Я забуду тебя завтра...

Глава 15

Грешник

— Илья Иванович? Какой сюрприз. Не ожидали вас увидеть.

Я повернулся к женщине лет сорока и принял из её рук папку с последними данными. Несмотря на свою природную чопорность и сухость, Ирина Владимировна моментально изменилась в своих повадках, как сучка перед перспективным кобелём. Иначе я и не знал как это описать, других слов было недостаточно.

Просмотрев предложенную ею информацию, я развернулся от горе-учёномго и двинулся по балкону, который шёл поверху всех лабораторий. Отсюда открывался отличный вид, и я мог спокойно наблюдать за работой нескольких десятков человек, не мешая им при этом.

— Как продвигаются дела с костюмом?

На данный момент меня интересовало что угодно, только бы не возвращаться каждый раз мыслями во вчерашний день и не вспоминать того, что сказал, но я знаю что прав. так будет действительно лучше. Для всех.

— Полимерная ткань показывает себя с наилучшей стороны. Она отлично поддаётся обработке и выдерживает большие нагрузки. Однако над гидроприводами нужно ещё поработать. Стабилизации недостаточно и сильно отстаёт координация.

Я остановился над отделом, где работали как раз с этим костюмом. Его разработал один из инженеров покойного Фризер, земля ему щебёнкой, и сейчас он усердно развивал своё детище. Мы дали ему всё для этого. Время, деньги, материалы, и уже через год пожинали плоды. Этот костюм отлично защищал от пуль и взрывов и имел свою нейросеть, которая соединялась с нервной системой человека, а автоматическая инъекция нового N-13, делала носителя этой брони непобедимым в бою. Однако страдала движущая система и это проблема. Замедление движений приведёт к плохим последствиям, поэтому мы не спешили вводить проект в эксплуатацию и абсолютно всё засекретили. Даже эту лабораторию.

— Какие сейчас приводы используют?

— Сами природы состоят из металлических микрорешёток и соединяется шаровыми суставами.

Оно и видно. Костюм больше похож на экзоскелет, чем на броню.

— Этот материал подойдёт к внешней защите. А для гидроприводов используйте карбин.

Женщина замялась, явно собираясь возразить мне, почем зря. Может быть, мне и недостаточно мозгов для созидания, но достаточно мозгов для разрушения, а микрорешетка имеет слабые стороны и быстро стирается. Особенно при частых движениях, которые будут повышать температуру состава. Мы разоримся на ней и не получим желаемого эффекта.

— Простите, Илья Иванович, но карбин состоит из одномерной цепочки атомов углерода, которая химически активна, что делает её очень сложной для синтеза…

— Вы помните что мы вам сказали, когда нанимали?

— Да, господин Грешников, — пролепетала женщина, опуская взгляд в пол.

Когда-то мне это нравилось в ней. Наигранная невинность. Сейчас же бесила. Нужно напомнить ей кто она.

— Достигайте невозможных высот, стремитесь к нереальному, развивайте человечество и выходите за рамки. Так в чём проблема? «Сложно» не значит «невозможно», Ирина Владимировна. Или мы ошиблись в вас?

Какое-то время она удивлённо смотрела на меня, но затем очнулась и кивнула.

— Да, вы правы. Это возможно.

Вот и славно. Я двинулся дальше по балкону.

Когда-то здесь был военный бункер, но мы переоборудовали его и несколько изменили функционал и планировку. Чёрный отлично постарался с этим проектом и учёл важные аспекты. Внизу рабочие зоны были разбиты на сектора. Всего их было шесть, и одностороннее стекло вместо потолка и стен сохраняло иллюзию приватности для работников. Я мог видеть всё, что происходит в каждой зоне, но они меня видеть не могли, а значит ничто их не отвлекает.

Биологи, инженеры, химики, физики, биотехнологи. Было сложно удержать их на этих местах — Фризер запугивал их, угрожая жизнями родных и любимых людей. Какой бы тварью я сам не был, но даже для меня это низко. Но нам удалось убедить их, что вреда не принесём. Мы обеспечивали их защитой стен и вооружённых охранников, поощряли прогрессы в их областях, гарантировали отдых в санаториях и поездки на курорты раз в полгода, делали щедрые выплаты и не прогадали. Каждый учёный стал приходить сюда как на праздник, а не на каторгу, а за последние десять лет они открыли множество минералов, внедрили 3Д-графин в стройку, облегчив возведение зданий, уменьшив затраты и упрочнив им структуру бетона. А открытия в области медицины и вовсе впечатляли. Совсем скоро даже рак станет так же безобиден, как ОРВИ.

И сейчас она мне говорит за сложности синтеза. Бред полнейший.

Я помню дни, когда «СБРР» только зарождался. Мы были обычными солдафонами. Выполняли приказы, брали контракты, заключали сделки с гражданскими, а сейчас? Кто мы сейчас? Поднялись на вершину пищевой цепи и ради чего? Ради мести? От Дедов осталась жалкая горстка в два или три человека, что будет когда мы устраним и их? Чем нам заняться?

Чёрный, Захаров, Авдотьев и Климов уже обзавелись семьёй, Волков на пороге новой жизни, про Демонова я молчу, тому и в одиночестве сладко живётся, а что делать мне? Потратить время на глупую девчонку, чтобы потом отпустить? Хрень собачья! Мне не двадцать лет, чтобы наивно рассчитывать на преданность с её стороны. Ей и месяца хватит чтобы лечь под кого-нибудь моложе меня, лучше меня.

— Мне доложили о каком-то прогрессе, — зло спросил я, не смотря на бабу в белом халате. Почему вообще прислали именно её? Она вирусолог, а в этом я вообще не смыслю! — О чём была речь?

— М-мы не уверены, но, кажется, смогли добиться поставленной цели с N-13. Новая формула отлично исцеляет стволовые клетки поражённые раком, ещё немного и мы сможем создать вакцину, которая будет вырабатывать иммунитет к этой болезни на генном уровне. Но есть побочные эффекты.

— Какие?

— Бесплодие, возможно, у большей части населения.

Дерьмо. Сраная война длилась долгих тридцать лет. Людей не только в Республике осталось очень мало, но и в союзных странах. Слишком много погибло. А если мы внедрим эту вакцину, то станет ещё меньше.

— Проект не оправдал себя. Уничтожьте всю документацию и все материалы по нему.

— Илья, постой…

— Я поставлю перед вами другую цель, Ирина Владимировна, — продолжил я, пресекая её попытку перейти со мной на личности.

Она прокашлялась, взяв себя в руки.

— Какую?

— Порок сердца. Создайте мне сыворотку, которая будет способна избавить людей от любой разновидности без хирургического вмешательства. Результаты мне нужны уже через месяц.

Она нервно улыбнулась, теребя в руках несчастную папку.

— Это слишком сжатые сроки, Илья Иванович…

— Достигайте невозможного, Ирина Владимировна. Или вам не место в науке. Свободны.

Но она не уходила. Я уже знал что последует дальше и мысленно проклинал день, когда переспал с ней. Я слишком долго проводил времени в комплексе, а совместная работа стала возможностью разгрузки прямо на месте. И должен признать доктор биологических наук в постеле что надо.

— Зачем ты так? Ты ведёшь себя как мудак.

Я посмотрел на неё и усмехнулся. Женщины. В каждом видят принца на белом коне.

— Я и есть мудак, Ира. И никогда этого не скрывал. Иди работай. Или будешь готовить заявление на увольнение?

— Да пошёл ты, ублюдок! — прошипела и ушла прочь, гордо подняв голову, чем только насмешила.

Ну, вот и всё. Я появился в лаборатории как и просили, поставил новую цель великим умам, узнал как продвигаются дела в других проектах, и на этом моя миссия окончена. Повернулся чтобы уйти, но наткнулся на насмешливый взгляд Волкова. Ну етить твою налево, как долго он тут стоит?

— Две недели назад ты нагнул её в столовке так, что слышал весь комплекс. Всё в порядке, говоришь?

— Она мне надоела, — буркнул, обходя друга стороной и направляясь к выходу.

— Или появились новые «перспективы»?

Я остановился и повернулся к ухмыляющемуся другу. Да он издевается надо мной!

— Чего ты добиваешься? Я не собираюсь связываться с глупой девчонкой.

— Или боишься что она оправдает твои ожидания? — не унимался друг, ехидно улыбаясь.

— Бред.

Я снова направился к выходу, но остановился, когда до меня дошёл смысл его следующих слов:

— Тогда ты не будешь против, если я с ней немного развлекусь? Балерин у меня ещё не было. Говорят, с ними можно и новые позы придумать.

Большей ярости я никогда в жизни не чувствовал. Сдерживаясь из последних сил, вернулся к Волкову и бросил ему вызов, сам того не понимая.

— Прикоснёшься к ней хоть пальцем, и я тебя в порошок сотру. Брат.

Но он и глазом не моргнул.

— С чего бы вдруг? Ты ведь только что отказался от неё, а утром передал мне покровительство над девушкой.

— Я передал тебе её защиту. Не путай такие вещи.

— Защита и обладание всегда идут рука об руку. Видишь ли, ты и сам должен понимать, что я трачу ресурсы на эту самую защиту. Пусть отрабатывает убытки…

— Ещё хоть слово, и я тебе врежу, Волк, — процедил, еле сдерживаясь, и Влад изменился в лице.

— Тогда ответь мне на вопрос, какого чёрта ты творишь? Она готова всю жизнь тебе отдать, а ты нос воротишь из-за прошлого? Дмитрий Варнец мёртв уже пятнадцать лет. Отпусти его и начни уже жить. Брат.

Глупо было полагать, что мой секрет умрёт в тот же день. Рано или поздно дерьмо бы всплыло, но я надеялся что их это не коснётся.

— Тебя хотят видеть в штабе. Нам всем есть что обсудить.

Он обошёл меня стороной, оставляя один на один с собственными мыслями. Бежать смысла нет, да и не тот я уже человек. Он умер в первом же бою в отряде Захарова. Но что мне сказать им? Почему врал все эти годы? Только сейчас до меня вдруг дошло что эти семь… шесть парней были моей семьей. Они всегда верили мне и, что самое главное, верили в меня, а в итоге предал их я сам.

До штаба я добирался на автомате. Я не знал насколько они осведомлены о моём прошлом и как вообще об этом узнали, но что самое противное, я не знал что им сказать. Как оправдаться? Но я не хотел их терять. Наша связь… Она стоит всего, что у меня есть. Деньги, власть, сила. Всё это ничто в сравнении с людьми, которые настолько важны для меня, что не задумываясь отдам за них жизнь, ведь они сами ни раз это делали для меня.

Войдя в главный зал, я обнаружил хмурых друзей за столом, где мы обычно разрабатывали план. На нём всегда лежали кучи бумаг и несколько карт местностей Республики, и этот раз не отличался от предыдущих. Только я теперь не чувствовал, что вправе тут находиться. Я впервые ощущал себя чужаком.

— Ну привет, Варнец Дмитрий Анатольевич, — начал Тоха, когда я остановился перед ними. — Даже не знаю что самое дерьмовое в этой ситуации, глупое враньё или что это враньё твоё?

— Я знаю как это выглядит… — начал я, но Захаров снова меня перебил:

— Нет, не знаешь. Я только хочу знать почему? Где мы дали повод сомневаться в нас?

— Я… — я замолчал, делая вдох и сбрасывая с себя напускную уверенность. — Я боялся не вашего предательства, а последствий от моего. Сперва я думал что защищаю вас, оберегаю, а после тупо испугался.

— Чего? — удивился Климов, поднимаясь с кресла. — Ты наша семья. Мы бы приняли правду.

— Но понял я это только сегодня.

Захаров встал со своего места и медленно двинулся в мою сторону.

— Я всё равно не понимаю причину, почему ты скрывал это. Настоящий Грешников Илья умер от переохлаждения и цирроза печени, ты всего лишь подменил документы. И чем ты думал? Сколько тебе было, когда попал в армию? Шестнадцать? Выходит в семнадцать я забрал тебя к себе в отряд? И сейчас тебе получается двадцать девять. Является хоть что-то правдой о тебе?

— Я знаю что подвёл вас, предал ваше доверие и готов ко всему, что вы решите, — признался я, когда он остановился напротив меня.

— Ты действительно думаешь, что мы способны избавиться от тебя? — спросил ошарашенный Стас.

— А что ещё остаётся? — не выдержал я, поворачиваясь к другу. — Я врал. О каком доверии может быть речь после этого? И я слишком много знаю, чтобы оставаться в живых.

Я обернулся на смешок Захарова.

— За все это время ты так и не понял что означает слово «преданность». Нам плевать как тебя зовут на самом деле. Наш брат здесь, — он пару раз стукнул меня кулаком по груди, имея в виду мою сущность, — а не на бумажках.

— Сколько раз ты вытаскивал меня с того света? — спросил Климов, усмехаясь над моей ошарашенностью.

— Мы вместе пережили плен, — подхватил Влад.

— Только этого хватает, чтобы закрыть глаза на это маленькое недоразумение, — Антон хлопнул меня по плечу. — Если хочешь мы навсегда уничтожим оставшиеся сведения о Дмитрии Варнец, но за это требуем впредь доверять нам больше.

Неподъёмная ноша наконец-то свалилась с плеч. Стало в разы легче дышать, думать, жить. Я даже не представлял насколько эта чёртова тайна душила меня, отравляла своим существованием. До этого момента моё настоящее имя знал только Женька. Только он ради меня был способен врать остальным в лицо, но даже когда его не стало, облегчения не было. Стало только хуже.

Сделав вдох, я кивнул на слова старого друга.

— Да. Уничтожь его.

Климов снова сел в своё кресло и откатился на нём к столу с кучей мониторов. Несколько щелчков мыши, пара ударов по клавише и парень довольный снова вернулся к нам.

— Готова. Варнец Дмитрия Анатольевича никогда не существовало.

— Надо это отметить! — хлопнул в ладоши Влад и задумался. — Или надо поминки устраивать?

Придурок.

— Не до этого пока, — возразил Захаров, возвращаясь на своё место. — Нужно решить что делать с Лебедевой. Вечно мы её прятать не можем. Нужно вернуть девушку домой как можно скорее.

— Я кое-что нарыл, но не уверен…

Голос Данила потонул в мыслях о Марине. То, как я отреагировал на слова Влада в комплексе, какие эмоции тогда испытал… Во мне буквально взорвались собственнические чувства. Что-то внутри не просто запротестовало от мысли, что к ней притронется кто-то ещё кроме меня, всё задрожало от ярости и желания стереть Волка в порошок. Я чуть там не бросился на него с кулаками. Такое на меня не похоже. Я никогда не заявлял права на женщин. С каждой у меня было лишь одно условие. Она дает, я плачу'. Всё просто, без истерик и заморочек, а кого это не устраивало я просто выбрасывал из своей жизни, но тут вдруг понял, что не хочу выбрасывать Марину. Да, молода. Да, неопытна. Да, уйдёт много времени на её воспитание, но я делаю ошибку отказываясь от неё.

— Тоха! — позвал я Захарова, принимая, наконец, решение. — Есть разговор.

Друг подошёл ко мне, не понимая в чём дело.

— Что стряслось?

Я никогда раньше не требовал что-либо. Климов, да, отстаивал право обладания Миланой. Влад — Кристиной. А Захаров просто поставил нас перед фактом о Нине.

— Это по поводу Лебедевой.

— Что-то не так?

— Не совсем. Я не собираюсь возвращать её родителям.

Тоха напрягся.

— Что ты задумал, Илья?

— Я забираю её себе.