Зачем смерть давала шанс (СИ)

Глава 31

Уже больше двух лет Антон не выезжал из Союза. Основной его работой теперь была подготовка молодых специалистов. Такая работа ему очень нравилась. У него появилось больше свободного времени.

Он, согласовав с руководством, организовал при лагере детский спортивный клуб для детей офицеров, служивших в их подразделении. Ему нравилось заниматься с детьми. Шумные, непосредственные, они с готовностью, как губка воду, впитывали в себя, все то, чему он их учил.

Летом часто ходил с ними в непродолжительные походы, обучая их методам выживания и ориентированию на местности. Учил бережному отношению к природе и всему тому, что окружает их.

Зимой ходили на лыжах, или просто устраивал спортивное соревнование по ловле рыбы, с обязательным вручением призов всем участникам не зависимо от того, победитель он или нет.

Во всех этих мероприятиях активное участие принимали и девочки. Многие из них в рукопашном бое не уступали мальчикам. Постепенно он стал для ребят не просто учителем или тренером, он стал для них большим авторитетом.

Порой их родители ворчали, что дети часто дома повторяют: «А вот Антон Максимович говорит, что это так не делают и нужно делать так-то и так-то», что такие слова нельзя произносить в обществе, и многое другое. И даже не смотря на это, родители очень были довольны, что дети под присмотром, занимаются чем-то полезным, а не болтаются по улицам в поисках приключений.

Командиру отряда очень нравилось увлечение Антона. Имея сам двоих детей, он был доволен, что они с удовольствием посещают кружок. Порой и сам навещал их, помогая с инвентарем и тренажерами.

Видя, что Антон не против такой работы, старался избегать его посылки в командировки, мотивируя перед Антоном тем, что пока нет работы для специалиста его уровня, а с простой работой справится и молодежь. Антон был не против, ему нравилась такая жизнь, особенно занятия с детьми.

Но так продолжаться долго не могло, и его безмятежной жизни пришел конец. Его срочно откомандировали в Эфиопию заменить тяжело заболевшего военного советника. Антону предстояло провести в Эфиопии месяц или чуть больше. Руководству нужно было найти подходящую замену на эту должность.

Находясь на борту самолета с гуманитарной помощью, он почувствовал беспокойство, и понял, что эта командировка будет самой трудной для него, хоть и едет он на небольшой срок.

Почему у него появилось такое чувство, он не мог себе объяснить, как не пытался. Тогда он решил быть максимально внимательным и не рисковать как прежде в молодости.

По прибытии в Эфиопию ему не понадобилось много времени для того, чтобы войти в курс дела. Здесь все для него было знакомо. Со многими высокопоставленными чиновниками он уже был знаком лично, еще с прошлого своего посещения. Основная военная штаб квартира находилась на севере страны в городе Аксум. Все для него здесь было знакомым. Тот же город, те же улицы. Только теперь бросалась в глаза заметная нищета. Стало гораздо меньше людей на рынках и улицах.

Во многих селах люди гибли от голода. Связано это было не только с подорванной продолжительной войной экономикой государства, но и сильной продолжительной засухой, уничтожившей все посевы и плодово-овощные насаждения. Двухгодичная засуха высушила всю растительность.

Начался массовый падеж скота, что сильно ударило по сельскому хозяйству. Была нехватка продуктов и медикаментов. В стране начался голод и эпидемии.

Это произвело на Антона удручающее впечатление. Он в очередной раз задумался, для чего и кому нужны эти нескончаемые войны, в результате которых гибнут миллионы ни в чем не повинных людей. Он не понимал, что он лично здесь делает, в этой горем истерзанной стране и как может помочь его непосредственное участие.

Заканчивалась третья неделя его пребывания в Эфиопии. Он как никогда раньше с нетерпением ждал своей замены. Ему хотелось быстрее покинуть эту страну и больше никогда не возвращаться. Но ему не суждено было в ближайшее время покинуть Эфиопию.

Случилось так, что с очередным гуманитарным рейсом прибыл представитель министерства обороны с секретными документами для военно-морского флота, базирующегося в Аденском заливе.

Антон должен был организовать вертолет и перебросить его на военный корабль, стоящий в нейтральных водах Красного моря.

Сложность этой операции заключалась не в том, что нужно было пролететь триста пятьдесят километров и десантироваться на корабль, а в том, что полет должен проходить над территорией Эритреи, находящейся под контролем военных Сомали, под руководством американских спецслужб.

Антон разозлился и высказал неудовольствие таким оборотом дела.

— Интересно, каким местом у нас в штабе думают. Разве они не понимают, что вашу переброску можно осуществить только вертолетом. А вам известно, что вертолет — это лакомая добыча для авиации противника? И даже если нам повезет, и мы сумеем проскочить до точки десантирования, это не значит, что мы с пилотом сможем вернуться назад. Вы это понимаете?

— Извините, Антон Максимович, но это приказ министерства, и отменить я его не могу, даже если бы захотел.

— Значит, обрекаете нас на смерть?

— Но ведь тоже самое грозит и мне, судя по вашим словам. Что делать, мы люди военные и приказы надо выполнять.

— Хорошо выполнять приказ, зная, что он разумен, а этот приказ я считаю глупым и убийственным.

— Не надо нервничать, Антон Максимович. Хорошо, что нас никто не слышит, а то глядишь, к вечеру все министерство узнало бы. Вот тогда для нас точно было бы проще погибнуть, чем вернуться на родину.

— Хорошо, давайте действительно закончим этот разговор. Все равно он ни к чему хорошему не приведет. Я просто разозлился и спустил пар. Мы действительно сейчас ничего изменить не сможем. Никому ничего не докажем о безрассудности и глупости такого приказа.

— Вот и хорошо. Когда вылетаем?

— Утром рано, перед самым рассветом. Хотелось бы пораньше проскочить ПВО сомалийцев. В предрассветный час они, мне кажется, не будут ждать от нас такой дерзости. Сейчас выезжаем на машине в Адуа. Там переночуем, а с рассветом вылетаем.

На рассвете следующего дня они погрузились в вертолет, но он как будто предчувствовал беду. Его двигатель никак не хотел запускаться. Пришлось на полчаса задержаться, пока механики колдовали над двигателем.

Вскоре все получилось, пилот на максимально низкой высоте взял курс на Красное море. Пилот, летя на низкой высоте, надеялся, что, используя местный ландшафт и низкую высоту, ему удастся пройти незамеченным ПВО противника, и они не смогут их запеленговать.

Антон согласился с его доводом, и предложил всем крепче пристегнуться ремнями на случай вынужденной посадки. Так и поступили.

При подлете к границе пилот снизился до максимально допустимой высоты. Антон, сверяясь по карте, отмечал пройденный маршрут. Они удалились километров на восемьдесят от границы, когда рядом разорвалась граната, выпущенная из гранатомета. От взрыва пострадала одна лопасть несущего винта. От дисбаланса вертолет стало трясти, медленно теряя высоту.

В это время закончились горы и начались джунгли. Машина продолжала лететь, местами задевая высокие деревья.

Вскоре двигатель не выдержал такой нагрузки и заглох. Машина камнем упала вниз прямо на верхушку огромного дерева. От первого удара машину развернуло, и они стала медленно падать носом вниз, ломая ветки.

Антон при первом ударе больно ударился левым плечом. В голове промелькнула мысль, что сломал ключицу. Вскоре падение замедлилось, и вертолет повис почти у самой земли между двух огромных веток.

Наступила тишина. Антон прислушался. В округе не слышно было посторонних звуков, кроме шума леса. Он осмотрелся. Пилот был мертв. Его как топором изрубило сучками веток. Представитель министерства тихо стонал, повисший на ремнях безопасности.

Антон, превозмогая боль в плече, сумел отстегнуть свои ремни и стать на перегородку, разделяющую кабину пилота и основной салон. Осторожно подобравшись к раненому, увидел, что его грудь проткнута толстым суком.

Опытный в таких делах, он видел, что раненый жив благодаря тому, что застрявший сук перекрывает обильное кровотечение. Жить ему оставалось не более десяти минут. Антон ощупал свое плечо. Боль была сильной, но перелома он не обнаружил.

— Хорошо, — бормотал он, — вывих сейчас вправим.

Он с силой ударился об перегородку и вскрикнул от боли. Потом почувствовал, что боль постепенно стала стихать. От его крика раненый открыл глаза.

— Антон Максимович, возьмите в кармане ключ от наручников. Теперь этот чемоданчик я поручаю вам, постарайтесь вернуться назад. На корабль, я полагаю, вы все равно уже не попадете.

— Ну что вы говорите, я постараюсь вас вытащить.

— Спасибо за поддержку, но не стоит говорить чепухи. Я прекрасно понимаю, что мне остаются считанные минуты. Вы постарайтесь вернуть документы, но если вам это не удастся, то код на уничтожение 8044. Наберете, и все внутри сгорит, — ему уже трудно довались слова. Помолчав немного, он добавил, — прощайте Антон Максимович, простите меня, и постарайтесь остаться живым.

Раненый замолчал, уронив голову на грудь. Антон проверил, пульса не было. Он сосредоточился. Нужно было продумать план дальнейших действий. Ему нужно было взять все необходимое для выживания. Он аккуратно, стараясь не раскачивать и без того неустойчиво висящую машину, отстегнул наручники и засунул чемоданчик в свой рюкзак. Туда же положил аптечку и комплект боеприпасов.

В рюкзаке находились продукты из НЗ, и термос со свежим кофе, который он налил перед самым вылетом.

Ощупал себя. Пистолет был в кобуре, а запасные обоймы в подсумке, на поясе фляга с водой и в особых отделах формы лежали четыре гранаты. Прихватив автомат, он аккуратно, отодвинув мертвого пилота, выбрался наружу через разбитое лобовое стекло.

Машина покачивалась на толстых ветвях, готовая в любую минуту сорваться вниз. Рискуя быть погребенным под обломками вертолета, Антон перебрался на другую сторону дерева. При помощи лианы, оправдывая свою кличку Тарзан, он перебрался на другое дерево, и только потом по лианам спустился на землю.

Стараясь не оставлять следов, он, как лесная рысь, двинулся в обратном направлении. Идти было трудно — мешали заросли и буреломы. Ему нужно было идти так, чтобы меньше оставлять следов. Он понимал, что противник не мог не заметить, что вертолет поврежден, и обязательно вышлет поисковую группу обследовать место аварийной посадки в надежде захватить живыми пилотов. Такую лакомую конфетку они просто не могли упустить.

Антон, пробираясь через джунгли, делал мысленный подсчет времени. Он рассчитал, что поврежденная машина не могла пролететь больше трех километров. Получалось, что преследователям понадобиться около двух часов на поиски вертолета, плюс минут двадцать на обследование самой машины. Получается что форы у него не более трех часов.

Вскоре его мысли прервал мощный взрыв. Антон понял, его шансы увеличиваются. Теперь у него была одна надежда, но очень слабенькая в том, что у противника не окажется хорошего следопыта. Он старался, как можно меньше оставлять следов, но как ни старайся, опытный следопыт все равно сможет их отыскать.

Антон, как мог, скрывал свои следы. Он шел крадущейся походкой, стараясь не ломать веток и не сбивать ногами прогнившую листву. Это сильно замедляло его передвижение. Ему приходилось часто останавливаться и как дикому зверю прислушиваться ко всем звукам лесного массива.

Ему приходилось опасаться не только преследования, но и диких зверей, который также представляли собой большую опасность для человека, старающегося пройти лес без шума.

Так Антон двигался около часа. Посчитав, что удалился на достаточное расстояние, он достал свой нож. Используя его как мачете, стал им прорубать заросли. Это помогло, и он заметно продвинулся дальше.

Вскоре вышел к деревушке, одиноко стоящей у кромки леса. Стараясь не привлекать к себе внимания, обошел ее с левой стороны. Под прикрытием кустарника и небольшой возвышенности перешел в брод неглубокую речушку. За ней начинались горы.

В горах Антон чувствовал себя в большей безопасности, чем в лесу. Одежда его была мокрой до самых плеч. Нужно было срочно просушить ее, так как солнце уже висело над вершинами гор. Ночь в горах наступает очень быстро, и резкие перепады температуры не очень приятно переносить в мокрой одежде.

Найдя небольшую расщелину, Антон разделся и разложил мокрую одежду на горячие камни. Сам в это время собрал сухую траву и приготовил ночлег. Потом, достав скудный поек, перекусил немного, а остатки собрал и аккуратно сложил в рюкзак.

По его подсчетам понадобится максимум двое суток, с учетом всех задержек, чтобы перейти границу. Еды с натяжкой вполне должно хватить.

Начали сгущаться сумерки. Все это время Антон наблюдал за окрестностями. Преследования не заметил. Он вздохнул с облегчением, понимая, что не зря старался и прятал следы. Ночь должна пройти спокойно — думал он, одеваясь в сухую одежду, а через десять минут уже крепко спал, полагаясь на свое шестое чувство, которое в случае опасности даст о себе знать.

Ночь прошла спокойно. Его чуткий слух улавливал множество ночных звуков. Он слышал рев одинокого льва, крики гиен и ночное беспокойство антилоп, потревоженных хищниками.

На рассвете он не стал завтракать, выпив немного воды, стал подниматься в горы. Используя козьи тропы, поднялся до середины горы. Солнце прогрело воздух. Стало гораздо теплее. Антон нашел удобное место для небольшого привала. Нужно было осмотреться и свериться с картой.

Внизу уже рассеялся туман, и он хорошо мог рассмотреть виднеющийся в нескольких километрах от него небольшой городок под названием Барочит. Сверившись с картой, вычислил расстояние до границы с Эфиопией. По прямой линии было километров около сорока. Если помножить на спуски и подъемы, то выходило в три раза дальше. Это его слегка огорчило, но выбора не было, нужно было идти дальше.

Забравшись на вершину, стал спускаться вниз и только тогда заметил идущий по долине вооруженный отряд.

Антон, спрятавшись за большим камнем, стал наблюдать за ним. Сомнений не было, это поисковая группа и идет она на его поиски. Видимо, все-таки они нашли его следы и теперь пытаются опередить его и сделать засаду.

Они шли по накатанной дорожке, внимательно осматривая окрестности гор. Антон продолжал следить за отрядом. Вскоре вычислил, что пятеро из отряда — это спецназ Сомали, а вот шестой, скорее всего американский инструктор. Он был одет в такую же форму, но отличался походкой, ростом и тем, что командовал отрядом.

Наблюдая за отрядом, Антон уже знал наверняка, что в отряде есть хороший следопыт, это он смог отыскать его следы у вертолета. Они прекрасно знают, что он один и идет через горы. Антон хорошо знал тактику сомалийцев. Они обязательно пошли бы следом через горы, чтобы не терять следов. И в любом случае догнали бы, но здесь вмешалась лень и самоуверенная спесь американского инструктора. Ему лень было идти по горам, и он решил устроить на пути следования засаду.

Антон решил воспользоваться такой ситуацией и следовать за отрядом на приличном расстоянии. Подождав немного, стал спускаться вниз.

Когда до подножия горы оставалось не более трехсот метров, Антон, зайдя за очередной выступ скалы, нос к носу столкнулся с молодым парнем лет семнадцати. Парень, видимо, охотился на диких коз, так как на его плече висел старенький дробовик. Он от неожиданности остановился, потом медленно потянулся рукой к дробовику. Антон приложил указательный палец к губам и похлопал по автомату, висевшему у него на шее.

Мальчишка оказался смышленым, видимо, понял, что с таким огромным солдатом ему не справиться, и кивнул головой в знак согласия.

— Ты кто такой? — спросил Антон на арабском. — Что делаешь один в горах?

Парень стал делать знаки, давая понять, что не понимает его. Тогда Антон задал тот же вопрос, но на диалекте, которым пользовалось большая часть населения как в Сомали, так и в Эфиопии. Парень продолжал выпячивать глаза и делать непонятные движения руками.

— Послушай, сынок, — уже сердитым голосом сказал Антон, — прекрати передо мной кривляться. Я знаю, что ты меня понимаешь. Не надо изображать из себя глухонемого. Я не собираюсь тебя убивать или грабить. Ты местный и наверняка знаешь все тропы в округе. Укажи мне, по какой я скорее дойду до границы с Эфиопией. Это все, что мне от тебя нужно.

— Граница находится в той стороне, — показал мальчишка в сторону границы, — идти лучше всего по правой стороне ущелья. Там за скалой через пару километров ты найдешь козью тропу. По ней ты поднимешься наверх горы, а дальше я не знаю. Отец мне не разрешает заходить далеко.

— Значит, где-то рядом твоя деревня?

— Нет. Мы живем отдельно от людей. Мы своей семьей пасем скот в горах.

— Семья большая?

— Нет, не большая. Только мать, отец, бабушка, младший брат и три сестры. Ты, правда, меня не убьешь?

— Зачем мне тебя убивать? Я с мирными людьми не воюю. Ты мне не сделал ничего дурного, так зачем мне тебя убивать, сам подумай.

— Хорошо, я тебе верю.

— Зато я тебе не верю, — уже по-русски сказал Антон и, отвернувшись, стал спускаться в низ.

Антон не собирался идти маршрутом, который ему указал мальчишка. Он был уверен на сто процентов, что путь, указанный мальчишкой окажется ложным. Просто мальчик отправил его подальше от дома.

Мальчишка постоял еще с минуту, потом юркнул за скалу и растворился, как в воздухе. Антон спустился в ущелье и, прячась за крупными камнями и редким кустарником, шел своим маршрутом на запад.

Идти было очень трудно, но выходить на дорогу он не решался. Дорога петляла по узкому ущелью, огибая крупные каменистые образования. Идти по такой дороге было очень рискованно. Противник в любой момент мог его заметить первым. Вступать в открытый бой в одиночку опасно. Для такого боя силы были неравны. Да и лишний шум ему поднимать не хотелось. Противнику могут прислать большое подкрепление, тогда ему точно не дойти до границы. Но если по-тихому, не обозначая себя, то возможность есть добраться живым.

Вскоре он заметил, что отряд преследователей возвращается, но теперь на лошадях. Он вовремя затаился за камнями. Принял решение наблюдать за противником.

Отряд подъехал к скале, которую указал мальчик. Все спешились. Два бойца из отряда стали подниматься наверх по извилистой тропе. Остальные внимательно осматривали в бинокли окрестности гор.

Антону пришлось залечь и, набравшись терпения, наблюдать, что будет происходить дальше. Выглянув в очередной раз из-под камня, увидел, что разведчики спустилась вниз, и разговаривают о чем-то, жестикулируя руками.

Решив какие-то свои вопросы, отряд сел на лошадей и поскакал в обратном направлении. По тому, как они настегивали лошадей, было видно, что отряд сильно торопится.

Посмотрев на солнце, Антон понял, почему так торопился отряд. Через несколько минут должны наступить сумерки. По-видимому, в отряде не хотели провести ночь под открытым небом, и поспешили туда, где взяли лошадей.

Теперь Антон был уверен, что именно мальчишка навел отряд на него. Нужно было искать место для ночлега. Антон так же не хотел идти ночью. Ходить по ночам в горах, это равносильно самоубийству.

Он осмотрелся вокруг и заметил на небольшой высоте хороший уступ. Ему повезло. На уступе обнаружил маленький грот, в который едва мог вместиться, но зато в нем оказалось хороший запас сухой травы. Теперь ему не придется ночевать на холодной скале.

Понимая, что его поиски не возобновятся до рассвета, он съел кусок шоколада, запив его водой, и спокойно уснул, утомленный лазаньем по скалам. Проснувшись перед рассветом, он съел остатки хлеба и, запив его водой, спустился вниз. Прячась за камнями и спотыкаясь в сумерках раннего утра, торопился, как можно больше пройти, пока его преследователи еще спят.

Вскоре солнце разогнало остатки ночной прохлады. Камни и почва раскалились, и теперь в ущелье стояла нестерпимая жара. Январь и февраль в этих местах считаются самыми жаркими и засушливыми.

Стараясь не замечать жаркого зноя, он продолжал двигаться как можно быстрее. За очередным поворотом показалась хижина, одиноко стоявшая под наклонным выступом скалы. Построенная из тонких жердей и обложенная высохшим камышом, она полностью сливалась со скальным ландшафтом. Рядом с хижиной были грубо сколоченные загоны для скота.

Антона насторожило то, что в загонах не было животных и, не смотря на позднее утро, рядом с хижиной не бегали дети, и невидно было взрослых. Вокруг все звенело тишиной. Внутри Антона было ощущение чужой беды.

Стараясь сливаться со скалами, он подошел к самой хижине. Вдруг услышал тихий детский плачь. Заглянув за хижину, увидел мальчика лет двенадцати, который сидел рядом с кучей мертвых тел и скулил как израненный волчонок перед неминуемой гибелью.

Антона поразила жестокость, с которой были убиты люди. У пожилого мужчины и старушки были отрезаны головы. Женщина и три девушки были изнасилованы, а потом им вспороли животы. Мальчишку, с которым он встречался в горах, видимо пытали. Он был связан. Отсутствовали фаланги пальцев и у отрезанной головы были выколоты глаза.

Антону приходилось видеть много смертей, он мог оправдать убийство на войне, но он никак не мог смириться с жестокостью по отношению к мирным жителям.

Антон подошел ближе. Мальчик не реагировал на его присутствие. Находясь в шоковом состоянии, он не видел никого вокруг. Он теперь оставался один на один со страшной реальностью на этой дикой, суровой земле.

В голове Антона промелькнула мысль, что у его брата были дурные мысли по отношению к нему. Он тогда в горах, посылал его в совсем другую сторону, а сам, кратчайшим путем пришел домой и предупредил отряд боевиков. Те в свою очередь проверили тропу и, не найдя никаких следов, в ярости убили всю семью. Все эти мысли пролетели в его голове, как одно мгновение.

Присев рядом с мальчишкой на корточки, тихонько спросил.

— Мальчик, кто это сделал?

От звука чужого голося, ребенок как бы очнулся от забытья и повернул голову. Увидев чужого человека, он в страхе затрясся весь. Но в его взгляде, Антон прочел не только страх, но и гнев, перемешанный с готовностью напасть на убийц и яростно защищать свою жизнь, и мстить за убитых родных. Он уже готов был набросится на незнакомца, но Антон остановил его.

— Успокойся, малыш, я не сделал тебе ничего дурного. Меня не надо бояться, я не обижу тебя. Я вчера в горах встречался с твоим братом и ничем его не обидел. Не хочу обижать и тебя. Ты меня понимаешь?

Мальчик постепенно стал приходить в себя. Видимо, в голове его наступило прояснение, он вспомнил, как брат рассказывал о незнакомце встреченным в горах. И тот незнакомец не обидел брата, а эти, которых все считали защитниками, убили всю его семью.

— Это сделали те люди, которые приходили к вам вчера?

— Да, это они, — сквозь слезы стал объяснять малыш, — один из них белый, а остальные Сомали. Когда они пришли к нам, отец рассказал, что мой брат видел чужого человека и послал его по плохой тропе. Отец подробно рассказал, как найти эту тропу. Они взяли наших лошадей и уехали. Вечером они вернулись и убили всю мою семью.

— А ты как остался жив?

— Когда они вошли в хижину, там были только женщины и я. Мы сильно испугались. Бабушка, раздвинув камыш, вытолкнула меня наружу и сказала, чтобы я прятался в горах и до утра домой не приходил. Я убежал и всю ночь прятался в маленькой пещере наверху скалы. Утром я увидел, что солдаты уехали на наших лошадях. Я спустился вниз, а здесь все убитые лежат.

Мальчик вновь зарыдал. Антон обнял его за хрупкие плечи, прижимая к себе. У него внутри бушевала ярость. Он готов был идти на поиски убийц, но его остановило присутствие мальчика. Его сейчас нельзя оставлять одного с кучей покойников.

Антон отвел ребенка на другую сторону хижины и усадил на циновку у очага.

— Скажи, малыш, у тебя есть родственники, которые смогут тебя приютить.

— Здесь недалеко живет старший брат моего отца, это мой дядя, я боюсь, что эти убийцы придут и к нему.

— Давай поступим так. Ты сейчас пойдешь и приготовишь свои вещи и немного еды на дорогу. Я постараюсь похоронить твоих родных, чтобы падальщики не растащили. Потом ты покажешь дорогу, я провожу тебя к твоим родственникам. Хорошо?

Мальчик, все еще продолжая всхлипывать, пошел собираться в дорогу. Антон нашел лопату и пошел копать могилу. Земля оказалась песчаной, она постоянно осыпалась, ему стоило больших трудов выкопать подходящую яму. Сложив в нее покойников, он прикрыл их циновками, потом засыпал песком и положил на место могилы лопату, чтобы отметить место захоронения.

За это время мальчик немного успокоился и даже развел огонь и подогрел оставшуюся пищу, которую не успели уничтожить непрошенные гости.

Похоронив усопших, они, проголодавшись, плотно поели. Остатки еды Антон положил в рюкзак. На этот раз Антону было легче идти по незнакомой местности. Несмотря на юный возраст, мальчик, хорошо ориентировался в горах и знал, по-видимому, все тропинки.

Следуя друг за другом, они пересекли ущелье и поднялись на вершину горы. На вершине оказалось небольшое плато. В тенистых местах лежал снег. Пронизывающий холодный ветер заставлял их идти быстрее. Закутанный в плащ-палатку, мальчишка уже еле переставлял ноги от усталости и холода.

— Ты устал. Может, передохнем за большими камнями?

— Слишком холодно. Нужно спуститься ниже. Внизу есть удобная пещера. Там тепло и можно отдохнуть.

Мальчик показал направление. Антон взял его на руки и осторожно стал спускаться. Спустившись метров на сто, он действительно почувствовал, что ветер прекратился. Стало гораздо теплее. За поворотом одной из скал оказался приличный грот. Зайдя внутрь, он увидел, что грот не очень большой, но зато в центре из камней был сложен очаг. В углу лежала куча хвороста и большая циновка из камыша.

— Здесь можно жить.

— Это убежище для охотников на случай опасности или непогоды.

— Ну, что же, давай отдыхать.

— Нужно разжечь костер и вскипятить чай. В углу под циновкой есть все необходимое, а вода есть у нас.

— Может, не будем разводить костер. Мы привлечем внимание наших врагов. Они могут подойти на близкое расстояние и забросать нас гранатами.

— Нет, что вы. Бесшумно к нам подойти не возможно. Вы видели, какая здесь сыпучая почва. Как не старайся, все равно, будут сыпаться из-под ног камни. Это наверху их звук поглощает ветер, а здесь, в пещере, очень хорошо все слышно. Когда услышим опасность, мы можем пролезть через запасной ход в соседнюю пещеру. Вы его не видите, но там, в темноте, за циновкой есть узкий проход. Взрослый человек тоже может пролезть. Я туда не ходил, боялся заблудиться, но мой брат бывал неоднократно. Он говорил, что там много ходов и можно по ним даже спуститься почти к самому подножью горы, обратно в ущелье. А костер можно разводить, его все равно снаружи увидеть невозможно. Ладно, чего зря болтать, — серьезным тоном в роли старшего сказал мальчишка, — разводите огонь, а я приготовлю посуду. Все равно нам ночевать придется здесь.

— Почему здесь? До темноты у нас есть как минимум три часа.

— Этого не хватит, чтобы спустится. А в темноте спускаться опасно. Остаться ночевать на склоне тоже небезопасно. Часто случаются обвалы. Почва на этом склоне слишком неустойчива. Придется дождаться утра и только тогда начинать спуск.

Антон был удивлен рассудительностью мальчишки. А удивляться было нечему. В этих суровых условиях жизни, при непрекращающихся войнах, дети гораздо раньше взрослеют, чем их сверстники, растущие в более благоприятных условиях.

Они приготовили душистый чай, поели, потом, укрывшись плащ-палаткой, уснули. Утром, допив остатки еще теплого чая с уже успевшей подсохнуть лепешкой, начали спускаться вниз. Они были уже у самого подножия горы, когда заметили вооруженный отряд из одиннадцати человек, который двигался через долину в их сторону.

— Али, — сказал мальчику Антон, — видишь вон ту группу людей? Давай спрячемся за камнями и понаблюдаем за ними.

Отряд приближался. Али дернул за рукав Антона.

— Я знаю их. Это мой дядя и его сыновья. Вон тот маленький, который едет последним, это мой двоюродный брат Махмуд. Я сейчас их позову, — обрадовался Али.

— Постой — Антон силой усадил его за камень — Али, это хорошо, что ты узнал дядю и братьев, а остальных ты узнаешь?

— Нет, я их не знаю.

— Зато я их узнал. Это те люди, которые убили твоих родных и хотят убить меня.

— Дядя трус и предатель. Я доберусь до него, и тоже убью всю его семью, — в сердцах, со слезами на глазах, грозно сказал мальчик. — Дядя, дай мне свой автомат. Я пойду навстречу и убью их всех.

— Не горячись, Али. Твой дядя наверняка не знает, что именно они убили твою семью. Они обманули твоего дядю. Мне кажется, что если бы твой дядя узнал, что именно они убийцы, то обязательно отомстил бы им за убийство. Пойми, эти подонки очень опытные солдаты и твоим родственникам не справится с ними.

— Но что делать? Они ведь потом убьют дядю и всю его семью.

— Скорее всего, они так и сделают, а мы должны перехитрить их. Давай поступим так. Ты постарайся незаметно спустится вниз и спрятаться вон за тем камнем. Когда бандиты проедут мимо тебя, привлеки внимание своего брата. Все равно они на него внимание не обращают. Не высовывайся, а постарайся в двух словах объяснить брату, что собой представляют эти бандиты. Пусть он незаметно предупредит своего отца. Я постараюсь отвлечь бандитов. Твой дядя не должен вмешиваться в бой. Пусть сразу уезжает дамой, иначе бандиты убьют их. Ты меня хорошо понял?

— Да, хорошо, и сделаю так, как ты сказал.

Они разделились. Мальчик спустился вниз. Антон, прячась за камнями, уходил вдоль ущелья, стараясь сохранять дистанцию, отделяющую от вооруженного отряда.

Двигаясь вперед, он не забывал отслеживать ситуацию у себя за спиной. Вскоре заметил, что последний всадник плотно прижался к скале и остановился. Он спешился и стал поправлять седло, съехавшее на бок, но оно вскоре упало на землю. Он закричал вслед удаляющемуся отряду. От группы отделился всадник.

Подъехав к нему, он поправил седло и вскочив на лошадь помчался догонять остальных, а второй так и остался стоять на месте, держа лошадь под уздцы.

Всадник догнал отряд. Антон уже хорошо видел приближающийся отряд. Расстояние до него было не более восьмидесяти метров. Он видел, как сунниты что-то обсуждают между собой.

Антон посчитал, что уже пришла пора ему вмешаться. Прицелившись, выстрелил. От выстрела первая лошадь дернулась, и мертвый всадник завалился вместе с лошадью на бок.

Не давая возможности опомнится противнику, он выстрелил второй раз, и, не глядя на жертву, переменил позицию на несколько метров влево.

Бандиты спешились и открыли беспорядочную стрельбу по тому месту, где минуту назад находился Антон. Он выглянул из-за камня и сделал еще один прицельный выстрел.

Звук его выстрела слился с винтовочным залпом, который прогремел позади сомалийцев. Еще четверо всадников лежало на земле. От выстрелов неуправляемые лошади метались по долине.

Антон внимательно посмотрел на лежащих врагов и заметил, что американец, перевернувшись, целится в сторону суннитов. Выстрелить он не успел. Пуля, выпущенная Антоном, пробила ему голову.

Наступила тишина, только слышно было, как волнуются лошади, перебирая ногами, стуча подковами по дорожной щебенке. Антон покинул свое убежище и спустился вниз.

Вооруженный отряд суннитов ждал его внизу, настороженно следя за ним. Пока спускался Антон, к ним подъехал Али, сидя на лошади позади своего брата.

Подойдя к ним, Антон поприветствовал их и, повесив автомат на плечо, молча посмотрел в глаза пожилому человеку, понимая, что перед ним старейший из рода. Молодые парни уже успели собрать оружие и теперь стояли за спиной у Антона с оружием наизготовку.

— Ты, уважаемый, скажи своим сыновьям, пусть не стоят у меня за спиной. Я не люблю этого.

— Ты русский? С сильным акцентом старик спросил Антона на русском языке.

— Да, я русский, — не стал скрывать этого Антон, — и, тем не менее, я прошу тебя. Скажи своим сыновьям пусть не целятся мне в спину. Пусть уйдут и не стоят у меня за спиной. Если ты знаешь и понимаешь мой язык, значит, ты знаешь, какие мы порой бываем упертые. Если я сказал, что им надо уйти, значит надо уйти. Третий раз повторять не стану, просто уберу их сам. Можешь мне поверить, я смогу это сделать.

Суннит весело рассмеялся и махнул рукой, подавая знак, чтобы сыновья встали рядом с ним.

— Теперь давай присядем. Ты должен мне рассказать, что случилось, и почему погибла семья моего брата.

Они присели на камень. Антон в подробностях рассказал ему все, о чем знал и что видел.

— И еще одно. Я, как мог, похоронил за хижиной погибших. Не хотелось, чтобы шакалы растащили покойников. Ты когда будешь там, похорони их по своим обычаем. Али тебе покажет место захоронения.

— Да, ошиблись мы с братом. Он за эту ошибку заплатил высокую цену. Теперь продолжателем его рода будет этот мальчик, и я сделаю все возможное, чтобы сохранить ему жизнь. Слава Аллаху, что моя семья осталась в живых. Это будет мне наукой. И все же в их смерти виноват ты.

— Объясни, уважаемый, почему именно я?

— Это тебя они искали. Ты наш враг. Поэтому и погибла семья брата.

— По твоим словам можно судить, что они летели на гражданском вертолете, а я их сбил. Потом три дна гонялся за ними по горам, как за дикими зверями. Это я, потеряв следы, пришел в дом твоего брата и как баранов перерезал их ножом, а перед этим надругался над женщинами. Это они, а не я несли твоего племянника через горы. Нет, уважаемый. Это я не дал возможности твоему племяннику обнаружить себя. Это благодаря мне ты узнал правду о гибели брата. И теперь ты, благодаря мне оставшись в живых, обвиняешь во всем меня. А вот их, — указал он на лежащих бандитов, — ты считаешь воплощением добра ниспосланных господом богом.

— Прости меня русский. Это я от горя ляпнул, не подумавши. Ты уж извини меня и не обижайся. Это просто старческая обида. Вы слишком много помогаете Эфиопии, а они наши враги.

— Да не враги вы друг другу. Просто кому-то выгодно делать вас врагами. А насчет помощи скажу. СССР много помогал и вам в Сомали. Я лично участвовал в подготовке ваших военных. Поверь мне, я никогда не учил их воевать с мирным населением. Это, скорее всего, ваше местное воспитание, и не надо винить меня в этом.

— Извини меня еще раз и давай не будем к этому возвращаться.

Старику самому не нравился этот разговор. Он некоторое время назад работал на строительстве порта в столице. Был знаком с некоторыми военными и гражданскими из России, которые помогали в восстановлении порта и других значимых объектов. Он учил их язык и прекрасно знал, насколько это добрый и отзывчивый народ. Старику было просто стыдно за весь африканский народ, погрязший в междоусобицах и нищете. Поддавшись эмоциям, он наговорил лишнего, в общем-то, хорошему человеку, который, рискуя жизнью, спас его племянника, а теперь и его семью.

— Что сейчас будешь делать? Куда пойдешь? Может, погостишь у меня в доме?

— Нет, уважаемый, не могу. Мне нужно срочно добраться до границы. Там сяду на самолет, и прощай, Африка. И как мне кажется навсегда. Я слишком много лет прожил здесь. Я скучаю по родине. Вот вернусь на родину и подам в отставку. Не хочу больше быть военным. Хочется просто жить нормальным гражданским человеком.

— Ты взрослый человек и вправе распоряжаться своей жизнью. Мои советы тебе не нужны. От себя хочу предложить тебе взять немного продуктов в дорогу. Путь тебе предстоит не ближний, хоть и кажется, что недалеко.

— Вот за это спасибо, и прости, что я тут наговорил лишнего.

— Не извиняйся, мы оба погорячились, что непростительно в первую очередь мне, как старшему.

— Вот еще что. Вы постарайтесь избавиться от трупов. Их в скором времени начнут искать. Вы можете пострадать, если их обнаружат.

— По этому поводу не беспокойся, сыновья сделают все как надо. Их никто не найдет, даже следов не останется.

— Хорошо. Теперь укажи мне безопасную тропу в сторону границы. Не хочу терять больше времени.

Выслушав наставления старика, он, простившись, ушел. Вскоре отыскал тропинку, указанную стариком, которая вела через распадок между двух горных массивов.

Ему повезло. Не поднимаясь высоко в горы, он по узкому ущелью прошел на другую сторону хребта. Выйдя из-за поворота, увидел перед собой длинную, пустынную саванну, покрытую мелкой сухой растительностью.

По всей долине рос невысокий кустарник, но спрятаться за ним было невозможно. Слишком сухой и редкий. Осмотревшись, он обратил внимание, что сама долина неширокая, всего километра четыре, не больше.

Его смущала узкая речушка, протекавшая недалеко от высоких деревьев, редко стоящих почти у самых гор на противоположной стороне долины. Антон отметил про себя, что вдоль берегов речки зеленая растительность, значит, здесь бывают антилопы во время водопоя. Если бывают антилопы, значит, могут быть и дикие звери.

Одинокого льва он не боялся, но с целым прайдом не сможет справиться, даже при помощи автомата.

Наметив себе маршрут, решил, не дожидаясь ночи, пока светло, перейти на другую сторону долины. Он рисковал быть замеченным противником, но другого варианта у него не было. Ночью одинокий человек мог стать легкой добычей для льва.

Он прошел половину расстояния, когда услышал в густом кустарнике тихое львиное ворчание. Антону резко пришлось изменить направление и как можно дальше обойти львиный прайд с подветренной стороны, чтобы избежать встречи с дикими кошками.

Он понимал, что на большом расстоянии в дневное время львы, как правило, не охотятся. Но чем черт не шутит, увидев легкую добычу, самый проголодавшийся зверь может не выдержать.

С этого момента начались для Антона неприятности. Он потерял много времени пока обходил стороной львиное семейство и переправлялся в брод через речку.

Он не успел дойти до ближайшего дерева, как заметил в небе вертолет. Опытный взгляд его сразу узнал французский вертолет, принадлежащий НАТО, со стрелками на борту. Это не сулило для него ничего хорошего. До ближайшего дерева оставалось метров сто. Антон, не жалея сил, бросился к спасительному дереву, чтобы скрыться за толстым стволом.

Послышалась пулеметная очередь. Он отпрыгнул в сторону и, петляя, продолжал бежать, забыв о нестерпимой жаре. Вертолет пошел на второй круг. Он уже успел скрыться за стволом дерева, когда пули от очередной очереди ударили по стволу дерева. Не прекращая стрельбы, вертолет стал кружить вокруг дерева. Антон, прикрываясь стволом дерева, зарядил автомат и приготовился к стрельбе. Он решил не перебегать от дерева к дереву, хотя и таким способом можно было пробиваться к спасительным скалам. Но он слишком устал, а по такой жаре можно было получить солнечный удар, и тогда он станет легкой добычей для натовцев.

Вскоре вертолет пошел на снижение, готовясь сесть на ровную площадку и высадить десант. Стрелкам видимо надоело играть в кошки-мышки. Они решили, если их жертва не стреляет, значит, у нее нет оружия или кончились боеприпасы.

Антон не стал дожидаться полного приземления, понимая, что с десантом на земле ему буде трудно справится. Первым выстрелом он поразил стрелка, вторым был его напарник. Следующей длинной очередью, прошелся по вертолету, начиная с хвоста и кончая кабиной пилотов.

Машину резко развернуло, и она медленно стала набирать высоту. Стрелок больше не стрелял. От самого вертолета пошла струя легкого пара и в воздухе запахло керосином. Теперь он не опасался нападения с воздуха, машина с пробитым баком или трубопроводом долго в воздухе не протянет.

Сбросив с себя лишний груз, забрался на дерево и оглядел округу. Вдалеке виднелись клубы пыли. Догадаться было не трудно, на пыль поднятую стадом антилоп это не похоже, значит, это погоня на лошадях, вызванная пилотом по рации.

Антон, не мешкая, спустился вниз. Подхватив свои вещи, бегом побежал к горам. В два прыжка преодолел встретившийся у него на пути ручей, увидел тропу, ведущую наверх, поспешил по ней в горы.

Уйти далеко не получалось. Сказывалась усталость и высокогорье. Он все чаще останавливался, чтобы отдохнуть. Остановившись в очередной раз, выпил почти половину своего запаса воды. Отдышавшись, решил дать преследователям бой. Устроившись за скалой, он наблюдал, как преследователи, толкая друг друга, поднимаются вслед за ним. Антон насчитал пятнадцать человек.

В горах на одного это не много, но и не мало. Все зависит от позиции и от обстановки. Солдаты, родившиеся в горах, легко преодолевали подъем. Антон отметил для себя, что через несколько минут они нагнали бы его. Еще он подметил, что у них не российская подготовка. Слишком плотно они поднимались, а это при военных действиях очень опрометчиво, но зато хорошо для него. Можно парочкой гранат положить несколько человек.

Антон решил, что первым же боем нужно ошеломить противника, посеять страх и заставить сбить быстрый темп преследования. Он нашел удобное место для нападения, зарядил автомат и приготовил две гранаты. Теперь он мог просматривать большой отрезок тропы, будучи сам незамеченным.

В ожидании противника сверился по карте. До границы оставалось совсем немного. Нужно подняться и спустится с этой горы, потом перейти речку, протекающую по узенькой долине, а за следующим хребтом начиналась граница. Там же должен находиться и эфиопский блокпост.

Вскоре появился передовой отряд. Подпустив их на двадцать метров, Антон бросил в них одну за другой две гранаты. Выждав нужное время, он выглянул и, не давая противнику опомнится, стал поливать их длинными очередями. В ответ послышалась безпорядочная стрельба, которая вскоре прекратилась.

Антон опять выглянул оценить результаты своего труда. На тропе лежало семь трупов и трое едва двигались от полученных ранений. Такой результат удовлетворил его. Антон не стал больше задерживаться, решив, что теперь у него будет небольшая фора перед противником. Преследователям нужно придти в себя от полученного поражения, разобраться с ранеными, и только потом продолжать преследование, если осмелятся с таким малочисленным составом.

Антон спускался с горы, когда почувствовал опасность. Он только сейчас понял, почему так усиленно его преследуют. Он вспомнил, что виной всему чемоданчик в его рюкзаке. Видимо, поисковая группа нашла наручники на руке погибшего. Он забыл их снять с покойника и выбросить. Спецы догадались, поэтому такое тщательное преследование. Простого солдата они не стали бы так тщательно искать.

Вскоре его стали догонять. Теперь впереди шел дозорный, а остальные вслед за ним. Антон нашел подходящее место и, выйдя из укрытия, метнул гранату в скопление камней, спровоцировав, таким образом, небольшой обвал. В это время дозорный открыл огонь, но то ли от страха, то ли по неопытности промахнулся с довольно близкого расстояния. Антон, в прыжке, падая спиной в расщелину, выстрелил в ответ. Солдат взмахнул руками и сорвался со скалы.

Падая, Антон заметил краем глаза бросок змеи, но предотвратить укус уже не смог. Ударив его по левой руке, змея отпрянула, чтобы нанести второй удар. Антон успел перехватить ее правой рукой и сильно ударил ее головой о камень. Удар был такой силы, что в его руке осталось только извивающееся тело. Голова полностью отсутствовала, оставив мясистое пятно на камне.

Антон сорвал с себя рюкзак и ремнем от него перетянул руку выше локтя. Правой рукой достал нож. Разрезав гимнастерку, кончиком ножа надрезал укус и стал высасывать яд вместе с кровью. Когда место укуса из ярко красного от крови стало бледным и обескровленным, ослабил ремень. Промыв рану остатками воды, он достал бинт из аптечки, и забинтовал рану, предотвращая кровотечение.

В аптечке оказалась всего одна доза сыворотки от змеиного укуса. Антон стал подсчитывать свои шансы на выживание. Антидота у него больше не было. Укусила его как назло не простая кобра, а двухметровая мамба, самая ядовитая змея во всей Африке. Конечно, он высосал много яда, но большая часть его осталось в теле.

С учетом сделанного укола, и его сильного организма, он может рассчитывать максимум на пять-шесть часов. После — неминуемая смерть. Ему стало очень обидно. Он проделал такой опасный путь. Избавился от преследования, убил всех врагов. И вот укус какой-то змеи прервет его жизнь. Но нельзя раскисать. Нужно двигаться вперед. Надежда умирает последней, решил он и, собрав свои вещи, стал спускаться с горы.

Ему сильно не хотелось, вот так просто умереть на тропе какой-то скалы. Ему теперь было все равно, где он примет смерть. Если он встретит противника, то тогда вступит в бой. Но без сопротивления он не опустит руки. Он старался как можно быстрее достичь подножия горы.

Наверху, при малой концентрации кислорода, учащается дыхание и поднимется давление. Яд убыстряет свою деятельность. Парализуются нервные окончания и мышечную ткань. Мышцы не подчиняется воле человека. Сердечная мышца сжимается, и человек умирает.

Спуск на этот раз оказался намного удобнее, чем предыдущий. Тропинка была хорошо утоптанной, видимо ею часто пользовались. Антон, обрадованный таким везением, ускорил шаг, рассчитывая потратить на спуск, как можно меньше сил и времени. И как он не торопился, все равно затратил много времени. И, тем не менее, через два часа он уже шел по ровной долине. Но вскоре он почувствовал сильную усталость. Ему необходим был отдых.

Увидев поваленное сухое дерево, присел отдохнуть. Достав из рюкзака хлебную лепешку, он с удовольствием стал жевать ее, запивая остатками воды. Пока ел, внимательно изучал долину, которую предстояло перейти. Долина оказалась не очень широкой, только по ее середине протекала неширокая речушка, по берегам которой была зеленая растительность. На этих зеленых лугах паслись зебры и мелкие стада антилоп.

Антилопы паслись небольшими группами, в которых было не более шести особей. Из этого Антон сделал вывод, что диких зверей в данный момент в долине нет, иначе они обязательно паслись большим стадом, так им было бы безопаснее.

Доев кусок лепешки, почувствовал признак легкой тошноты и боль во всем теле. Он не стал долго сидеть, понимая, что мышцы его должны быть всегда разогретыми, так он будет сопротивляться действию яда.

Быстрым шагом, порой переходящим в бег, он дошел до речки. Берег речушки был покрыт красноватой глинистой почвой, но с большим добавлением песка. Вода в речке оказалась на удивление очень теплой, но красной от примеси глины. Антон рассчитывал в считанные минуты преодолеть это препятствие, тем более, что речка была не глубокой, вода доходила ему до пояса.

Но как он был разочарован, когда кончилась вода, и начался, по его представлению, берег. Это оказался не берег, а разливной лиман. Он хоть и покрыт был густой растительностью, но все же это была топкая, вязкая глина.

Антон отошел немного назад и стал осматриваться. Насколько он мог видеть, этот берег был одинаков везде. Выбрав наиболее узкое место, он решился перейти эту грязную топкую глину. После первых же десяти метров понял, что может и не хватить сил для преодоления этого препятствия. Он проваливался порой по пояс в тягучую липкую грязь. Каждый его шаг давался с большим трудом, а после каждых десяти-пятнадцати метров приходилось останавливаться и по долгу отдыхать.

Такого препятствия он не встречал еще никогда. На преодоление участка в полкилометра ему понадобилось целых три часа. После таких неимоверно тяжелых условий его теперь беспрерывно рвало. Кружилась голова. Глаза стали плохо видеть. Мышцы сводила судорога. Легкие с трудом справлялись с воздухом, насыщенным зловонным запахом болотной грязи.

Выйдя на твердую поверхность, он в изнеможении упал на землю. Лежал несколько минут, не шевелясь и тяжело дыша. Вскоре заметил, что голова стала меньше кружится, и тошнота прошла полностью. — ко всем бедам еще и отравление болотным газом. — догадался он.

Вскоре почувствовал легкий озноб. Не смотря на жару его начинало трясти, как при приступе лихорадки. Он заставил себя встать и идти вперед. Постепенно пришло ощущение, что он просто замерзает. Тогда он усилием воли заставлял себя идти еще быстрее, надеясь таким образом согреться. Иногда падал от изнеможения, не имея сил подняться. Потом ему казалось, что не осталось больше сил бороться, но какой-то внутренний голос заставлял встать и вновь идти вперед.

Остановившись в очередной раз, он посмотрел на приближающиеся горы. До них осталось совсем немного, но солнце уже стало скрываться за верхушками скал. Антон не заметил, как стал рассуждать вслух:

— Как жаль, что наступает ночь, и я не смогу преодолеть этот последний перевал. Нужно искать пещеру или грот, уж больно не хочется умирать вот так среди этой пустыни, как престарелый больной шакал.

Разозлившись на себя, он пошел вдоль непреступных скал, ища хоть какой-нибудь проход.

Лавируя между огромными валунами, периодически впадал в забытье, теряя реальность, но вскоре вставал опять и продолжал идти, не понимая куда и зачем.

Вскоре до него донесся стрекочущий звук. Это привело его в сознание. Он поднял голову и заметил летящий вдоль ущелья вертолет. Не став прятаться, ему теперь было все равно, лег на землю, поджав под себя ноги. Просто лежал, наблюдая за вертолетом. Вертолет приближался. Антон ясно уже мог различить натовскую символику на его борту. Его сознание прояснилось, и в голове мелькнула мысль, что не зря они его так тщательно ищут. Возможно, в местном штабе есть крот. Ведь только там знали, с каким грузом они летят и когда. Получалось, что им нужен только чемоданчик.

Эта мысль привела его в настоящее бешенство. Ему не хотелось вот так запросто умереть в этой грязи, когда предатель остается жить и чувствует себя вполне вольготно, нежась на чистенькой кровати.

Антон, наблюдая за противником, пришел к выводу, что его не смогут обнаружить. Весь вымазанный с ног до головы в красно-коричневую грязь он сливался с внешним ландшафтом. Вертолет пролетел мимо, не заметив его.

Антону потребовалось затратить много усилий, чтобы встать и продолжить путь. Теперь его мысли кружились только вокруг злосчастного чемоданчика. Оценивая свое состояние, он смирился с той мыслью, что ему придется умереть, так и не дойдя до границы. Но с ликвидацией документов все же решил не спешить.

Ему хотелось найти подходящее убежище, и только там он решил набрать код самоликвидации, а после использовать гранату, чтобы избежать предсмертных мук.

Так разговаривая сам с собой, практически в бессознательном состоянии он шел в течение получаса. Отвесные скалы не кончались. В голове слышался легкий шум водопада. Но понять он не мог, это явь или галлюцинация. В голове все смешалось, рот пересох, ему нестерпимо хотелось пить. Вода во фляге давно закончилась. В голове появилась еще одна мысль, дойти до водопада, напиться вдоволь, а потом можно и умереть.

С трудом переставляя ноги, он в очередной раз погрузился в забытье. Теперь перед глазами мелькали картинки из его прошлого. Он почувствовал себя ребенком. Вот его маленькие детские ручонки от страха вцепились в спасительные ветки дерева, несущегося под напором речного потока. Вот он увидел себя уже немного старше, когда ему пришлось бороться за свою жизнь с двумя матерыми волками, стараясь подороже отдать свою жизнь. Следующая картинка показывает, как он стоит у заброшенной могилы, понимая, что именно в ней похоронены его родители.

Вскоре выплывает следующая картина, показывая теперь могилу его любимой вместе с малолетним сыном. Следующей показалась могила дедушки, которого он так сильно любил и уважал.

Вскоре он почувствовал, что по лицу его текут обильно слезы. От этого ощущения он не заметил большой камень, споткнувшись о который, упал, больно ударившись коленом о землю.

Антон лежал, тяжело дыша. Попытался подняться, но сил уже не осталось. Теперь он окончательно решил избавиться от документов. Опираясь на камень, он попытался подняться на колени, чтобы снять рюкзак, в котором находился чемоданчик.

Повернув голову, увидел, что перед ним стоит красивая женщина. Это была даже не женщина, а очень красивая молодая девушка двадцати лет. Антон замер от неожиданности. Его поразило то, что девушка была прозрачной. Прозрачным было не только ее лицо и руки, но и длинное без рукавов платье, подчеркивающее ее грудь и стройность талии. Длинные черные волосы крупными волнами прикрывали плечи и спину до самых бедер. И не смотря на прозрачность, девушка казалась живой, и Антону казалось, что хоть он ее никогда не видел, но она казалась ему близкой и родной. И хоть ее лицо и волосы казались ему водяными, от нее исходило тепло и нежность. Присмотревшись к столь родному, как ему казалось, лицу, он увидел, что из водянистых ее глаз текут обильно слезы и, коснувшись земли, тут же испаряются, не оставляя следа.

Женщина стояла перед ним, протягивая руки. Рот ее был плотно сжат, но Антон отчетливо слышал ее голос.

— Сыночек, миленький мой, вставай. Тебе нельзя здесь находиться. Встань, мой родной, тебе нужно идти, я покажу куда.

— Мама? — удивился он. — Но я не могу встать, меня что-то держит, не дает встать.

— Это зло, сыночек. Тебе обязательно надо побороть его. Борись с ним, и ты обязательно победишь.

— Мамочка, я не могу, — взмолился он, протягивая к ней руку, — ты помоги мне встать, а я сам потом пойду за тобой.

— Миленький мой, я не могу тебе помочь. Ты ведь видишь, какая я. Ты сам должен побороть себя и встать. Я тебя умоляю, ради меня, встань, пожалуйста.

Антон напряг все свои мышцы. Ему казалось, что сейчас не выдержат сухожилия, и он под тяжестью огромного груза рухнет на землю и больше никогда не встанет. Голова, казалось, лопнет от натуги. Это бессилие разозлило его. Он напрягся и из последних сил встал на ноги.

Ноги не слушались. Он раскачивался, как маятник, готовый вновь упасть и на этот раз навсегда, но вскоре боль притупилась, и стало немного легче.

— Молодец, сыночек, ты настоящий мужчина, я горжусь тем, что у меня вырос такой мужественный и красивый сын. Теперь пойдем за мной, я покажу тебе пещеру, там ты сможешь отдохнуть.

Антон, с трудом переставляя ноги, шел следом за мифической женщиной. Так они шли уже несколько минут. Вдруг ему показалось, что женщина стала испаряться. Он уже с трудом различал ее стройный силуэт. Но вот она свернула за огромный валун, и силуэт ее стал исчезать в узкой расщелине скрытой большим камнем.

Антон, спотыкаясь, шел за ней. С трудом, протиснувшись в узкую щель, он оказался в темной пещере. В пещере чувствовался легкий прохладный ветерок.

Антон попытался вздохнуть полной грудью, но у него не получилось. Его легкие, как оказалось, не в состоянии набрать нужное количество воздуха. Ему пришлось часто вдыхать и выдыхать, чтобы как можно больше обогатить кровь кислородом.

Антон стоял некоторое время, часто дыша. Вокруг него была сплошная темнота, лишь только через узкую щель в скале пробивалась полоска света. Он не знал, куда идти, да и зачем. Он решил найти удобное место у скалы в глубине и остаться там навсегда.

Сделав пару шагов, он вновь различил силуэт женщины. Ее силуэт медленно плыл вглубь пещеры. Теперь ему казалось, что она светится. Не раздумывая, он пошел за ней. Вскоре по тому, как ему стало еще тяжелее идти, он догадался, что поднимаются наверх. Антон напрягал все свои силы для того, чтобы не упасть, а идти вперед за столь родным для него человеком. В голове уже не было мыслей, единственно, о чем он сейчас думал, это только не упасть, а идти вперед, пока есть мизерная возможность двигаться. Сколько они так прошли, Антон не имел представления. Для него время перестало существовать. Вскоре они остановились.

— Сыночек, ты, наверное, хочешь пить?

— Да мамочка, очень хочу, — не раскрывая рта, выдавил он из себя.

— Вот посмотри, — указала она на большой камень, — видишь углубление, там вода, можешь попить, тебе станет легче.

В бледном свете, исходящим от матери, он увидел на камне углубление. В этой ямочке, наполненной до краев, блестела влага.

Антон лег на камень и, не раздумывая, припал к этой темной влаге пересохшими губами. Он подержал немного губы в жидкости для того, чтобы губы немного размякли, после чего стал мелкими глотками втягивать в себя пахучую жидкость, не задумываясь о ее происхождении. Он пил и чувствовал, как влагой наполняется все его утомленное тело. Жидкость закончилась. Антон вылизал языком остатки влаги и, сползая с камня, почувствовал, что силы покидают его окончательно.

— Тебе стало легче, сынок? — спросила женщина, присаживаясь на лежащий рядом камень.

— Да, мама, теперь мне гораздо легче. Может теперь ты, скажешь…

— Не надо вопросов, сынок, просто положи свою голову мне на колени и постарайся уснуть, а когда проснешься, ты все узнаешь сам.

Антон подполз к ней ближе и доверчиво положил голову ей на колени. Ему стало хорошо и спокойно. Все тревожные мысли и беспокойство исчезли сами по себе. В душе он чувствовал только блаженство от прикосновения нежных, ласковых маминых рук. Постепенно глаза его стали закрываться, свет померк, и он погрузился в темноту.

Пробуждение было трудным. С трудом открыв глаза, он не увидел ничего кроме темноты. Не понимая, что с ним и где находится, он напряг весь свой мозг, чтобы вспомнить, что произошло, и почему он лежит в темноте.

Память с трудом возвращалась. Он вспомнил все, что произошло, пока пробивался через горы. Потом мысли стали путаться, смешиваться с мистикой. Решил разобраться с мистикой позже. Сейчас его больше всего беспокоило самочувствие. Его беспокоил тот факт, что после укуса «Мамбы» он все еще жив, и боли в теле, как накануне, он не испытывает.

Попробовал согнуть ноги, они двигались, это он чувствовал, но очень трудно. Попытался согнуть правую руку. Рука согнулась, но с каким-то треском. Тогда он ощупал левую и, почувствовал, что она каменная.

После некоторого размышления догадался, что это засохшая грязь не дает ему нужного движения. Тогда он, сжимая и разжимая, раскрошил засохшую глину на одежде, после чего почувствовал легкость в движении. Он подумал, что не все так плохо, как могло быть, и попытался вытащить камень, который давил ему в бок, мешая лежать.

Отбросить камень не получилось. Ощупав его, догадался, что это термос, а держит его ремешок. Встряхнув его, услышал бульканье. Его вновь мучила жажда. Такого подарка как забытый кофе, он не мог себе представить. Но это было действительно так. Выпив воду из фляжки, он совершенно забыл про термос с кофе, который все это время болтался у него на боку.

Антон с нетерпением отвернул крышку и, вынув пробку, с удовольствием припал к живительной влаге. Антон пил и у него не было сил оторваться. Почти литр кофе за несколько секунд оказался у него в желудке.

Допив остатки кофе, он вновь почувствовал упадок сил. Сняв с плеч рюкзак, положил его под голову и через мгновение уже спокойно спал, оставив все мысли и сомнения на более поздний срок.

Следующее пробуждение было не таким болезненным. Ему показалось, что он лишь на мгновение закрыл глаза и тут же проснулся. Ощупав себя, он удивился, вся его одежда была мокрой от пота. На этот раз он хоть и чувствовал жажду, но самочувствие было хорошим. Нужно было вставать и осмотреться.

То, что находится в пещере, он догадался. Теперь его интересовал выход из нее. Но сначала, он решил заняться гимнастикой, чтобы восстановить мышцы, а за одно последовательно вспомнить все события последнего времени.

Тело еще болело, но он продолжал двигать руками и ногами. Постепенно это принесло свои плоды. В мышцах появился тонус. Стало легче двигаться, и тело уже не чувствовало той боли как пять минут назад.

После интенсивной гимнастики он почувствовал легкость, но пробудилось чувство голода, и сильнее напомнила о себе жажда. Теперь его мысли пришли в норму.

Антон понимал, что ему нужно как можно быстрее выбираться наружу и искать воду. Организм его был обезвожен, и без воды он долго не продержится. Еще его беспокоила мысль, что он ослеп, и ему просто необходимо в данный момент убедиться, что это не так.

Развязав рюкзак, он вскоре нащупал в нем маленький фонарик. Увидел бегающий тонкий лучик света, вздохнул с облегчением. Он встал и подошел к выступу в скале в надежде, что там, в углублении еще найдется парочка глотков воды, но там оказалось пусто.

Провел лучом фонарика по скале, заметил темную полосу с мелкой росой на ней. Потрогав пальцем капельку испарины, он осветил палец фонарем и увидел, что палец черный как после мазута. Попробовал на вкус. Вкус оказался горьким с примесью травяного настоя, напоминающим полынь.

Антон не стал задумываться над тем, полезной или вредной для него была эта жидкость, главное, что он остался жив и чувствует себя намного лучше, чем на кануне. Вдруг он вспомнил, что в бреду слышалось ему журчание ручейка. Стал прислушиваться. Вскоре различил в звенящей тишине слабый звук похожий на звон весенней капели. Определив направление, он собрал свои вещи и пошел по направлению звука.

Подниматься пришлось вверх. Но это его мало волновало, для него сейчас было главным найти источник воды, а выйти из пещеры он сможет потом.

Идти было легко. Дно пещеры было довольно ровным. Большие камни и впадины встречались редко. Трудным оказалось то, что идти приходилось круто вверх, что сказывалось на его ослабевшем организме. Зато в пещере дышалось легко. Способствовал легкий прохладный ветерок, сквозивший вдоль всей протяженности пещеры.

Антон отметил для себя, что такой сквознячок он ощущает лишь потому, что у пещеры нет ответвлений, и ветер дует в ней как в трубе, создавая устойчивую тягу. Это его порадовало уже тем, что заблудится он не сможет, а наверху явно есть выход.

Для него это оказалось просто находкой. Ему теперь не придется искать внизу тропу среди отвесных скал, чтобы подняться на вершину горы. Его тропой теперь служит сама пещера.

Вскоре он почувствовал шуршание песка под ногами. Это вселяло надежду на то, что он в своих расчетах не ошибся.

Звук ручейка усиливался, и он, не обращая внимания на усталость, ускорил шаг. Освещая стены фонариком, он видел, что на них следы, размытые мощными потоками воды, а это означало, что когда-то это было руслом водного потока. Говорил об этом и намытый песок под ногами.

Вскоре заметил, что пещера начинает поворачивать вправо. Зайдя за поворот, он теперь ясно расслышал рокот падающей воды.

Через несколько метров, увидел маленький ручеек, каскадом падающий с камня на камень. Ручей вытекал из трещины в скале и, падая с метровой высоты, тут же исчезает в другой расщелине.

Это Антона мало интересовало, он сбросил с себя все и в первую очередь стал мыться, подставляя голову под небольшой поток воды. Вода была очень холодной, но обращать внимание на такие мелочи, ему явно не хотелось, главным для него было то, что его тело теперь стало, горячим от холодного душа.

Застоявшаяся кровь струилась по жилам, мышцы обрели нужный тонус. После душа настроение резко поднялось. Ему теперь казалось, что весь груз, давивший на его усталые плечи, наконец, упал, освобождая его от тяжести, и он готов не только продолжать свой путь, но даже при необходимость мог взлететь, такую легкость он теперь ощущал.

Фонарь к этому времени стал гореть тускло. Батарея садилась. Антон, намотав свою тельняшку на ствол автомата, поджег ее. Получился примитивный факел.

Он не знал, как долго ему придется находиться в пещере, а факел долго гореть не может. Напившись вдоволь, набрал воды в запас, затем, собрав свои вещи, стал подниматься дальше, подсвечивая факелом себе путь.

Антон торопился. Пещера часто меняла направление, иногда резко уходила вверх. В таких случаях ему приходилось становиться на колени и, цепляясь за уступы камней, карабкаться выше, обдирая руки в кровь.

За одним из поворотов наткнулся на завал. Между потолком и завалом все же было пространство. Рискуя застрять, он несколько метров полз по острым камням, пока не преодолел это препятствие.

Пока полз, факел догорел, и ему пришлось на ощупь спускаться с обвала, рискуя каждый раз сорваться в неизвестность. Благополучно спустившись вниз, долго лежал отдыхая. Нестерпимо мучил голод. Расстегнув рюкзак, нашел на дне засохший кусок лепешки. Обрадованный находке, попробовал надкусить, но у него это не получилось. Отвинтив крышку от термоса, налил в нее воды и стал размачивать в ней сухарь. Через несколько минут с обедом было покончено и, только благодаря большой порции воды, голод на некоторое время отступил.