Всё сходится, — услышала я его тихие слова и удивилась.

Он стоял, уперев руку в бок, а во второй сжимал телефон и, вроде бы, ничего такого, но вот на лице была такая довольная и в то же время хищная улыбка, что я сразу вспомнила каким он был в том поле. Словно два разных человека стояли передо мной с разницей в пару минут. Но дальнейшее вообще повергло меня в шок!

Подойдя к кровати, Грешник взял моё лицо в ладони и поцеловал в лоб.

— Молодец, девочка! Умница! Ты всё правильно сделала.

От удивления я только и могла, что смотреть, как он подхватывает с вешалки пальто и снова кому-то набирает. Молодец? Правильно? Я только что отправила человека на смертную казнь! Во мне сейчас боролись противоположные чувства. Хотелось обзывать себя последними ругательствами и в то же время вздохнуть с облегчением, ведь ещё на одну гниль в мире станет меньше.

Когда он ушёл, я заметила, что Грешник так и не забрал свой сотовый. Повертела его в руках и снова вошла в магазин, хотела узнать адрес доставки, но он не был сохранен. Пару часов я просто просидела в интернете, читая последние новости, и с каждой минутой волосы вставали дыбом.

Захаров Антон Ахметович. Именно эту фамилию отец называл по телефону. Он был министром обороны и по контролю торговли оружием, как я поняла. Но месяц назад он объявил об официальном открытии силового отдела «С.Б.Р.Р», и со вчерашнего дня «ТрагерИкс» теперь принадлежит ему и некоему Климову Данилу Юрьевичу. Так вот кто пошёл против Кубрынина. Тут и к гадалки не ходи, чтобы узнать кто провернул это всё и благодаря кому я оказалась на свободе. Но если Грешник водит дружбу с такими людьми… Я не знала что и думать.

Однако, узнав о смерти старого импотента, я впервые расслабилась. Ещё не прошла по статье, а просто смотрела на заголовок и поверить не могла в слова. Кубрынин мёртв! Мёртв! Тогда… Значит, они избавляются от последствий?

Я помотала головой, пытаясь взять себя в руки и перешла на сайт новостей. В доме Кубрынина было найдено ещё три девушки, которых он удерживал против воли. Да, я слышала чужие крики, но в памяти они откладывались как далекий фон. Я никогда не видела других. А из статьи следовало, что две из них сейчас были в реанимации, а третья в психушке. Получается, мне ещё крупно повезло.

Когда я дошла до конца, я уже могла в полной мере отдавать отчёт тому, на сколько этот человек отвратителен. Он торговал оружием, наркотиками, детьми. «ТрагерИкс» был лишь ширмой, чтобы прикрывать его делишки, которые он вёл с танлибовцами.

Отложив в сторону телефон, я обняла себя за плечи. Мне действительно повезло. Лишиться возможности вернуться в балет лишь маленькая плата за мою жизнь и свободу. А значит, я сделаю всё, чтобы помочь Захарову, Грешнику и отцу. Я вспомню. Я всё вспомню! Подобные Кубрынину не должны ходить по земле! Сколько жизней они вот так сломали? Скольких убили? И они предали родную страну! Работать на врагов после войны, продавать им оружие… Это просто… У меня уже слова закончились, остались лишь чувства презрения и ненависти.

Пытаясь успокоить расшатавшиеся нервы, я попыталась слезть с кровати, чтобы налить себе воды, но подскочила на месте, когда дверь снова распахнулась. На пороге стоял тот самый Захаров, я узнала его по фото из статьи. В реальности он оказался куда устрашающим, чем на экране телефона. Строгий взгляд, величественная осанка, непроницаемое выражение лица. Каждый его шаг и каждое движение просто кричали о том, насколько он опасен.

— Здравствуй, Рина. Меня зовут Антон Ахметович…

Я кивнула и махнула рукой с мобильником.

— Я знаю кто вы. Читала про вас.

Уголок губ дёрнулся вверх, и мужчина кивнул.

— Я пришёл поблагодарить тебя и, возможно, объяснить, что происходит. Ты готова к такому разговору?

Я кивнула, поджимая под себя ноги и убирая волосы за ухо, но тут в комнату ворвался Грешник. Боже. Если Захарова я опасалась, то при виде разъярённого блондинчика сжалась от страха. Карие глаза метали гром и молнии… карие? Да как так?!

— Что это?! — прикрикнул он, указывая на что-то за дверью.

Неужели так быстро доставили?

— Мой заказ, — ответила я, пожимая плечами.

— Ты должна была заказать вещи!

Внутри начало подниматься возмущение.

— Вы сказали, что я могу заказать всё, что мне необходимо!

— И тебе нужен шкаф, кресло и цветок? Что ещё ты натворила?

Он выхватил из моих рук свой телефон, нахмурился, увидев статью, но свернул её и влез в магазин. Проверяя список доставки, он всё больше и больше злился.

— Вазы? Тарелки? Ты дура? Что ты тут устроила?!

— Не смейте со мной так разговаривать! — воскликнула я в ответ, сужая глаза. — Я не собираюсь жить в таких условиях!

— В каких ещё условиях? — прошипел он.

— В пещерных!

— Это моё жилье, пигалица! Не суй нос не в своё дело!

— Сами вы пигалица! — в ярости закричала я, приподнимаясь на ногах. — Хамло! Научитесь разговаривать с людьми нормально! Вы живете в двадцать первом веке! Неандертальские замашки давно вышли из моды!

Он отпрянул, хмурясь и качая головой.

— Ты чокнутая?

— Это вы грубиян! — прорычала я. — Я пытаюсь с вами нормально разговаривать, а вы либо игнорите, либо запугиваете! Кто из нас ещё тут чокнутый?

— Ты её запугивал? — удивился Ахметович, которого явно забавляла вся эта ситуация.

— У неё рот не закрывается, осточертела уже! — буркнул Грешник, вполне нормально. — Забери её, а. Или придушу когда-нибудь.

Я ахнула, усаживаясь обратно, и обиженно отвернулась в сторону. Придушит. Это его придушить надо!

— Самоуверенный индюк, — буркнула я себе под нос, скрещивая руки на груди.

Повисла тишина, которую резко нарушил смех Захарова, привлекая моё внимание. Грешник в ярости сверлил меня взглядом, а Ахметович утёр невидимую слезу с уголка глаз.

— Я её не заберу, — сказал Захаров, наконец, отсмеявшись, и повернулся к Грешнику. — Мне некуда её забирать. В охотничьем домике Данил с Миланой, а больше и некуда.

— Забери в особняк! — фыркнул блондинчик.

— Нина только смирилась с Амелией, не думаю, что это хорошая идея. Она придушит Рину раньше, чем ты. Тем более там девочки.

Мои глаза увеличились в размере, и я поспешила отвернуться. Нина, Амелия, девочки. У него там бардель что ли?

— Как же… пф, — раздраженно фыркнул Грешник, но не договорил, а обратился ко мне: — Ещё раз выкинешь что-то в том же духе, и я сверну тебе шею. Это мой дом! Не смей в него лезть!

— Это подвал, — заметила я, насупившись.

— Это. Мой. Дом. И ты здесь временно. Не нравится что-то — быстрее называй имена и проваливай.

— Чемодан, имена. Определитесь уже!

— Чемодан мы уже нашли, — ответил Захаров, пока мы снова не сцепились. — Ты выкинула его за гаражами.

Как только он это сказал, перед глазами вспыхнула картинка, где я действительно выкидываю небольшой чемоданчик в кучу листьев. Он раскрылся в тот момент, и я увидела несколько бумаг, деньги и пистолет. Я тогда испугалась снова, закрыла его быстро и накрыла листьями, а затем пошла вглубь дворов подальше от особняка Кубрынина. В голове был лишь страх, что кто-то увидит оружие, что его найдут и меня посадят.

Пистолет. Выходит, я и вправду стреляла в кого-то? Намеренно? Или защищаясь? Сглотнув, я кивнула, но извиняться не собиралась. Кем бы ни были эти люди, я отлично знала, что просто так не нажму на курок.

— Сегодня ты назвала ночной клуб. Мы копнули под хозяина и кое-что на него накапали. Я дал добро на штурм, и наши ребята нашли под зданием закрытый этаж. — Его взгляд стал задумчивым. Черты лица обострились, выделяя в нём хищность и даже ярость. — Там были дети. От десяти до пятнадцати лет. Девочки и мальчики. Если бы не ты, Рина… — он замолчал и посмотрел на меня. — Это не мы их спасли, а ты.

Я кивнула, немного смутившись. Это было ужасно. Мальчики, девочки. Это же дети! Как такое возможно? Как люди на такое решаются? Мне совсем недавно было пятнадцать. Если бы я пережила подобное… Да я бы руки на себя наложила!

— Что с ними теперь будет? — спросила я, снова убирая с лица волосы и смотря во все глаза на Захарова. — С детьми. Что с ними будет?

— Реабилитация и психологическая помощь. Именно сейчас мы можем помочь только этим, а когда они справятся с мыслью, что всё позади, я верну их в семью.

Я с облегчением вздохнула и кивнула. Не знаю, правильно ли это, но, думаю, Захарову лучше об этом знать.

— Завтра твоё День рождение, — снова начал Антон Ахметович. — Я не смогу устроить тебе поездку или вечеринку с друзьями в целях безопасности, но могу помочь в материальном плане. Любое желание, любая вещь.

Любое желание. У меня было подходящее. Кинув опасливый взгляд на Грешника, я облизала губы и кивнула.

— Я не смогу больше заниматься балетом, но мне нужно думать о будущем. Вы можете помочь мне с обучением в каком-нибудь учебном заведении? Не обязательно возить меня туда, можно же обучаться и онлайн.

Он на мгновение задумался, а потом кивнул. Сейчас в его взгляде было уважение и даже восхищение. И мне это чертовски нравилось! Моя самооценка даже поднялась. Я не сломалась. Я жива. И я не буду смотреть назад. Не буду зацикливаться на том, что со мной сделали. Я сильная! Я буду жить дальше. Кубрынин мёртв. Туда ему и дорога. А я живу. Дышу. Я здорова. И не позволю себе сойти с ума.

— Хорошо. Я всё устрою. У тебя будет ноутбук, оплачен любой вуз и университет. От тебя требуется только решить куда ты хочешь поступить. Остальное я улажу.

Я облегченно выдохнула и закивала. Слава богу. Даже если отец будет против, я сделаю всё правильно. Я встану на ноги, выучусь и буду жить взрослой жизнью, как и положено, но уже так, как хочу я.

— В дизайнерскую школу. Я хочу поступить в дизайнерскую школу.