За тридевять земель

Глава 9 Сэр Ланселот Озерный

— Три их у меня, три умницы, три красавицы, три волшебницы. Одну враг похитил, одна пошла со мной, а одна дома осталась. На связи и дом блюсти, — ответил Ваня ветру.

— А! — ответил ветер. — Умно, умно! А ты что скажешь, красавица-волшебница?

— Назвались мы сёстрами. Я с Ваней моим пошла, чтобы помочь ему в пути, чтобы первой сестру мою встретить. Да и… знаешь! То его под корягу сманить хотят, то какие бандиты под ногами путаются, то одна тут вообще хотела из него котлет наделать! Не, сам он тоже справится, Ваня у меня умный и сильный, — тут в голосе мавки прорезалась неподдельная нежность, — но вот гастрит себе за дорогу точно наживёт! Лечи его потом…

На это ветер заливисто расхохотался, а отсмеявшись сказал:

— Ну хороши вы! Повеселили старика! Да не по злому я над вами смеюсь, за вас радуюсь. Ну говори тогда, кто где. Одну вижу тут, вторая кто?

— Осталась в Соловьёво нас ждать.

— Это не то ли Соловьёво, где князь Полоцкий ныне свой стол держит?

— Да вроде как-то так.

— Девушек там много красивых… и волшебницы есть… А которая из?

— Может по кольцу опознаешь? — спросила мавка и вытянула в сторону колышущегося лица сжатую в кулак руку.

— А! Посмотрим, посмотрим… Да есть там такая, с таким кольцом.

— А третью с таким же кольцом, можешь найти? — с надеждой спросил Ваня.

— Видел, видел такую. Сидит в башне на вершине горы, а гора та… ой место то плохое… сам посмотри, только не лезь. Пропадёте там враз!

Перед Ваней с Ильмерой закружился вихрь, словно туннель, уходящий вдаль, края его раздвинулись и в нём, словно сквозь трубу, показалось словно море из тумана, над которым бродили высокие облачные башни, в нём плавали более или менее изменчивые острова и кривлялись над ним странные, иногда притягательные, а когда и ужасающие образы. И был среди этих островов один, устойчивый. Проросшая редким кривым лесочком гора, на вершине которой стоял небольшой, но мощный замок с высокой башней. Недолго длилось это видение и вихрь схлопнулся.

— Могу вас туда отнести, — продолжил свою речь ветер, — но сгинете там сразу, заплутаете. А если и не сгинете, то выйти не сможете. Да и стража в том замке — что надо!

— Так как же туда попасть?

— Нужен вам, детишки, летучий корабль. Но где они стоят, кто их строит — укрыто от меня. Знаю несколько где стоят, но владеют ими могучие маги, они плату с вас стребуют, такую, что не расплатитесь потом. И не золотом платить придётся. Да и корабли такие бывают разные, не всякий вам подойдёт.

— Так как же узнать, какой наш? — расстроилась Ильмера.

— А вы спросите у хозяйки того места.

— А кто это? — удивился Ваня.

— Как зовётся среди людей то, что вы видели?

— Фата Моргана? — догадалась мавка.

— Сами всё знаете. Ладно, дети, хватайте свой скарб, донесу вас до пристани! И как будете готовы, причаливайте на корабле своём здесь на Лысой горе, на Лысой горе среди гор Рифейских или над морем открытым, где гуляю я безо всяких преград. Оттуда вас в один миг донесу!

Тут воздух вокруг них закружился, образовался смерч, прозрачный и напоённый ароматами летнего альпийского луга, подхватил их и понёс, понёс, над лесами, над кручами и мягко опустил вместе с рюкзаками у самой пристани.

— Ух, — с явным облегчением выдохнула мавка, а Ваня бросил вслед удаляющемуся вихрю вопрос:

— Как же звать тебя, ветер?

— Бореем зовусь я! — прилетел издали ответ. — Лишь я могу пробить путь туда!

Немного придя в себя путники переглянулись, быстро спрятали рюкзаки в ближайшем доме и рванули к Гарафене, за советом.

— Быстро же вы обернулись! — удивилась царица змей. — Никак струхнули и не пошли с ветрами говорить?

— Были мы на лысой горе! — ответил Ваня. — Говорили. Указал нам Борей, где Свету искать и потом нас оттуда на берег принёс.

На это Гарафена удивилась ещё больше:

— Ух ты! И даже изорвал не сильно! Милостив он к вам, видать приглянулись ему. Так с чем пожаловали?

— Снова совет нужен. Показал нам Борей, где держат Свету. Это область Фата Морганы…

— Далеко же они забрались… — перебила его Гарафена. — Это вам надо с леди Морганой посоветоваться.

— Так и ветер сказал. А где её найти? — вздохнула Ильмера.

— На Авалоне, естественно, она директор школы Британского Епископата. Правда там уже каникулы и она скорее всего умотала на свой остров, но там остался Ланселот, он подскажет. Но только вы осторожней там! Сэр Ланселот Озёрный — рыцарь до мозга костей, честен, вежлив и бесстрашен, если проявите себя также, он примет вас как друзей, с честью и открытым сердцем, а вот у Морганы очень дурная репутация и не зря!

— Спасибо, царица Гарафена, — со вздохом ответил Ваня. — Пойдём готовиться к путешествию. Ещё бы только узнать, где летучий корабль добыть…

— В Рифейских горах, естественно, — пожала плечами царица змей. — Там можно найти их спрятанными в разных местах. Не то, чтобы их много и не то, чтобы это было просто, но попадаются. И никто не знает сколько их там. А ещё поговаривают, что там остались верфи, на которых их строили, но точно не знает никто.

— А Борей… ведь ветры они… — начал было формулировать свой вопрос Ваня, но Гарафена его жёстко оборвала:

— Всеведущих нет! Ветер видит всё не так, как человек и летучий корабль, когда он спит, да и вообще любой волшебный артефакт, для ветра неотличим от сваленного леса, мёртвых скал, груды металла. Тем более, что Рифейские горы — граница владений Борея, там он не так властен, как в других местах. Это граница Гипербореи, а там дуют свои ветры.

— Как Гиперборея⁈ — возмутилась Ильмера. — Ведь Гиперборея это…

— Знаю, знаю, — отмахнулась Гарафена, — люди называют так северные равнины времён последнего оледенения. Но истинная, волшебная Гиперборея лежит за Рифейскими горами! И ещё учтите, никто толком не знает, как выглядят эти корабли, когда спят. Я знала одного, кто нашёл летучий корабль, так он рассказывал, что была скала и вдруг вместо неё появился корабль. А большего я не знаю.

На этом они и расстались, ибо Солнце уже клонилось к закату, а идти по изрядно разрушенной тропе ночью и даже в сумерках — удовольствие существенно ниже среднего.

На набережную Ваня с Ильмерой выбрались когда Солнце уже село, затащили рюкзаки к себе домой и, чтобы не возиться с готовкой, поужинали походными припасами, благо разогреть их в печи — куда проще, чем на костре в лесу. И уже расслабившись, прилёгши на лавке, Ваня спросил:

— Слушай! Я вот всё хотел спросить, да как-то руки не доходили. Ты говорила сирене, что она вроде как изгнанная, что ей в море ходу нет…

— Не вроде, — Ильмера ответила не дожидаясь конца вопроса. — Мы, кого люди называют мелкой нечистью, можем принимать человеческий облик и в это время мы почти люди. И мы почти никогда не убиваем друг друга. И никогда не убиваем специально. Людей иногда, случайно, заигравшись, или особо выдающихся…

— Тех, кто сильно нахомячил в лесу и за несчастную любовь? — с некоторым ехидством спросил Ваня.

— Ты не понимаешь! — резко ответила мавка и отвернулась. — Для нас полюбить человека это величайшее счастье и проклятие. Только так мы можем понять и почувствовать настоящие человеческие чувства. Но если человек нас отвергает, прогоняет от себя, мы увядаем и погибаем. И всё равно, даже те, кто погибал из-за этого, говорят, что оно того стоило. Но те, кто остаются, могут убить такого человека. А я… А ты…

Она всхлипнула и попыталась выбежать на улицу, но Ваня успел перехватить её, вернулся на лавку, усадил к себе на колени:

— Ну! Я-то тебя не брошу.

— Я никак не могла понять… Света всё смеялась, успокаивала меня, говорила: «Чего ты хочешь от мальчишки? Они сами не понимают, что чувствуют.» А когда ты зажимал мне рану, не давая истечь кровью… И потом, я заметила, что ты переложил в свой рюкзак почти все патроны и часть круп… думала не доверяешь…

— А на самом деле, мне легче нести всё самому, чем видеть, как тяжело тебе.

Ильмера обняла его, прижалась крепче, сказала шёпотом:

— Вот теперь я понимаю…

Они так сидели обнявшись, пока Ваня не вернулся к первоначальному вопросу. Ильмера потрепала его по волосам и принялась объяснять:

— Так вот, убить человека это почти то же самое, что убить кого-то из наших, но есть людей…

Мавку передёрнуло и Ваня догадался:

— Те, кто это делают — съезжают крышей и начинают есть своих?

— Да. Среди вил этого не бывает, у нас, в лесу, очень-очень редко, мы изгоняем таких в самые глухие места… Понимаешь, ведь мы же не просто так. Мы следим за лесом, а эти… эти начинают губить лес вокруг себя, образуется чернолесье и лес их быстро уничтожает. А вот у русалок такое случается намного чаще… Рыбы, они и есть рыбы! Таких изгоняют на берег, а там некоторым удаётся выжить. Селятся на скалах, на таких вот пляжах, как эта, сбиваются в банды, там тоже жрут друг друга… Без воды они долго не могут, а в воду их не пускают, вот они и перебиваются от шторма до шторма.

— Гуманнее было бы убить, — вздохнул Ваня.

— Я же говорю, вы, люди, очень жестоки.

— А так лучше? Та же смерть, только медленная. А те люди, которых они убивают? Здесь ещё вопрос, что будет более жестоким!

— А самое страшное, что я становлюсь такой же и где-то понимаю твою правоту. Хотя сама не смогла бы это сделать.

Они так и сидели какое-то время обнявшись, пока Ваня не сказал:

— Ладно, пора спать. Завтра нам готовиться в поход.

Следующий день был посвящён ревизии запасов и перекладыванию из рюкзака в рюкзак. Все попытки облегчить девичью ношу были пресечены решительным:

— А вдруг мы разделимся? И что тогда? У тебя вся еда и все патроны. А мне что делать?

— А зачем нам разделяться? — удивился Ваня.

— Нам — незачем, но мало ли что может случиться!

Сильно скрипя сердцем, Ваня вынужден был согласиться и вес был перераспределён поровну. Дальше надо было выяснить: как долго плыть до Авалона?

— Три дня, естественно, — ответила Аврора, причём таким тоном, словно приходилось объяснять что-то совсем очевидное законченным недоумкам.

— А почему «естественно»? — уточнил Ваня.

— Потому что волшебная лодка по волшебным морям плывёт три дня до любой точки, — всё тем же тоном разъяснила вредная лодка.

— Значит от Авалона до Рифейских гор тоже три дня? — не сдавался Ваня.

— Тоже три дня. Только ты скажи, куда там плыть? Рифеи большие, войти туда можно много как.

Вот тут в голосе лодки проскользнула заметная обида. Ваня поспешил успокоить капризное плавсредство:

— Ладно, до Рифеев ещё не близко… А до острова феи Морганы можешь дойти?

— Могу, если ты знаешь где его искать.

— Так вроде место известное? — удивился Ваня

— Известное, — подтвердила лодка, — а где он плавает — никто не знает. Сегодня здесь, завтра там…

— Ладно, будем решать проблемы по мере их появления, — пробормотал Ваня и они с Ильмерой пошли стрелять цесарок, потом их потрошили, коптили, на следующий день поутру сходили проститься с Гарафеной и потому отплыли только после обеда.

Путешествие до Авалона прошло намного легче, чем предыдущее. Уже и приспособиться как-то сумели, и припас собрали более разумно, да и подошли к острову не к вечеру, как в прошлый раз, а в середине дня. В результате высаживались не абы как, а обошли остров вокруг, нашли обустроенную гавань и там чинно направились к пристани. На пристани их уже ждали: стройный высокий рыцарь в начищенных до блеска доспехах стоял в классической стойке, опираясь на двуручный меч. Его шлем был пристёгнут к поясу и золотые кудри развевал морской бриз.

— Who are you, pilgrims? — спросил рыцарь.

Ваня встал, прочистил горло и, подбирая слова ответил:

— I am Ivan, my bride Vasilisa. We are from Russia. We are traveling in order to find and save my bride Svetlana.

Рыцарь искренне удивился:

— Do you have two brides? Are you a Saracen?

Тут слово взяла Ильмера:

— No, we are Russian pagans. Sir Lancelot of the Lake, may we go ashore?

— Of course, the forest maiden.

Они выбрались на пристань и с некоторым трудом втолковали легендарному рыцарю, что оставлять плавсредство на воде никак нельзя. Он не возражал, чтобы лодка стояла на пристани, и пригласил молодых людей на берег. А когда они вышли на набережную попросил Ильмеру дать ему посмотреть из собственных рук её обручальный перстень.

— Не дам! — обиженно сказала Ильмера, закрывая кольцо другой рукой. Сказала она это по русски, но Ланселот понял и широко улыбнулся и сообщил по-английски:

— Теперь я уверен, что прекрасная лесная дева идёт с вами по доброй воле.

Последовало объяснение, в ходе которого пришлось много раз переспрашивать и уточнять — что поделать, языковый барьер никто не отменял — из которого путники поняли, что магия Авалона разбивает любые принуждающие чары. После этого рыцарь стал гораздо более приветливым, закинул вой меч за спину и пригласил молодых людей в замок, отобедать.

— Жаль, что вы прибыли сюда столь поздно, когда яблони уже отцвели. — сказал он, сворачивая с набережной вглубь острова.

По дороге Ланселот извинился и завернул в укрытый среди старых яблонь кромлех. Посреди него стоял простой каменный ящик, грубая обработка камней которого контрастировала с точностью подгонки плит, из которых он состоял. Рыцарь встал перед этим ящиком на колено и застыл так на минуту, а молодые волшебники не сговариваясь начали рассматривать ауру места. Из ящика, от чего-то, что лежало внутри, шёл чистый Свет. Этот же Свет пронизывал всё вокруг. Именно поэтому на Авалоне дышалось так легко и свободно. И становилось ясно, почему здесь рушатся все чары принуждения. Этот Свет просто стирает их. Тут Ваня грустно усмехнулся: Молодой волхв уже знал то, что оставалось неведомо этому древнему, но всё ещё наивному рыцарю: Свет может подчинять не хуже Тьмы, а местами даже намного жёстче. И такое подчинение здесь, на Авалоне, только укрепится.

Поднявшись, Ланселот ещё раз извинился и предложил следовать дальше.

— Это могила короля Артура? — тихо спросил Ваня.

— Да, — столь же тихо ответил рыцарь.

— Говорят, что он не умер, а только спит… — сказала мавка.

— Вам лучше спросить это у леди Морганы, — уклончиво ответил Ланселот и предложил идти дальше. — Я думаю, вам надо сначала отдохнуть. Ваш корабль, несомненно, волшебный, но он очень мал, а длительное путешествие по морю в таком корабле несомненно было утомительным.

Говорил он сложными оборотами, соблюдая все протоколы вежливости, что не облегчало понимания, но английский на спецкафедре вёл всё тот же Брюс, а он в плане витиеватости языка мог дать фору даже Ланселоту, так что путники быстро приспосабливались.

Замок представлял из себя несомненно древнее сооружение, окружённое рвом и снабжённое подъёмным мостом, однако сейчас мост был опущен, а ворота в круглой надвратной башне открыты. На гербе над воротами была изображена цветущая яблоня. Заметив интерес ребят к крепости, сэр Ланселот пояснил:

— Этот замок был построен через много веков после смерти моего сюзерена, потомками тех, кто сокрушил потомков саксов, с которыми бился Артур. Замок построен специально для того, чтобы учить здесь детей.

И в голосе его была грусть. Но вот за столом, где прислуживали одетые в ливреи домовые, он заметно повеселел и всё норовил подлить в кубки гостей побольше эля. Но тут уже стеной встала мавка, у которой с алкоголем связана серьёзная психическая травма (лешие, как известно, отличаются редкостной нестойкостью к спиртному и легко уходят в запой, что совсем не нравится лесным девам). Она решительно потребовала прекратить спаивать её жениха.