Зачем смерть давала шанс (СИ)

Глава 35

Антон решил не торопить события, а выждав удобный случай, что-нибудь предпринять, а что такой случай представится, он не сомневался. Для него самым важным сейчас было узнать, где содержат Ларису.

Ближе к полуночи стал нарастать гул толпы. От него не спасали даже толстые стены здания. На арене шла схватка. Антон ждал своего выхода.

Гнус был усердным малым. Он профессионально помог Антону обмотать кисти рук бинтами, помог с выбором одежды и все делал проворно и с готовностью. Вскоре над дверью загорелась красная лампочка, приглашая Антона на ринг.

Гнус шел впереди, показывая дорогу. Они прошли по коридору, мимо нескольких дверей, видимо, таких же комнат, как и у него, пройдя через комнату охраны, вошли в помещение самой арены.

Оказывается, в его комнату можно было попасть двумя путями. Этот путь для него был наиболее интересен тем, что, выходя из комнаты охраны, он оказывался рядом с выходом из самого здания. Все эти сведения Антон откладывал у себя в памяти.

В зале был полумрак. Свисавшие на тросах светильники давали в основном свет на саму арену, и только часть трибун была слегка подсвечена. Зрителей в зале было не очень много, но зато шум они создавали отменный. По трибунам между рядами ходили вышколенные официанты, разнося напитки и сигареты.

Открылась калитка. Антон шагнул внутрь арены. Он был босиком, с обнаженным торсом, но с забинтованными руками и в длинных шортах до колена, которые туго были стянуты широкой кожаной лентой на поясе.

Его противник стоял на противоположной стороне, демонстрируя мускулы разгоряченной спиртным публике.

Антон, сделав несколько шагов, остановился в самом центре арены, и замер на месте, скрестив руки на груди. Публика сначала затихла в непонимании, а потом загудела, пренебрежительно тыча в его сторону пальцами, выкрикивая оскорбления.

Его противник подыграл публике, он показал жест, как будет рвать Антона на куски. Публика ревела от восторга. Вскоре, заглушая рев толпы, послышался голос, усиленный микрофоном.

— Дамы и господа. Сейчас вы увидите захватывающее зрелище. Вы увидите жестокую схватку между горным Барсом и Северным оленем.

Антон подумал, что как-то странно они его назвали «Северный олень», хорошо, что не шакалом.

— Итак, дамы и господа, в наших соревнованиях есть только одно правило, и вы все его знаете. Это, никакого правила. Побеждает тот, кто живой, побежденный должен лежать. Итак, бой начинается.

Прозвучал гонг, говоря о начале схватки.

Подбадриваемый толпой Барс стал принимать различные угрожающие стойки. Изображая кошачью походку, он кружил вокруг Антона. Антон продолжал стоять в центре, не изменяя позы, только мышцы его были напряжены. Он был весь сосредоточен на поединке.

Он отдавал себе отчет в том, что его противник, это не мальчишка с улицы, а хорошо тренированный центнер мышечной массы. И только, когда Барс попытался нанести ему удар пяткой в прыжке с разворотом, он слегка отклонился, и нога, не встретив сопротивления, прошла мимо лица Антона.

Антон продолжал стоять, не меняя положения. Это вывело из равновесия не только Барса, но и всю публику. Барс от такой наглости потерял контроль над собой. Сделав ложный выпад, он попытался нанести боковой хук правой рукой, вложив в удар всю мощь своего тела. Антон присел на ногах и, не дожидаясь пока кулак противника пролетит над его головой, ударил противника прямыми пальцами ладони, свернутыми в трубочку, целясь между кубиками пресса в солнечное сплетение.

Удар был выверен и точен. Антон даже почувствовал, как рвется связка между мышцами.

От сильного удара Барс подлетел немного вверх, а потом рухнул на колени, хватая воздух открытым ртом. Этого было вполне достаточно, но Антон решил наказать выскочку, чтобы он больше не занимался неподобающим ремеслом. Он, как молотобоец кувалду, опустил свой кулак на темечко противника.

Барс еще стоял на коленях, когда Антон повернулся и направился к выходу из арены. Толпа охнула и замерла. В наступившей тишине Антон подошел, встал у калитки в ожидании, когда ее откроют.

Он не стал оглядываться, зная, что его противник самостоятельно уже не встанет. В открывшуюся калитку вбежали помощники, а Гнус увел Антона в его комнату. Помогая снимать бинты, Гнус заметил.

— Однако, ты молодец. Я грешным делом подумал, что ты уснул стоя в центре арены.

От этого слова «однако» Антон внутренне вздрогнул. Еще раз внимательно посмотрел на старика. В этот момент, как кинокадры пролетело все его детство перед глазами. Так вкусно и своеобразно произносить это слово мог только Гришка, бывший их участковый в деревне, по вине которого Антона покусали волки.

— Григорий, это ты?

— Узнал, наконец-то. А я грешным делом думал, что не узнаешь. Лет-то сколько прошло, а, глядишь ты, узнал.

— Да я бы и не узнал. Действительно времени столько прошло. Многое забылось или стерлось из памяти, но вот твое характерное «однако», наверное, не забудется никогда.

— Узнал, ну и ладно. Иди теперь отдыхай, а я чайку тебе организую. Будет время, вспомним детство, а не будет, и так обойдемся. Ты только этим, — он кивнул головой в сторону арены, не говори, что мы знакомы. Это не принесет пользы ни тебе, ни мне.

Антон принял душ, и, съев несколько бутербродов с чаем, принесенных Гнусом, потом пробормотал, что утро вечера мудренее и завалился спать.

На следующий день они с Гнусом долго вспоминали свою детскую жизнь в деревне. Антон поведал ему кое-что из своей жизни, Гнус рассказал о своей никчемной судьбе. Оказалось, что за эти годы он был трижды судимый.

Он рассказал, что после изгнания из деревни, уехал сначала в Читу. Потом были Новосибирск, Свердловск. Там связался с нехорошей компанией и загремел на нары за воровство. После первой отсидки уже не смог изменить свою жизнь. Вновь было две ходки, в том числе за умышленное убийство.

— Вот уже четыре года как на свободе. Специальности у меня, нормальной нет, я ведь толком нигде не работал, пенсии у меня тоже нет, нет и семьи. Вот с этими теперь и телепаюсь.

— А завязать пробовал?

— Если бы и захотел, то эти не дадут. Я слишком много знаю, да и кровушки на мне много. Если в четвертый раз загремлю, то вышка мне точно светит. Этим я сильно нужен, вот они и не сдают меня ментам, да еще и отмазывают. У них везде завязки есть, даже наверху, а нужен я им, потому что всю грязную работу за них выполняю, притом очень качественно. Думаю, что ты понимаешь, что я имею в виду. Теперь никуда не денешься, так и сдохну рядом с ними.

Прошел еще один день. Антон так и не придумал никакого плана для побега и освобождения Ларисы. Гнус не сидел на месте. Он то уходил по своим делам, то вновь возвращался. Зайдя в очередной раз, Гнус сообщил.

— Антон, сейчас на ринг выйдет твой противник, с которым ты встретишься в финале. У наших давно распланировано все. Вас обоих готовят именно к схватке в финале. Не знаю, как ты будешь драться, но знай, что Слон еще никогда не проигрывал. Это просто машина для убийства. В нем килограмм сто пятьдесят не меньше, да и ростом мама не обидела. Завтра ночью тебе придется с ним познакомится.

— Слушай, Гриша, а что, если ты откроешь дверь, и мы немного понаблюдаем за поединком. Напротив этой двери нет трибун, а во время боя нас никто не заметит. Понимаешь, мне нужно хоть одним глазком взглянуть на этого медведя. Как говорится в народе, кто предупрежден, тот вооружен. Мне хочется увидеть его тактику боя со стороны. Разве тебе хочется, чтобы он с первых секунд переломал мне кости?

— Ладно, когда бой начнется, я открою дверь. Ты будешь смотреть из-за моего плеча. Как только бой закончится, или я увижу что-нибудь подозрительное, тут же закроемся.

— Конечно, мне ведь тоже не хочется тебя подводить, — согласился Антон.

Гришка приоткрыл наполовину дверь. В комнату ворвался шум разгоряченной толпы. Прозвенел гонг, и Гришка позвал Антона к двери.

Подойдя к двери, Антон увидел, что арена находится в трех метрах от него. В проходе не было никого. Из темноты он мог видеть всю арену и несколько рядов трибуны вокруг.

Слон, действительно, впечатлил его. Огромный, высокого роста детина, как мячик гонял по рингу своего противника, забавляясь сам и потешая публику.

Такое зрелище не интересовало Антона. Противники были неравными, и смотреть на это Антон не стал. Он стал пристально всматриваться в публику, стараясь понять, что этих людей прельщает в таких зрелищах.

Эти обезумевшие люди с искаженными от азарта и спиртного лицами внушали ему отвращение, с их сытыми и зажравшимися рожами. Иначе он назвать их не мог.

Но вот он заметил краем глаза знакомый силуэт. Присмотревшись внимательно, он увидел Ларису. Она, сидя на коленях у молодого мужчины, держала в руках бокал с шампанским. После каждого поцелуя она делала глоток вина, и, откинув голову, громко смеялась.

Даже на большом расстоянии было видно, что она делает это с большим удовольствием. Рядом с ней сидел пожилой мужчина, ухоженный и важный. Было какое-то сходство между ней и этим мужчиной.

А вот дальше сидел человек, которого он никогда не забывал. Это был Волков. Уже постаревший, но выглядел довольно свежим. Как и всегда на лице его блуждала довольная и брезгливая улыбка. За ними сидел сам Жека и несколько парней спортивного телосложения.

В груди его что-то поднялось и упало. Он втолкнул Гнуса в комнату и закрыл дверь.

— Так это просто подстава, и Ларису никто не похищал?

Видя взгляд Антона, Гнус съежился и начал что-то лепетать. Антон тряхнул его за ворот как следует.

— Говори мне все четко и ясно. Я из тебя не буду по одному слову вытаскивать. И смотри, если пойму, что врешь, раздавлю как лягушонка. Поверь, рука не дрогнет. А если скажешь правду, оставлю жить.

— Да, похищения не было. Они заставили меня найти подходящих парней и организовать нападение на Ларису, чтобы поймать тебя на крючок.

— Значит, это я тебя видел за плитами на пустыре?

— Да, это был я.

— С кем она там на трибуне?

— Это ее очередной дружок, а рядом ее отец. Антон, пожалуйста, больше ничего не спрашивай, лучше убей ты меня, чем потом они надо мной поиздеваются.

— Хорошо, живи, только ключи от дверей отдай мне.

Антон вытащил из его кармана ключи и повернулся уходить, но тут вдруг почувствовал опасность. Резко повернувшись, увидел, что Гнус достает пистолет. Перехватив его руку, он сдавил ее так, что кости затрещали, ломаясь у него в руке. Гнус закричал от боли, но его голос потонул в общем шуме за стеной. Затем Антон взял его за ворот и ударил об стену. Повернувшись, пошел к выходу, не заботясь о том жив или нет рыжий подонок.

Сунув пистолет в карман, он прошел через пустую комнату охраны, и не замеченный никем вышел на улицу. У входа стояли двое охранников. Заметив его, они преградили ему путь. Понадобилось два удара, и охрана легла на засохшую клумбу отдыхать у ствола толстого клена.

В стороне от крыльца стояло множество легковых автомобилей разных марок. Водители вели оживленную беседу. Увидев происходящее, направились было на встречу Антону, но после слов: «кто-то хочет лечь рядом» — быстро ретировались по своим машинам.

Заметив знакомое такси, Антон подошел и сел рядом с водителем.

— Давай, дружок, вези меня туда, откуда вчера забирал, и на оплату можешь не рассчитывать, чаевых тоже не будет.

Водитель стал возмущаться, но Антон быстро пресек все его возмущения.

— Поторопись, и не зли меня. В гневе я становлюсь бешенным. Могу ненароком убить.

Таксист прислушался к доброму совету и, запустив двигатель, надавил на газ. Антон открыл окно, достал пистолет, не глядя на испуганного водителя, разобрал его и выбросил в окно в первую попавшуюся канаву с водой.

— Давай, дружок, дави на газ. Не бойся, если погоня будет, то это не страшно, отобьемся. Но мне кажется, что ее не будет. Они знают, где я живу, а если не знают, то ты им покажешь. Тебя я думаю, они не тронут. Скажешь, что я угрожал тебе пистолетом.