Зачем смерть давала шанс (СИ)

Глава 11

Солнце, поднявшись над горами, ярко освещало всю округу. Тугай, проверив силки и капканы, подходил к небольшому бревенчатому дому, который уютно вписывался в окружающую местность.

Домик хоть и был старым, но довольно еще крепким. Глухой стеной он упирался в скалу, которая верхней частью слегка нависала над домом, и потому издалека складывалось впечатление, что дом врос прямо в скалу. Невдалеке от домика течет река Шилка, которая впадает в Амур. Образуется Шилка от слияния двух рек: Ингода и Онон. Шилка — река довольно полноводная, и как ни странно покажется, судоходная. На ней хоть и не такое интенсивное судоходство, как на самом Амуре, но тем не менее ходят небольшие корабли, и сплавляют лес, что и происходит, особенно в летний период очень интенсивно. Берега реки большей частью скалистые и обрывистые. Но есть места пологие с удобными местами для купания и отдыха.

Так на изломе, где река поворачивает за выступающую скалу, перед самой скалой образовался небольшой залив с мелководьем и растущим вдоль берега камышом, через который, почти до самой середины залива был построен деревянный мостик, у которого была пришвартована довольно большая лодка.

Вот к этому дому и шел Тугай. К его поясу были приторочены два приличных зайца и куропатка. Довольный тем, что капканы его сегодня оказались с добычей, а мясом он обеспечен теперь на несколько дней, охотник мысленно планировал свой выходной, так кстати подаренный председателем колхоза.

Тугай жил один, и всеми домашними делами ему приходилось заниматься самому. Работы ему в этот единственный выходной предстояло сделать очень много. Нужно разделать дичь, приготовить еду, прополоть огород, который сильно зарос после последнего дождя, не забыть постирать, и вообще, сделать кучу работы, до которой у него всегда не доходят руки.

Тяжело приходилось Тугаю. И трудность заключалась не в том, что нужно было все делать самому, а в том, что его съедало одиночество. Единственная отдушина была — это его друг Бедуля Егор со своей семьей.

С Егором они дружили с самого детства, вот уже больше пятидесяти лет. Воевать тоже пришлось вместе. Пока воевали, здесь в глубоком тылу погибла вся семья Тугая. Вернулся с фронта в пустой заброшенный дом, где все нужно было начинать с самого начала.

Тугай подошел к плетеному заборчику, перегораживающему узкий проход между рекой и скалой. Этот плетень он со своим отцом делал еще до войны. Заборчик хоть и не представлял собой препятствие для человека, но все же удерживал домашний скот, который все время норовил уйти дальше в горы.

Подойдя к забору, Тугай осмотрел усадьбу внимательным взглядом разведчика (сказывалась фронтовая привычка), убедившись, что все в порядке, вошел внутрь ограды. Не теряя времени даром, Тугай приступил к работе.

Первым делом он растопил уличную печь, разделал добычу. Часть мяса он решил сварить, а вторую отнес в ледниковый погреб. Тугай уже заканчивал варить борщ, когда увидел входящего во двор друга, который, тяжело дыша, вел в руках велосипед.

— Здорово, отшельник, ты еще живой тут?

— И тебе не хворать, господин проповедник.

— Вот теперь вижу, что живой. А я грешным делом подумал, что тебя здесь зайцы до смерти затоптали.

— И откуда в такой огромной голове столько глупых мыслей?

— И он еще спрашивает. Ты когда, поразит этакий, последний раз был у меня дома? Наталья ругается, дети забыли, как выглядит их крестный отец, а он борщ ест и в ус не дует. Другой бы на его месте со стыда сгорел, а ему хоть бы что. Сидит себе на выселках, мясо ест да снежного человека по горам гоняет, следопыт чертов.

— Ну что ты Егорушка, напраслину возводишь на меня. С зайцами я справился, посмотри вон, в чугунке уже сварились. А вот, что касается снежного человека, так я его стороной обхожу.

— Что, неужели наш знаменитый разведчик испугался снежного человека?

— Ну что ты, как ты мог такое подумать про меня. Я ведь не его боюсь, а боюсь за нашу дружбу с тобой. Как бы нам потом не поссориться.

— Не понял, а причем здесь наша дружба? — непонимающе спросил Егор.

— Ну, сам посуди, если я обижу снежного человека, то ты обидишься на меня.

— Это за что же? — насторожился Егор.

— Да за то, что я обидел твоего родственника. Ты ведь должен понимать, что у таких громил как ты, и родственники такие же, здоровые и лохматые.

— Вот это ты меня сделал.

Егору шутка пришлась по душе. Он и сам пошутить любил, и любил, когда над ним шутят. Они обнялись, дружно смеясь.

— Проходи, Егор, к столу, сейчас свежего борща с зайчатиной налью.

— Спасибо, друг, я уже позавтракал, а вот от холодненького кваса я бы не отказался.

Тугай принес ему из погреба квас. Егор пил его мелкими глотками, уж больно тот был холодным.

— Что, тяжело педали крутить? Это тебе не на мотоцикле мерзнуть, здесь потеть надо.

— Да тяжеловато приходится, все-таки на подъем крутить надо. А тут еще легкое раненое дает о себе знать. К тому же, и возраст не молодой ведь.

— Какой там возраст, всего шестой десяток, а вот ранение — это серьезная причина. Тут тебе поберечься надо, не ровен час, и задохнуться можно.

— Я и сам понимаю, что беречься нужно, но тут такое дело. Лошадь пришлось Ваньке отдать, он в район уехал, а мне пришлось садиться на велосипед.

— И зачем это тебя черти в такую рань ко мне принесли? Я и сам собирался после обеда к вам приехать. Слышал, у тебя Светлана замуж собралась?

— Вот по этому делу я и приехал.

— Тогда выкладывай, чем смогу, тем помогу.

— На выходные свадьбу наметили, так ты уж постарайся быть, да гармошку не забудь.

— Ну, насчет приглашения мог бы и не заливать мне, я к своей крестнице и без твоего приглашения пришел бы. Ты давай конкретно говори, зачем тебя черти в такую рань привели. Ведь не ради приглашения, я все равно не поверю в это.

— Ладно уж, прорицатель нашелся. А если кроме шуток, то дело обстоит так. Свадьбу приходится делать второпях, пока председатель разрешение дает. Потом начнется сенокос, за ним уборочная, вот и придется молодым ждать зимы.

— Зачем они торопятся, можно ведь и зимой свадьбу отгулять.

— Оно конечно так, но дело в том, что сразу после уборочной зятя отправляют на курсы механизаторов, а это как минимум до самой весны.

— С этим мы разобрались, ну а от меня что ты хочешь?

— Нам с тобой сегодня нужно наловить рыбы, и как можно больше.

— И ты тут два часа мне голову дуришь? Сразу не мог сказать? Вставай, пошли, а то расселся здесь, кваском он балуется, иди к лодке, поплывем сети с мордушками проверять.

Егор заторопился к лодке, а Тугай пошел за веслами. Когда Тугай подошел к лодке, Егор стоял на мостике, и вглядывался в речную даль, прищурив от яркого солнца глаза.

— Что ты там уставился, садись, давай будем отчаливать.

— Подожди немного, вон видишь, кажется, дерево плывет. Пусть проплывет, тогда и мы отчалим.

— А, по-моему, на дереве, что-то есть, приглядись внимательнее.

— Где? Не вижу.

— Вон смотри, между двух сучков что-то светлое маячит.

— Точно что-то есть, ну и глаз у тебя, не зря тебя на фронте снайпером дразнили.

Они стояли рядом и не сводили глаз с плывшего им навстречу дерева. Через несколько минут смогли различить, что на дереве лежит ребенок без движения. Тугай толкнул Егора в бок и крикнул ему:

— Быстрее в лодку! А то проплывет мимо, тогда придется догонять.

Егор налег на весла. Несколько сильных гребков, и они оказались на середине реки, поджидая, когда дерево подплывет к ним.

— Егор, держи лодку прямо, а я постараюсь снять ребенка.

Дотянувшись до ребенка, Тугай с большим трудом смог разжать ему руки, судорожно сжимающие толстый сук дерева. Сняв ребенка и держа его на руках, Тугай заторопил Егора.

— Давай быстрее к берегу, он, видать, давно находится в воде, видишь, как его трясет всего. Нужно как можно быстрее его согреть, у него сильное переохлаждение.

Но Егора подгонять не нужно было, он и так налегал на весла, во всю свою могучую силушку, а ее у него было с избытком. Тугай в это время сорвал рубашку с мальчика и, расстегнув свою, прижал его к своей груди, таким способом пытаясь согреть малыша.

Причалив к берегу, они бегом бросились в дом. Положив мальчика на кровать, Тугай крикнул Егору:

— В буфете есть немного спирта, возьми, и начинай его растирать, а я приготовлю отвар. Нужно его быстрее согреть и напоить.

Егор растер мальчику грудь, спину, затем принялся растирать ноги и руки. Тугай в это время налил горячего еще травяного чая и стал доливать туда медовуху.

— Ты что, старый маразматик, ребенка медовухой решил напоить?

— Ты лучше хорошенько разотри его, а этот напиток поможет ему согреться изнутри.

Пригубив немного, Тугай одобрил напиток.

— Температура само то, можно поить. Егор, подними ему голову и зажми нос.

Когда Егор сделал это, Тугай стал поить мальчика из стакана. Мальчик сначала закашлялся, но ему пришлось выпить все до конца. Напоив ребенка, Тугай сходил во двор, налил в бутылки горячей воды, и сунул их под одеяло. Управившись, они сели рядом, и стали разглядывать мальчишку. Первым не выдержал Егор.

— Интересно, чей он, и откуда взялся, да еще таким необычным способом?

— Может, прятался на нем от грозы, да и свалился вместе с деревом в воду.

— Ты что, последняя гроза была недели полторы назад, — возразил ему Егор. — Что же, он, по-твоему, все эти дни провел на воде? Да он утонул бы давно.

— Может и так, не будем сейчас спорить. Вот очнется, тогда и спросим его самого, если он сможет нам вразумительно ответить.

— Да брось ты сомневаться, мальчишке уже лет пять, наверное, вполне может объясняться. По крайней мере, мы все равно сможем его понять.

— Не в этом дело, понять, конечно, мы сможем, но загвоздка здесь в другом. Ты видел, в каком он был состоянии. Теперь представь себя на его месте. Мальчик один среди бурлящего потока воды. Он жутко замерз, да к тому же ночь кругом, и темно и страшно. В таком возрасте это для него ужасный стресс. Ты ведь видел, как он судорожно и сильно держался за дерево, а это говорит о том, что мальчик испытывал огромный страх. И я боюсь не того, что он мог простудиться, с этим мы, надеюсь, справимся. А боюсь я за его психическое состояние. Если бы он все это время был в сознании, все могло бы обойтись только простудой. Но мы нашли его вот в таком состоянии, и я сомневаюсь, что он сможет что-нибудь вспомнить.

— Неужели и такое может, быть? Может, ты немного преувеличиваешь?

— Если это так, то я только рад буду этому. Но ты ведь знаешь, что я немного разбираюсь в этом. Отец до войны многому учил меня, в том числе и психологии. И я кое-что знаю и могу.

— Помню я, как твой отец заставлял нас с тобой учиться приемам борьбы. Тебе тогда доставалось больше, чем мне. А я отлынивал, дурак. Вот и вышло на деле, что ты научился всему, что знал отец, а я так балбесом и остался. Только кулаками махать и умею.

— Кончай критику на себя наводить, другим это расскажи. Я-то знаю тебя как облупленного, если бы ты не знал основ психологии человека, ты бы столько лет в милиции не проработал, да еще участковым.

Егор пытался, что-то возразить, но Тугай перебил его.

— Ты ведь слышал, как говорят — у него есть подход к людям — а это говорит о многом.

— Да понял я, понял, ты всегда отличался от всех своим умом и сообразительностью.

— А тут ничего удивительного нет, я маленький, до меня все быстро доходит. А ты вон какой жираф вымахал, пока до тебя дойдет, к тому же, и упертый как буйвол.

Егор, правда, напоминал чем-то буйвола. Был огромен, почти двух метров роста, с короткой шеей на огромных плечах. И веса в нем было порядка ста двадцати килограммов, притом, что даже в возрасте он не имел даже грамма жира, сплошная мускулатура.

Тугай вспомнил, когда на фронте им приходилось идти в разведку, чтобы взять языка, Тугай старался сам оглушить своего будущего пленника. Егору это доверять нельзя было. Огромным, как кувалда кузнеца кулаком, он одним ударом убивал жертву.

Это не говорит о том, что он сам хотел этого, просто он не мог рассчитать силу удара, и в таких случаях им вновь приходилось искать очередную жертву. А на это уходило время, да и лишний шум был не нужен. Зато Егор был просто не заменим в транспортировке языка. Чтобы не терять время и как можно дальше уйти от погони, Егор брал свою жертву на плечо, и так мог бежать по нескольку километров.

— Сам ты ехидный недомерок, смотри вон мальчишка покрылся испариной, и щеки красными стали. Уж не заболел он грешным делом?

— Это хорошо, что он стал потеть, значит, простуда из него выходит наружу. Глядишь, и обойдется все без последствий. Я на это очень надеюсь.

— Послушай, Тугай, а когда он проснется, что мы с ним будем делать? Давай, говори, ты ведь среди нас самый умный, — не удержался от укола Егор.

Проигнорировав сарказм друга, Тугай сказал:

— Слушай, Егор, я думаю, пусть мальчик пока побудет у меня, а ты после свадьбы постарайся навести о нем справки. А там будет видно, что с ним делать дальше.

— Кто его знает, откуда он. Но мне почему-то кажется, что этот ребенок нездешний.

— Почему ты так думаешь?

— Посмотри на его внешний вид, он больше похож на цыгана, а не на нашего местного мальчишку. Но одежда у него не цыганская, скорее всего это ребенок из детского дома. Таких беглецов сейчас в наших краях очень много. Их в Чите пачками снимают с поездов.

— Почему ты так уверен, что он непременно из беспризорников?

— Да ты сам посмотри на него повнимательней. Видишь, лицо его не типично для нашей местности. Волосы у него слишком темные и волнистые, а рубашка грязная, и засалена, видно, что она очень давно не стиралась. К тому же она порвана давно.

— В нашей деревне тоже дети бегают грязные и босоногие.

— А я этого и не отрицаю, но наши женщины периодически моют, штопают одежду, и обстирывают, а у него рубашка давно порвана и не стирана.

— Не знаю, может ты и прав. Ты милиционер и с беспризорниками приходилось встречаться чаще, чем мне, у тебя и опыта в этом больше. Но чего я не могу понять, так это как такой малыш мог сбежать из Детского Дома?

— А мне кажется, что он сам сбежать не додумался бы, скорее всего его подбили на это, кто-то из старших ребят. Для самостоятельного побега он слишком мал.

— Ладно, что об этом сейчас толковать, найдем его близких, вернем, а не найдем я его себе оставлю, пусть будет мне на старости внуком. Глядишь, и у меня в доме появится живая душа. Не поверишь, Егор, порой домой идти не хочется. Придешь в этот пустой дом и хоть волком вой в этой тишине.

— А я тебе говорил, женись, Тугай, вон, сколько баб вдовых в деревне, на любой вкус.

— Не хочу я, Егор, жениться, и ты знаешь почему. Не хочу я из-за этого проклятия подвергать опасности других людей, хватит с меня и того, что я потерял всю свою семью.

— Тогда зачем ты хочешь оставить мальчишку себе, не боишься за его судьбу?

— Конечно, есть доля опасения, но я надеюсь, что приемного ребенка это не коснется.

— Ладно, если он окажется сиротой, я постараюсь тебе помочь в усыновлении.

— Вот за это тебе, Егор, огромное спасибо. Посмотри, кажется, он приходит в себя.

Мальчик несколько раз дернулся, вскрикнул, судорожно сжимая одеяло, и, открыв глаза, с удивлением посмотрел на незнакомых мужчин.

— Успокойся, малыш, все в порядке, тебе приснился страшный сон. Вот ты проснулся, и все будет хорошо, — стал успокаивать его Тугай. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Ребенок в ответ кивнул головой.

— А говорить ты умеешь?

— Да, умею.

— А как зовут тебя, знаешь?

— Конечно, знаю, Тошка меня зовут, вот как.

— Понятно, тебя зовут Антон. А чей ты Тошка сынок? Как зовут твою маму и папу, знаешь? — продолжал расспрашивать Тугай.

Мальчик наморщил лоб, подумал немного, помотав головой, ответил.

— Не знаю.

— А где ты живешь?

— Не знаю.

— Ну, ты хоть что-то помнишь? Как в речку попал, как на дереве плыл, хоть что-нибудь помнишь? — не сдавался Тугай.

— Не помню — сказал тихо мальчик, и глаза его наполнились слезами.

— Ну, что ты, малыш не надо плакать. Ты ведь мужчина, а мужчины не плачут.

Антошка закивал головой.

— Вот и молодец. Мы с дядей Егором никому не позволим тебя обижать. Меня можешь звать просто дедушка.

— Я не буду плакать.

— Молодец, а ты останешься у меня жить?

— Если ты не будешь драться, то останусь, — улыбнулся сквозь слезы Антошка.

— Чтоб я сдох, если я буду драться, — по-детски поклялся Тугай, и, улыбнувшись, спросил, — а ты будешь кушать? У меня есть свежий борщ с мясом.

— Да, борщ буду, и мясо тоже — подумав, добавил он.

— Тогда лежи здесь, а я поищу тебе другую одежду.

Поискав немного в шкафу, он достал оттуда вещи, которые когда-то принадлежали его сыну Егорке. Одев мальчика, он усадил того за стол.

— А ты не сиди столбом, — крикнул он Егору, — доставай хлеб и ложки, сейчас вместе все и пообедаем.

Тугай вернулся с обещанным борщом. Все дружно принялись за еду. Откусывая хлеб и работая ложкой, Тошка не отставал от взрослых. Видя, как он ест, Тугай растрогался, ему до слез было жаль этого измученного и голодного ребенка.

Рано потеряв своих детей и внука, он готов был отдать все, что имел, лишь бы этот ребенок остался жить у него. Отложив ложку, он подвинул чашку с мясом ближе к Антошке. Тот в свою очередь бросил свою, и, схватив самый большой кусок, впился в него зубами, при этом кашляя и давясь. Пришлось Тугаю вмешаться, опасаясь за здоровье ребенка.

— Ешь спокойно, не торопись. Прожуй хорошенько, а потом глотай, иначе подавишься. Кушай спокойно, никто у тебя не заберет, ешь, сколько влезет.

Через несколько минут Тугай увидел, что мальчик уже не ест, а осоловело смотрит на еду, поглаживая собственный живот.

— Ну как, Тошка, наелся? — спросил его Тугай.

— Да, наелся, вон смотри, какое у меня пузо большое стало, — и погладил себя по животу.

— Молодец, я смотрю, ты сладко зеваешь, может, спать пойдешь? Будешь спать?

Тугай уложил Антошку на кровать, укрыл плотнее одеялом. Едва коснувшись головой подушки, ребенок тут же уснул.

— Пусть спит, пошли, Егор, нужно проверить сети.

— Может, не стоит оставлять его одного.

— Ничего страшного, он поел, к тому же очень устал, теперь долго будет спать.

Пока Антошка спал, Тугай с Егором успели проверить снасти. Улов был приличным, чему Егор был очень рад. Оставив даже часть улова Тугаю, Егор уехал в деревню.

Тугай продолжал заниматься своими делами, но вскоре из дома выбежал Антошка с криком.

— Дедушка, я хочу писать!

— Беги скорее за угол дома, там увидишь туалет.

Антошка убежал, а Тугай с довольной улыбкой стоял и ждал его. Через минуту мальчик вернулся и засыпал Тугая множеством вопросов.

— Дедушка, а что ты делаешь, а как это называется, а это зачем и так далее.

Тугай сначала терпеливо объяснял ему, но потом понял, что это пустое занятие, и решил отвлечь немного.

— Внучек, может, ты кушать хочешь?

— Нет, смотри у меня еще пузо толстое, — и продемонстрировал ему свой тощий животик.

— Тогда пойдем пить чай, отдохнем немного, а то я уже устал с самого утра в работе. А когда отдохнем, будем полоть огород, будешь мне помогать?

— Да, буду, — и радостно запрыгал по двору.

Остаток дня они вдвоем провели за прополкой огорода. Вечером, когда ложились спать, Тугай пообещал Антошке, что утром рано возьмет его с собой на работу и покажет ему настоящую кузницу. С мыслями о кузнице Антошка уснул.

Утром, приготовив завтрак, Тугай разбудил Антошку.

— Вставай, засоня, нам пора.

— Деда, я уже проснулся, пошли на твою работу, кузню смотреть.

— Нет, так дело не пойдет. Сначала сбегай в туалет, потом умываться и завтракать, и только потом пойдем на работу. Понял меня?

— Понял, я сейчас быстро, ты только не уходи без меня, — и пулей убежал.

После завтрака они наперегонки бежали до самой кузницы, которая, с прилегающей к ней пилорамой, находилась в трехстах метрах от дома Тугая, на берегу реки.

Антошка от кузницы был в восторге. Он бегал по всей территории, заглядывал во все углы, и за несколько минут успел задать деду сотню вопросов. Тугай принялся за работу, Антошка, ознакомившись с кузницей, перестал приставать к деду с вопросами, и нашел себе занятие среди старого железа, складывая из железок, как он сказал, большую машину.

До обеда время пролетело быстро. Они уже собирались идти домой, когда появился Егор.

Оставив повозку во дворе дома он пешком пришел в кузницу, не найдя их дома.

— Привет, отшельники. Вас трудно застать дома, вы теперь вдвоем все дела переделаете.

— И тебе не хворать, — ответил на его тираду Тугай.

— Здравствуй, Антошка, — Егор протянул ему свою громадную как лопата руку. Антошка положил свою маленькую ручку в его ладонь, ответил словами деда.

— Здорова, и тебе не хворать.

Егор рассмеялся от души и предложил Антошке пойти вместе с ним на рыбалку. Но очень скоро он пожалел об этом. Антошка в течение нескольких минут задал ему уйму вопросов, на которые Егор просто не успевал отвечать.

— Ну, звоночек, ты меня уморил своими «почему» и «зачем». Беги лучше на берег, там стоит лодка, вот на ней мы и поплывем ловить рыбу.

Антошка с криком «ура, я поймаю самую большую рыбу» убежал на берег реки.

— Ну что, Тугай, мне помниться ты вчера жаловался на одиночество и тишину. Теперь, наверное, придерживаешься другого мнения?

— Ну что ты, мне как раз такой и нужен, ты можешь мне не верить, но я теперь от счастья готов горы свернуть. Поверь мне, с ним очень хорошо, у меня появился стимул в жизни. Есть о ком заботится. Буду его учить всему, что знаю сам. Теперь у меня есть человечек, которому я смогу передать весь свой опыт, — и улыбнулся счастливой улыбкой.

— Я тебя понимаю, друг мой. Ты только помни, что я и моя семья сделаем для тебя все возможное и невозможное.

— Да я в вас никогда и не сомневался, и заканчивай ты эти сентиментальные разговоры. Пошли, лучше сети проверим, Антошка, наверное, уже заждался, — и толкнув Егора вбок, пошел к берегу реки, на ходу крикнув, — мешок под рыбу не забудь.

Вскоре до них донеслись крики Антошки. Встревоженные криками, они бросились бегом.

Добежав до берега, они застали такую картину. Антошка совершенно голый плещется на мелководье, в руке у него большой рак, который ухватился клешней ему за палец. Антошка при этом старается оторвать клешню рака, но рак сопротивляется, а тот визжит от удовольствия.

— Вот тебе, бабушка, и юрьев день, — пробормотал от удивления Егор, — я думал, что после вчерашнего он и на пушечный выстрел к воде не подойдет, а он видно в ней родился.

— Антошка, — крикнул Тугай. — Брось его на берег пока, и быстро одеваться, сейчас поплывем за рыбой.

Пока они с Егором рассаживались, Антошка уже сидел на носу лодки и болтал ногами, держа одежду на руках.

— Антошка, быстро одевайся, иначе замерзнешь, — прикрикнул на него Тугай, глядя с улыбкой на это чудо.

Подплыли к первой сети, Тугай стал выбирать ее. Первой оказалась большая щука. Антошка завизжал от восторга.

— Дядя Егор смотри, какая большая рыбина.

— А ты ловил, такую большую как эта?

— Да, ловил, на удочку вот такую, — Антошка показал на длину своей ладошки.

— Ого, какую большую ты ловил, а где ты ее ловил, помнишь?

— Не знаю, я почему-то не помню.

— Ну, вот не помнишь, а сам говоришь, что ловил да еще на удочку.

— Дядя Егор, ну как ты не поймешь, — стал возмущаться ребенок, — я знаю, что ловил, но не помню когда, теперь понятно?

— Егор оставь его в покое, лучше держи лодку ровнее.

Выбрав рыбу и сняв сети, они выплыли на берег. Сложив самую крупную рыбу в мешок, они погрузили его на телегу.

— Антошка, а ты перетаскай остальную на стол, под навес, сейчас чистить будем.

— Хорошо, деда, я быстро.

— Тугай, ты заметил, что Антошка не боится воды, и даже вспомнил, что ловил рыбу на удочку.

— Это объясняется очень просто.

— Тогда поясни.

— То, что он не боится воды, объясняется очень просто. Ребенок до этого любил купаться, и, скорее всего на мелководье. Он любит нырять, поэтому интуитивно не боится ее. Но он получил сильнейший стресс, и его мозг заблокировался, предохраняя его от воспоминаний. Но позволяет ему вспомнить самые счастливые моменты его жизни. Видимо, ему раньше доводилось бывать на рыбалке, поэтому он и вспомнил кое-что.

— Понял, если ему напоминать, то возможно он вспомнит все, и даже то, что с ним случилось.

— Ты немного ошибаешься, друг мой, здесь не так все просто, как кажется. Если бы он был взрослым, то никаких сомнений, что со временем он все вспомнил бы. Но дело в том, что он ребенок. Если взрослый человек, потеряв память, старается во что бы то ни стало вспомнить все, мучается от этого и страдает. То с ребенком все обстоит иначе. У него слишком короткая жизнь, и ему практически нечего вспоминать, поэтому он, и стараться не будет. Мозг его от этого защищает, а детский мозг в этом возрасте довольно пытлив. Вокруг столько всего нового, и интересного, так что о прошлой, коротенькой жизни он может вообще не вспомнить. И заставлять его делать это не надо, можно навредить.

— Да, сложная эта штука мозг человеческий, мне его никогда не понять, — и простившись, уехал в деревню.

Оставшись вдвоем, дед с внуком принялись чистить рыбу. Подавая очередную рыбину, Антошка всякий раз просил деда рассказать о ней очередную историю, что дед с удовольствием делал.

Жизнь продолжалась. Антошка за два месяца полностью освоился с новым местом жительства и уже не представлял себе другой без своего любимого деда.

Тугай утром уходил на работу. Антошка, когда просыпался, бежал к нему в кузню. Дед кормил его, а Антошка доставал сделанные дедом игрушки, убегал во двор играть на песке.

Он развлекал сам себя, одиночество не тяготило его. Недостаток общения он с избытком наверстывал вечером в присутствии дедушки.

Но однажды утром он спросил деда:

— Деда, а, что ты утром во дворе делал?

— Как что? Управлялся по хозяйству. Носил воду из родника, готовил завтрак, да много чего еще, всего и не упомнишь.

— Я же тебя не про воду спрашиваю, — стал сердиться он.

— А про что, позволь тебя спросить? — иронично спросил его дед.

Тугаю нравились такие разговоры. Прикинувшись непонятливым, Тугай любил наблюдать как Антошка, горячась, пытается объяснить непонятливому дедушке прописные истины.

— Ну, как ты не поймешь, ты был без рубашки и делал руками так и так, а потом ногами еще так и так, — Антошка, как умел, неуклюже стал показывать движения гимнастики.

Тугай от души посмеялся, потом спросил незадачливого внука:

— Постреленок, ты, когда это успел увидеть, как дед гимнастикой занимается?

— Видел, когда ты так руками делал, я в туалет бежал.

— Тогда с тобой все ясно, ты и здесь успел отметиться.

На Тугая посыпался град вопросов, прервав этот фонтан он сказал:

— Слушай меня внимательно, и не перебивай, я тебе сейчас все объясню. Согласен?

Антошка кивнул головой в знак согласия. Сел на подставку у наковальни и приготовился слушать. А слушать, не смотря на свой юный возраст, он умел очень внимательно.

— По утрам, Антоша я делаю гимнастику…

— Ну-ну объясни мальцу, чем ты там занимаешься по утрам. Какую такую гимнастику делаешь, — перебил его голос с порога. — Привет, кузнецы-молодцы.

В проеме двери стоял с довольной улыбкой Егор.

— Что он тут тебе объясняет, Антоха-пройдоха?

— Сам ты пройдоха, и не говори про моего дедушку плохо, он мне про гимнастику говорил, — картавя слово гимнастика, выговаривал Егору Антошка.

— Смотри Тугай, какой у тебя защитник растет. Ну, а мне разрешишь послушать?

— Ладно, слушай, раз пришел, не выгонять же тебя, — махнув рукой, разрешил Антошка.

Егор с Тугаем, глядя на серьезный вид Антошки, довились от смеха.

— Антошка, а ты скажи дяде Егору, пусть он тебе объяснит, что такое ушу, это будет ему вроде наказания за то, что он вмешивается в наш разговор.

— Правильно, дедушка, пусть он скажет! — закричал от восторга Антошка и захлопал в ладоши.

— Смотри, как быстро они сговорились против меня. Ну, что же, раз так, то слушайте. Ушу, Антоша, это такая китайская гимнастика.

— А зачем она нужна? Зачем нужно делать вот так и вот так? — начал показывать Антон.

Тугай с Егором вновь рассмеялись, глядя на Антошкины выкрутасы.

— Ладно, Антоша, слушай дальше. Эта гимнастика учит человека полной концентрации внимания, правильному распределению движения мышц, а также стабилизирует внутреннее состояние человека. Учит правильному дыханию, что во время боя очень важно. Теперь тебе понятно?

Антошка смотрел на него большими немигающими глазами и молчал. Впервые за последнее время он просто не знал, что сказать. Он не понял ни одного слова, сказанного Егором.

Тугай сначала фыркнул несколько раз, потом, не выдержав, громко рассмеялся.

— Егор, ты сам-то понял, что сейчас сказал, а главное как ты это сказал и кому?

Егор недоуменно посмотрел сначала на Тугая, потом на обескураженного Антошку. Когда до него дошло, он смеялся вместе с ними.

— Дедушка, — смущенно сказал Антошка, — а я ничего не понял.

— И не мудрено, сынок. Дядя Егор у нас всегда отличался своей изысканной речью.

— Тогда сам объясняй, умник.

— Ты, Антошка, дядю Егора все равно не поймешь. Он сам себя понимает через раз. Ты слушай меня. Эти движения руками и ногами, действительно древняя китайская борьба и называется Ушу. А делаю я для того, чтобы стать сильным и здоровым, и никогда не болеть. Вон посмотри на дядю Егора, он в детстве занимался этой гимнастикой. Теперь он стал большим и сильным. Люди увидели, каким он стал, и назначили его участковым милиционером. Теперь он всех людей защищает от врагов и бандитов.

— Деда, а можно я тоже буду с тобой делать эту гимнастику? Я тоже хочу стать большим милиционером.

— Конечно, можно, но предупреждаю, что вставать придется очень рано, и без капризов.

— Буду, буду. Ура, я буду большим и сильным! — закричал от восторга Антошка и побежал на улицу заниматься гимнастикой.

— Теперь ты понял, как нужно разговаривать с детьми?

— Тебе хорошо говорить, — с обидой сказал Егор, — ты грамотный, и до войны учителем в школе работал. В этом деле у тебя опыт большой. А я всю жизнь провел с ворами да бандитами. Своих детей по праздникам и видел.

— Ты прав Егор, каждый человек должен заниматься своим делом. Тогда во всем порядок будет. Но ты, конечно, не за этим приехал. Говори, что случилось.

— Да ты прав. Есть у меня для тебя новости. Я за эти дни объехал множество деревень. Добрался и до города. Никто даже и не слышал о пропавшем мальчике.

— Но ты проехал только ближайшие деревни. А нужно проверить все населенные пункты вдоль побережья рек. Мы ведь из реки его выловили. Нужно проверить не только побережье Шилки. А как насчет Онон и Ингода, они ведь впадают в Шилку.

— Был я и там, но не очень далеко. Я не думаю, что ребенок из такой глуши мог попасть сюда. Это будет вообще за гранью фантастики. Я вот что хочу тебе сказать. В городе в Детском Доме мне сказали, что был у них пятилетний мальчик. По имени не то Тишка, не то Тошка, они и сами толком не знают.

— Почему это они ничего не знают. Это ведь государственное учреждение. Они должны были завести на ребенка досье, или как там оно называется.

— Да все у них есть, просто записать не успели. Нянечка только и добилась от него не понятного имени. А дело было под выходные. Потом, когда решили дать ему новое имя и фамилию, опоздали. В это время у них сбежало несколько подростков постарше, и вместе с ними пропал и тот маленький мальчик. Они, конечно, обратились в милицию. Но милиция долго искать, конечно, не стала. Так поспрашивали для отчета на этом и закончили. Дело в том, что сейчас столько беспризорников, что милиция физически не справляется, Они их ловят, а те опять сбегают. А ведь нужно еще и бандитов ловить. Ты ведь знаешь, что у нас сейчас в стране сплошь и рядом воровство да убийство. А тут еще и беспризорники. Тебе не надо говорить, что наш город является самой крупной узловой станцией в Сибири. Ребята могли сесть в любой поезд и в любом направлении. За сутки через нее проходят десятки поездов, поди узнай, на каком из них они могли уехать.

— И, что теперь делать? — спросил задумчиво Тугай.

— А ничего делать не надо. Все, что нужно я уже сделал. И как человек, и как представитель власти.

— Да говори ты быстрее, чего тянешь кота за хвост.

— Хорошо не буду. Докладываю, я договорился с директором Детдома, он дал мне справку. Детдом не возражает против опекунства над Антошкой. Все какие нужно было документы, я уже оформил. Завтра с утра пойдешь в сельсовет, там кое-что еще оформите, и заберешь его свидетельство о рождении. Теперь его полное имя, Ли Антон Максимович, рожденный в селе Вишнянки в 1941 году. Теперь ты доволен мной?

— Спасибо, друг ты мой милый. Спасибо, родной. Ты даже не представляешь, какой ты для меня сделал подарок. Ты просто подарил мне другую жизнь, — смахнув набежавшую слезу, он обнял своего друга.

— Не надо так уж преувеличивать мои заслуги. То, что я сделал, это просто мелочь, по сравнению с тем, что сделал ты для меня. Ты только вспомни, как ты тащил меня раненого через линию фронта, каждую минуту подвергая свою жизнь опасности. Этому подвигу какую ты оценку дашь? Так что, давай не будем считаться кто, кому и что должен. Мы с тобой дружим, больше чем помним, и не раз доводилось спасать друг друга. И не только в эту войну. Вспомни Гражданскую, всякое мы с тобой пережили. Давно мы с тобой стали не только друзьями, но и роднее родных братьев. А для родного брата я сделаю все, что в моих силах. Уверен, что ты поступишь также, — он так же смахнул слезу, так предательски набежавшую на глаза, этого огромного, доброго и сентиментального человека.

— Спасибо тебе. Не перебивай меня, — остановил он Егора, — спасибо, тебе за те добрые слова, которые ты сейчас сказал. За те слезы, которые ты сейчас пытаешься скрыть от меня. Поверь это дорогого стоит.

Мужчины обнялись и минуту стояли молча, понимая, что сейчас творится в душе каждого из них. Обстановку в кузнице разрядил своим появлением Антошка. Он влетел в дверь с криком:

— Смотри, дядя Егор, каким я сильным стал, — задирая рукав рубашечки, стал показывать свои мускулы.

— Молодец, Антошка, если будешь каждый день делать зарядку, станешь сильнее и выше меня.

Раскрасневшись, Антошка гордо стал ходить вокруг наковальни, искоса поглядывая на свои мускулы. Егор с Тугаем от души посмеялись.

На следующее утро Тугая разбудил Антошка, толкая его в бок.

— Ты, почему не спишь, сорванец?

— Вставай, деда, надо идти гимнастику делать.

Тугай глянул на висевшие на стене ходики, с удивлением сказал.

— Так рано еще, ложись можно еще поспать немного.

— Раз я проснулся и не хочу больше спать, значит, уже пора. Вставай, пошли быстрее.

Делать было нечего. Пришлось ему встать, идти с внуком во двор заниматься.

Тугай стал учить внука как правильно двигаться, как при этом правильно дышать. Антошка старался как мог, хоть и давалось ему это с трудом.

Минут через сорок Тугай объявил, что учения на сегодня закончены, и пора обливаться водой для закаливания духа и тела. Антошка был в восторге от этого. Тугай принес из дома слегка теплой воды и приказал внуку стать на деревянную подставку. Антошка встал, замер в ожидании. Тугай опрокинул ведро и вылил на голову Антошки принесенную воду. Малыш завизжал и опрометью бросился в дом. Тугай зачерпнул из бочки два ведра воды, вылил ее себе на голову, отряхнулся и побежал вслед за внуком.

Антошка стоял среди комнаты и дрожал от холода.

— Ты что стоишь здесь, не вытираешься? Ну-ка быстро бери полотенце и хорошенько разотрись. Да так, чтобы кожа на теле стала красной, понял?

Тошка схватил полотенце и стал вытирать себе лицо и руки.

— Не так, вот смотри как надо, — взяв у него домотканое полотенце, стал растирать его.

От жесткого полотенца все тело Антошки стало пунцово-розовым.

— Деда, не надо, мне уже жарко, — вскоре закричал Тошка.

— Ну как, будешь еще заниматься гимнастикой или хватит с тебя и одного раза?

— Буду только без воды, с ней очень холодно.

— Ну, уважаемый Антон Максимович, так дело не пойдет. Нужно все вместе делать. Вот послушай меня. Когда ты делаешь гимнастику, то становишься сильным и крепким. А когда обливаешься водой, то закаляешь тело, становишься здоровым, и не болеешь никогда. Теперь понятно, что все это надо делать вместе?