Зачем смерть давала шанс (СИ)

Глава 24

Ночью Антон не мог уснуть. Его голову будоражило множество мыслей. Он вновь возвращался в то злополучное утро. Перед его глазами вставали картины одна за другой. Он с теплотой вспоминал, как испуганная Таня обняла его. И как, глядя в ее испуганные глаза, Антон вдруг почувствовал щемящее нежное чувство, к этой на первый взгляд сильной и смелой девушке, у которой оказывается нежная, добрая и светлая душа, требующая заботы о ней и ласки.

Вскоре между ними завязалась теплая дружба, а через некоторое время переросшая в крепкую любовь. Не представляя себе больше жизни без Тани, Антон попросил ее стать его женой. Таня не стала отказывать и дала свое согласие. На следующий день, они объявили всей группе, что наказ пожениться они выполнят.

За это время они побывали у Тани в деревне. Антон познакомился с ее родителями, а в следующий раз они побывали у Антона. Для них оказалось сюрпризом, что отец Тани и дедушка Тугай оказывается хорошо знакомы. Разговаривая с дедом наедине, он спросил его.

— Дед, ну что, дашь мне свое благословение на женитьбу.

Тугай отвернулся, посидел немного, смахивая набежавшую слезу, затем повернулся и уже с улыбкой сказал.

— Я очень рад за тебя, ты даже представить не можешь, как я рад. Мне так хочется на старости лет вновь понянчить малыша и почувствовать себя по-настоящему дедушкой.

— А я, что уже, и не внук тебе что ли? — с обидой в голосе сказал Антон.

— Ты, сынок, не обижайся на мои слова. Ты для меня больше сын, чем внук. За эти годы я себя и не чувствовал дедом, а больше отцом. А теперь, когда я по-настоящему становлюсь стариком, мне хочется иметь внуков, я надеюсь, что когда-нибудь, ты поймешь меня.

— Ну, что ты, дедуля, как же я могу обидится на того, кого люблю. Ты у меня самый лучший и единственный на свете дедушка и отец. Я рад, что ты сейчас мне это сказал и понимаю тебя.

— А когда вы решили свадьбу отмечать?

— Дед, ты что забыл, сначала нужно засватать, а потом свадьбу гулять.

— Прости, я это и хотел спросить, да перепутал на радости.

— Вы, о чем тут так долго говорите? — спросила с порога вошедшая в комнату Таня.

— Ты как всегда кстати. Дедушка интересуется, когда мы поедем тебя сватать? Как ты на это смотришь?

— Ты какой-то странный в последнее время. Или ты надеешься, что это я приеду тебя сватать? Я считаю, что ты мужчина, тебе и решать, когда ты приедешь.

— Ну что, получил. Так тебе и надо. Молодец, Танюша, ты строже с ним, а то глядишь, привыкнет и будет всегда все перекладывать на хрупкие женские плечи.

— Ну, сговорились уже, — проворчал шутливо Антон, — ну если так стоит вопрос, значит, я принимаю решение, и мы на новый год приезжаем к вам на сватовство. Приговор ясен? Отказ не принимается.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин. Назовите, мой господин, конкретную дату и количество важных гостей?

— Дедушка, как ты думаешь, мы ответим на вызов ее величества Шахеризады?

— Новый год, я считаю, это семейный праздник. А вот с первого на второе я думаю, будет в самый раз, и не с утра, а ближе к вечеру. Дело в том, что дорога дальняя, за один день мы не управимся. Придется оставаться с ночевкой. Я правильно рассуждаю, молодежь?

— Мы согласны, — за обоих ответил Антон, — а сколько нас будет?

— Я думаю, кроме нас, еще поедут дядя Егор и тетя Наташа. Они твои крестные, им и сватать тебе невесту.

На этом и порешили. Председатель для этого дела выделил машину. Первого числа, загрузившись и прихватив с собой подарки, сваты тронулись в дорогу.

Сватовство прошло на высшем уровне. Напряженность, царившая в первое время за столом, вскоре бесследно исчезла, благодаря добродушному и разговорчивому дяде Егору. И уже через полчаса все чувствовали себя свободно и уютно, как самые близкие и родные люди. А так как гуляли с размахом, то на следующий день гости так и не смогли уехать домой и остались ночевать.

На третий день было принято решение, что новоявленным сватам нужен срочный ответный визит. Егор Силантьевич, погрузив своих и сватов, которые находились в полупьяном состоянии, тронулся в путь.

Приехав в деревню, женщины решили остаться в доме Егора, а мужчин выпроводили к Тугаю на хутор, мотивируя это тем, что они устали от мужского общества и у них есть свои женские секреты. Мужчины были только рады этому.

Оставшись без женского всевидящего ока, они решили погулять на славу. К полуночи кто-то из них предложил утром пойти на охоту, чтобы к завтрашнему столу была подана свежая дичь. Идея всем понравилась, и, чтобы утром было не тяжело вставать, решили пораньше лечь спать. Утром, встав на лыжи и прихватив оружие, охотники отправились в горы.

— Мужики, как-то странно, — Заметил Егор. — Уже час бродим, следов много, а зверья что-то не видать.

— Ты прав, Егор, — поддержал его Тугай, — у меня тоже такое же чувство, А ты что скажешь, сват?

— Я такого же мнения. Следы попадаются, какие-то странные как будто дичь все время от кого-то прячется. Кто-то пугает ее. Сначала я подумал, что браконьеры шалят, но человеческих следов не видно. Не знаю друзья, что здесь происходит.

— Ты что там застрял, — крикнул Тугай Антону, — давай, выскажи свою научную версию.

— С научной точки зрения, — сказал с улыбкой подошедший ближе Антон, — я вот что вам скажу. А в моем лице, говорит вам вся советская наука. Нужно искать медведя он виновник наших несчастий.

— Ты что такое говоришь? — удивился Тугай. — Откуда медведь, я не видел ни одного следа.

— Зато я видел, и доложу вам, что мишка этот мне знаком. Помните, я вам рассказывал, как он напал на Танюшку? Вот, наконец, он и пожаловал к нам в гости.

— А что, мужики? Медведь — это очень даже ничего, страсть как я люблю пельмени из медвежатины. К тому же, нас никто не осудит. Шатуна ведь все равно нужно отстреливать. Мало ли что он может натворить.

— Я вот что вам хотел сказать, — начал Антон. — Этот медведь на трех лапах. Одна передняя повреждена, поэтому он и не залег. Второе, мне ребята из нашей группы предсказали, что если, мол, меня не посадят в тюрьму, то этого медведя я обязательно встречу на узкой дорожке. Как видите, предсказание сбываются. Меня не посадили, так я медведя встречу.

— Ты что там за страсти про тюрьму несешь? Да и медведя мы пока не встретили, ты лучше покажи следы его.

Антон отвел их немного в сторону и показал следы. Все опытные охотники склонились, изучая следы. После осмотра стали совещаться. Выводы Антона признали правильными.

Приняли единодушное решение, преследовать зверя, соблюдая все правила безопасности. Так как неспящий медведь представлял собой, пожалуй, самого опасного зверя на данный период времени. Когда закончили обсуждения, Антон обратился к деду.

— Дедушка, позволь мне, если догоним, взять медведя, он ведь мой должник.

— Пошли, там видно будет.

Охотники не стали растягиваться в цепь, в этом не было необходимости. Они знали, что зверь движется медленно, и они легко его нагонят по следам. Тем более, что следы явно были свежими. Километра через три-четыре они услышали тихое ворчание зверя. Охотники поняли, что зверь давно знает об их присутствии, потому и заворчал, предупреждая, чтобы не подходили. Но он не знал, что именно по его душу и пришли охотники. Решили обойти медведя с двух сторон, но только так, чтобы не попасть под перекрестный огонь.

— Подождите, — Остановил их Антон. — Может все-таки старшее поколение позволит молодому человеку испытать себя и понять, на что он способен.

— Ты что это задумал? — накинулся на него Егор.

— Хочу с ним один на один сразиться, без оружия. У него когти и сила, у меня нож и ловкость.

— Ты что, с ума сошел, или хочешь, что бы мы сошли с ума?

— Егор, — вмешался Тугай, — оставь его. Если он принял такое решение, значит это для него очень важно. И давай будем уважать его решение, — повернувшись к Антону, он с тревогой в голосе, но все же твердо сказал. — Иди, сынок, ты обязательно справишься, я в этом уверен. И еще, держись так, чтобы не заслонять медведя от нас. Мы на всякий случай будем держать его на прицеле. Обещаю, стрелять будем только в крайнем случае. Так что, надейся только на себя.

Егор посмотрел на свата, у него был бледный вид. Явно он этого не ожидал, и, наверное, пожалел, что ввязался в эту авантюру. Егор попытался ободрить его, хотя и самого его потряхивало.

— Сват, не обращай внимания, они оба малохольные. А таких ни одна зараза не берет. Я уверен, все будет в порядке.

А меж тем, Антон снял верхнюю одежду, затем лыжи и достал из рюкзака снегоступы. Хорошенько закрепив их на унтах, он смело пошел в сторону зверя.

— Ну что за пацан, — глядя вслед уходящему Антону, стал возмущаться Егор, — он что, заранее знал, что встретит медведя что ли?

— Почему ты так думаешь? — спросил сват.

— Да потому, что никто из нас не взял с собой снегоступы, мы ведь не на месяц ушли, нам вполне хватило и лыж. А этот чертенок не забыл, как будто знал, что они ему понадобятся, и знал наверняка, что эта старая колода разрешит ему эти безрассудные поступки.

— Егор, — прервал его тираду Тугай, — ты что, за столько лет так и не узнал характер Антона? Он ведь очень хороший и грамотный боец. И никогда не ввяжется в бой, не просчитав до конца все возможности не только свои, но и противника. И я уверен, что будь у него нож, то этой встречи не было бы. Он убил бы его еще тогда, когда медведь напал на Танюшку.

Антон отошел уже метров на пятьдесят от них.

— Пора потихоньку двигаться вперед, — скомандовал Тугай. — Надо держать Антона в поле зрения.

Зверь, чуя опасность, начал уходить от преследования. Но ему очень мешал глубокий снег и бесполезная лапа. Антон, видя, что противник устал и движется медленно, обогнул его и вышел на перерез.

Медведь видел приближающегося к нему человека и так же чуял носом, что недалеко есть еще люди. Поняв, что зажат в клещи, и борьбы не избежать, он встал на задние лапы и без звука пошел навстречу Антону.

За время блуждания по лесу он давно уяснил, что, охотясь на других, рычание и рев ему не помощники. Антон медленно приближался к нему. Когда расстояние сократилось до трех метров, Антон остановился. Остановился и медведь. Они молча стояли и смотрели друг на друга.

В это время Тугай на приличном расстоянии от них занял удобную позицию. Приготовившись к стрельбе, он неотрывно следил за медведем, готовый в любую секунду нажать курок. Сват с Егором заняли наблюдательную позицию немного в стороне. Сват попытался прицелиться, но Егор остановил его.

— Не надо, сват, Тугай справится лучше нас с тобой, мы только помешаем ему.

Антон смотрел, не отрываясь, в глаза зверя. Но в них не отражалось ничего. Он так и не увидел в них ни страха, ни злости, ни намерения напасть. Просто пустой колючий взгляд, не говорящий ни о чем. А вот, что прочитал зверь, в глазах Антона не скажет никто.

Неожиданно зверь взревел и бросился на Антона. Антон подпустил его еще на два шага. Затем без замаха резким движением срывает шапку и бросает на морду медведя. Потеряв видимость, он резко остановился, не понимая, что происходит. Через секунду шапка падает, но медведь уже не видит противника. Антону хватило этой секунды, чтобы поднырнуть под лапой медведя и вскочить ему на загривок. Левой рукой он обнял его за шею, зубами схватил за ухо и правой рукой вогнал нож прямо в сердце.

Зверь заревел от боли, и оттого, что его кто-то держит. Нож на удивление вошел очень легко, видно, удар пришелся точно между ребер. Почувствовав через нож биение сердца, Антон вытащил его немного, крутанул вокруг оси и вновь воткнул. Ударов сердца он уже не почувствовал. Зверь молчал, только хрип раздавался из его груди. Антон отскочил от него не вынимая ножа, он прекрасно понимал, что зверь уже мертв. Постояв еще секунду, медведь рухнул навзничь, не издав больше ни звука.

Тугай с облегчением выдохнул, опустив карабин и прислонившись к дереву, сняв шапку, вытер вспотевшую голову. Сват с восхищением смотрел на медведя, потом на Антона, как будто ждал продолжения поединка. Такого ему еще видеть не приходилось. Егор, сняв шапку, с силой бросил ее на снег и в сердцах выругался.

— Ты только посмотри на этого чертенка, нет бы убить зверя как все нормальные люди, так ему непременно цирк нужно устроить. И помяните мое слово, он своей смертью не помрет, а если и помрет, то, обладая цирковым искусством, помрет не скоро. По крайней мере, я этого уже не увижу. Помру прямо здесь от сердечного приступа. Того и гляди, мое дряхлое сердечко сейчас выпрыгнет из груди и запрыгает по снегу.

Слушая его стенания Тугай со сватом, сначала тихонько, затем во весь голос стали хохотать. Постепенно напряжение поединка стало отступать. Когда успокоились, Егор, обращаясь к ним, попросил:

— Вы, мужики, не вздумайте дома проговориться про этот цирк.

— Почему это? — удивленно спросил сват. — Парень справился, проявил, можно сказать, героизм. Зачем утаивать, я не пойму.

— Я объясню, — сказал Тугай. — Дело в том, что он боится, что узнает Наташа, а когда узнает, да еще в подробностях, то Егору тогда не жить. Она его за своего любимчика со свету сживет, — и глядя на растерянный вид Егора, добавил, — ну, что пивной бочонок, испугался гляжу. Теперь-то я отыграюсь на тебе. Ты теперь за все твои нападки ответишь мне.

— Смотри, Тугай, мне ведь выгоднее будет пристрелить тебя, чем попасть под руку Натальи.

Только Антон не принимал в разговоре участия. Он сосредоточенно работал ножом, снимая шкуру с медведя, пока тело не остыло.

Пока мужики разбирались с тушей, Егор сделал из жердей и веревок волокушу, приделав к концам жердей антошкины лыжи. Закрепив на волокуше шкуру, они сложили на нее мясо. Закрепив его хорошенько, сами впряглись в импровизированный воз, потащили его домой.

Новый год отметили с размахом, весело и шумно. Новогодние каникулы для Антона и Тани пролетели как один миг. Они не расставались ни на минуту. Много гуляли, ходили на лыжах. В марте сыграли шикарную по тем временам свадьбу. С катанием на лошадях и с ряжеными.

По окончании учебного года переехали жить на хутор. Таня устроилась в лесхоз инспектором по заготовкам леса. В этом же лесхозе работал егерем и Антон.

После очередных новогодних праздников Татьяна родила мальчика. Назвали малыша Степаном, в честь сына Тугая, погибшего на фронте. Антон, по просьбе Тани, отвез ее к родителям. Мама Тани обещала помочь ей на первых порах ухаживать за ребенком.

Антону теперь приходилось часто ездить в Красный Горняк, чтобы повидать жену и сына. Через месяц он хотел забрать их домой, но родители отговорили его. Пусть мол побудут здесь, до начала лета. За это время ребенок окрепнет, и Тане будет легче одной с ним управляться.

Антон согласился оставить ее до майских праздников. Сам все также старался, как можно чаще навещать своих любимых, но ближе к весне это становилось все труднее и труднее. Усиливались не только морозы, главной бедой для него были бураны. Бывало, они свирепствовали неделю. Дорогу, как правило, заносило сугробами, и дорожникам приходилось долго с ними бороться. Иногда он не мог приехать, из-за срочной работы. Тогда Антон бежал на почту и звонил в Красный Горняк. Двоюродная сестра Тани, работающая на почте, приглашала ее к телефону, и они подолгу разговаривали.

Вскоре наступила весна. Природа стала оживать, и на деревьях стали появляться первые побеги листвы. Антон с нетерпением подсчитывал оставшиеся дни до майских праздников, когда он сможет привезти свою молодую семью к себе домой. Но чем меньше оставалось дней до встречи, тем сильнее нарастало беспокойство в его груди, за свою семью.

Он стал часто просыпаться по ночам и подолгу лежал без сна, глядя в одну точку на потолке. Последние дни апреля выдались очень жаркими и сухими. Антон собирался уже ехать за семьей, когда получили телеграмму. В ней говорилось, что в соседнем районе горят леса. Приказывалось всем лесохозяйствам оказать помощь в ликвидации очагов возгорания. Принять все меры для профилактики, появления других очагов возгорания.

Для этих целей был задействован весь личный состав лесных хозяйств. Пришлось Антону отложить на время поездку. Он позвонил Тане и предупредил, что в ближайшее время не сможет ее забрать, в связи с чрезвычайным положением. Таня обещала ждать его, но, как выяснилось позже, обещание свое она не сдержала.

Антон, поговорив с Татьяной, спокойный уехал с бригадой пожарников на тушение пожара. Его теперь беспокоило лишь одно, пожар может затянуться надолго, и он не скоро увидит семью.

Таня, прождав несколько дней, решила ехать самостоятельно, не дожидаясь мужа. Не став слушать уговоры родителей, она настояла на своем, и второго мая сев на рейсовый автобус, добралась без приключений до районного центра. Сделав пересадку, они поехали дальше. До Вишнянки оставалось еще сорок километров.

Автобус, на котором ей пришлось ехать, был старым, с деревянным кузовом. Кузов давно рассохся и сильно скрипел на ухабах. Дорога была каменистая, и автобус постоянно подкидывало и трясло. Тане пришлось всю дорогу держать ребенка на руках. Она просто боялась положить его на сидение. От такой тряски ребенок мог легко упасть.

В воздухе чувствовалась гарь пожара. Порой, сильный порыв ветра густым дымом устилал всю округу. Тогда водитель сбрасывал и так не высокую скорость, а порой даже приходилось останавливаться. Пассажиров в автобусе было немного, всего восемь человек, включая и сына Тани.

Дышать было очень трудно, и люди мочили водой, кто что мог из своей одежды, и этим прикрывали себе лицо. Какое-то время дышать становилось легче. Вскоре дым стал рассеиваться, пассажиры стали замечать, что автобус надрывно гудя мотором, казалось из последних сил, взбирается на подъем, оставляя за собой равнину с черными клубами дыма. За этим подъемом в трех километрах уютно расположилась село Вишнянки.

Радуясь близкому концу столь ужасного путешествия, все хором наперебой заговорили, в том числе и водитель. Разговаривая, он слегка повернул голову и не заметил, как с кручи скатился огромный валун. Камень на большой скорости ударился в переднее колесо автобуса. Удар был такой силы, что выбил руль из рук водителя.

Не управляемый автобус в несколько мгновений перевернулся и покатившись, стал разваливаться на ходу. Теряя детали и части кузова, он меньше чем за минуту оказался в ста метрах внизу от дороги. От ударов о землю в машине замкнула электропроводка, автобус загорелся.

Движение по дороге в эту пору в связи с пожаром и плохой видимостью практически отсутствовало. Только ближе к вечеру, когда пастух, пасший отару овец, возвращался с овцами домой, то обнаружил страшную аварию и сообщил в милицию.

После обнаружения тел в автобусе, милиция завела уголовное дело, по факту гибели людей. Стали искать свидетелей аварии, но таких не оказалось. Только пастух, сообщивший об аварии, сказал, что в обеденный перерыв видел на холме отдыхающего молодого человека. Примет его он не мог вспомнить, но сказал, что человек этот был чужаком. Пастуху показалось странным, что человек одетый как городской, обедал сидя на большем камне.

Милиция проверила, но камня на месте не оказалось. Решили, что пожилому человеку все показалось, а может не хотели заниматься этим, но факт остается фактом, следствие прекратили, списав все на плохую видимость, обвинив во всем водителя и дело закрыли.

Единственное, что они сделали, так это по останкам выяснили количество пассажиров, и личности погибших, проживающих в этой местности. Не опознанными остались только молодая женщина с ребенком.

Трупы, конечно, сильно обгорели, и узнать, кто есть кто, не было никакой возможности. Тогда, чтобы не было путаницы, было принято решение, похоронить всех в одной могиле здесь же на холме.

На пятый день всех похоронили в братской могиле. На похоронах присутствовали практически все жители тех населенных пунктов откуда были пострадавшие. Антона не было на похоронах, его бригада, борющаяся с пожаром, даже не знала о произошедшей трагедии.

После поминального обеда, к Тугаю подошел мальчишка и сообщил, что его просят зайти на почту. Оказывается, его разыскивал по телефону сват из Красного Горняка.

— Сват, скажи, как Танюша доехала? Как там Степашка? С ними все хорошо? Мать сильно волнуется, обещала после приезда позвонить, да так и не позвонила. Уже пятый день пошел, а она все молчит.

— Как? — вырвалось из груди Тугая — она поехала без Антона?

— Ну конечно, мы не смогли ее отговорить…

— Значит, это были они не опознанные… — не дослушав свата, пробормотал Тугай и, опуская трубку схватившись за грудь, медленно опустился на пол.

Женщины, работающие на почте, бросились к нему. Старшая из них, по разговору поняла, что произошло. Подняв трубку, она вкратце рассказала о случившемся. Потом судорожными пальцами с трудом набрала нужный номер и вызвала неотложку. Вторая в это время старалась помочь старику.

Тугай лежал на спине, дыхание его было затруднено. Он старался вздохнуть поглубже, но у него это плохо получалось. Вдохи стали медленными и затяжными. Не дождавшись скорой помощи, через двадцать минут он умер. Сердце старика не выдержало.

Весть о смерти Тугая разнеслась по деревне со скоростью курьерского поезда. Егор, узнав о скоропостижной смерти друга, почувствовал себя плохо, ему тоже пришлось вызывать неотложку. Врач скорой помощи определил у него очередной сердечный приступ, и Егора увезли в районную больницу.

Сын Егора, Федор, поехал в лесничество, там по рации, связался с Антоном. Вечером того же дня, Антон приехал в деревню.

Вскоре приехали и родители Тани. Они нашли Антона сидевшим на крыльце практически в бессознательном состоянии. Он сидел, глядя в одну точку, не реагируя ни на что. Он молчал, не отвечал ни на какие вопросы, он был совершенно отрешен от реальности, как будто все происходящее его совершенно не касается.

Организацией похорон занялись сыновья Егора. На похороны собрались все жители села, от старших до самых младших. Много людей приехало и из соседних деревень. Все очень любили отзывчивого и доброго человека, потому собрались стар и млад, чтобы отдать последнюю дань почестей уважаемому односельчанину.

Антон просидел у гроба дедушки двое суток. Он за это время не ел и не пил. На третий день, Тугая похоронили рядом с его родными. За все время похорон Антон не произнес ни одного слова, и только когда, засыпав могилу, установили памятник с красной звездой, он упал на колени и, подняв руки вверх, со слезами на глазах закричал.

— Боже, если ты есть там на небесах, ответь мне. Чем я так прогневал тебя? Почему ты рано забрал к себе моих родителей. Зачем забрал мою еще юную жену и сына, не успевшего не только нагрешить, но даже не успевшего произнести свое первое в жизни слово «мама». Почему ты забрал близкого мне человека, который спас меня, вырастил, воспитал и дал образование. Зачем ты их всех забрал, а меня вновь оставил сиротой? Сколько можно надо мной издеваться? Ты ведь убил меня. Скажи, я жду ответа?

В наступившей тишине не слышно было даже пения птиц, и даже шелеста ветра.

Люди молчали. Одни с удивлением смотрели на него, другие с сочувствием, а многие с тревогой за его рассудок, другие просто стояли и тихо плакали, при этом даже забывая вытирать слезы.

— Молчишь, — после паузы продолжил Антон. — Значит, нет тебя. Тебя просто выдумали, и я не верю в тебя, и никогда не поверю. Ты слышишь меня, Бог?

Шло время. Антон с трудом отходил от потрясенного горя. Приходя на могилу, то к жене с сыном, то к деду, он подолгу сидел рядом о чем-то говорил с ними, а порой просто молчал. Оставшись один, он практически не бывал дома. Все свое время теперь он уделял только работе. Всю живность, какая у них была, он отдал дяде Егору. Освободившись от лишних забот, он теперь подолгу оставался в лесу, и бывало неделями жил на заимке.

Горе и одиночество не прошло бесследно. Он озлобился, и всю свою злобу вымещал на браконьерах, а их в любое время всегда хватало. Он не составлял протоколы на них. Просто избивал, отнимал оружие, и разбив его о дерево выбрасывал, а горе-охотников выгонял из лесу. Порой доходило до членовредительства.

По округе прокатилась молва. Молодой егерь сошел с ума, и стал просто диким зверем. Не только браконьеры, но и простые люди, стали бояться ходить в лес.

В лесничество стали поступать анонимные жалобы на жестокость егеря. Такое положение дела не понравилось и Егору. Опасаясь, что парень вскоре совсем съедет с рельсов и дойдет до убийства, Егор решил поговорить с ним. Зная, где можно найти Антона, он отправился на заимку.

На заимке Антона не оказалось, тогда Егор написал записку и, прикрепив ее к входной двери, вернулся домой. Вернувшись на заимку, Антон, обнаружив записку, прочел в ней:

«Антоша, сынок, будешь в деревне зайди к нам. Надо срочно поговорить. Егор»

На следующий день, к обеду появился Антон. Поздоровавшись, он, не поднимая головы, прошел к столу, и присев, сказал, слегка улыбнувшись:

— Дядя Егор, прошу вас, только не с разу. Я такой голодный, что готов волка съесть. Мамуль, покорми меня, пожалуйста, — жалобно попросил он тетю Наташу.

— Потерпи, Антоша, пару минут, я быстренько подам. — захлопотала она.

— Дядь Егор, — начал Антон, — все я знаю и понимаю, но ничего с собой поделать не могу.

— Посмотрите на него, он еще оправдывается. Мыслимое ли дело, людей калечить, изверг ты этакий. Да тебе за это самому надо кости переломать.

— Да помолчи ты, старый пень, — перебила его Наташа, — дай ребенку поесть спокойно.

— А ты не затыкай меня. Я ему есть не мешаю и ложку изо рта не вырываю. У него ведь только рот занят, зато уши свободны, вот пусть ртом ест, а ушами слушает. Глядишь, с полным ртом хоть оправдываться не будет.

— Ты, сынок, ешь спокойно, и его не слушай. Ему лишь бы поворчать на кого-нибудь, — и, подойдя к Антону, погладила по голове, поцеловала в темечко.

Егор, глядя на них, отвернулся и проворчал:

— Ладно, буду молчать. Смотри ты, слова сказать не дает. Защитница нашлась. Защищай своего любимца, а сама своими куриными мозгами не понимает, что он в сердцах может ненароком и убить, кого ни будь. Лось то, вон какой вымахал. Не рассчитает силу, вот тогда и пожалеешь, когда будешь сухари ему в тюрьму возить.

Антон, отложив ложку и вытерев губы, обратился к Егору.

— Дядь Егор, я ведь все, все понимаю и знаю. Знаю даже то, что ты мне хотел сказать и даже то, о чем подумал, но не сказал, спасибо тебе за это, что не сказал в слух.

Егор слушал его, с изумлением подняв брови. Он не верил собственным ушам.

— Да, да Дядя Егор, ты ведь говорил сейчас не то, о чем хотел сказать. Давай и не будем об этом. Не надо лишний раз расстраивать Тетю Наташу ей и так хлопот хватает, да и вам сердце поберечь надо. Я не хочу потерять еще одного родного для меня человека. Только вы с тетей Наташей остались для меня самыми родными людьми. А потерять еще и вас, я не хочу. Просто не имею на это права. Если с вами что-нибудь случится, я это просто не переживу. Я только в последние дни начал немного соображать. До этого находился как в бреду. Я не понимал, что со мной происходит, что я делаю. Перед глазами как будто пелена стояла.

Антон замолчал, собираясь с мыслями. Егор с Наташей сидели напротив, молчали, боясь спугнуть его мысли.

— Дядя Егор, я пришел к вам как к отцу с матерью. Посоветуйте, как мне жить дальше, что нужно сделать, чтобы заглушить эту боль внутри меня. Я чувствую, что постепенно начинаю сходить с ума. Больше я так жить не могу. Порой я ловлю себя на мысли, что начинаю лезть на рожон, я имею в виду вооруженных браконьеров, они ведь часто грозят убить меня, так вот, я ловлю себя на том, что ищу смерти. А просто наложить на себя руки я не могу, да и не имею права. Не этому вы меня учили вместе с дедушкой. В голове у меня сумбур какой-то. Я никак не могу понять, почему судьба так наказывает меня. Я ведь так молод еще, и не думаю, что за неполные двадцать лет я сумел так нагрешить перед обществом, что меня надо столь сурово наказывать. Я сейчас боюсь даже представить, что будет со мной через очередные двадцать лет. Какое тогда ждет наказание? Вот вы прожили большую жизнь, у вас большой опыт, посоветуйте мне, как дальше жить, что делать?

Антон закончил. В наступившей тишине слышно было только, как муха бьется в стекло. Тетя Наташа тихо, без звука, плакала, отвернувшись к окну, украдкой вытирая слезы о передник. Дядя Егор, склонив голову, молчал. Он думал, как и какие нужно подобрать слова, чтобы ответить на эти горькие вопросы, заданные столь юным мальчишкой, которого так сильно потрепала судьба. Ее стараниями этот добрый и ласковый мальчик, в одночасье стал взрослым человеком. С его лица вмиг пропала добрая и ласковая улыбка. И появится ли вновь, Егор не мог сказать.

Сейчас, сидя за столом, он показался Егору умудренным, измученным, прожившим долгую и несчастную жизнь. Подняв глаза, он заметил, что почти половина черных кудрей Антона стали седыми. Черные, как ночь, глаза его ждали с нетерпением ответа. Как же сильно надо переживать, чтобы вот так в неполные двадцать лет стать наполовину седым, подумал Егор, отводя взгляд.

— Ты, сынок, прости меня. Слишком уж трудные ты задал вопросы. Я хоть и прожил много лет на свете, но ответов найти не могу. Кое-что, конечно, посоветовать можем, но помни, что никто заставить следовать им не может. Это только твоя жизнь, и все в ней ты должен решать только сам, и никто другой. Ты уже стал взрослым, но мы по-прежнему любим тебя как родного сына, и, конечно, сделаем все от нас зависящее, чтобы хоть как-то помочь тебе. Независимо, какая это будет проблема, будь она моральной или материальной. А в данный момент я могу тебе дать только один совет. На свете есть много плохих людей, но больше всего хороших, и вымещать свое горе на людях — это плохой поступок. А мой совет тебе, нужно как можно больше находиться на людях. Не надо оставаться в одиночестве. И второй совет, перемени место жительства.

— Как это, поменять место жительства, переехать в деревню что ли? Я не могу оставить свой родной дом, это будет предательством по отношению к памяти дедушки.

— Ты меня не так понял, я советую тебе на время уехать из этих краев, где тебе все напоминает о твоих родных. Ну, к примеру, поезжай куда-нибудь, поступи в институт. Будешь учиться и жить в общежитии. Студенты — народ общительный, веселый. Тебе проще будет немного забыться. А забыться тебе сейчас необходимо. Мы со своей стороны, будем помогать, ты ведь нам не чужой, и очень крепко помни это.

— Но как забыть, если оно не выходит из головы ни днем, ни ночью.

— Дам тебе еще один совет. Запомни крепко, Антоша, не надо думать о мертвых, они остаются в сердце у нас. Надо больше думать о живых, чтобы не пришлось их терять.

— Дядя Егор, второй совет гораздо лучше первого, — улыбнувшись, сказал Антон, — а вот на счет первого, то вы забыли, что я уже учусь в политехническом, только на заочном отделении.

— Извини, я, правда, подзабыл немножко. Да это и к лучшему, Переведешься на очное отделение. Если будут какие затруднения в переводе, ты скажи, я подниму все старые связи, и мы сделаем это.

— Спасибо вам, Дядя Егор, за участие. Я вот еще что хотел спросить. Как вы отнесетесь к тому, если я возьму академический отпуск и пойду служить в армию. Ведь меня теперь все равно призовут. Дедушки не стало, а возраст у меня призывной, да и противится судьбе, я думаю не стоит.

— Подожди, я что-то не понял. Причем здесь судьба, и что такое противиться или нет?

— А не обращайте внимания, я как-то встретил старую цыганку, вот она мне и нагадала, что я стану большим воином, что это моя судьба, и противиться мне этому не надо.

— Антоша, сынок, — запричитала тетя Наташа, — разве можно верить всему, что говорят люди. А особенно цыгане, они за твои деньги что угодно наговорят.

— Я почему-то ей поверил. Не знаю почему, но поверил. Может от того, что она была убедительна. Я, конечно, не все понял из ее слов, но кое-что показалось мне довольно достоверным.

— Расскажи поподробнее, что там она наговорила тебе, — попросил Егор.

— Хорошо. Случилось это в сентябре. Я в тот год только поступил в техникум на курсы егерей. Так вот, в конце сентября я как обычно пришел на вокзал. Вы помните, я тогда подрабатывал на разгрузке вагонов. В тот день работы для меня не оказалось. Я не очень расстроился, и даже настроение поднялось. После занятий я очень торопился и поэтому не успел пообедать. Выйдя на перрон, я купил несколько пирожков у торгующих женщин, которые выходят со своим товаром к прибывающему поезду. Как раз в это время подошел поезд. Чтобы не мешать прибывшим пассажирам я отошел в сторонку и, присев на лавочку стал, есть свои пирожки. Через некоторое время мимо меня стала проходить старая цыганка. Я, возможно, и не обратил бы на нее внимание, но она уж слишком тяжело шла. Ноги не держали ее. Она с трудом передвигалась, опираясь на толстую трость. В руке она несла плетеное лукошко, накрытое цветным платком, и хотя оно было легким, но и оно для нее было тяжелой ношей.

Антон встал.

— Матушка, присядьте вот на скамейку, видно как вы устали. Отдохните немного, потом пойдете дальше.

— Спасибо, сынок, добрый ты человек, дай тебе Бог здоровья. Мне действительно нужно отдохнуть, ноги проклятые совсем меня не держат.

Старушка с трудом опустилась на лавку. Антон поддерживал ее под локоть. Усадив старушку, он поставил рядом с ней ее лукошко. В это время мимо пробегали двое мальчишек. Увидев старушку, они остановились и, что-то крикнув ей, хотели уже бежать дальше, но, заметив рядом Антона, остановились.

— Дядя, дай три рубля, мы для тебя цыганочку станцуем, а захочешь, мы и на заднице станцуем.

— Ладно вам, — от души посмеялся Антон, — верю, что можете, но танцевать не надо. Вот вам по одному рублю, только давайте мы с вами договоримся, вы сейчас пойдете и купите себе что-нибудь покушать. Договорились?

— Да, — хором закричали ребята, схватив деньги, бросились к буфету.

— Это ваши внуки? — спросил Антон.

— Нет, не мои. Я их три дня назад подобрала на вокзале, видать, от табора отстали, а может просто сбежали, и такое иногда случается. Теперь при мне побудут, пока родители не найдутся. У нас не принято бросать детей, их обязательно будут искать, пока я за ними присмотрю.

— Вы, наверное, кушать хотите, — спохватился вдруг Антон и протянул ей пирожок, — возьмите, поешьте, пирожки еще горячие.

— Спасибо тебе, сынок, я давно не ела горячего, — надкусив пирожок, пожевав немного, добавила, — добрый ты человек, а пирожки действительно горячие и вкусные. У хорошего человека ты их купил, приготовлены с душой.

— Кушайте на здоровье, — и, протянув ей кулек с оставшимися пирожками, встал, собираясь уходить.

Старушка протянула руку за кульком, но, взглянув в глаза Антона, она опустила руки, лицо ее переменилось. Исчезла усталость, вместо нее появились признаки радости и неподдельного торжества. У Антона появилась мысль, что вот сейчас на его глазах старушка победила неведомого врага и теперь празднует победу.

— Подожди, сынок, не торопись, присядь рядом, я хочу еще хоть несколько минут побыть рядом с тобой. А знаешь что, давай я тебе погадаю лучше.

— Вы что же, матушка, хотите рассказать мне о будущем или о прошлом?

— А разве ты против? Разве тебе не интересно узнать о своем будущем?

— Ну что вы, не в этом дело.

— Тогда скажи, в чем? Или ты боишься своего будущего?

— Нет, что вы, я совершенно не боюсь. Я считаю, что довольно крепок духом и могу выдержать любое испытание. Я не стану паниковать, даже если буду на сто процентов уверен в своей смерти, даже если она наступит через пару часов. Я смогу выдержать любую правду, но только правду, а не ложь. Я прекрасно понимаю, что люди разные, и в сущности многие слабы духом. Многие хотят знать и верят всему, что им говорят другие, хотят знать, но не верят в то, что услышали, третьи бояться узнать свое будущее, и поэтому не хотят слушать, четвертые не бояться, но и не хотят, знать свое будущее, считая, что эти знания только помешают им жить.

— И к кому же ты себя относишь?

— Ни к тем, ни к другим. Такие как я считают, что это большой грех, человеку знать о своей судьбе не надо. Вы, конечно, матушка, знаете, что именно так написано в святом писании. К тому же там написано, что гадание на судьбу — еще больший грех.

— А ты, сынок, не так прост, как кажется со стороны. Но ты не переживай, для тебя не будет считаться грехом, если я тебе погадаю, ведь на этом настаиваю я сама и, заметь, от чистого сердца. И может случиться так, что мне это зачтется в будущем, ведь я погадаю не корысти ради, а в благодарность к человеку, который поделился с голодным последним кусочком хлеба, когда сам остался голодным. А то, что мне придется держать ответ перед Всевышним, я знаю. Знаю и то, что за все мои грехи гореть мне в гиене огненной. Но пойми меня правильно. Ведь все это я прекрасно понимаю, но изменить ничего не могу. Такие ведуньи, как я, избранные, и должны нести свой крест, так уж угодно Всевышнему. В скором будущем он призовет меня к ответу, и вот тогда я положу на чашу его весов свои грехи и те добрые дела, которые я всю жизнь старалась делать для людей. И мне кажется, что одним из самых добрых дел будет то, что, наконец-то я тебя нашла. Я ведь ни минуты не сомневалась, что ты жив и здоров, я только боялась, что у меня не хватит сил найти тебя.

— Матушка, вы хотите сказать, что мы с вами знакомы? — удивился Антон.

— Нет, сынок, что ты, мы с тобой никогда не встречались, но я всегда знала о твоем существовании.

— Но тогда почему вы говорите, что знаете меня. До этого времени вы говорили только правду. Я ведь могу отличить обман от правды, и до сих пор не был разочарован, в ваших словах, и не заметил ни одного слова лжи. Но вот чего я никак не пойму, так это откуда вы можете знать меня.

— Хорошо. Я отвечу тебе на все твои вопросы, а ты потом сам разберешься, где правда, а где ложь. Ты только дай мне свою руку и наберись терпения.

Антон протянул ей свою руку. Старушка взяла ее в свои ладони, погладила, затем накрыла ее своей ладошкой, долго сидела так, не шевелясь, бормоча какие то непонятные слова. Когда она открыла глаза, Антон хотел убрать руку, но старушка удержала ее.

— Не надо, сынок, не забирай, я хочу еще подержать ее в своих руках. Ведь больше мне ее подержать не доведется, — с грустью произнесла она. — Теперь задавай свои вопросы.

— Почему вы сказали, что знаете меня?

— Тебя лично я не знала, зато я хорошо знала твоих родителей.

— Интересно, как это получилось, что вы, не зная меня и никогда не встречая, можете утверждать, что знаете моих родителей? Я сирота и сам не знаю своих родителей.

— В этом нет ничего удивительного. Мне подсказали твои глаза. Они точь-в-точь повторяют глаза твоей матери. А ее глаза, я не спутаю ни с какими другими. К тому же, посмотрев твою руку, я убедилась в своей догадке окончательно. Так же могу сказать, что ты родился в 1941 году, а родители погибли в 1942 году. Вот тогда ты и стал сиротой.

— Ну вот, — разочарованно произнес Антон, — а я всю свою жизнь надеялся, что они живы, и мама с папой обязательно найдутся.

— Не расстраивайся, сынок, ты еще найдешь их, я уверена. Но только не живых, а их могилки. А то, что ты хотел найти их, это очень похвально, и могилки в скором будущем найдешь. Теперь после нашей встречи я не стану искать их могилы. Ты найдешь их и поклонишься, и от себя, и от меня заодно. Перескажешь им всю нашу беседу в подробностях, а уж они сделают правильные выводы.

— А я даже не знаю, как их звали, — с грустью заметил Антон.

— Ты и не мог этого знать, а звали их очень просто, Рада и Максим. И еще, сынок, клятвенно пообещай мне, никогда в жизни не искать встречи со своими родственниками. Я не просто прошу тебя об этом, я заклинаю тебя, послушай меня, я не посоветую тебе ничего дурного.

— Почему нельзя, это ведь мои родственники, и я естественно хочу их найти и пообщаться.

— Сынок, пойми меня правильно, ведь тебя просит об этом не просто старая цыганка, а твоя хоть и двоюродная, но все же бабушка.

— Вы моя бабушка? — искренне удивился Антон. — Вот этого я точно не ожидал.

— Сынок, давай договоримся так, ты клянешься мне, что никогда не будешь искать встреч со своими родственниками, а я в свою очередь, расскажу о них кое-что и о твоих родителях. Не переживай, о твоем будущем я говорить не стану, хотя уже знаю очень много. Ты ведь именно этого хотел, ну а для меня хватит и того, что, переживая все тяготы и потери, ты, в конце концов, будешь счастлив, среди большой своей семьи. Ты проживешь очень долгую жизнь. Ты даже не представляешь, как много ты сделаешь для людей, но только не здесь, — и, глядя задумчиво, куда-то вдаль, добавила уже совсем тихо, — не на этой земле, а жаль.

— Бабушка, что значит не здесь и не на этой земле?

— Ну что ты, — стала успокаивать его она, — это я так, о своем задумалась.

Но Антон не поверил ее отговорке, хотя настаивать не стал.

— Бабушка, расскажи мне о моих родителях.

— Хорошо, сынок. Твоего отца звали Максим. Он был из очень благополучной и интеллигентной семьи. Его отец занимал очень высокую должность, точно не могу сказать, но, кажется, он работал в правительстве. Кем, не спрашивай, не знаю. Мама его была профессором, преподавала в университете. У них в семье был еще и младший ребенок, звали его Сережа Белов. Мне в то время мама твоя все уши прожужжала, какой это злой и вредный мальчик, не только по отношению к Максиму, но и к родителям.

Голос старушки стал хрипеть, ей стало трудно говорить, Антон тогда подумал, что это от нахлынувших воспоминаний. Старушка достала из лукошка небольшой термос, налила из него пару глотков темной тягучей жидкости, поморщившись, выпила ее.

— Этот четырнадцатилетний мальчишка был еще тот гаденыш. О нем я еще скажу позже. Все, что я знаю об этой семье это только со слов твоей мамы. Теперь я расскажу о твоей маме.

Родословная наша тянется еще с Индии. Позже предки переселились в Венгрию, подробности об этом я тебе рассказывать не буду, ни к чему они тебе. Так вот, прадед твой был королевских кровей. Мы являемся венгерскими цыганами. Прадед, спасаясь от какой-то кровной мести, покинул Венгрию, переехав в царскую Россию. Задолго до революции. Обосновался он в Подмосковье.

Позже после его смерти, его сын унаследовал все, в том числе и всю власть над цыганами. Он очень влиятельный человек. Ты даже представить не можешь, какой он обладал властью, хотя и не афишировал это. Вот твоя мама была единственной его дочерью. Ее мама, звали ее Настя, долго не могла иметь детей, но когда, наконец, родила девочку, то назвала ее Рада. Так звали твою маму. Твоя бабушка Настя была моей старшей сестрой. Дедушка до безумия любил ее. Когда Настя после осложнений, полученных при родах, умерла, твой дед всю любовь свою отдал твоей маме. Он больше никогда не женился, в память о своей любимой.

Как бы он не любил свою Раду, он все же был мужчиной, и ему трудно было справляться с грудным ребенком. Доверить свою драгоценность он не мог чужому человеку, поэтому взял меня в свой дом, в качестве няни для Рады.

Я, в свое время сильно болела, и своих детей иметь не могла, потому и замуж никогда не хотела. На приглашение твоего деда я откликнулась с большим удовольствием. Всю свою любовь я посвятила только твоей маме.

Рада, когда стала подрастать, быстро поняла, что из меня и ее отца можно вить веревки, пользовалась этим. Отец очень многое позволял ей, вот она и выросла своенравной. Никого не хотела слушать, поступая так, как считала нужным. Но зато выросла красавица, такие один раз в тысячу лет рождаются.

Где они познакомились с твоим отцом мне неизвестно. Знаю только то, что любили они друг дружку очень сильно, в этом я была уверена. Но твой дедушка принять это не мог. Дело в том, что он, в свое время, пытаясь наладить мосты в Венгрии, пообещал отдать твою маму в жены очень высокому чиновнику в правительстве. Я утверждать не берусь, но как я слышала краем уха, это был то ли сын короля, то ли его племянник, точно сказать не берусь, со мной как ты понимаешь, никто секретами не делился.

Это мы с Радой узнали случайно, когда ее отец, заставлял ее отказаться от Максима, то обозленный отказом Рады в гневе проговорился. Но Рада была строптивой девушкой, однажды она пришла ко мне и созналась, что согрешила с Максимом. И теперь она боялась, что если отец узнает, то убьет их обоих.

Я знала, что как бы он не любил свою дочь, в порыве гнева он мог ее убить, в этом не было сомнений. Рада попросила меня помочь им убежать, пообещав в будущем обязательно со мной связаться. Еще она поклялась, что если родится дочь, то назовет ее моим именем, если будет сын, то назовет Антоном, в честь нашего с Настей отца.

Я отговаривала ее, как могла. Говорила, что если отец найдет их, а он найдет обязательно, то убьет обоих. Она и слушать ничего не хотела. Пусть, говорит, убивает, но если мы с моим любимым продержимся в бегах до рождения ребенка и успеем передать его на воспитание хорошим людям, то будем счастливы безгранично. И поверь, матушка, наша любовь поможет нам в трудную минуту, я в этом уверена. И пусть мы хоть месяц проживем на свободе, то уже мы будем считать себя самыми счастливыми людьми на свете.

— И вы помогли им убежать?

— Да сынок, помогла. Я уже тогда знала, что у Рады родится сын, и они оба погибнут после его рождения. Ты хочешь спросить, откуда я это знаю, не забывай я ведь ведунья, я прочла это в их судьбе еще задолго до побега. Но я все же, помогла им бежать.

Твой дедушка, узнав об их побеге, был в таком бешенстве, что посылая в след за ними своих людей приказал не оставлять их в живых, и не возвращаться, пока не выполнят приказ. Он догадался, что они убежали с моей помощью. Я не стала ждать его обвинений и первая набросилась на него. Я обвинила его в том, что именно он виноват во всем. Это его воспитание и вседозволенность привели к такому результату. Под натиском моих обвинений он смирился, и, махнув на меня рукой, ушел и больше не напоминал мне об этом. Он просто приказал выгнать меня из дома, и наказал, чтобы ни один табор не принимал меня. С тех пор я жила в Свердловске. В таборы меня не принимали надолго, да я и сама не хотела их подводить, но и не гнали, всегда я могла найти у них кусок хлеба и кров над головой.

Я долго не могла приступить к твоим поискам. В то время трудно было это сделать, мне пришлось всю войну работать на военном заводе. Трудно приходилось, тогда я и подорвала свое здоровье окончательно. Долго лечилась, потом опять работа. И только после того, как я вышла на пенсию, я по мере возможности стала ездить по стране и, не афишируя мой интерес, стала расспрашивать людей, посещая различные таборы.

Только недавно я узнала от одной старухи, что где-то в этих краях слуги Барона все же настигли беглецов, жестоко расправившись с ними. Я поинтересовалась у нее, были ли у них дети, но старуха клятвенно говорила, что детей при них не было, иначе об этом знало бы все цыганское население.

Так я еще раз убедилась, что ты тогда остался в живых. Скорее всего, этим бандитам надоело скитаться в поисках и, убив твоих родителей, они поспешили с докладом к Барону, совершенно не подозревая о твоем существовании. Уходя из дома, я не осознавая, что делаю, прокляла твоего деда. Не могу сказать, от моего проклятия или от случайности, но он, работая ножом, порезал себе руку. Он не обратил на это внимания, и как оказалось зря. Столбняк помог ему сойти в могилу.

Старушка помолчала немного, собираясь с мыслями, потом продолжила:

— Теперь ты понимаешь, почему тебе не надо встречаться и искать встречи со своими родными. Среди них не найдется ни одного человека, который от души порадовался бы твоему появлению. Особенно опасна для тебя будет встреча с твоим дядей Сергеем. Именно он в свое время подсказал Барону, в каких краях искать беглецов, подслушав их разговор. Боюсь, что не без его помощи и погибли в скором времени его родители. Вот его и надо опасаться. Я не знаю почему, но он, рассказав все Барону, утаил от него, что Рада была беременной, хотя знал это. Я не уверена, что он поступил так из чувства любви к еще неродившемуся ребенку.

Теперь немного о твоем будущем, — и, не смотря на протест Антона, она продолжила, — я не буду говорить тебе о чем-то конкретно. Скажу немного. Тебя ждет очень жестокая судьба. Ты будешь терять своих близких и друзей, но ты выдержишь все и выстоишь. Ты станешь великим воином и очень хорошим командиром. Много в своей жизни увидишь смертей и лишений. Тебя часто будет казаться, что ты счастлив, но это будет не совсем так. Ты по настоящему станешь счастливым, только очень много лет спустя. Проживешь ты очень много, я даже боюсь признаться сколько. Но одно могу сказать, что это будет гораздо больше ста лет. Я видела по твоей руке, что тебя окружают дети, внуки и правнуки, и, поверь мне, это не просто семья. Она огромна. Я даже не могу представить, как ты со всеми справишься. Вот тогда ты будешь по-настоящему счастлив. Но хочу тебя также и огорчить. Все это я вижу в твоей судьбе, но, что меня сильно смущает, так это то, что я не вижу тебя с твоей семьей на Земле. Не знаю, может к этому времени люди научатся летать на Луну или на Марс, но то, что тебя я не вижу на Земле, я уверена, и обмануться не могла.

— Да, бабушка, огорошили вы меня своим рассказом, теперь не знаю, как быть и что делать.

— А тут, сынок, ничего и не поделаешь. Живи, как живешь, судьба сама укажет тебе путь, только не надо ей сопротивляться. Это, сынок, твой крест и тебе его нести. За тебя его никто не понесет. И еще хочу тебе сказать, помни, мой хороший, что Ангелом-хранителем у тебя теперь твоя мама. Ты только слушайся ее, и все у тебя будет хорошо. Она не раз еще придет к тебе на помощь, даже если ты случайно забудешь об этом. А теперь, сынок, пришло время прощаться.

— Как, бабушка, вы только нашли меня, и хотите прощаться. Не надо, может, вы теперь останетесь, и доживете свой век рядом со мной. Я буду только рад этому, поверьте.

— Я верю тебе, мой мальчик, но пойми и ты, у тебя сейчас своя дорога, а я не хочу, чтобы ты хоронил меня. Я хочу остаться в твоей памяти всегда живой, хоть и очень старой. Посмотри на тех чумазых цыганят. Теперь это моя надежда, когда найдутся их родители, они присмотрят за мной. Мне ведь недолго осталось, я это знаю. Вот они и похоронят меня согласно цыганским традициям. А ты не переживай, лучше наклонись ко мне.

Антон наклонился, старушка перекрестила его, прошептав молитву, потом поцеловала трижды.

— Теперь ступай, сынок, и помни, что благодаря нашей встрече твоя непутевая бабушка, наконец, обрела покой, и немножко счастливых минут.

Старушка поднялась и, не оборачиваясь, медленно пошла к зданию вокзала. На этот раз она уже шла с гордо поднятой головой.

Антон трижды поклонился ей в след, не обращая внимания на косые взгляды прохожих, повернулся, и с чувством какой-то утраты пошел домой.