Зачем смерть давала шанс (СИ)

Глава 22

Глядя на эту сценку, он почувствовал, что все у него внутри тает от умиления. Внутренне он понимал, что не сможет отказать. Уж очень сильно он любил эту неразлучную парочку. А те в свою очередь, зная это, просто вили из него веревки. Но, насупив брови, строго сказал:

— Никаких плаваний, не хватало еще родов на корабле.

— Папа, что эти пройдохи от тебя хотят? — спросил подошедший Рио.

— А ты, что не видишь, с нами хотят. А что характерно, и эта пройдоха с животом, тоже требует взять ее с собой.

— Да, отец. Попал ты в передрягу. Ты ведь знаешь, что этих сорок не переспоришь, себе дороже выйдет. Так что соглашайся, пусть плывут. На корабле они будут под присмотром, а это будет одним из условий их поездки, а второе, на корабле они в большей безопасности, чем на земле. К тому же с ними будет дедушка Кари. Он давно уже нарезает круги по пирсу и вряд ли останется на берегу.

— Интересно, откуда Кари узнал, что мы поплывем к заливу?

— Я ему сказал, когда вы только высадились на берег, вот он и не отходит от корабля, боится, наверное, что без него уйдем.

— А ты откуда узнал? Ведь я только сейчас принял такое решение.

— Папа, я ведь твой сын, и хорошо знаю тебя. Ты обязательно захочешь увидеть монстра собственными глазами, прежде чем принять нужное решение. А так как ты не поедешь на лошади, это долго и утомительно сейчас для тебя, я пришел к выводу, что у тебя один выход — плыть на корабле. Вот я ему об этом и сказал и попросил его организовать немного провизии, а то у нас в трюме после последнего плавания скоро крысы с голода начнут вешаться.

Антону было приятно, что у него такие дети, но все же, напустив на себя строгости, он отдал распоряжение:

— Ну, раз вы у меня такие догадливые, тогда пошли к пирсу, не будем терять зря время. А ты, пройдоха, — обратился он к дочери, — беги в дом и предупреди маму, чтобы не волновалась.

Антон проводил взглядом дочь и с задумчивым видом направился к берегу. По дороге к пирсу встретился его четвертый сын.

— Идур, сынок, постой, — остановил его Антон. — Мы сейчас торопимся в залив, ты сделай вот что. Разыщи Дио и скажи ему, что до вечера монстр останется на берегу, день обещает быть очень жарким, монстр, скорее всего, будет отдыхать. Пусть Дио направит гонца, надо предупредить наблюдателей, пока зверь отдыхает, пусть отдохнут и они. Ночь предстоит трудная, и силы им понадобятся.

— Хорошо, папа, я сейчас возьму дежурную лошадь, и сам проеду по цепи и лично предупрежу каждого.

— Поступай, как знаешь, только предупреди маму, — потом подумав, добавил, — Идур, постарайся не задерживаться, я не знаю насколько я задержусь, так что придется тебе помогать брату в приготовлении взрывчатки. Я надеюсь, что ребята скоро привезут руду.

— Хорошо, папа, — и повернувшись, побежал к дому.

Антон, глядя ему вслед, в который раз уже за этот день подумал, как быстро летит время. Дети выросли и стараются делать все самостоятельно. Скоро совсем отстранят его от дела, и это, наверное, так и должно быть.

Дети вырастают, прочно становятся на ноги, сменяя своих родителей. Потом готовят к трудностям жизни своих детей, и так до бесконечности. В этом и заключается жизнь. А старикам не нужно мешать молодым делать свои ошибки в жизни. Нужно вовремя ненавязчиво дать правильный совет, а самим больше времени проводить с внуками, или, как я сейчас, заниматься мемуарами для будущих поколений.

Антон тряхнул головой, чтобы отогнать грустные мысли и подумал: рано мне еще на покой, вот закончим с этим делом, надо заняться обучением Лолы. Пора уже ей показать космический корабль и заняться ее обучением. Только она может заинтересоваться этим. Ребятам навряд ли сейчас это нужно. Вот сделаю это, потом уж займусь внуками. Приняв такое решение, он повернулся и крикнул поджидающему его на пирсе сыну.

— Ну что, Рио, все уже на борту?

— Ждем тебя. Это ты у нас запаздываешь.

— Тогда труби отход.

Рио стал отдавать команды. Матросы работали дружно и слаженно. По крайней мере Антон не замечал ни разногласий, ни суеты. Все их действия были хоть и не совсем быстрыми, но продуманными и четкими. Залюбовавшись их работой, он мысленно похвалил: — с такой командой нигде не пропадешь — подумал он.

Когда отошли от берега, на палубу поднялась Лола.

— Папа, пойдем вниз, мы с Зуре уже приготовили небольшой обед, тебе пора немного подкрепиться, да и мы с самого рассвета еще маковой росинки во рту не держали.

— Ну что же, веди меня вниз, моя заботливая хозяюшка, — и, обняв ее за плечи, сам повел ее в кают-компанию. Осмотрев стол, заметил:

— Так здесь только на четверых, а как же остальная команда?

— Они все пообедали на берегу у нас дома. Мама их накормила до отвала. Они ведь с рейса голодные вернулись. Ну, а теперь только к вечеру проголодаются.

Обед, как и всегда, прошел шумно и весело, с той лишь разницей, что на этот раз девочки подтрунивали над Кари и не трогали Антона. За это он был благодарен им.

Откинувшись на спинку лавки, он, прикрыв глаза, задумался о предстоявшей охоте на зверя. А подумать было над чем, слишком уж многое зависит от успеха. А то, что это мероприятие опасно, и говорить не приходится. Еще неизвестно, как поведет себя в этой ситуации монстр. Не зря ведь его Асуры выпустили раньше. Скорее всего в программу, если она в нем есть, внесли поправки, по-другому и быть не может.

Нужно подумать, как его перехитрить. Можно попробовать приманить его большим количеством крови, он ведь не до конца робот. И тогда, может быть, у него от обильного запаха крови все же проснется инстинкт животного. Это надо попробовать, должно помочь.

Приняв решение, он почувствовал вокруг себя подозрительную тишину, решив проверить, в чем дело, открыл глаза.

— Что случилось, почему вы молчите?

— Мы думали, что ты спишь, и решили тебя не беспокоить, — за всех ответила Лола.

— Я и не думал спать. Просто мне нужно было немного подумать.

— Ура! — закричала Зуре. — Папа не спит, пусть тогда рассказывает.

— Что рассказывает? — не понял Антон.

— Как что? — уже на перебой загалдели девчонки. — Ты должен рассказать нам, как убил Мостидонта, из которого потом построил наш дом.

— Да, сват, ты им обещал.

— Вот уж неугомонные сороки, с вами, конечно, все ясно. Но вы гляньте на этого старого лиса, и он туда же, сгорает от любопытства.

Кари проворчал что-то себе под нос и отвернулся, глядя в иллюминатор, как будто это его совсем не касается.

— Папа, ну давай, соглашайся, нам еще долго плыть. За это время ты многое успеешь рассказать. А когда мы поплывем обратно, то не будем тебя беспокоить. Ты хорошо успеешь отдохнуть, мы ведь понимаем, что у тебя будет беспокойная ночь. Мы просчитали, если ты сейчас будешь отдыхать, то на обратном пути уже не сможешь уснуть, и ночью тебе будет тяжело, а так к вечеру выспишься, и ночь будет не такой тяжелой.

— Ладно уж, идите сюда, заботливые вы мои, — он протянул руки к ним, приглашая их к себе.

Девушек дважды уговаривать не пришлось. Весело, со смехом, они в один миг очутились рядом с ним, и обняв его с обоих сторон, прижались к его груди и ласково замурлыкали как котята. Антон, довольный, обнял их еще сильнее, начал.

— Вот что, милые мои, давайте договоримся. Сейчас мы не станем касаться этой темы, потому что каждый раз при упоминании о монстре мои мысли будут сбиваться, и рассказ у меня получится сбивчивым и непонятным. Давайте лучше продолжим наш прерванный утром рассказ. А это оставим на потом. Благо, что у вас хорошая память, и вы не забудете напомнить мне о нем, я в этом уверен. Ну а если, не дай бог, забудете, то наш дедушка Кари обязательно напомнит вам о нем.

— Папуля, мы согласны на все, — за всех ответила Лола, — тебе в данный момент виднее, а мы будем послушные и тихие.

— Хорошо если так. Тогда слушайте.

Детство Антона проходило также, как и у других детей того времени. Они ходили в школу, потом помогали по дому. Ведь в то еще голодное послевоенное время родители большую часть времени проводили на работе, и все домашние заботы зачастую ложились на плечи подростков. Но, тем не менее, находилось время у них и побегать, и в футбол погонять.

Антону в этом плане было чуть похуже, так как времени было мало, а бежать в деревню за пять километров, чтобы погонять в футбол порой не хотелось. И работы у него было больше, чем у деревенских мальчишек. Жили они с дедушкой вдвоем, кроме мужских забот было еще много и женской работы, которую им приходилось выполнять.

Каждое утро они с дедушкой составляли план на день, и каждый знал свои обязанности. Чаще всего они старались женскую работу делать в выходной вместе. В остальные дни, вернувшись со школы, Антон старался быстро выполнить свои обязанности, а если позволяла погода, бежал на реку, чтобы посидеть немного с удочкой. Если не получалось, он оставался дома, и на бумаге проектировал различные приспособления.

У него с возрастом проснулась тяга к изобретательству. Иногда он бежал к деду в кузницу, благо она находилась рядом с домом, и там с усердием воплощал свои проекты в жизнь.

Особенно он зачастил туда после одного случая. У них в деревне не было своего МТС, и каждый раз, чтобы сварить какую-нибудь деталь, приходилось возить ее за несколько километров в соседнее МТС. Вот председатель и выпросил в районе сварочный аппарат и решил установить его в кузнице. Приехав с аппаратом, он поставил Тугая перед фактом. Мотивируя тем, что ты мол кузнец, и с железом на ты, вот тебе и быть сварщиком. Тугай, конечно воспротивился, но переубедить председателя не мог. Зато председатель пообещал к зиме послать, кого-нибудь из молодежи на курсы.

Вскоре приехал специалист и установил аппарат. Он пробыл в колхозе неделю, обучая Тугая премудростям сварочного дела. Антону было в новинку, и он не отходил от сварщика ни на шаг, требуя повторять и объяснять не понятные термины и действия. Специалист возмущался, но Антошка уговаривал его, мотивируя тем, что дедушка уже пожилой и стесняется спрашивать.

В результате обучения получилось так, что у Антона сварка была намного лучше, чем у деда. Председатель, узнав, что у Тугая, получается плохо, стал просить сварщика еще остаться на неделю. Но тот заупрямился, сказав, что за неделю он и так обучил вместо одного полтора сварщика, и, собрав свои вещи, уехал домой.

После его уезда пришлось теперь учить деда Антону. В роли учителя ему понравилось, и он решил познакомится с правилами ведения хозяйства. Для этого он пришел в контору и прямо заявил председателю.

— Петр Ильич, я хочу получить первые необходимые азы в руководстве хозяйством.

— Тебе зачем это в столь юном возрасте?

— Ну, как зачем? Вы вот уже в солидном возрасте, возможно, я сменю вас на этой должности. Ведь когда-нибудь и Вы уйдете на пенсию. А я совершенно не знаю, как управлять таким большим колхозом.

Председатель долго и от души смеялся над словами Антона. Потом, став серьезным, сказал.

— Знаешь, Антошка, мне нравится твоя дерзость в стремлении к своей цели. Может случится, что именно ты, станешь вместо меня руководить колхозом. Ну а не получится, в этом не будет большой беды. Я обещаю тебе, что первые навыки в руководстве ты освоишь у меня. Когда хочешь начать?

— Да прямо сейчас можно начинать, если у Вас есть на это время.

— А давай, Антошка, мы поступим по-другому. Я буду заниматься своими делами, а ты все время будешь со мной. Вот и научишься, а что не понятно будет, спросишь, я буду объяснять. Ну, как согласен.

— Согласен.

Так завязалась его дружба с председателем. Теперь всюду рядом с ним находился Антошка. В деревне сначала подшучивали над ними, но потом привыкли и прекратили обращать на это внимания.

Порой кто-нибудь просил Антона напомнить председателю и решить нужный вопрос. Председателю часто приходилось бывать в разъездах, то в город, то в МТС, и всякий раз он брал с собой Антона. В дороге они коротали время в разговорах или обсуждали вопросы, которые требовали решения.

Председатель часто интересовался мнением Антошки и хвалил его, если он давал правильный ответ. А порой получал даже для себя неожиданные решения.

Вскоре Антон перегорел этим и вновь увлекся изобретательством. А председатель еще долго скучал без своего помощника.

Однажды летом Тугай сказал Антону.

— Антошка, этим летом я не смогу помочь тебе в заготовке грибов, много работы, и выходных у меня, скорее всего, не будет, придется тебе самому этим заняться, дожди прошли хорошие, так что урожай грибов будет отменный.

— Да не переживай ты так, я вполне могу с этим управится. Ты работай спокойно, а я все сделаю, как надо.

Обычно они с дедом брали плетеные корзины и шли пешком за грибами, наслаждаясь природой и отдыхом. Для них это было счастливым временем. Они забывали на время все, что оставалось дома, все проблемы и невзгоды. Им хорошо было в вдвоем.

Тугай прирожденный был учитель, он много знал о природе и ее обитателях. Рассказывая обо всем, они часто делились своими наблюдениями и даже не замечали, как их корзины наполнялись грибами, и им приходилось возвращаться домой.

На этот раз Антон решил схитрить немножко. Он посчитал, что для похода за грибами одной корзинки будет недостаточно, а два раза бегать на такое длинное расстояние не хотелось. Тогда он решил взять две корзины, и чтобы было не тяжело их носить, решил приспособить для этой цели велосипед. Повесив обе корзины на руль велосипеда, он отправился в дорогу.

Сначала все шло хорошо, пока дорога шла по равнине. Но вскоре ему пришлось подниматься в гору и крутить педали стало тяжело, а оставшуюся часть пути и вообще пришлось идти пешком. Измученный, он вскоре оказался в лесу.

Грибов в лесу, и правда, в этот год оказалось много, спустя пару часов обе корзины оказались полными.

Ехать на велосипеде с горы оказалось так же трудно, как и в гору. Мешали полные корзины, а ведь велосипед приходилось сдерживать, и маневрировать между большими камнями. Поэтому, ведя в руках велосипед, Антон решил переделать его. Вернувшись домой, он этим же вечером сел за чертежи.

Через пару дней упорного труда чертеж был готов. Но претворить задумку оказалось не так-то просто. Сделать все нужно было в отсутствие деда, иначе дед не даст ему испортить оба велосипеда.

Вскоре ему представился такой случай. Дедушку послали в дальнюю бригаду на несколько дней. Он и раньше уезжал, и тогда в отсутствие сварщика и кузнеца за него оставался Антон. Для этого председатель просил директора школы отпустить Антона на несколько дней.

Зная, какая успеваемость у Антона, директор, не беспокоясь за успеваемость, отпускал его, понимая, что тот в свою очередь обязательно нагонит.

Сейчас среди лета, будучи на каникулах, он все дни и так проводил в кузнице, помогая деду. Дождавшись отъезда деда, он уехал в МТС. Там его уже все знали и уважали за то, что он часто помогал им, когда они обращались к нему по кузнечным работам. В МТС он обратился с к токарю и фрезеровщику со своей просьбой. Показав чертежи, попросил сделать для него несколько деталей. К вечеру все было готово. Антон счастливый вернулся дамой.

На следующий день он приступил к осуществлению своего плана. Через два дня у него все получилось. Из двух велосипедов, своего и дедушкиного, он сделал один, но только трехколесный, с большим прицепным кузовом. И не зря он посещал токаря. Пристроив на ведущую ось несколько шестеренок, у него получился редуктор с передаточными шестернями. Теперь его аппарат мог не только легко передвигаться по равнине, но, если проделать с ним небольшие манипуляции, он так же легко поднимался в гору, но только с небольшой скоростью.

Это Антона не смущало, зато крутить педали было очень легко. И самое главное, чем особенно был доволен Антон, так это вместительный кузов. Перевозить в нем можно было различные грузы, главное, чтобы не слишком тяжелые, иначе прицеп мог не выдержать.

Вернувшийся Тугай сначала стал ругаться, увидев вместо нормальных велосипедов это произведения, но после уговоров и полученных от него инструкций, согласился испытать чудо технику. Опробовав его в горных условиях, остался доволен.

— Знаешь, Антошка, а ты молодец, здорово получилось. Это чудо техники для таких как я, на нем и педали легко крутить и на подъем он идет нетяжело. Пожалуй, я его себе возьму, это тебе за то, что самовольно мой велосипед угробил. А тебе купим новый. Ну как, согласен?

— Но ты ведь будешь давать мне иногда попользоваться им?

— Конечно. А ты что думал, что теперь только я на нем буду возить грузы?

— Хорошо тогда по рукам. И за это ты сейчас пойдешь со мной на рыбалку, у меня уже и удочки на берегу лежат.

И не дожидаясь согласия деда, он побежал к берегу, на бегу сделав несколько сальто.

После этого случая Антона можно было найти часто на свалке. Это была большая площадка рядом с кузницей, куда свозили всю отслужившую свой срок технику и даже металлолом, который собирали школьники.

Близилась осень. Рядом с кузницей стоял старенький ЗИС. Председатель попросил Антона помочь водителю с ремонтом. Они сняли кузов, который был до того переломан, что с него не только зерно сыпалось, но и бревна не задержались бы. Кузов ремонтировали плотники, работающие на соседней пилораме, а Антон усиленно помогал, чем мог водителю. В один из дней к ним заехал председатель.

— Доброго всем здоровья, добры молодцы. Заехал посмотреть, как у вас движутся дела с ремонтом.

— И тебе не хворать, Петр Ильич. Дело движется помаленьку. Мужики уже кузов закончили, к вечеру ставить начнем. А вот, что касается машины, ты у Степана спроси, это его конь, ему и ответ держать.

Из-под машины, показалась голова Степана. Вытерев руки о ветошь, он поздоровался с председателем и, выбросив окурок, торчавший в уголке рта, грудным голосом сказал:

— Боюсь я, Петр Ильич, что мой конь до финиша не дотянет. Это будет его последний забег. Укатали сивку крутые горки. Пора ему на покой, не дотянет он до конца уборочной.

— Да понимаю я, Степан, что это не машина, а рухлядь на колесах, но я тебя очень прошу, постарайся, чтобы она хотя бы эту осень проходила. Я в районе все пороги отбил, они обещают подкинуть технику, но только зимой. А сейчас вы даже не представляете, как мне нужна каждая единица. У нас в колхозе сложилась такая обстановка, что в пору мешками с поля самим носить.

— А что так? — спросил подошедший Антон.

— Вам ведь не надо объяснять, какой нынче урожай у нас, загляденье да и только, а вывозить его нечем, в районе объясняют, что такое положение во всем районе, и везде нужна техника, а ее не хватает. Как выразился наш уполномоченный из обкома, «задействуйте все скрытые резервы», — коверкая и шепелявя, передразнил его председатель, — как будто у нас этих резервов пруд пруди. Пойди за околицу свисни, и с гор пара дивизий спустится вместе с машинами.

— Да, тяжело нам придется в этом году, — почесывая за ухом, произнес Тугай. — А то, что не хватает техники, это действительно проблема.

— Хм, — хмыкнул Антон, — тоже мне проблема, пустяки, легко решаемые, вот у меня действительно проблемы, — и, повернувшись, пошел в сторону свалки.

— Это что такое? — возмутился Тугай, — А ну стоять на месте.

— Ладно, оставь Тугай, не горячись, он ведь еще мальчишка, что он может знать о наших проблемах.

— Ты, Петр Ильич неправильно меня понял, так что пока помолчи, а я с ним разберусь.

— Антон, стоять! Кругом! Ко мне шагом, марш! — командовал Тугай. — А ну внучек расскажи нам, что ты там имел в виду насчет проблем?

— Ничего особенного я не имел в виду, просто я считаю, что ваши проблемы по сравнению с моими ничто, вот и все.

— Я что-то не совсем тебя понимаю, давай-ка, дружок, поконкретнее.

— Тугай, оставь мальчишку в покое, просто у него свои заботы.

— Ты погоди, Петр Ильич, я ведь вырастил эту хитрую бестию, и лучше тебя его знаю. Он ведь не зря это сказал, просто так с него и слова не вытянешь. Если он заговорил об этом, то, наверное, в его голове что-то созрело, не зря ведь он вложил в свои слова столько сарказма. Он не просто так это говорит. Ему скорее всего, что-то нужно, — и, обращаясь уже к Антону, сказал — давай уже, выкладывай свою идею, шантажист.

— Дедуля, а вот грубить и ругаться на ребенка, особенно при посторонних, не педагогично. Что могут обо мне подумать люди, а так как я твой внук, то плохо подумают в первую очередь о тебе.

— Ты договоришься у меня, лучше выкладывай, что придумал, а за одно и, что взамен просишь. Я ведь по глазам вижу, что тебе что-то надо, опять мастерить собрался.

— Ладно, хватит ругаться. Конечно, я кое-что придумал. Это решает некоторые ваши проблемы, и, главное, затраты будут минимальные.

— Ты не тяни кота за хвост, а говори конкретнее.

— Если конкретнее, то пойдемте, я лучше вам наглядно покажу, а насчет моих слов в отношении проблем, то вы, Петр Ильич, на меня не обижайтесь. Вы ведь хорошо должны меня знать, я не зря почти все лето проходил у вас в учениках. Или забыли? Так вот, я кое-чему научился и отслеживаю до сих пор ситуацию в колхозе.

— А ты прав, Тугай, ему палец в рот не клади. Ты извини меня, Антон, просто я уже отвык за это время от твоих советов.

— Вот, сами смотрите, — жестом руки показал Антон, когда они подошли к свалке.

— И что мы здесь должны увидеть? — спросил Тугай. — Мы и без тебя знаем, что здесь много железа.

— Эх, и темный вы народ взрослые, да здесь настоящий Клондайк для предприимчивого человека. Вот смотрите, — и он развернул газетную полосу, на которой были наклеены тетрадные листы с чертежами. — А теперь смотрите сюда, видите два сгоревших автомобиля, они естественно восстановлению не подлежат. Зато от них можно взять раму и мосты. Внутренности мостов не нужны. Нужны только ступицы, я надеюсь, это вы, Петр Ильич, сможете организовать. Остальное можно здесь отремонтировать. Из старых списанных комбайнов, мы возьмем бункера и сварим между собой, получится хороший вместительный кузов. Установим его на раму, получится тракторный прицеп. Я уверен, что два-три свободных трактора в колхозе найдется, и не говорите, что их нет, есть, я уже проверил. Сенокос закончился, а зябь пахать только после уборочной, так что, Петр Ильич, за вами согласие и колеса.

— Покажи мне твой чертеж, — попросил его председатель, изучив его, спросил. — Смотри, Антон, у тебя кузов получается конусом, да к тому же очень высокий, людям на току будет трудно выгружать.

— А выгружать не надо, мы внизу сделаем заслонку, трактор загоняет прицеп на площадку, открывает заслонку, и зерно само высыпается, а насчет высоты, беспокоится не надо, просто мы замеряем высоту до выгрузного шнека комбайна, и сделаем так, чтобы кузов подходил под шнек.

— Хорошо придумано, — заинтересованно пробормотал председатель, поняв, какую выгоду принесет это новаторство. — Что еще ты можешь предложить, ведь как я понимаю для наших МТЗ, это будет довольно тяжелая ноша. Я имею в виду, что им будет тяжело, прицеп довольно вместительный, а наш народ приучен грузить до самого верха. К тому же им не только по дороге придется ехать, но и по полю. Не боишься, что мы за один сезон угробим и трактора.

— Я уже думал над этим. А что, если задействовать один из гусеничных, пусть таскает прицепы по полю, а на накатанной дороге перецепляют к колесным. Мы ведь все равно не сможем использовать гусеничные трактора, слишком мала скорость, это не рентабельно, а вот использовать его непосредственно на пашне для отбора зерна из-под комбайнов, вполне разумно.

— А что, Тугай, у твоего парня отлично варит голова. Мне идея нравится. Так, когда приступите и сколько вам понадобится времени на это?

— Смотри, дедушка, как он взял быка за рога. А где помощники, а где обещание выделить премию за идею? Что-то я об этом ничего не слышу.

— Да, Тугай, ты был прав, он не зря затеял этот разговор, ну что же выкладывай, что от меня нужно, кроме оплаты, премия по результатам года у тебя обязательно будет, это я клятвенно обещаю.

— Премия — это, конечно, хорошо, но не только мне, дедушка тоже будет принимать участие. И второе, в помощь нам нужно хотя бы три-четыре человека. Тогда мы за две недели управимся, как раз к началу жатвы.

— Ну, я не знаю, с людьми у меня трудно сейчас, — начал издалека председатель.

— Вот-вот, теперь вы почувствовали, что в вас проснулась хозяйственная жилка, но вы жестоко ошибаетесь. Это не хозяйственник у вас внутри, а закоренелый бюрократ, все думаете, а вдруг пролезет, и не надо будет нести затраты. Так вот, говорю вам, не выйдет, иначе вам придется снять всех женщин с тока и пусть они носят зерно ведрами, а я пошел.

Антон повернулся, и втихаря подмигнув деду, направился к кузнице.

— Ладно-ладно, не сердись. Ну не получилось у меня, да не больно-то хотелось. Я ведь понимаю, что работы много, а сроки невелики, я подумаю и, наверное, человек пять пришлю. Пару человек в МТС выпрошу, а остальных вон на пилораме возьмем, ну как, по рукам, шантажист?

— По рукам. Но это еще не все.

— Как не все? — председатель даже в лице изменился.

— Да вы так не пугайтесь. В счет премиальных отдайте мне козлика или продайте.

— Какого козлика? — не понял председатель.

— У вас, на машдворе валяется разбитый учетчиком мотоцикл. Его все равно никто восстанавливать не будет, вот я и прошу вас отдать мне его.

— Фу ты, — с облегчением вздохнул председатель, — как камень с души упал, я грешным дело подумал, что ты еще что-нибудь потребуешь невозможного, а эту груду железа хоть сейчас можешь ехать забирать, я предупрежу завсклада. Теперь надеюсь все?

— Теперь все. Вы только про колеса не забудьте.

— Об этом у меня голова не будет болеть, это в наших руках. Проблема будет, как узаконить самоделки, если милиция поймает, то по головке не погладят.

— А вы, дядь Петя, поручите этот вопрос Шепелявому, Это же он посоветовал вам задействовать все резервы.

— Тугай, я начинаю уже бояться твоего внука. Так глядишь, вместо прицепов он завтра придет и скажет, хватит председательствовать, освобождай, дорогой товарищ, место.

— Правильно делаешь, что боишься, я вот не боюсь за свое, не больно охотники за ним в очереди стоят. А тебе надо опасаться, таких вертких как мой Антошка, — пошутил Тугай.

— Поверь, Тугай, как я мечтаю, чтобы пришел вот такой, как твой Антон, и сказал, давай мол, дядя Петя, иди уже, отдыхай, а я за тебя руководить стану. Я бы с дорогой душой уступил ему место.

— Ты прав, Петр Ильич. Нынче вся молодежь норовит в город уехать. Скоро в деревне некому будет коров пасти.

— Да, кадры бегут. Вот тебе Антон, сколько сейчас лет?

— Семнадцать, вы что, дядя Петя забыли, я ведь весной школу закончил.

— Помню конечно. Я о другом хотел тебя спросить, раз к слову пришлось. Ты куда хочешь поступать учиться или в колхозе решил остаться?

— А почему вы об этом спрашиваете?

— Я сейчас подумал, может тебе поступить в политехнический. У тебя голова хорошо соображает, да и школу ты закончил на отлично. Мы тебе от колхоза дадим направление, отучишься, вернешься домой, инженером будешь. Если не получится в Читинский, поступай в Иркутский. Там еще лучше, есть военная кафедра, будешь еще и офицер запаса. Все равно тебя в армию не возьмут.

— Это почему меня не возьмут, я что, уже калека что ли?

— По закону не возьмут, у тебя ведь кроме деда никого нет, а он уже пенсионер, к тому же заслуженный. Орденоносец, участник двух воин, а ты теперь являешься его так сказать единственным кормильцем на старости лет.

— Я, конечно, этого не знал, а честно сказать не интересовался, но вам, дядь Петя, спасибо за заботу. Мы с дедушкой уже предварительно обговорили этот вопрос. Дедушка, как и вы, хочет, чтобы я поступал в Иркутск, но я против. Я так решил. Этой осенью в Читинском техникуме открываются годовые курсы от института природных ресурсов сибирского отделения РАН. Будут готовить специалистов лесного и охотхозяйства. Вот годик отучусь, поступлю на работу, вот тогда и поступлю в институт, на заочное отделение. Я уже узнавал, так тоже можно. Вы, дядя Петя, конечно, правы, и я поддерживаю вас в том, что у дедушки уже возраст и все остальное. Он, конечно, еще крепок здоровьем и хоть сейчас выйдет на медведя с одной рогатиной, но ведь дело не в этом. Возраст есть возраст, и всякое может случиться. Вот я и решил, надолго от деда не уезжать. Дед — это единственный родной мне человек, и я его никогда не брошу. А Иркутск, это, конечно, хорошо, но оттуда много не наездишь.

Тугай стоял молча чуть в стороне от них. Во время разговора глаза его блестели от наполнявшей их влаги, но все равно сквозь эту пелену читалась в них и радость, и гордость за внука.

— Да, Тугай, как быстро бежит время. Кажется, только вчера, он бегал босоногий с удочкой по берегу, а сейчас стоит перед нами высокий крепкий парень, и ему уже не дашь семнадцать лет. Теперь это совершенно взрослый, здравомыслящий мужчина. Я по-доброму тебе завидую, хорошего ты парня вырастил. А тебе, Антон, скажу, ты молодец и правильно поступаешь, я одобряю, но помни хоть и на следующий год, но все равно мы дадим тебе от колхоза направление.

— Спасибо, дядя Петя, я вас не подведу.

— Хорошо, сынок, я тебе верю, — и меняя тему он спросил. — Антон, а не скажешь мне старику, зачем тебе понадобилась эта куча железа, которую ты так настойчиво от меня добиваешься. Или это секрет?

— Нет, это не секрет. Хочу дедушке жизнь облегчить, — видя, что дед пытается, что-то сказать, перебил его. — Сначала выслушай, а потом вынесешь приговор. Вы, дядь Петя, видели у нас трехколесный велосипед, который я сам сделал. Так вот, я хочу сделать такой же только с мотором, дед будет на нем зимой и летом ездить.

— Ну, допустим, летом это понятно, но вот зимой как, колеса сразу провалятся в снегу, а снега, как ты знаешь, у нас всегда с избытком.

— Я и это продумал, летом будет на одних колесах, а на зиму будет ставить другие. Вместо переднего колеса, можно поставить охотничью лыжу, а вместо задних можно ставить колеса, сделанные из автомобильных камер. Сошью из сыромятной кожи что-то вроде сетки, туда вставлю камеру и накачаю. Получится хорошее широкое колесо, которое не будет проваливаться в снегу. Ну, как вам моя идея?

— А что, Тугай, в этом что-то есть. Ну и голова у этого мальчишки, я тебе скажу. И как только ты с его этими идеями уживаешься.

— Ты думаешь мне легко. Мучаюсь и выживаю, — с гордостью ответил дед.