За пределами разрыва

ЭЛИАНА

МЕСЯЦ СПУСТЯ

Я фотографирую Гриффина, пока он болеет за мальчиков и девочек из молодежной команды, которую он тренирует. Каждый из них учится кататься на небольших волнах, прежде чем позволить пене унести их обратно на берег. Гриффин здесь в своей стихии; я никогда не видела, чтобы он выглядел таким счастливым, как во время тренировок.

Он любит этих детей и мастерски общается с ними. Я вижу, как он привязывается к этой работе, и задаюсь вопросом, собирается ли он подтолкнуть Габриэля к тому, чтобы вернуть молодежную программу на постоянной основе в конце лета, или же он вернется к профессиональному серфингу.

Я откладываю камеру и беру телефон, чтобы ответить на комментарии и теги на нашей странице в Instagram. С тех пор как мы начали кампанию #СилаВНеудачах, число наших подписчиков увеличилось в три раза. Становится все труднее успевать за всеми комментариями, но я не променяю это ни на что другое.

Спустя час родители начинают приходить и забирать своих детей. Гриффин прощается с каждым и обещает, что завтра они снова увидятся, пока они уходят с широкими улыбками. Когда последний мальчик уходит, он с ленивой ухмылкой подходит ко мне и садится на мое полотенце.

Я любуюсь тем, как его белая футболка обтягивает мускулистое тело, а шорты висят достаточно низко, чтобы я могла разглядеть глубокий впадинный вырез, когда футболка слегка поднимается на торс.

Провожаю взглядом его голову, на которой висит бейсбольная кепка, которую мы купили для него. Сегодня он носит ее задом наперед, и что-то в бейсболке задом наперед заставляет меня сжимать бедра вместе, чтобы ослабить давление, возникающее между ними.

— Ты такой горячий, — бормочу я, прежде чем он подносит свои губы к моим и нежно целует меня.

— Не искушай меня сорвать с тебя сарафан и взять тебя прямо здесь, солнышко, — рычит он.

— Прямо здесь, на этом общественном пляже? — спрашиваю я, проводя рукой по его футболке, останавливаясь прямо над шортами: — Я бы тебя не остановила.

Он отстраняется от меня, ругаясь под нос, поправляет шорты и смотрит на меня с предупреждением. Я прикусываю губу в ответ и наблюдаю, как его горячий взгляд опускается к моему рту.

— Если я трахну тебя прямо сейчас, мы пропустим часы посещения.

Это быстро отрезвляет меня, я отпускаю губу и встаю, вытирая песок с моего зеленого солнечного платья.

— Ты прав, — говорю я, собирая свои вещи, запихивая их в пляжную сумку, — пойдем. Я не хочу пропустить встречу с твоими родителями.

Он хихикает, вставая, и тащит за собой мое полотенце.

— Пойдем.

Сегодня я знакомлюсь с родителями Гриффина. Он сказал, чтобы я не надеялась на этот визит, так как они его уже не помнят, но я думаю, что для нас важно сделать это, даже если это всего лишь один раз. Он перестал навещать их после того, как они забыли, кто он такой, — боль стала слишком сильной для него, но он готов пройти через эту боль ради меня.

Поездка до дома престарелых, в котором они находятся, занимает чуть меньше часа. Здание большое, по всей территории разбросаны цветы, а в центре газона бьет большой фонтан.

Выпрыгиваю из машины со стороны пассажира, когда Гриффин огибает угол и берет меня за руку.

Я чувствую, как дрожат его пальцы, пока мы идем к входу, поэтому успокаивающе сжимаю руку и прижимаюсь к нему, когда мы входим в дом. Медсестры ходят вокруг со своими пациентами, вежливо беседуя. Оглядываюсь по сторонам, пока не нахожу регистраторшу за ее столом, клубничные светлые волосы завязаны в хвост, и я протягиваю Гриффину руку, чтобы подойти к ней.

— Мистер Джонс, приятно снова видеть вас здесь, — говорит она, заметив Гриффина, — Мы скучали по вашим еженедельным визитам.

Он напрягается рядом со мной, в его лице отражается чувство вины. Он говорил мне, что чувствует себя виноватым за то, что больше не навещает их, и это была еще одна причина, по которой я хотела это сделать. Надеюсь, что сегодня все пройдет хорошо и он захочет приходить чаще.

Не проходит и дня, чтобы я не пожалела, что не провела больше времени с родителями до их смерти. Не хочу, чтобы Гриффин жил с тем же чувством вины, когда придет их день.

— Привет, я девушка Гриффина, Элиана.

Протягиваю ей руку с улыбкой, и девушка улыбается в ответ, пожимая мне руку.

— Мистер и миссис Джонс будут очень рады познакомиться с вами, пожалуйста, зарегистрируйтесь и следуйте за мной.

Она указывает на буфер обмена, лежащий на столе.

Я заполняю его, подписывая нас обоих, и следую за ней по коридору и лестнице. Она доводит нас до двери в конце коридора и стучит, прежде чем открыть ее.

— Лилиан? Дэвид? Ваш сын, Гриффин, приехал к нам в гости, и он привел с собой особого гостя, — взволнованно говорит она, вводя нас внутрь.

Пожилой мужчина с седыми волосами сидит в инвалидном кресле и смотрит на соревнования по серфингу, которые показывают на маленьком экране телевизора перед ним.

Позади него на кровати сидит пожилая женщина, которая перебирает коробку с безделушками. Она смотрит на нас расфокусированными глазами, но когда ее взгляд падает на Гриффина, на лице появляется выражение узнавания.

— Это мой малыш? — тихо спрашивает она, ее голос хриплый.

— Мама?

Поднимаю взгляд, и мое сердце разрывается при виде плачущего Гриффина. Он отпускает мою руку и бросается к ней, заключая в свои объятия. У меня сжимается горло, когда я наблюдаю за ними, зная, что этот момент значит для него все.

— Почему ты плачешь? — спрашивает Лилиан, поглаживая Гриффина по спине.

Он отстраняется, вытирает слезы и улыбается ей.

— Я просто скучал по тебе, вот и все.

Она насмехается и растерянно оглядывает комнату.

— Ну, я никуда не уходила, — говорит она, возвращая взгляд к его глазам, — я все время была здесь.

Его нижняя губа и подбородок дрожат, но он заставляет себя улыбнуться и кивает. Она проводит морщинистой рукой по его щеке и нежно поглаживает, ласково глядя на него.

Я достаю из сумки фотоаппарат и быстро делаю снимок этого момента, зная, что он захочет запомнить его. Вспышка фотоаппарата привлекает ее внимание, и она смотрит на меня.

— Кто эта красотка? — спрашивает она, опуская руки на колени.

Гриффин встает и идет ко мне, благодарно улыбаясь, берет мою руку в свою и ведет к маме. Она усаживает меня на свободное место рядом с собой, и я присаживаюсь, улыбаясь ей мутными глазами.

— Ты тоже плачешь, милая девочка?

Я смеюсь, когда по моей щеке скатывается слеза.

— Простите, я просто очень счастлива сейчас.

Она обнимает меня, на удивление крепче, чем я ожидала, и гладит меня по волосам. Расслабляюсь в ее объятиях, и мы обнимаемся несколько мгновений, пока Гриффин подходит к своему отцу.

— Привет, пап, — говорит он, опускаясь на колени рядом с инвалидным креслом, но когда Дэвид ничего не отвечает, я вижу, что Гриффин заметно сдулся.

— О, тебе придется подождать, пока закончится это чертово соревнование. Каждый раз, когда он его смотрит, он настаивает, чтобы никто с ним не разговаривал, — уверяет Лилиан, отпуская меня.

— Что это за конкурс? — с любопытством спрашиваю я, глядя на экран и замечаю логотип «Сальтвотерских Шреддеров» на футболках некоторых серферов.

— Это первое в жизни соревнование моего сына, — говорит Дэвид, поворачиваясь и глядя на меня с гордой улыбкой, — он станет чемпионом по серфингу, когда вырастет.

Я встаю и иду к нему, прищурившись на телевизор, пока не нахожу молодого Гриффина. Его длинные волосы доходят до плеч, когда он рассекает волны.

— Это он, — восклицает Дэвид, указывая на Гриффина на экране телевизора.

— Похоже, вы им гордитесь, — отвечаю я, улыбаясь ему.

Он поворачивается и смотрит на меня, его лицо сияет.

— Конечно, горжусь, это же мой сын, я буду гордиться всем, что он решит сделать.

— Правда?

— Да, мэм. Обязательно передайте ему это, если когда-нибудь увидите его.

Мои губы снова начинают подрагивать.

— Обязательно, — шепчу я, глядя через его плечо на Гриффина, который грустно улыбается телевизору.

— Хватит об этом старике, — говорит Лилиан сзади нас, — посиди со мной.

Я смеюсь, проходя на свободное место рядом с ней, и Гриффин присоединяется к нам. Она роется в своей коробке с безделушками, доставая выцветшие и погнутые фотографии Гриффина в младенчестве.

— Вот этот мальчик, — говорит она, указывая на фотографию, — был нашим маленьким чудом. У меня не должно было быть детей, по словам врачей, я была бесплодна, но потом в конце сороковых я забеременела.

Она поднимает взгляд на Гриффина и снова ласково гладит его по щеке.

— Врачи говорили мне, что не стоит продолжать беременность из-за моего возраста, но я не послушала. Я знала, что этот ребенок должен был ходить по этой земле, и теперь посмотри на него. Маленькое чудо Божье, совсем взрослое.

Следующий час мы разговариваем о том, каким Гриффин был в детстве, и я рассказываю ей о своих родителях, когда она спрашивает. Она обнимает меня, когда я плачу, и держит за руку до конца моего рассказа. Рассказываю ей, как мы с Гриффином познакомились и каким засранцем он был, когда я впервые его увидела.

Она откидывает голову назад, смеясь так же, как Гриффин, и мне становится тепло на сердце, когда я вижу в ней его частички.

— Я знаю, мы только что познакомились, — говорит она, улыбаясь мне, — но я могу сказать, что ты одна из хороших, и ты много значишь для моего сына.

Снимает с безымянного пальца большое кольцо с изумрудом и с нежностью смотрит на него, после чего берет руку Гриффина и кладет ему на ладонь.

— Мама, почему ты даришь мне свое обручальное кольцо? — спрашивает он в замешательстве, глядя на него.

— Я хочу, чтобы оно было у тебя. Я не становлюсь моложе и не знаю, будет ли у меня еще возможность сделать это, — она сгибает его пальцы на кольце и подталкивает руку к себе.

— Мама… — его голос срывается.

— Я не знаю, планируешь ли ты когда-нибудь жениться на этой девушке, хотя надеюсь, что да, но я хочу, чтобы ты воспользовался моим кольцом, когда этот день настанет.

Он кивает, убирая кольцо в карман, и тут по его щеке скатывается слеза. Его мама протягивает руку и вытирает ее.

— Я люблю тебя, — говорит она, притягивая его к себе и целует в щеку.

— Я тоже тебя люблю, мама, — отвечает он, его голос дрожит.

Они обнимаются несколько минут, прежде чем она медленно отстраняется и смотрит на него, ее глаза снова затуманены.

— Мне очень жаль, — говорит она, — но почему мы обнимаемся?

— Что? — спросил Гриффин, сведя брови вместе.

— Я тебя знаю?

Он поднимает на меня глаза, и я грустно улыбаюсь, вставая с кровати и протягиваю ему руку. Гриффин обхватывает мою руку и притягивает меня к себе, чтобы обнять.

— Думаю, пора идти, — шепчу я, мое сердце снова разрывается от боли.

Он целует меня в макушку, затем отпускает и берет за руку, и мы уходим. Я машу Лилиан и Дэвиду, когда мы уходим, и они машут в ответ с вежливыми, но смущенными улыбками, когда дверь закрывается за нами.

— Спасибо за сегодняшний день, — говорит он, когда мы выходим из здания, и машет рукой администратору по пути к выходу.

Я обхватываю его за плечи, пока мы идем, а он обнимает меня в ответ.

— Тебе не нужно меня благодарить.

— Нужно, — заявляет он, останавливаясь возле своей машины, — я бы не увидел, как гордится мной папа, и не пережил бы этот момент с мамой, если бы ты не настояла на том, чтобы мы приехали сюда. Так что спасибо тебе.

Я улыбаюсь.

— Не за что, и я люблю тебя.

— И я тебя люблю. А теперь давай отправим наши задницы в «Бургер Снэк», я умираю с голоду.