За пределами разрыва

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ЭЛИАНА

Солнце опускается к горизонту, его золотое сияние распространяется на весь океан. Мы с Гриффином стоим бок о бок на берегу и смотрим на Малию и Кайри, которые гребут для последнего заплыва.

Это был долгий и утомительный день для всех нас, но воздух по-прежнему наполнен предвкушением, ведь мы приближаемся к кульминации соревнований. Этот заплыв определит победителя, который станет участником мирового чемпионата.

Наводя на них камеру, я наблюдаю за их измученными, но решительными выражениями лиц, когда они сидят на своих досках и смотрят на горизонт. Внезапно, когда первая волна начинает накатывать, раздается звук воздушной сирены, сигнализирующий о начале финального заплыва.

Я делаю снимки на протяжении всего заплыва, пока Мэл и Кайри катаются на серфе с невиданной свирепостью. Толпа поражена тем, как изящно они выполняют воздушные маневры. Их выступление захватывает дух, и я так благодарна, что оказалась здесь и запечатлевала этот момент.

После долгого заплыва он, наконец, заканчивается, и Малия и Кайри возвращаются на веслах. Я наблюдаю, как Габриэль встречает их на берегу, предлагает полотенца и направляет в командную палатку, чтобы они могли согреться.

— Вы, ребята, потрясающе катались, думаю, это было лучшее, что я когда-либо видела, — говорю я, когда они подходят. Одаривают меня вымученной улыбкой, а затем зарываются ногами в песок рядом со мной, тяжело дыша.

Коа, Зейл и Колтон идут к воде с досками в руках, чтобы принять участие в финальном заплыве.

Я наблюдала за их тренировками всю неделю, и все они значительно улучшились; я знаю, что этот заплыв будет напряженным.

Беру штатив и иду дальше по пляжу, прямо за тем местом, где стоит Габриэль, скрестив руки.

Адреналин бурлит в моих жилах, когда я смотрю, как они гребут к линии. Волны стали больше и приходят чаще. Когда раздается сигнал, я нажимаю на запись и слежу за ними с помощью камеры, пока они агрессивно плывут, преодолевая свои пределы.

Больше всего меня шокирует выступление Коа. На своей первой волне он делает комбинацию из воздушных паров, повергая судей и болельщиков в трепет.

— Как будто сам Посейдон вырезал идеальную волну для этого парня, — говорит один из тренеров рядом с Габриэлем.

Кайри и Малия присоединяются ко мне после разминки.

— Итак, ты болеешь за Зейла или за Колтона? — дразняще спрашиваю я.

Щеки Кайри вспыхивают.

— Вообще-то я болею за Коа, спасибо большое.

Мы с Малией разражаемся смехом, и Кайри вскоре присоединяется к нам.

Когда их заплыв подходит к концу и они выходят на берег, мы собираемся в палатке и ждем, пока судьи подготовят окончательные оценки. Ждать приходится недолго, когда они выходят на помост и призывают все команды собраться перед ним.

Мы с Гриффином переплетаем пальцы в ожидании. Он испытывал смешанные чувства по поводу сегодняшнего дня: ему не хотелось видеть то, что он пропустил, но в то же время он хотел быть здесь, чтобы поддержать свою команду. Очевидно, он решил поддержать. Подносит костяшки моих пальцев к губам и целует, а затем наклоняется и шепчет мне на ухо.

— Что ты надела под этот сарафан?

Я ухмыляюсь, прежде чем притянуть его ближе.

— На мне ничего нет, так что не стесняйся, заходи, когда будешь готов.

Гриффин отшатывается назад, и выражение его лица просто бесценно, когда он прочищает горло и поправляет шорты, а кончики его ушей краснеют. Не могу сдержать смех, когда он встает позади, притягивая меня к себе, чтобы попытаться скрыть свою растущую эрекцию.

Я откидываю голову назад и жду, когда объявят результаты. Наблюдаю, как стройная брюнетка выходит перед судьями с конвертом в руке. Операторы, снимающие этот конкурс для местных новостных и спортивных каналов, прижимаются поближе, фокусируя камеры на ее лице.

Она прочищает горло, а затем берет микрофон, проверяя, работает ли он.

— Здравствуйте, серферы и тренеры, — говорит женщина, и в ее голосе слышится австралийский акцент. — Сегодняшние соревнования не похожи ни на что, что я когда-либо видела. Думаю, могу сказать от лица судей, что сегодня вы проделали потрясающую работу. Вы все должны гордиться собой, независимо от того, каковы будут сегодняшние результаты.

Габриэль встает рядом со мной и подносит костяшки пальцев ко рту, ожидая, что она скажет дальше.

— В этом конкурсе я объявлю только победителей, занявших первые места среди мужчин и женщин, поскольку именно они выйдут в Турне чемпионов.

Она опускает взгляд на конверт и медленно вскрывает его, после чего достает две бумаги.

— На первом месте среди мужчин, — она делает паузу для пущего эффекта. — Это Коа Фостер.

Толпа разражается оглушительным ревом радости, аплодисменты наполняют воздух. Я наблюдаю, как проигравших серферов обнимают их товарищи по команде, а Зейл и Колтон взволнованно трясут Коа. Их лица озарены улыбками неподдельного счастья, они приветствуют его, прежде чем проводить на сцену.

Я фотографирую его, когда он принимает приз от судей, и уголки его губ подрагивают от неуверенной улыбки. Он проводит рукой по своим всклокоченным волосам, на которых все еще остается соленая вода, и занимает свое место на сцене.

— Поздравляем, Коа, — выкрикивает она в микрофон, прежде чем снова обратить внимание на толпу. — А теперь — победитель среди женщин.

Трехсекундная пауза кажется вечностью, но она подносит свои красные губы к микрофону.

— На первом месте среди женщин — Малия Купер.

Аплодисменты раздаются из каждого уголка пляжа, отдаваясь эхом вдалеке. Я бегу к ней и обхватываю руками и ее, и Кайри, мы прыгаем по кругу от восторга. Мир вращается вокруг своей оси, когда толпа присоединяется к нам, прыгая вверх и вниз от безудержной радости.

Малия отпускает нас, ее глаза сверкают, а губы изгибаются в безмятежной улыбке.

— Я сделала это, — шепчет она, скорее для себя.

— Сделала, — смеюсь я. — А теперь иди за трофеем и займи свое место!

Она бежит на сцену, обнимает австралийского диктора, вызывая смешки толпы, а затем бросается к судьям и занимает место рядом с Коа. Я делаю несколько снимков, а затем поворачиваюсь и иду обратно к Гриффину, который улыбается с таким счастьем и гордостью, что я не могу удержаться и не сфотографировать его украдкой, прежде чем обхватить за плечи.

— Итак, — говорит он негромко, чтобы только я его слышала, — насчет того, чтобы заскочить туда, когда я буду готов? Ну, я готов.

— Прежде чем кто-то из вас уйдет, у нас есть еще одно объявление.

Знакомый голос заставляет нас обоих повернуть головы к сцене. Габриэль стоит рядом с диктором, который смотрит на него буквально сердечными глазами.

Судьи подходят и встают рядом с ним в знак поддержки.

— В этом году мы проводим Мировой Чемпионат немного по-другому, — толпа начинает роптать в замешательстве, слушая его. — Мы хотели бросить вызов серферам, которые примут участие в туре в этом году, поэтому кое-что изменилось.

Он снимает микрофон со стойки и идет к Коа и Малии, на его губах играет озорная улыбка. Поскольку он повернут к нам спиной, нам остается только смотреть на большой экран над сценой, где идет прямая трансляция.

— В этом году все аспекты тура будут сниматься ведущей платформой потокового серфинга Серфикс. Соревнования, тренировки, все закулисные моменты, — он делает паузу, подмигивая им. — И наконец, серфингисты будут объединены в группы по два человека.

Толпа задыхается и возбужденно хлопает. Я наблюдаю, как у Малии отвисает челюсть, и она поворачивает голову к Коа, который хмуро смотрит на Габриэля.

— Это нехорошо, — шепчу я, наблюдая, как Малия краснеет и уходит со сцены, а Коа следует за ней.

— Совсем нехорошо, — соглашается Гриффин, оттаскивая меня от толпы.

— Хорошо, что ты за рулем, — я хихикаю, пока мы бежим к его джипу. — Может, мы сможем спрятаться в багажнике.

Он открывает багажник и обнаруживает подушки и одеяла.

— У меня есть идея получше.

Гриффин притягивает меня к себе и нежно целует в губы, вызывая у меня стон. Слегка отстраняется и упирается лбом в мой лоб.

— Гриффин? — он открывает глаза и слегка отстраняется. — Я люблю тебя.

Впервые я говорю ему это в трезвом состоянии, но и в пьяном виде я тоже это имела в виду. От того, как он смотрит на меня, у меня по позвоночнику пробегает дрожь.

— Скажи это еще раз, — шепчет он, глядя на меня с отчаянием.

Я хихикаю.

— Я люблю тебя.

Его глаза смягчаются.

— Солнышко, я уверен, что влюбился в тебя с той минуты, когда ты переехала мне ногу своим чемоданом.

Конец.