Загадка угрюмой земли

Глава 20

– Что это? – Штандартенфюрер Вольфрам Зиверс смотрел в раскрытую гауптштурмфюрером Панвицем папку.

– Здесь оригинал одной записки с переводом. Эта странная записка, господин штандартенфюрер, была обнаружена нами в Брюсселе при обыске у полковника русской царской армии. Э-э… полковник Изенбек! Эта записка имеет прямое отношение к тем событиям девятнадцатого года в России, когда и была найдена древняя книга русских варваров.

– Ах да! Полковник Изенбек… – оживился Зиверс и разложил перед собой листки.

После победоносного шествия армии фюрера из всей Европы к нему в «Аненербе» стали стекаться ценнейшие экспонаты из монастырей, музейных хранилищ, университетских библиотек и частных коллекций поверженных стран. Так и стало известно о русском полковнике, проживавшем в Брюсселе после большевистского переворота в России.

Полковник Изенбек во время гражданской войны при каком-то невероятном стечении обстоятельств стал обладателем груды почерневших от времени дощечек, изрезанных древними славянскими письменами. Позже выяснилось, что эти дощечки есть не что иное, как древняя Книга Велеса[28], и по некоторой информации именно в ней должны быть указаны места, где полторы тысячи лет последние русские волхвы укрывали свои клады. Зиверс не терял надежды, что расшифровка книги Велеса может привести к чрезвычайно интересным открытиям.

Поощрив Панвица многозначительным взглядом, Зиверс погрузился в чтение:

«Мой милый братец!

Не застав тебя в штабе, оставляю это письмецо с надеждою, что ты его прочтешь в самом скором времени. Мне необходимо безотлагательно отбыть в Лапландию – миссия чрезвычайной важности. Молю Бога даровать мне счастье вырваться из Малороссии, в штабе Антона Ивановича, увы, неутешительные известия. Нашу дражайшую маман и всех домашних я оставил в Харькове, в имении Стародубцевых, и всем необходимым на первое время я их снабдил. Мой милый Alex! В имении Задонских (ты знаешь это место) находится ценнейший манускрипт, писанный на дощечках. Его необходимо спасать от вандалов. Это Книга Велеса. Молю тебя! Поезжай туда и помоги княгине Задонской с эвакуацией. И если мне не удастся прорваться сквозь позиции «красных», я тоже отправлюсь в Великий Бурлук, может статься, что мы свидимся.

Береги себя! Нежно обнимаю…»

– Миссия в Лапландию? Панвиц, удалось ли установить – кому это адресовано? Кто такой этот «милый Алекс»? Вы допросили Изенбека?

– Так точно, господин штандартенфюрер! Полковник Изенбек, в прошлом артиллерийский офицер царской армии России, проживал в Брюсселе с тысяча девятьсот тридцать четвертого года. Вел замкнутый образ жизни, подрабатывал на ковровой фабрике, выполняя заказы на рисунки новых видов ковров. Писал он и картины, пробовал выставлять их. Но ввиду ограниченности средств успеха не достиг. Пил. Запои иногда носили длительный характер. Друзей не было. В результате тщательного обыска квартиры Изенбека ничего ценного, кроме этой записки и груды темных от времени деревяшек, обнаружено не было.

– А что он говорит о владельце Книги Велеса?

– На допросе полковник показал, что нашел эти дощечки в девятнадцатом году при отступлении в одном из имений Харьковской губернии. Говорит, что обнаружил их случайно. Но мы исследовали круг его знакомств и сопоставили с текстом этой записки, из которой совершенно определенно явствует, что именно ее автор является владельцем Книги Велеса.

– Ну не тяните, Панвиц!

– Заметьте, господин штандартенфюрер, записка адресована некоему «Алексу», так? Мы исследовали круг знакомых Изенбека – никого под именем Алексей или Александр у Изенбека в Бельгии не было. Но незадолго до того, как мы вошли во Францию, к нему приезжал из Парижа русский князь, который вполне может быть тем самым, кто нас интересует.

– Известны имя и фамилия князя?

– Александр Благовещенский.

Лицо штандартенфюрера вытянулось. Он нервно дернулся к кнопке на краю столешницы и длинным зуммером вызвал из приемной адъютанта:

– Лейтенант, срочно доставьте мне последнюю радиограмму от Шеффера!

Панвиц был немало удивлен переменой в настроении шефа.

Штандартенфюрер выхватил из рук вошедшего лейтенанта Киршнера папку и впился глазами в текст последнего радиодонесения из тыла русских.

– Так и есть.

О такой удаче Зиверс и не мечтал. По его лицу пробежала светлая волна, и он мечтательно зажмурился, но скрип стула под гауптштурмфюрером Панвицем вернул его к насущному:

– Лейтенант, срочно свяжитесь с Парижем! Сегодня к вечеру я жду доклад о результатах обыска по месту жительства князя Благовещенского и отчет о розысках самого князя.

– Яволь!

Когда дверь за адъютантом закрылась, Зиверс вновь обратился к гауптштурмфюреру:

– Скажите, Панвиц, полковник Изенбек все это время безвыездно проживал в Брюсселе?

– Да, он лишь собирался выехать в Париж к своему соотечественнику, но…

– Ну, хорошо! Изенбека перевезти в Берлин, и немедленно! Мне нужно о многом с ним поговорить…

Побледневшее лицо Панвица вызвало у Зиверса мрачные предчувствия:

– Что?

– Полковник Изенбек умер.

– Как?

– Вчера. Сразу после допроса его отвели в камеру, там он и… Врач говорит, что…

– Вы понимаете, что вы натворили? О, майн Гот!

Зиверс плюхнулся на стул:

– Кто вам приказал, Панвиц, применять к Изенбеку ваши иезуитские методы?!

– Господин оберштурмбаннфюрер Панцингер лично распорядился выбить из русского все сведения и…

– Вы личным распоряжением рейхсфюрера отданы в мое распоряжение, как вы можете ссылаться при этом на еще чьи-то приказы?!

– Но господин оберштурмбаннфюрер отдал мне приказ лично! Я не мог не выполнить его распоряжений. Да и мы, собственно, ничего такого. Просто сердце у русского никудышнее, говорят, пил много…

Зиверс нервно вынул сигарету из портсигара и уселся за стол.

– Значит, так, Панвиц! Вы сегодня же выезжаете в Париж и подключаетесь к розыскам князя Благовещенского! Вчера нам удалось найти его дом, где он проживал, но сам князь с момента оккупации Парижа там не появлялся. В доме нами размещена засада. Учтите, Панвиц, – чтобы туда никто из ваших и близко не подходил! Исследуйте все связи Благовещенского в Париже, найдите его друзей, близких или просто знакомых, но разыщите князя. И запомните – мне он нужен живым!

Оставшись один, штандартенфюрер еще раз проанализировал ситуацию.

Утром он побывал в рейхсканцелярии. Фюрер, лично заинтересованный «объектом» в Лапландии, в характерной для себя манере высказал свое однозначное требование. Зиверс знал, что результат теперь с него будут требовать вне зависимости от хода дела, а значит, все, абсолютно все! – необходимо брать под свой контроль. Объективно оценивать каждый шаг, не повторяя допущенных ошибок.

Как предусмотрительно было с его стороны плотно заняться этим вопросом, когда пришло подтверждение, что русская Гиперборея и есть древнее хранилище Агартхи. Ведь тогда именно он, Зиверс, первым вышел с предложением к Гиммлеру о подготовке экспедиции Шеффера на русскую территорию. А потом пришла информация и о Книге Велеса, хранившейся под самым носом абвера. Здесь рядом, в Брюсселе, у спившегося русского полковника царской армии. Казалось, что вот! Еще немного усилий – и древняя тайна будет раскрыта! Но нет! Из-за тупоголового кретинизма гестаповских ищеек полковник Изенбек погиб. Теперь вся надежда на расшифровку древних дощечек. Профессор Кнолль утверждает, что древние славяне применяли в них какой-то особый ключ для шифровки тайных знаков и магических заклинаний. А этого всего в Книге Велеса должно быть столько, что…

Зиверсу стало жарко. Ему, как никому другому, было понятно, что информация о подобных древностях уникальна. Она, как правило, единична, и надежда на то, что отыщется еще какой-либо раритет, ее подтверждающий, – мизерна. Так что, утеряв один контакт, можно навеки распрощаться и со всем проектом. А тогда и со своей головой.

Зиверс поежился и нажал кнопку:

– Соедините меня с лабораторией… Господин профессор? Как продвигается работа по русскому раритету из Брюсселя?.. Что вам нужно?.. Ах, дополнительный текст… Я подумаю, господин профессор, но прошу вас, как только будут первые расшифровки – немедленно их ко мне на стол. Хайль Гитлер!

Он откинулся в кресле. Профессор Кнолль уверяет, что для разгадки шифра, примененного древними славянами в Книге Велеса, необходим дополнительно еще какой-нибудь древний текст, относящийся примерно к тому же времени. Но ведь Шеффер докладывает, что на стене, преградившей путь в хранилище, им был обнаружен и сфотографирован какой-то текст?

Зиверс выпрямился в кресле, чтобы вызвать адъютанта, но вместо этого скрежетнул зубами:

– Проклятие! У них же рация разбита…