Зачем смерть давала шанс (СИ)

Глава 68

Спустя несколько дней, они подъезжали к Москве. Пожилой старик и молодая девушка, не вызывали у людей любопытства. Всем казалось, что это внучка везет своего дедушку. Одеты они были неброско.

В Красноярске на рынке купили все, что им могло понадобиться, и теперь одетые как все в китайский ширпотреб, ничем не отличались от простого обывателя. На вокзале Антон сделал один звонок, и убедившись, что семья его друга Василия живет в той же квартире, предложил Ларисе поехать с ним в Марьину Рощу, но она отказалась, сказав, что наведет справки о том, где будет находиться этот изверг, она теперь только так называла своего отца, и как только все узнает, обязательно приедет к нему. Без Антона она не хотела посещать дачу.

Договорившись о встрече, они расстались. Чем будет заниматься Лариса два дня, Антон не думал. Он в это время входил в квартиру вдовы своего друга.

— Здравствуй, Наташа. Гостей принимаешь?

Наташа, не веря своим глазам, но сердцем понимая, что это Антон, смотрела на него со слезами на глазах, не имея сил даже унять трясущийся подбородок.

Когда закончились первые охи и ахи, она усадила Антона на диван, а сама побежала на кухню готовить ужин. Антон, обойдя знакомую ему квартиру, понял, что теперь в этой семье достатка нет. Зайдя на кухню, спросил.

— Ну, Наташка, рассказывай, но без утайки, как живете, как дела у Мишки и Сашки.

— Все в порядке, Антоша. Мишка закончил юридический с отличием, а Сашенька, заканчивает экономический. Они такие у меня умницы, я не нарадуюсь на них.

— Наталья, не морочь мне голову, я ведь просил откровенно. Неужели ты думаешь, что я не вижу по обстановке, как вы живете. То, что дети у тебя умные, я и без тебя знаю. Я спрашиваю, как и на что живете. Я не идиот, и вижу, что достатком здесь не пахнет.

— Ты прав, Антоша, — горько вздохнула она. — Достатка действительно нет. Я теперь работаю техничкой в небольшом офисе, хорошо еще, что недалеко от дома. Денег, естественно, платят мало. С горем пополам насобирали небольшую сумму, купили подержанную машину, теперь Мишка таксует на ней. Сашенька тоже старается кое-где подработать, но этого, как видишь, все равно не хватает. Квартиру в Подольске у нас забрали, теперь все живем вместе.

— Но ведь Мишка окончил институт, неужели не может найти работу?

— В этом и вся беда. Трудно устроится, все вакансии заняты. Теперь даже профессора торгуют на Черкизовском рынке. Свое дело открыть тоже не можем. Нужны деньги, и не малые. Одних взяток нужно отдать по сумме больше в сотню раз, чем стоит само предприятие.

— Постой, у тебя ведь алмазы есть, которые мы привезли с Васькой из Африки. Или уже продала?

— О чем ты говоришь. Как я могла продать камни, которые мне не принадлежат?

— Наташка, вот я смотрю на тебя, вроде умная баба, а дура дурой. Неужели ты так до сих пор так и не поняла, что эти алмазы мы привезли для твоей семьи. И просили тебя сохранить их для трудной, жизненной ситуации.

— Не знаю. Я, может быть, и рискнула бы продать несколько камней, но в это смутное время, я просто побоялась. Хороших знакомых нет, а чужой человек за такие камни может и голову отрезать. Такие уж времена теперь. Я уже попробовала однажды продать серьги и кольцо, ну, те, что вы с Васей мне подарили, когда я Сашеньку родила. Пошла в ювелирную лавку, там оценщик предложил смехотворную цену, как будто я не знаю, как ценятся настоящие бриллианты. Я отказалась. Тогда он предложил позвонить знакомому ювелиру. После звонка, он увеличил стоимость в несколько раз, и предложил придти в течение часа, мол, к этому времени придет его друг с деньгами. Но я ведь не дура, сразу сообразила, что не стоит связываться, ну и ушла, и больше не пыталась торговать. А ты говоришь, продать все камни оптом.

— Хорошо. Завтра я арендую твоего Мишку, как таксиста. Ты приготовь камушки, я попытаюсь за пару дней продать их. Думаю, что тот пройдоха, который делал тебе те серьги, продолжает заниматься ювелирной работой. Таким прощелыгам смутные времена только на пользу. Они нигде не пропадут и выгоду свою поимеют. И еще. Пока меня не будет, к тебе может придти молодая женщина. Она представится Ларисой, и скажет, что сестра Лешего. Ты приюти ее, пока я не приду.

— А эта Лариса, она что, твоя жена?

— Нет, это действительно моя сестра, только очень дальняя.

Весь следующий день ушел на поиски ювелира, и только к вечеру им удалось отыскать его.

Симонов Яков Иосифович хоть и был достаточно пожилым человеком, но выглядел быстрым, непоседливым, что совсем не вязалось с его профессией. Казалось, что такому человеку по характеру не подходит специальность ювелира, в которой ценится усидчивость, но Антон знал, какие прекрасные вещи выходили благодаря его умелым рукам. Разговор в первые минуты не клеился. Что-то настораживало ювелира. Антон не стал затягивать разговор. Он достал из кармана кольцо и серьги.

— Яков Иосифович, ведь это ваша работа?

— Да, моя, — ему было достаточно одного взгляда, чтобы спустя несколько лет узнать свою работу.

— Хорошо. Эти украшения мы с моим другом заказывали у вас. Вы должны помнить, мы тогда предупредили вас, что алмазы, привезены из Африки и, причем, контрабандой. Это в то время не смутило вас.

— Тогда были совсем другие времена. Многое поменялось с тех пор.

— Не буду спорить. Времена действительно изменились, но поверьте, что я остался прежним, хотя и потерял своего друга. Теперь пришла пора помочь его сыну.

— Что вы хотите от меня?

— Вот смотрите, — Антон высыпал алмазы на стол. — У вас я вижу хорошая мастерская. Вы занимаетесь бизнесом. Я хочу вам продать эти камни, вы уже знакомы с этой партией. Именно из этих камней вы сделали тогда украшения.

— Ну, не знаю. Мне нужно подумать, как следует оценить материал.

Антон уже видел, как стали блестеть глаза ювелира, когда он увидел кучу прекрасных камней, но он также уже понял, что его хотят кинуть, и ювелир усиленно ищет предлог, чтобы пообещать, купить, но только чуть позже. Антон прошептал ему на ухо.

— Сейчас вы будете смотреть мне в глаза, но мой голос будет звучать у вас в голове. Это для того, чтобы мой спутник не слышал нашего разговора.

Михаил с удивлением смотрел, как два пожилых человека молча смотрят друг на друга, а как будто разговаривают. А тем временем Антон вбивал каждое слово в голову ювелира.

— Не надо из меня делать лоха. Я прекрасно разбираюсь в стоимости камней. Вы также видите, что камни изумительной чистоты. Вам достаточно было одного взгляда, чт бы дать предварительную оценку. Теперь слушайте внимательно. Я точно знаю, что вы имеете нужную сумму для покупки камней. Вы даже в эту минуту, думаете о тех огромных барышах, которые можете получить за реализацию. Я предлагаю вам двадцать процентов от стоимости камней. Это очень приличная сумма. Если учесть, что вы реализуете их в обработке и в готовых изделиях, это будет хороший заработок. И еще. Не надо придумывать повод, как меня кинуть, предупреждаю, у вас это не получится. Поймите, если свяжетесь с братками, то будете иметь проблемы и с братками, но если я их грохну, то с их паханом, а главные проблемы я сам вам устрою. На этих алмазах столько крови, что кровь ваша и вашей семьи будет капелькой в огромном водоеме.

Затем вслух добавил.

— Ну что, Яков Иосифович, договоримся? Поймите, я человек честный. Если не пытаются обмануть меня, то я с удовольствием заключаю сделку.

— Хорошо, — хрипло выдавил из себя ювелир, — камни действительно хороши, но у меня в данную минуту нет таких денег. Если вас не затруднит, и вы придете сюда завтра, ближе к обеду, то думаю, что нужная сумма у меня будет.

— Яков Иосифович, — весело смеясь, сказал Антон, — ах вы старый еврей. Я ведь предупредил вас, что кидать меня не надо, а вы опять за свое. Я ведь хорошо осведомлен, что в вашем тайнике, помимо сейфа, конечно, лежит сумма, в десятки раз превышающая нужную. Я же вам сказал, что я честный человек. Будь я бандит, я давно уже забрал бы ваши деньги из тайника, а я, как порядочный человек, предлагаю вам сделку, причем честную, — улыбнувшись, добавил, — может, сказать, где находится тайник и как открывается?

— Извините, но сейчас такие времена, что трудно узнать, кому можно доверять, а кому нельзя. Вы побудьте здесь несколько минут, я принесу нужную сумму.

— Вот здесь вся сумма, — подавая Антону целлофановый пакет с пачками долларов, смущенно сказал ювелир, — можете пересчитать.

— Я доверяю вам, но если в пакете вдруг окажется кукла, или будет не хватать одной купюры, вы ведь понимаете, что я вернусь, и камня на камне не оставлю от вашей мастерской, а вас захороню в вашем же тайнике. Так что, пересчитывать или поверить?

— Вы простите меня, но на этот раз все без обмана.

— Вот на этот раз я вам верю. Прощайте, приятно с вами иметь дело. Надеюсь, что вы не держите на меня обиды, — не слушая его бормотание, Антон с Михаилом покинули мастерскую.

Когда они вернулись домой, Антона уже ждала Лариса. Они с Наташей сидели на кухне, пили чай, мирно беседуя о чем-то женском. После взаимных приветствий Лариса назначила встречу Антону на семь утра, а сама, сославшись на некоторые дела, уехала. Проводив Ларису, Антон высыпал деньги на стол. Видя такое количество денег, Наташа возбужденно воскликнула.

— Наконец-то господь услышал мои молитвы. Миша, сынок, я думаю, что половины этих денег нам вполне хватит открыть небольшое дело. Я рассчитываю, что потом, когда дела наладятся, мы сможем сэкономить, и купить тебе отдельную квартиру. Может, у тебя хоть жизнь наладиться. А мы тут потихоньку с Сашенькой как-нибудь проживем. Ты, Миша, не переживай. Я на первых порах помогу тебе с бухгалтерией, ну и с другими документами, — затем грустно вздохнула. — Хоть и нет с нами нашего отца, но он и с того света нам помогает. Спасибо тебе, Антон, за заботу. Ты как, завтра совсем уедешь, или останешься?

— Не знаю еще. Думаю, что пару дней побуду. Посмотрю, как дела пойдут, а то, может, и завтра вечером уеду.

— Миша, ты приготовь дяде Антону его половину денег, и напомни ему, чтобы не забыл перед уездом.

— Наташа, я уже вчера называл тебя дурой, тебе что и сегодня повторить об этом. Какая половина, все эти деньги ваши.

— Как это наши? Это ведь не только Васины алмазы, но и твоя половина.

— Да пойми ты, вам эти деньги нужнее. Ты ведь знаешь, я не привык к деньгам. Живу один, и то как спартанец. Мне много не надо, я на хлеб всегда заработаю, ну уж если совсем невмоготу будет, то тогда попрошу у вас на кружку чая, — закончил он шутливым тоном.

— Ну, это как-то не по-честному получается. Деньги все нам, квартиру тоже нам отдал. Мне стыдно, что все нам, а тебе ничего.

— Все, Наташа, забудь. Василий был моим другом и братом, я просто обязан по возможности поддержать его семью. Я уверен, что будь он на моем месте, он поступил бы так же.

На следующее утро он встретился с Ларисой в назначенном месте. Ларису было трудно узнать, так изменила она свой облик. Одетая в китайский пуховичок, с платочком на голове, и в дешевых сапожках, она походила на женщину с ограниченным достатком. Этому облику придавала шарма корзинка с продуктами, часть которых выглядывала из под прикрывавшего их полотенца.

— Сестричка, ты прелесть. Конспирация на высшем уровне. Теперь ты выглядишь как заправская дачница, торопящаяся на дачу в первые погожие деньки.

— Ты будешь выглядеть так же, — она протянула ему складную трость. — Ты с этой тростью вполне сойдешь за моего отца, которого я везу на свежий воздух ранней весной. Только не забывай слегка сутулится, и все будет нормально. В таком виде мы ни у кого не вызовем подозрения.

— Вот это конспирация. Тебе только в разведке работать.

— Я некоторое время там и работала, пока папочка под свое крыло не забрал, сволочь такая. А что касаемо конспирации, то я уже в таком виде побывала там. Кое-что узнала. Этот изверг последнее время не покидает дачу. Ждать, это неизвестно сколько продлится его добровольное заточение. Скорее всего, он будет жить на даче все лето. Столько ждать я не могу. Я решила, что проберусь через потайной ход, и просто грохну его. Не возражай, я понимаю, что он мой отец, но пойми, у меня ведь тоже сердце есть. Я, как только вспомню во что превратил он нашу семью, скольких людей заставил страдать, а скольких убил. Нет, таким извергам не место среди людей. Пусть будет так, как я решила, а настанет судный день, господь сам определить степень моей вины.

— Ты это твердо решила?

— Да, я в этом уверена, к тому же, не будет его, некому будет меня искать. Ты вспомни о его сподручных из Енисейска. Он вскоре узнает, что они пропали и начнет усиленный поиск. Я хорошо знаю способности этого подонка. Я уверена, что через несколько дней он почувствует неладное, пошлет бригаду головорезов, которые не остановятся ни перед чем, пока не добьются своих интересов.

— Ты права, нет человека — нет проблемы.

— Антон, у меня к тебе просьба, не трогай его, я должна это сделать сама, ради мамы и брата, ради себя, наконец.

— Обещаю, но как ты будешь действовать?

— Я его просто застрелю, у меня даже пистолет есть. Сейчас на рынке при желании даже танк можно купить.

— Хорошо, когда будем приступать?

— Прямо сейчас. Нам нужно сесть на электричку, и как дачники доехать до нужной станции, а там через лес.

— Тогда поехали.

Выйдя на нужной остановке, они по чуть приметной тропинке, двинулись в лес. Лариса хорошо ориентировалась на местности. Было видно, что она не раз преодолевала этот незамысловатый путь. Но, что больше всего удивило Антона, так это то, что Лариса всегда наступала на сухое место, покрытое листвой. Она не наступала на сырые места, на которых мог остаться четкий след.

Минут десять они шли молча. Вскоре она остановилась.

— Антон, давай обсудим план действий.

— А что, у тебя и план разработан? — пошутил он.

— Ну, я, может, и не военный стратег, но кое-что и я могу, — она протянула ему листок. — Здесь полный план строения и всего участка. Я указала, где находятся обычно охранники, где установлены видеокамеры.

— Что, даже такие новшества применяются?

— Это не страшно. Камеры фиксируют только периметр самого дома, а охранник у ворот следит за съемкой. Нас это не должно беспокоить. Мы проникнем в дом по проходу из сарая. Эта пристройка со старым инструментом, и что немаловажно, она находится рядом с калиткой с задней стороны участка, и не попадает под объектив камер. Ключ от калитки у меня есть.

— Сколько охраны в самом доме?

— Двое охранников в сторожке у ворот, один у парадного входа, но самый опасный из них всегда находится в соседней комнате с кабинетом. Иногда он сидит вместе с моим папашей в кабинете. Ты как-то говорил, что знаком с ним, это Волков.

— Знаю такого, вот этот субъект точно мой. Этого я постараюсь обезвредить, но ты хочешь стрелять. На выстрелы прибегут охранники с улицы. Поднимется шум, нам трудно будет уйти.

— Не беспокойся. Шума не будет. Если ты тихо ликвидируешь Волка, то в кабинете, свободно можно стрелять. Там установлена такая шумоизоляция, что можно стрелять из орудия. Этот изверг боялся прослушки. Он боялся, что кто-то услышит его замыслы и интриги.

— Тогда вперед, нас ждут дела возмездия.

— Пошли, но перед тем, как войдем в калитку, надо убедиться, что рядом с домом нет посторонних машин. Если будут машины, то в доме могут быть посторонние люди. Тогда придется подождать, я не хочу лишних жертв.

— Это правильно. Пошли, а там вскрытие покажет, как говорил мой покойный друг.

Когда вошли в пристройку, Антон был поражен тем бардаком, который творился внутри сарая. Здесь все походило на свалку. Все, что было ненужное, все это складировалось здесь.

— Так вот почему сарай не закрывается, здесь даже бездомным украсть нечего.

— Это правда. За порядком здесь следить некому. Оно и к лучшему. Сюда редко кто заходит, поэтому я спокойно пользуюсь проходом, не опасаясь, что меня могут здесь застать.

Лариса подошла к небольшому стеллажу, на полках которого в беспорядке валялись старые болты, гвозди и некоторые запчасти от грузовика. Явно, такое добро не могло заинтересовать воришку. Она потянула за брусок, прибитый к полке, и стеллаж легко сдвинулся с места, обнажив проем в стене. Оказалось, что за стеллажом спрятано узкое пространство, из которого по ступеням нужно было спускаться в подвал. Антон догадался, что сам сарай снаружи гораздо больше, чем внутри. Это иллюзионный обман зрения. Оказывается, что весь этот хлам отвлекал внимание, не давая сделать правильный расчет помещения.

Спустившись в подвал, они прошли узким коридором и оказались в тупике. Лариса осветила стену, найдя нужный рычаг, потянула на себя. Оказывается, что это была не стена, а скрытая дверь в другое отделение подвала. Теперь они оказались в настоящем подвале. Все стены и пол, были заставлены банками и другими емкостями, включая бочки с разными заготовками.

— Это наша кладовая. Мы сейчас находимся под домом. Теперь будь внимательней, мы выйдем в кладовку рядом с кухней.

Открыв дверь, поднялись по ступеням и оказались в помещении, действительно похожей на кладовку для прислуги. Прислушались, в доме была тишина. Антон первым выглянул в кухню, никого не увидев, взял за руку Ларису, повел вслед за собой. Из кухни они попали в коридор.

Не производя ни одного шороха, тихо двигались вдоль стенки, готовые к любым неожиданностям. За первым дверным проемом оказался большой холл. Не увидев там никого, продолжили идти вперед. В следующие две двери они не стали заглядывать, там были спальни. Их интересовала комната, из которой вела лестница на второй этаж, где был кабинет Белова, в котором он проводил все свое время.

Заглянув в нужную комнату, Антон увидел сидящего в кресле крепкого мужчину, который, по-видимому, спал, склонив голову на плечо. Это было препятствие. Антон, как кошка в три прыжка оказался рядом с ним, и резким, точным ударом пальцев в сонную артерию надолго лишил того сознания. Лариса, взглянув на обмякшего мужчину, брезгливо прошептала.

— Это правая рука Волкова. Будем уходить, я эту тварь собственными руками задушу.

— Тихо, по-видимому, Волков наверху в кабинете генерала. Это к лучшему. Застанем их врасплох. Эффект неожиданности сыграет нам на руку.

Наверху, возле кабинета, никого не было. Как предполагал Антон, Волков был в кабинете вместе с хозяином. Антон обратил внимание, что массивная дверь кабинета слегка приоткрыта, из-за которой доносились приглушенные голоса. Хозяин и Волков о чем-то увлеченно разговаривали.

Антон резко открыл дверь, и в два прыжка оказался рядом с беседующими. Беловоторопелыми глазами смотрел, на странного старика, так неожиданно ворвавшегося в кабинет. Зато Волков среагировал мгновенно. Все-таки сказывалась старая школа. Он вскочил на ноги и замахнулся, чтобы нанести удар столь дерзкому гостю, но возраст брал свое. Реакция была замедленной, хоть и достаточно быстрой.

Антон, не останавливаясь, без замаха, коротким ударом тыльной стороны ладони нанес удар в область переносицы, почувствовав при этом легкий хруст. Это лобная часть черепа разломилась от удара. На пол Волков упал уже мертвым. Антон знал это. После такого удара сломанные кости разрывают мозг на части. Выжить у Волкова шансов не было.

Антон повернулся в сторону Белова, но тот уже не смотрел на него, теперь в его глазах читался страх, он видел перед собой убитую им дочь с пистолетом в руке. Ее взгляд не внушал ему оптимизма, а скорее наоборот, источал ненависть.

— Ну здравствуй, дядюшка, хотя назвать тебя дядей язык не поворачивается. Тем не менее. Ты столько лет проявлял заботу обо мне, что я счел черной неблагодарностью с моей стороны, лично не поблагодарить тебя за твою заботу и ласку.

— Ты кого привела сюда, дура. Мало того, что месяцами не появляешься дома, так еще тащишь с собой всякий сброд.

— Смотри, Антон, это мерзкое чудище еще мне и мораль читает. По-твоему, это я сама, без твоего разрешения, самовольно покинула гостеприимный вертолет. Ты, наверное, такой поступок женским капризом назовешь. Не ты ли, тварь, приказал меня убить? А теперь сидишь здесь и изображаешь из себя невинную овечку.

— Это ты? — не слушая дочь, он неотрывно смотрел на Антона, услышав из уст дочери его имя. — Значит, ты живой. Все надо делать своими руками, ни на кого нельзя положиться.

— Да, генерал, позволь я так буду тебя называть. Все-таки звания тебя не лишали, а называть тебя по-другому я не в силах. Но если ты против, могу назвать тебя твоим настоящим именем, это вурдалак, вампир, чудовище, детоубийца, выбирай любое, таких эпитетов к твоей персоне можно еще тысячу подобрать. Благодаря твоим молитвам, я еще жив и здоров, да еще дочь твою неразумную домой вернул. Теперь, в знак благодарности, жду с твоей стороны сердечного рассказа о твоих жизненных похождениях.

— Ты что несешь, молокосос, — придя в себя, уварено заговорил он, — неужели ты думаешь, что я начну каяться перед тобой?

— Может, оно и к лучшему, что ты отказываешься разговаривать. Я, конечно, не могу знать всех злодеяний, которые ты совершил в своей жизни, но то, что касается меня, я знаю все. Начнем с самого начала. Это ты был тем человеком, который предал своего брата и его любимую жену с младенцем, — при этих словах Белов резко посмотрел на свой стол. — Ты можешь сказать, что не ты убил своего брата, а сподручные Барона, но ведь это ты предал, это на тебе лежит ответственность за преступление.

Говоря это, Антон, уловивший взгляд Белова, подошел к столу. На столе лежали различные бумаги, книги, и множество различных приборов. Все, как у любого чиновника. Но одна вещь особо заинтересовала его. На самом краю стола стояла небольшая рамочка с портретом красивой девушки с пышными черными волосами. На фото было видно только лицо и часть груди, но грудь скрывали волосы, видна была только часть жемчужной нитки.

Антон долго всматривался в этот портрет. Лицо его стало темным, дрожали руки. Придя в себя, он тихо произнес:

— Посмотри Лариса, это портрет моей мамы.

— Этот портрет появился у него на столе на следующий день после похорон мамы. Этот ублюдок не дождался даже девяти дней.

— Я хорошо запомнил ее облик.

— Как ты можешь это утверждать? — не выдержал Белов. — Ты не можешь помнить свою мать.

— Помнишь, Лариса — не обращая внимания на слова Белова, Антон продолжил, — я тебе рассказывал, когда меня укусила змея в Эфиопии? Тогда именно этот образ показал мне пещеру, где я укрылся на долгих две недели. Только благодаря маме я остался жив, — затем обратился к Белову. — Значит, ты ее так любил, что решил свою месть обратить против меня?

— Да, да, да. Я любил ее, а она предпочла моего брата. Я ненавидел своего брата и ненавижу тебя!

— Бедненький ты мой. Посмотри, какая ненависть тебя гложет. Я могу понять твою ненависть ко мне, но ведь ты убил множество людей, совсем не связанных со мной. Я знаю, что именно ты собственными руками убил мою жену и грудного еще ребенка. Ты пытался всю свою жизнь мстить мне, но что плохого сделали другие люди, в частности твои дети и жена. За что их ты решил убить?

Белов вдруг обмяк, он догадался, зачем весь этот разговор. Он понял, что живым его не оставят, а разговор этот нужен, чтобы возбудить ненависть к нему его дочери. Чтобы в будущем она не сожалела о свершенном акте возмездия.

— Почему ты убил старую цыганку, она была больна и стара, и не представляла для тебя угрозы?

— Я в то время, — начал говорить он уставшим голосом, — уже знал о твоем существовании, так как знал о беременности Рады, и предполагал рождение ребенка. Я также знал, что убили Раду и Максима, но про ребенка разговора не было. Я следил за вздорной старухой, зная, что не зря она оказалась в той глухомани, наверняка она ищет ребенка. Цыгане — это не милиция, и даже не КГБ. У них связи по всей земле. Я видел вашу встречу на вокзале. Жаль, что предотвратить уже не мог, но понял, что старуха многое тебе рассказала. Я хоть и не боялся твоей мести, уж слишком разным у нас с тобой был жизненный статус, чтобы бояться, но, тем не менее, решил оставить тебя в поле моего зрения. Старуху я убил, не могу сказать почему. Может, просто разозлился на нее, а может на себя. Сам не знаю. Твою жену с сыном я убил, сбросив вовремя камень на дорогу. Хорошо получилось, списали на несчастный случай. Да, я пока был молодой не считался ни с чем для достижения своей цели. Я по головам шел, но достиг и власти, и уважения, и богатства. Я достиг всего, чего хотел.

— Ты не этого достиг, ты достиг одиночества, ненависти и презрения. Но это и так понятно. Ты расскажи, зачем ты уничтожил собственными руками всю свою семью?

— Эх, если бы я все делал своими руками, вы бы сейчас здесь не стояли. Да, ты прав. Пока я по молодости делал все сам, все было хорошо. Но, достигнув определенного положения, я стал грязную работу поручать своим людям, и как видишь, не все гладко получалось. Все началось с того, что мой сын оказался слюнтяем и встал у меня на дороге. Я не стал это терпеть и устроил ему командировку в Африку, а следом отправил Волкова. Он сделал свое дело, но оказалось не так чисто как мне хотелось. Пошли слухи. Я пресекал их, как мог, но моя жена уперлась и стала напрямую обвинять меня в убийстве сына. Я случайно узнал, что она через знакомых решила возобновить расследование. Этим она подписала себе смертный приговор. Но и здесь прошло не совсем гладко, если этот чертов брат водителя докопался до правды. Пришлось и его устранить. А тут как рок какой-то. Эти придурки не могли нормально застрелить его. Когда пришли забирать, он оказался еще живым. Тут мне доложили, что Ларису видели возле сарая. После этого она стала избегать меня, не смотрела мне в глаза. Я, естественно, сопоставив все за и против, догадался, что она имела разговор с покойничком, и тот успел ей многое рассказать.

— Тогда настал ее черед записаться в покойники?

— Да. Я настоял, чтобы она поехала с нами на охоту.

— Понимаю. Убить ее даже рядом с домом было нельзя. Ты решил это сделать подальше от Москвы.

— Здесь и так земля полнилась различными слухами, а так, уехала в неизвестном направлении. Многие знали, что она частенько пропадала, когда на месяц, а иногда и больше.

— Но тебе и на этот раз не повезло, она осталась в живых.

— На этот раз виноват Волков. Этот парень предан мне, и у меня не было от него никаких секретов. Он выполнял любое мое желание, не рассуждая и не спрашивая зачем. Он знал, зачем мы летим над тайгой. А когда я убил одного из моих охранников, летчики занервничали. Волков выбросил труп охранника, и дурак не дождался, чтобы я застрелил эту шлюху, выбросил и ее. Как видишь, все нужно делать своими руками.

— Теперь что же, прикажешь пожалеть тебя?

Договорить Антон уже не успел. Раздался выстрел. Лариса с ненавистью смотрела на отца. Ее лицо было белее свежего снега, а руки тряслись от разыгравшейся истерики. Антон медленно забрал пистолет из ее рук, затем крепко прижал ее к себе. Вскоре она вся затряслась в рыданиях. Так они простояли несколько минут. Наконец, он решил прервать этот драматический процесс. Резко отстранил ее от себя и грубо приказал.

— Довольно слез. Ты сделала то, зачем пришла. Теперь вздохни несколько раз полной грудью и приступай к делу. Насколько я помню, ты хотела собрать какие-то вещи и свои сбережения.

— Ничего мне не надо, — она явно начинала ясно мыслить, — то не деньги, а крохи. Я возьму его деньги из сейфа.

Она, не глядя в сторону лежащего на диване отца, надев перчатки, подошла к его столу, достала ключи. Сейф оказался спрятанным за огромным портретом хозяина дома. Нижняя половина сейфа была заполнена аккуратно сложенными пачками денег в разной валюте, а верхняя — стопками различных документов. Видя такое богатство, Антон сказал:

— Лариса, ищи сумку и набирай столько, сколько сможешь унести, только не бери лишнего. А я улику принесу. Только смотри, не попадись на глаза охранникам.

— Охраны в доме больше нет. О каких уликах ты говоришь?

— Принесу того борова, что в вестибюле сидит. На него все спишем.

Лариса убежала искать сумку. Антон, взвалив огромную тушу охранника себе на спину, внес его в кабинет. Через пару минут вернулась Лариса, она несла не одну, а две сумки. За это время Антон осмотрел тело Белова. На удивление Белов был еще жив, но без сознания, и в очень плохом для себя состоянии. Антон видел, что пуля, выпущенная Ларисой, не совсем достигла цели. Пуля не задела сердце, но повредила аорту, это было видно по тому, как кожа меняла свой цвет. От красноватого оттенка, результатом которого было повышенное давление, она становилась бледным. На лицо было обильное, внутреннее кровотечение.

Лариса тем временем набивала сумки деньгами, выбирая при этом только доллары. Набив полные сумки, она с сожалением заметила.

— Черт возьми, в эти сумки вошла только половина, жаль оставлять, ведь все равно растащат.

— Не надо жадничать, сестричка. То, что в сейфе останутся деньги, это нам на руку. Сейчас, если ты готова, то мы будем прятать свои следы.

— Я готова. Отпечатков моих, я думаю, здесь нет, я все делала в перчатках, а ты, вроде ни к чему не прикасался.

— Я не то хотел сказать. Пойми, будут работать эксперты, нам необходимо направить их по ложному пути. Слушай, у отца есть оружие?

— Да. У него в столе Беретта.

— Замечательно. Давай его сюда.

Лариса достала пистолет. Антон тем временем, поставил охранника на ноги, перед открытым сейфом. Он потрепал его по щекам, и пока тот приходил в себя, приказал Ларисе поддерживать его, чтобы он не упал. Затем сам присел рядом с Беловым и, вложив в его руку пистолет, своей рукой, нажал палец Белова на спусковом крючке. Выстрел был точен. Пуля, попав в затылок, пробила череп, и пропала в недрах сейфа. Тело охранника рухнуло рядом с Волковым. Затем он вытер пистолет Ларисы платком, и нанес на него множество отпечатков, руками охранника, после чего сунул пистолет в его карман. Несколько пачек денег бросил на пол, а одну пачку вложил в руку охранника.

— Все, теперь можно уходить.

— Я понимаю так. Охранник решил ограбить отца. Убил Волкова, затем выстрелил в отца, полез за деньгами, а мертвый отец убил охранника. Я правильно понимаю?

— Не совсем, но ты мыслишь в правильном направлении. Только одна ошибка, отец твой еще жив был, когда стрелял. Ты ранила его, умер он несколько секунд назад. Рана была серьезной, а умер он от внутреннего кровоизлияния.

— О, боже мой.

— Хватит причитать, уходим.

Антон взял обе сумки, и направился к двери. Лариса, опустив голову, шла за ним. Когда вышли из прохода в сарай, Антон сказал:

— Не забудь взять корзинку с продуктами, ее нельзя оставлять в сарае, — и только отойдя на приличное расстояние, Антон спросил, — ты зачем столько денег набрала? Как теперь тащить будешь.

— А здесь не только мои деньги, но и твоя половина.

— Мне его деньги не нужны. Но делать нечего, не бросать ведь их среди леса, придется тебя проводить до дома. Ты где остановилась?

— У подруги, она сейчас в Германии работает. Квартира пустая.

— Она знает, что ты в Москве?

— Нет, не знает. Просто я знаю, что ее нет, а ключи у меня от ее квартиры, всегда со мной. Она дала мне запасной комплект на всякий случай. Как оказалось, такой случай представился.

Все шло хорошо. Они вышли на станцию. На станции скопилось много народа. Смешавшись с толпой, стали ждать прибытия электрички. При посадке одну сумку взял Антон, а другую Лариса, при этом она умудрилась незаметно оставить корзинку на скамеечке перрона. Теперь она им была только обузой.

Подходя к вагону, опираясь на трость, Антон бросил взгляд на оставленную корзинку, и был в очередной раз удивлен проворству русского народа. Корзинка исчезла, не оставив следа. Перед входом в вагон двое парней пропустили его вперед, при этом помогли внести сумку.

— Ты что, дедушка, кирпичи в город везешь? В твоем возрасте такие тяжести уже противопоказано носить.

— Ну, что вы, сынки. Какие кирпичи в такую пору можно с дачи везти. Кирпичи на дачу везут. А я деньги везу.

— Ну ты, дед, и шутник.

— Ну, вот видите, я и вас повеселил, а приеду домой, внучат солениями порадую. У меня с осени на даче несколько банок варенья осталось.

— Счастливого пути, дедушка.

Остальной путь они проделали без происшествий. Лариса спокойно вздохнула, только когда они вошли в квартиру.

— Ну вот, ты и дома. Как долго пробудешь в Москве? Я почему спрашиваю. Тебе нельзя долго оставаться здесь. Нужно на время уехать, так как в скором времени, обнаружив трупы на даче, начнут искать тебя, как ближайшую родственницу, и не дай бог, кто-то из ваших общих знакомых увидит тебя в городе.

— Спасибо за беспокойство. У меня есть доверенность на машину подруги. Она все равно не скоро вернется. Я воспользуюсь ее машиной и уеду в Ростов. Надеюсь там купить квартиру, и уже там попытаться создать семью. Я понимаю, что возраст и все такое, но если у меня не получится выйти замуж за хорошего человека, то ребенка я смогу родить и без мужа, а воспитать его я смогу. Я хочу забыть прошлую жизнь, и начать все с чистого листа. Будешь ко мне приезжать?

— Прости, родная, но мы больше никогда не встретимся. Ты не подумай плохого, но я буду там, откуда в гости не ездят, и деньгами не пользуются. Прости, что непонятно излагаю, но большего сказать не могу.

— Ты, что, умирать собрался? — испуганно воскликнула она.

— Ну, что ты, милая. Я долго собираюсь жить. Просто я буду там, откуда нет возврата. Больше ни о чем не спрашивай. Одно обещаю, что если сложится так, что я буду иметь возможность увидеть тебя, то знай, я сделаю все возможное, чтобы разыскать тебя. Это я тебе твердо обещаю. Ты пойми, что мы теперь только вдвоем остались самыми близкими людьми на этой планете. Других у нас нет. А теперь дай мне сумочку поменьше, и положи туда немного денег, я передам их семьям моих друзей, которые были убиты по приказу господина Белова. Пусть у них будет хоть маленькая толика компенсации за потерю родных.

Лариса со слезами на глазах стала уговаривать его взять полную сумку, но Антон настоял на своем. Он положил в принесенную сумку полтора миллиона долларов, поцеловал на прощание сестру и вышел за дверь.

Когда Антон вернулся в Марьину Рощу, дверь ему открыла Наташа. Зайдя на кухню, спросил.

— Ты одна дома?

— Нет, Саша в своей комнате, работу на дом принес.

— Мишка где?

— Он мотается по городу в поисках помещения, — счастливо улыбаясь, ответила она, — хочет арендовать помещение под офис. Он решил открыть юридическую фирму. Он умный мальчик, думаю, что у него все получится.

— Я в нем не сомневаюсь, но думаю, что пока спешить не надо. Пусть все взвесит, учтет все нюансы, и с помещением не торопится. Я привез еще немного денег, если он найдет подходящее помещение, которое выставили на продажу, пусть покупает. Арендное помещение — это ненадежный вариант. В любой момент могут попросить освободить помещение. Пусть лучше купит свое, — Антон подал ей сумку. — В этой сумке полтора миллиона американских денег. Ты, Наташа, раздели их на три части. Одну часть возьми себе, а остальные подели между семьями Дока и Сокола. Им тоже положена компенсация по утере кормильцев.

— Антоша, ты что, банк ограбил? — с испугом спросила она. — Или убил кого?

— Банк я не грабил, а вот насчет убить, тут ты попала в точку. Но не надо сожалеть по этому поводу, а порадоваться, что мы, наконец, избавились от человека, принесшего нам столько горя и слез. Это по его приказу были убиты ваши мужья, и я был сослан в зону на крайний север. Не для того меня Док вытаскивал с того света, чтобы сидеть в тюрьме, а мои друзья так и остались гнить в земле неотомщенными. А их ни в чем невиновные семьи мыкались от нужды, — видя, с каким ужасом смотрит на него Наташа, он сменил гневный тон на более спокойный разговор. — Ты успокойся. Я действительно бежал. Но меня там держали незаконно. На меня даже дело не заводили. Этот ублюдок насильно удерживал меня на соловках. Ни один суд сейчас не возьмется осудить меня снова, я полностью чист перед законом. А убил я его потому, чтобы он в будущем не стал вредить вам в первую очередь. Но теперь я защитил вас. Что касаемо денег, то это плата за ваши страдания. Теперь эти деньги ему ни к чему, а вам хоть малая толика, но все же помощь, — видя ее еще испуганный взгляд, добавил, — как в народе говорят, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

— И все же, мне не хотелось бы брать эти кровавые деньги.

— Наташка, ты опять вынуждаешь назвать тебя в третий раз, ну ты сама знаешь как. Ты сейчас не о гордости думай, а думай, как помочь детям стать на ноги. Пойми, ты эти деньги не украла, это то, что причитается твоим детям, по закону совести и справедливости. Еще хочу сказать, что я взял только малую часть. Остальное растащит милиция или охранники. Почему, кто-то не побрезгует этими деньгами, а ты не хочешь взять самую малость?

— Ты всегда был мудрее нас всех. Я послушаюсь твоего совета, и действительно пустим эти деньги на благо детей.

— Ну вот, наконец, слышу мудрые слова из твоих уст. Еще я кое-что хотел добавить. О моем существовании знаете только вы. Ты умная женщина, и сможешь придумать версию, как объяснить помощь деньгами нашим друзьям. Ну, а теперь скажи, ты еще не разучилась стричь? Помнится, ты нас с Васькой неплохо стригла.

— Как тут разучишься, я Мишку и Сашку до сих пор подстригаю, иногда соседкам прически делаю. Сам понимаешь, приходится экономить.

— Вот и ладушки. Ты сейчас подстриги меня, а пока я буду брить бороду и принимать ванну, приготовь покушать. Я часа через два уеду.

Когда Антон вышел из ванной комнаты, Наташа, всплеснув руками, воскликнула.

— Антоша, ты такой молодой, даже не верится, что это ты.

— Ничего, Наташка, придет время, и я буду стариком.

Вечером Антон был в аэропорту. В те смутные временя, когда в стране во всю процветала коррупция и бандитизм. Когда элита рушила и разворовывала экономику страны, народ бедствовал. Самолетами летали только те, кто мог себе позволить это. Антон без проблем купил билет на ближайший рейс до Красноярска, предъявив паспорт на имя Лисицына Андрея Максимовича. Самолет был полупустой. Антон, откинув кресло, уснул. Спал он до самого прилета в Красноярск. Вернувшись на Кордон, поинтересовался у Анатолия, как обстояли дела в его отсутствие.

— Как видишь, все в порядке. Тебя никто не спрашивал, и не заходил. Да в это время ты сам знаешь, что охотники заканчивают сезон, поэтому твое отсутствие никто не заметил. Ты подумай, что скажешь людям, когда спросят, где твоя женщина.

— Да, что говорить. Скажу, что не выдержала суровых испытаний, и убежала в город.

— Ну, что же, вполне приемлемая версия. Я вот что хотел у тебя спросить, как думаешь, не будут искать тех злодеев?

— Я знал, что ты это спросишь. Могу успокоить. Некому их больше искать. Тот человек, которому они подчинялись, теперь сам находится вместе с ними в царстве Аида. Я не зря ездил в Москву. Ведь все несчастья, которые случились в моей жизни, это результат его деятельности. Теперь он никого не побеспокоит. А тех проходимцев, даже если кто-то спросит про них, то да, были, но уехали, куда не знаем.

— У меня просто камень с души свалился.

— Толя, знаешь что, я решил, что в августе, уйду. Ты постарайся за эти несколько месяцев, подобрать нужного человека. Если получится сделать это быстрее, я уйду раньше.

— Эх, если бы ты знал, как мне не хочется расставаться с тобой. Но договор есть договор. А, может, все-таки останешься?

— Прости, но я не могу. И не просто не могу, а не имею права, уж слишком многое поставлено на кон. Поверь, теперь все, что произойдет со мной, от моего мнения не зависит. Теперь я должен подчиняться обстоятельствам, и тем, кто мной будет руководить. Прости, но я и так много тебе рассказал. Теперь ты понимаешь, что я сам себе не принадлежу.

— Хорошо, Антон, больше я не стану задавать лишних вопросов. Если даже я не найду на твое место человека, то ты все равно можешь уйти тогда, когда захочешь.

— Толя, ты хороший друг и человек. Спасибо тебе за понимание.